***
Филмер, отбив нападения армейцев за углом улицы Йосема, благополучно въехал на площадь Славы. За его пятнистым конём-метисом шло два полка: центральный полк Эйдина, коим руководил в данный час Фонский. Перед взором Филмера раскрылась чудовищная схватка, которую он не видел со времён Анзорской войны. Освободители, отчаянный смелый отряд, живущий десятилетия в тени Зенрута, не жалели сил и оружия, отдавая последние искры отваги на победу. Но они отступали. Армия Зенрута сохраняла своё звание сильнейшей. «Военные должны сражаться с военными», — нахмурил брови Филмер. — Капитан Хэнс, идите на левое крыло дворца. Капитан Китсон, вы на фасад, — обратился он к подчинённым. — Сержант Нэйбар, на вас пушки — они должны быть уничтожены. Магов касается тоже самое, если возникнет угроза, в плен не брать — расстреливайте на месте. Не нужно было вглядываