***
Тобиан открыл глаза. И увидел блеклое солнце над головой. Руки и ноги невольно похолодели, а сердце защемило. Он стоял в саду Дворца Солнца, в месте, которое когда-то давно называл своим домом. Тобиан потоптался на месте, не показывая проходящей нахлынувшую печаль. Как всё знакомо, родные чертоги, стены и люди! Фонтан, в котором он часто окунал ворчливого Фредера; ветвистые деревья, посаженные Конелом ещё до рождения сыновей; гвардейцы, молчаливо грозно стерегущие дворец. И всё же дворец изменился: поменялась охрана, ярко жёлтые розы срезали и в клумбы посадили алые, заменили привычные статуи возле дворца. «Мой ли это дом?» — спросил себя Тобиан и пошёл за проходящей. Дворец Солнца имел три крыла: в западном разместились парламент и Королевский совет, восточное принадлежало семье Афовийских; проход между двумя властями назывался северным крылом. Проходящая уверено повела Тобиана на запад, предъявила стражникам пропуск и показала ошейник с именем Огастуса. Похоже, про Бонтина дворец знал, стража не удивилась тому, что у их герцога есть ещё один раб. Стальные ворота отворились, и родные стены безжалостно ударили по воспоминаниям. Яркими красками заиграло прошлое. В этом зале он обедал с отцом и братом, в том проходили занятия по фехтованию! Чем дальше к правителям, тем меньше семейного, всё больше государства. Канцелярия, личные кабинеты министров, но где не бывал Тобиан? Какая комната не слышала про его шалости?! Жаль, что пять лет назад след от принца умер вместе с ним. Зайдя в гримёрную, где лучшие парикмахеры каждое собрание старательно работали над внешностью королевы, умножая её красоту, проходящая кинула ему красный сюртук и полу-шляпу полу-платок, закрывающий лицо. — Изобразишь из себя телохранителя из Зоркого сокола. Одевайся живее, из-за тебя Её Величество покинула собрание. Мать поджидала сына у двери Королевского совета. Увидев её, Тобиан сбавил ход. Он не сводил глаз с безжизненного лица Эмбер. Королева даже не шелохнулся, пока сын шёл к ней. Обнимет или нет, скажет ли «здравствуй»? Тобиан не ждал горячих приветствий и тем более вопросов «как поживаешь», но хотя бы лёгкий кивок головы… Эмбер улыбнулась. Добро, без тени холода. Но сын не ответил ей теплом, он смотрел на мать взглядом ненавидящего Афовийских повстанца. — Становись за Фредером, — сухо сказала Эмбер. — Будем надеяться, что ты зря переместился. — Могли бы не надевать на меня маскарадный костюм Зоркого сокола, а всего-навсего дать зелье с лицом Уилларда, — усмехнулся Тобиан. Часы показывали ровно четыре часа дня. Собрание было в разгаре, как и восстание. За длинным столом сидели пятнадцать советников. Огастус был по правую руку от Эмбер, Фредер по левую. Как и положено по новому статусу, Тобиан встал за спиной кронпринца, но не удержался и по-братски пнул его по ноге, стараясь, чтобы это не заметила мама. — Доложите обстановку! — приказала Эмбер. — Ваше Величество, — заговорил военный министр Лендар. — За двадцать минут, пока вы отсутствовали, мы отбили Фитийский мост и… — министр потух, уводя глаза в сторону от королевы, и, главное, от Огастуса, — потеряли улицы Циркачей и Роз. — Понятно, — ответила Эмбер, заставляя Лендара гадать, довольна ли она ответом. — Парламент? — повернула голову к Кэувсу Пинату. — По-прежнему выясняют предателей в Народной силе, а те в свою очередь кудахчут о вашем отречении, Ваше Величество, — доложил Кэувс, позволяя себе, в отличие от министра, простонародные колкие слова. — Ваше величество! — поднялся с места толстоватый красноносый граф Роберт Отлирский, статс-секретарь и родственник королевы в третьем поколении. — Мы получили ответ от посольства Тенкуни и десяти старейшин. Они крайне недовольны действиями своих граждан и отказались их защищать, заявили, что простят нам в отношении повстанцев-магов любое наказание. Статс-секретарь улыбнулся уголками рта, чувствуя гордость к себе любимому за то, что подбирается к ближайшему окружению королевы — это было его первое собрание в совете в новой должности — и он моментально осел, поймав жалящий взгляд Огастуса. — Обязательно спрашивать разрешение у Тенкуни, как расправляться с врагами на нашей земли? С каких это пор мы вершим правосудие, советуясь с соседями? Магов для пробуждения винамиатиса продаёт нам Тенкуни, так всё теперь — её рабы, боимся разозлить и потерять ценные руки! Тобиан заметил, как его брат расправил плечи. — Не Тенкуни. Мы рабы сероземельника, дядя, — громко и отчётливо сказал Фредер. — Смотрите на вещи шире, магов, как видите, можно взрастить и у нас. А вот без сероземельника ни поданные, ни наша расшатывающая казна не проживёт и дня. Забыли, как жить без магических камушков. Поезда и корабли! Даже их двигатели внутреннего сгорания не построили, понадобился винамиатис! Тобиан ухмыльнулся, подскакивая в душе от радости за брата. На лбах дяди и мамы выскользнули грубые морщины. — Ваше Величество? — спросил статс-секретарь и, получив кивок от королевы, продолжил: — Посол Тенкуни сообщил, что с оказавшимися на стороне мятежников магами долгое время контактировал бывший губернатор Санпавы — Джексон Марион и ещё некая Делия Швин, урождённая тенкунка и вдова погибшего три года назад нашего солдата. Жилки, говорящие о немолодом возрасте хозяина, заметно заиграли на лице Огастуса. «Вспоминает унижение, — решил Тобиан и посмотрел с издёвкой на дядю, — к сожалению я, раб, лишён права голоса говорить на этом собрании, так бы тоже обвинил Мариона в одном злодействе». — Немудрено, — пробурчал Огастус. В зал постучались. Вошёл секретарь парламента. Отвесив поклон королеве, он подбежал к Кэувсу и протянул бумагу. Премьер-министр внимательно уставился в документ и через минуту с удивлением отодвинул его в сторону. — Ваше Величество, избранники из Народной силы вышли на разговор с предводителем мятежников Рауном Эйдином. Эйдин готов сложил оружие, если… — бумажка в руках медленно стала превращаться в комок, — вы подпишете отречение от своего имени и имени Его Высочества Фредера. — На вашем месте, фанин Пинат (*) я бы не стал даже говорить это вслух, — подметил Огастус. — Передай парламенту, что королева против переговоров. Давить тварей как тараканов. — Но, дядя, — во второй раз Фредер вставил своё слово прежде, чем инициативу перехватили бы другие, — мятежники идут на диалог. Почему бы вам не воспользоваться этим и не сыграть с Эйдином и Фонским на, как они думают, их поле? Отвлечь доверием, предложением о мире и поймать предводителей. Без предводителей восстание рассыпется как карточный дом. Разговаривать с предателями не каждому хочется, но так мы избежим новых жертв. За эти часы погибли сотни наших солдат, десятки мирных подданных! — Я не повторяюсь дважды, — цыкнул сквозь зубы Огастус. — С предателями не ведутся переговоры. Советник послушно кивнул герцогу. Не успел он скрыться за тяжёлыми дверями, примчался капитан лейб-гвардии и доложил ситуацию. Ещё несколько взятых улиц, потеря конорской мэрии. Да что фронтовые сводки, раскрыть все окна, и в кабинете и слышны будут выстрелы, продвигающиеся ко дворцу. Бои на площади Славы не прекращаются. — Ждать победы такими темпами — преступление, — грубо отозвался на послание министр Лендар. — Ваше величество, нужно отдать магам приказ, чтобы использовали они предел своих сил. Эмбер впала в раздумье на секунду-две, рассматривая, к чему приведёт такое решение. Тобиан недавно появился на собрании, но нутром ощущал, что прошедшие часы сводились не только к переговорам с повстанцами, докладами о завоёванных или отвоёванных местах. Главный вопрос откладывался до последних минут, но становилось очевидно — мирные атаки ни к чему не приводят. — Разрешите мне вставить своё слово. Фредер опять заговорил! У него не было никакого звания, чина, позволяющих вообще сидеть за этим словом. Титул кронпринца давал лишь надежду, что через много лет он сможет занять трон, и то надежду не полную — последняя воля за королевой, она может своей властью забрать права наследия у своего отпрыска или объявить наследником младшего сына, если тот, конечно же, жив. Но Фредер говорил, прерывая думы верных советников матери. — Я всё же сейчас, как и ранее, стою против применения магии. У нас сотни погибших, их число возрастёт до тысяч. Дабы уничтожить врага, маги воды затопят улицы и дома, огневики сожгут всех и вся, снежные маги просто заморозят людей живьём. Когда у мага растёт сила, её последствия контролировать становится невозможно! Мирные жители, наши солдаты — победа нуждается в такой цене? — Ваше Высочество, — заговорил Роберт Отлирский, — иначе мы проиграем. Выхода нет. Восстание превращается в войну, и силы их растут. Пока не поздно, мы должны начать. Мятежные маги не известно до какого времени будут таить свои силы, можем не успеть. Фредер уважительно посмотрел на советника, соглашаясь с ним. Отчасти. Он не собирался бросать свою точку зрения. — Сейчас состояние боёв у нас такое: манары сражаются против манаров, маги против магов. Смотрите, что выходит. На нашу выпущенную пулю они уворачиваются и стреляют сами. На ураган воздуховиков создаётся другой ураган, который останавливает тот. На струю воду выпускают ответную струю. Наше и их оружие равнозначно. Естественно, разрушительная сила стихий сметёт со своего пути не только конкретного бойца, но и весь отряд на улице. А вместе с отрядом и мирных жителей, которые прячутся в своих домах, солдат-манаров. Полагаете, манары смогут улететь, когда сверху их прикроет песчаная буря или нечто похожее? Как народ будет относиться к правителям, что погубили их? — Мы можем эвакуировать людей, — замямлил малозаметный советник барон Абнейский, сидящий в самом конце. На него обрушился негодующий взор Эмбер. — Не можем. Эвакуация привлечёт к себе внимание мятежников. Использовать проходящих также не выход — их способности ограничены на количество перемещений. И кроме того, если с проходящим под видом мирного жителя проникнет в убежище враг и потом всех там порубит… Придётся пожертвовать малым ради многого. «Это ты себя называешь многим!» — захотел крикнуть Тобиан. Вовремя он почувствовал удар по ноге от Фредера. Сидя к брату спиной, кронпринц знал, что творится у того в голове. — Вы не дали мне договорить, — повернулся Фредер к советнику позади и заговорил вновь со всеми. — Граф Отлирский прав, что у нас за окном почти идёт война. Но войной восстание назвать трудно, пока его окружают толстые стены. Мы не воевали никогда в городской черте, да и вообще маги сражаются на открытой местности. У нас есть возможность увести главные боевые отряды их магов в Манченское поле и там уже не бояться лишних жертв. Едва он замолк, окна задрожали. Внезапно потемнело и мигом посветлело — разбушевался маг тьмы и света. Раздался взрыв бомбы, а затем ещё один. — Эмбер, — мрачно заговорил Огастус. — Всё может закончиться плохо, хоть я и не привык верить в поражения. Мятежникам нужны ваши с Фредером головы. Ты, королева, само собой не покинешь дворец, но Фредера нужно увести в безопасное место. Сивия! — позвал он проходящую, что переместила Тобиана. Фредер фыркнул: — Скажите иначе, дядя, решили выгнать с совета? Но вы же специально меня воспитывали так, чтобы в восемнадцать лет я понимал государственную жизнь Зенрута и интересовался ею, а не катался по Конории на самокате с легкомысленными аристократками. — Твоя безопасность превыше всего. Не говори ерунды! — крикнула Эмбер. — Сивия, спрячь кронпринца в Загородном дворце. В эту секунду прогрохотал взрыв, от которого вылетели стёкла в окнах. Эмбер вздрогнула и сжала руку сына. Тобиан задался вопросом, таким испуганным жестом она подсознательно защищает Фредера или же ищет защиты в сыне? — Ваше Величество, — произнёс Лендар. — Загородный дворец не подходящее место. Возле него тоже идут бои, Его Высочеству лучше бы эвакуироваться за Конорскую провинцию. У вас же не одна резиденция. — Хорошая идея, — согласилась Эмбер. — Ваше Величество! — закричал премьер. За эти полчаса Тобиан порядком устал от величеств и высочеств. Кэувс привстал с места, не забыв поклониться. — У нас нет гарантии, что мятежники как раз и ждут, что вы и Его Высочество Фредер отправитесь в Санпаву, где заправлял Марион, и в другие резиденции с меньшей охраной. Возможно, они надеятся на спокойствие в их городе, которое позволит без шума и лишней пыли уничтожить вашу охрану и схватить принца Фредера. Возможно, уже подделаны винамиатисы-замки, и маги спокойно переместятся во дворцы. Его Высочество надо прятать туда, где враг меньше всего будет ожидать его найти. Как насчёт моей резиденции? Она раньше принадлежала королю Реджиру, деду Жоао, мятежники в последнюю очередь догадаются искать кронпринца в бывшем владении их преемника престола. Кроме того, Загородный дворец, дворец Солнца и мой дом связаны подземным ходом, с Его Высочеством связь останется по-любому. — Возражать не будет, — ответил за королеву Огастус. — Тогда я сейчас предупрежу свою охрану о важном госте и усыплю замки, чтобы ваша проходящая спокойно переместилась во дворец. Ваше Величество, может быть вам тоже эвакуироваться? — прищурился на Эмбер Кэувс. — Через стекло вы продолжите присутствовать на совете. Вы для мятежников более желанная добыча, чем принц Фредер. Эмбер встала со стула. «Согласилась?» — пролетела мысль у Тобиана и у остальных. — Я отказываюсь покидать совет. Жизнь моего сына и будущего короля — самое главное для меня. Своей жизнью я ещё рискну. Не всё же потеряно, мятежники не победили ещё. Огастус, прими на себя совет, я скоро вернусь. С Фредером, Тобианом и Сивией она вышла из кабинета. Братья, оставшись без внимания советников, пожали наконец руки, так спокойно и просто, будто не было года разлуки, взаимных обид. Раздражённая, мрачная, злая — мать не стала целовать на прощание любимого сына. — Ты только принц, пока королева — я, — процедила она Фреду. Мать отвернулась от него к проходящей. — Окажетесь во дворце — пусть мальчики поменяются лицами. В коридоре послышались шаги и голоса — Сейчас не стоит этого делать, — прошептала Эмбер, — много ушей и глаз. Уединитесь у Кэувса, и меняйтесь. Королева поспешила вернуться на собрание, цокая высокими каблуками. Сивия взяла принцев за руки, и не успели они обмолвиться приветствием, как дворец Солнца оказался за десяток миль от них.***
Хлопок. Очередной это взрыв? Нет, они прибыли на место. Оказались у ворот резиденции Кэувса. Принцев и проходящую встречала личная стража премьера и отряд из лейб-гвардии. Не копаясь, не задавая лишних вопросов, они повели важных гостей во дворец. В любой миг может выскочить проходящий мятежник, и всё, конец! Во дворец предатели не проникнут — «замки» не пропустят магию. Тобиан хорошо пригляделся, при свете дня за холмом виден их Загородный дворец. С той стороны тоже слышны бои. Проходящая первым делом потребовала отвести их в зал отдыха Кэувса. Там нет винамиатисов, не стоит лишняя охрана, подходящее место, дабы кронпринц и раб Бонтин сменили сущности. Сивия шла вперёд, за ней поспевали юноши. — Давно не виделись, — сказал Фредер. — Ты ка… — он замолк. Есть ли смысл спрашивать у раба, как он? Ответ будет очевиден и в нём не найдётся места веселью. — До сегодняшнего дня всё обычно, — усмехнулся Тобиан. Хотелось рассказать брату о свершившемся самосуде у Казокваров, даже похвастаться своим злодеянием. Но уместно ли это сейчас? Повисла холодная тишина. — Почему ты не остался на совете? — тут же его нарушил Тобиан, сердито смотря на Фредера. — Меня выгнали. Сам видел! Фредер уставился ясными глазами на Тобиана и быстро захлопал ими. Он всерьёз удивился вопросом брата. — Ты сам ушёл, — прорычал Тобиан. — Не возражал, не боролся! Сказали, кронпринц уйдёт, и ты ушёл! Так наш будущий король будет править королевством? Я не хочу видеть на троне Зенрута такого правителя. Тяжело мамочке пискнуть, да? Ты ничем не отличаешься от Уилларда, молчаливый пёс. Тобиан посмотрел в сторону Фреда — между ними увеличилось расстояние. Минуту назад они шли бок о бок, а сейчас два человека свободно поместятся в проход между ними. Фредер быстро выдул воздух, собравшийся в носу, и… не нашёл подходящих слов в укор брату. Стража осталась за дверями зала отдыха. Один молодой рыжеволосый солдат забылся в порывах юности, что он рискует вылетом со службы за дерзкий разговор с личной служащей герцога, и горячо уверял проходящую: «замок» нельзя усыплять в этой части дворца, а вдруг ворвутся повстанцы-маги? И вообще ей и кронпринцу опасно даже в резиденции Кэувса находиться без охраны. Но Сивия была непреклонна. Усыпите «замки», она в случае чего должна переместить Фредера в другое убежище! И покиньте зал. И даже коридор, надо обсудить кое-какие тайны с королевой! Пришлось подчиниться. Великолепным был дом Кэувса, возможно, превосходил сказочное убранство Дворца Солнца. Мебель, сохранившаяся с давних веков, рыцарские доспехи, мечи, шпаги. Кэувс жил в далёкой эпохе, когда никто не слышал о стреляющих палках, не ведал, что ходит по сероземельнику — спящей магии, и магов Тенкуни воспринимали едва ли не богам. И не слышали люди ни про какие парламенты, только король и его свита! В центре комнаты висел портрет Жоао Афовийского почти в два метра. Могучий торс, ещё красивого и подтянутого мужчины, был изуродован дротиками. Нравилось в свободное время Кэувсу показывать свою власть и силу, пусть и портрету старого врага. — Ваше Величество! — вежливо сказала в винамиатис Сивия. — Мы на месте. Доставлены благополучно. — Я рада, — ответила Эмбер. — Мальчики могут меняться. Винамиатис погас. — Доставай бутылку! — крикнула Сивия. И вытащила тем временем ключ от ошейника. У Тобиана задрожал взгляд, перехватило дыхание. — Его Высочество не собирается тебя прощать, пока ты не убьёшь свою мерзкую спесь! — отрезала проходящая. — Это временная и вынужденная мера. Но, чувствую, всеми пятнадцатью богами, всё обойдётся. А если нет — мятежникам достанется лже-принц. Тебя, может, и убьют, но подставу навряд ли раскроют: брат-близнец и так мёртв, зелье превращение, как и любая магия, исчезает через три дня после смерти. Так что и после смерти правду не узнают. Тобиан негромко вздохнул и затем полез в карман за зельем Бонтина, сварливо фыркнув Сивие: — Спасибо за тёплые слова. Аж древний эпос! Я всегда мечтал о таком исходе: снято рабское клеймо, и ты летишь навстречу богам, навстречу свободе! Вот и бутылочка с зельем. Минута — и место Бонтина, правда, Бонтина без рабского знака, займёт Фредер, а ему только останется питать надежду о победе в этом восстании. Тобиан принял свой естественный облик ещё не снимая маску тайного полицейского Зоркого сокола, и протянул мерзкую жидкость брату. — Стойте! — внезапно прошипела Сивия. Во дворце послышался тихий стон, но, похоже, это был чей-то безумный крик — звуку не давали пройти толстые стены. Проходящая схватила братьев, готовясь с секунды на секунды покинуть дворец. Тобиан кинул Фреду зелье, но бутылочка заскакала в руках наследника и полетела на пол. Тяжёлый взгляд Сивии камнем рухнул на Тобиана и тут же впился в портрет Кэувса. Слабое шуршание, будто бегают за стеной мыши. Щёлк! Тень разорвала холст, выпрыгнула через портрет. Бешенные глаза, хищная походка, повязка с белыми крыльями на лбу и револьвер в руках. Руки Сивии сильнее сжали братьев. И вдруг ослабли. Маг застыла с открытым ртом и широко выставленными глазами. Со лба потекла кровь. Сивия пошатнулась и рухнула лицом на пол. Мужчина ухмыльнулся и занёс пушку на братьев. Палец нащупал спусковой крючок и приготовился нажимать. — Не-ет! — заревел Тобиан. Он отбросил назад Фредера и расправил руки. Внезапно в затылок ударили, скрутили руки, и Тобиан оказался за спиной у брата. Наследник дышал бешено, ноги заметно тряслись, но голос его хлестал отвагой: — Эйдин велел освободителям схватить меня и мою мать живыми. Выстрелишь в него — попадёшь в меня. Человек с голубой повязкой убрал палец с крючка. Проскочила тень удивления, а затем скрипучим голосом он проговорил: — Принц защищает слугу? Благородно! Постараюсь уговорить генерала Эйдина, чтобы перед смертью тебя поменьше пытали. Фредер не отходил от брата, Тобиан зашептал ему: — Что творишь? Уйди, ты погибнешь! — Тот не ответил и пуще заслонил младшего от неминуемой гибели. До Тобиана доносились сумасшедшие удары сердца Фредера, совсем как тогда — пролетела мысль — когда он также стоял рядом с братом и прижимал к его шее холодный бездушный меч. Только атакующего на сей раз спрятали за спину, а жертва стала защитником. Мятежник колебался и думал, как быть — видимо, он, сомневающийся в собственной меткости, опасался стрелять по Тобиану. — Я не ожидал встретить во дворце Кэувса тебя, — заговорил ядовитым голосом он. — Мы пришли схватить его семью, а тут такой подарочек — ты, кронпринц. Вы хорошо обезопасили себя — «замки», мощная армия, охрана на каждом шагу, маги! — губы скривились в издёвке. — Но вы забыли защитить древний лаз. Да, да — тот самый, построенный королём Афовом. Справиться с его жалкой охраной не составило труда людям. Кронпринц, я сейчас выстрелю! Палец снова на крючке, дрожит, но направлен на Тобиана. — Промахнусь-не промахнусь — сильно не расстроюсь. Но твоего слугу точно добью. Если ты хочешь сохранить ему жизнь — сдайся. Подними руки и иди ко мне! Фредер не двигался. Он не сводил глаз с освободителя и молчал. Какой смысл договариваться с мятежником? Его безумные движения, голос и бегающие зрачки говорили о сумасшедшей вере этого человека, уверенного до костей в правоте своих действий и мыслей, в истинной справедливости Крылатого общества. Соглашения не найти, а сдаваться кронпринц не хотел. И всё же спину пробирала дрожь: смерть дышит в лицо, ему — неизвестно, а брату — точно. Фредер почувствовал сильный пинок по ноге. Тобиан. Затем второй пинок, третий. Он поднял руки и пошёл к освободителю. Враг расплылся в ехидной улыбке, не опуская револьвера, достал наручники. Фредер шёл медленно, отчаянно желая повернуть голову назад, но боялся. Секунда — и он оказался в двух шагах от повстанца. — Насчёт «три» опускаешь руки, — велел освободитель. — Раз. Фредер, сжав кулаки, стал выполнять приказ врага. — Два. Револьвер предупредительно приблизился ко лбу. — Три! — закричал Тобиан. Не медлить, не сомневаться — он совершил рывок, бросился вперёд и повалился на врага. Вцепился в волосы, в глаза и уши. Не отпускать, вырвать проклятую пушку! Тобиан обернулся на Фредера и заулыбался. Не забыл, не забыл брат! Столько лет прошло, а он помнит их детские тайные знаки. Когда ещё не было никакого Исали и Бонтина, когда приходилось терпеть нудных преподавателей и не менее нудные церемонии, где сиди на стуле и не смей разговаривать, братья договорились: один пинок Фредеру по ноге — я хочу кое-что тебе сказать, повернись ко мне; два пинка — я влип, не правильно решил задачу или съел жертвенный хлеб в храме Супругов-создателей; три пинка — отвлеки старших от меня, хочу сбежать. Но сейчас Тобиан не собирался сбегать, прошли те времена. Он схватился с освободителем, бил, колошматил его, боролся за револьвер. Противник оказался не из трусливых, не ослаблял пальцы, понимая, что без пушки ему наступит конец. Въехал сапогом Тобиану по животу, прыжком поднялся на ноги. Но тот снова наскочил на него. Во дворце усиливались выстрелы, поражение приближалось — спасти бы хоть брата, это мысль не позволяла Тобиану сдаваться. Собрав все силы, он врезал кулаком по лицу. Освободитель покачнулся, и револьвер вылетел из рук. Взрыв на первом этаже. Пол зашатался, оружие ускользнуло за шкаф. Тобиан упал, потянулся за ним — шкаф был слишком большим и узким, руки не доставали до стены, куда закатился револьвер. Повстанец держался на ногах и хищно смотрел на мальчишку. Тут Тобиан сдался — он забыл про потерянный револьвер. И метнулся к мечу. Враг не остался в стороне. Они схватили мечи со стены в одну секунду. Повстанец выставил правую ногу вперёд, приняв боевую стойку. Тобиан сглотнул. Перед ним стоял мечник, настоящий мастер. Тобиан умело владел мечами, ещё во дворце его обучали лучшие учителя, Исали Фараром он пошёл в фехтовальную школу. Но одно дело сражаться с соперниками-товарищами, другое — с врагом. Клинок меча проскользнул перед носом, едва не задев маску Сокола, с трудом Тобиан блокировал его. Ещё один удар, Тобиан отпрыгнул назад. Он попытался взять бой в свои руки, замахнулся — и ударил близко от руки повстанца. Но близко — не значит попал. — Беги! Через лаз сможешь выбраться! — завопил он брату. — Я не могу… — упавшим голосом отозвался Фредер, застыв на одном месте. Лишь глаза принца бегали от Тобиана к повстанцу. — Тогда достань мне револьвер! Но повстанец и не думал делиться оружием с врагом. Если самому не достать, то никто не заполучит «волшебную» палку. Ловко увернувшись от броска, он снова занёс меч, но уже под другим углом. Тобиан крикнул — меч разорвал одежду и проехался по руке. Но за криком последовал удар. И вот теперь враг держится за руку. Удар. Противники столкнулись мечами. Тобиан вгляделся в глаза освободителя — полны храбрости, веры в победу и дикого безумия. И ни малейшей злобы или ненависти. За недолгую жизнь он встречал этот взгляд у одного человека — Нормута Казоквара, когда тот наказывал врага и рассказывал знакомым о своих убеждениях. Покусился мечом на Фредера — и вот расплата, жизнь у чудовища. Защищаешь брата-близнеца — и на пути двойник Казоквара. Хорошая ирония судьбы, усмехнулся Тобиан и глянул на Фредера. Оцепеневший брат даже не думал что-то делать: бросаться к револьверу, бежать или что-то ещё. Просто стоял, как в тот раз. Но только оледеневший от страха, без мельчайшей искорки презрения, которую не скрывал тогда от обезумевшего Тобиана. Мысль завлекла, и он не сразу заметил удар. Отскочил, успел, но меч пронёсся в считанных миллиметрах от лица. Тобиан отпрыгнул назад, и от лица отлетел кусок маски. Повстанец выпрямил спину. — Второй Фредер? — разинул он рот. Проскользнула догадка. — Зелье? Или ты… близнец Тобиан? — А тебя это волнует? — зарычал он. — Я не отдам вам Фредера! Он побежал на повстанца. Неважно, кто сильнее на мечах, неважно, что нельзя ранить противника — его надо отогнать. Так отогнать, чтобы суметь добежать до шкафа и вытащить чем-нибудь револьвер. Выстрелы, крики, беготня вдалеке заставляли кровь приливать к лицу, помогали не отступать ярости. Послышался топот. Но не за стеной, а за портретом. Сердце дрогнуло, этого он и опасался. Шаги в потайном ходе лаза становились громче. Оттуда выбежал ещё один человек. Лицо его закрывала чёрная маска, а в руках, будь проклят великий изобретатель, револьвер! Человек выбежал, остановился. Заколебался на миг и направил оружие на Фредера, нажав на крючок. — Ты чего?! Стой! — завопил первый освободитель, продолжая сражаться с Тобианом. От его крика человек в маске испугался, дернулся, и пуля полетела в потолок. — У нас приказ — брать живьём! — взвизгнул человек с повязкой. — Помоги мне расправиться с этим — превращённым… или ожившим трупешником. — Ну хорошо, — голос прозвучал неуверенно, словно повстанец не знал, куда он попал. Ожидал встретить в зале кого-то другого, но не их. Однако не растерялся и повернул револьвер на Тобиана. Тобиан видел только палец, сжимающий крючок, услышал краем уха крик Фредера: «Нет, брат!» В это мгновение повстанец опустил меч и рванул направо, туда же от пули прыгнул Тобиан. Выстрел. Удар обо что-то мягкое. Возле Тобиана свалился повстанец. Захрипел и вытаращил глаза, которые так и не закрылись. Мятежник в маске не дрогнул. Не сильно и расстроился, что убил товарища. Он занёс снова револьвер на Фредера. Не до конца осознавая, что главный враг повержен, Тобиан понял одно — брат в беде, в него стреляют, и не волнует, какие планы у этого мятежника! Глаза стремительно зашарили по залу, чем отвлечь, что сделать? Внезапно мелькнула мысль, которая просто не могла откликнуться мерзким вкусом внутри груди. Тобиан сорвал с шеи ошейник. В который за день раз! И бросил его в повстанца. От удара по голове враг обернулся. — Ты уверен, что убиваешь Фредера? Посмотри, у нас одно лицо. Хорошего противника такими словами не возьмёшь, Тобиан понимал это. Но надо что-то делать. Враг пустил в Тобиана пулю, не удосужившись проверить — попал или нет — и повернулся к Фредеру. Кронпринц исчез. У Тобиана мелькнула довольная усмешка — сообразил, брат, спрятался. И внезапно дрожь пронзила его с ног до головы. У шкафа лежал Фредер и доставал палкой, которой снимают шторы, револьвер. У него получилось. Он схватил револьвер и поднялся на ноги. Оружие было направлено на врага. — Я тебя убью! — закричал Фредер. Он трясся, едва удерживаясь на ногах. Пот выступил на лбу. Впервые в жизни принц направлял оружие на врага. Привыкший к постоянной защите, ему приходилось защищать себя и брата самому. Тобиан видел, как нелегко даётся тому не терять сознание от прильнувшего страха. Это он за последний год научился встречать смерть и не пожалел бы подарить её других. Но что взять с мальчишки, выросшего в золотой клетке? Врага не волновали душевные терзания Фредера. Он начинал стрелять, чего слушать речи щмальчишки? У Тобиана прихватило дыхание и помутнел рассудок. Он не думал, ничего не просчитывал, просто схватил свой меч и понёсся на повстанца. Замахнулся и успел разжать хватку, когда услышал звук костей. Меч впился в ногу, револьвер выпал из рук, а мятежник упал на пол. Тобиан бросил меч, он орудовал ногами. Бил долго, жестоко, пока не услышал крики пощады и не почувствовал брата, пытающегося оторвать его от мятежника. — Довольно. Он побеждён! Тобиан остановился и посмотрел на свои руки. Все в крови по локоть, хотя он никого не убил. Он рухнул вниз, неожиданно тело пробрала такая усталость, какую он ни разу не испытывал в шахтах у Казокваров. Фредер присел с братом и обнял его. — Я тебя спас… Я спас тебя, — лишь это вырвалось у Тобиана. Голова упала на плечо Фредеру. Невольно вспомнились слова из какого-то сказа про храброго воина: когда видишь перед глазами смерть — начинаешь сильнее ценить свою жизнь. Вот только своя жизнь оставалась для Тобиана такой же обыденной, незаурядной, он чувствовал лишь, что без брата не прожил бы и дня. Фредер — именно тот человек, ради которого можно променять всё: и жизнь, и честь, и свободу. Он давно умер, и сколько людей не проходило мимо Тобиана, Исали и Бонтина, только Фредер оставался самым родным человеком и родственной душой. Отдых братьев нарушил грохот. Они вздрогнули, сейчас только стало ясно — битва во дворце затихла. Однако чьи-то одиночные шаги быстро приближались к двери. Тобиан подскочил, по привычке заслоняя Фредера. Но кронпринц поднялся и своим телом загородил его. Братья остановились, схватившись за руку. Дверь стукнула… и вбежал рыжеволосый солдат. — Ваше Высочество, я вас спасу! — отчаянно закричал он и направил револьвер на стонущего повстанца. — Не нужно его спасать. Дело сделано, — усмехнулся Тобиан и облегчённо вздохнул. Юный солдат остановился, услышав голос принца Фредера. И заморгал. Говорит же не Фредер… Это лицо! Не привыкать солдатам, охраняющих первых людей Зенрута, видеть несколько одинаковых лиц одновременно. Но два Фредера, сжимающие руки… Два защищающих себя Фредера, для которых нет значения, кто телохранитель, а кто принц… — Принц Тобиан? — внезапно осенило солдата. — Перевяжи ему раны, — распорядился Фредер, не отвечая на вопрос. Солдат разорвал на себе одежду и склонился над Тобианом. Его лицо было полно удивления, но он предпочитал молчать. — Кажется, битва закончилась? — задумчиво спросил кронпринц. — Да, Ваше Высочество! Мы отбили дворец! — восторженно закричал солдат. — Как мы переживали за вас! Из-за мятежников не удавалось пробиться к залу. Слава богам, вы живы! И… ваш брат тоже. Раны быстро перевязали. Солдат отметил, что они не так уж страшны и глубоки. Целители управятся с ними быстро, даже шрамов не останется. Тем временем повстанец застонал. — Ваши Высочества, давайте посмотрим на лицо этого урода! — предложил солдат с азартом. — Кто скрывается под маской? Повстанец вдруг замотал головой, завизжал и пополз назад. Он даже попытался подняться на ноги, но солдат пинком его уложил обратно на пол. Взял поверженного за шею и стянул чёрную маску. Солдат закричал в смятении: — Капитан Дориан Рэжак? — Вы его знаете? Кто это такой? — подошёл к повстанцу поближе Тобиан. — И я его знаю, — задумчиво ответил Фредер. — Дориан Рэжак — главный телохранитель Кэувса Пината.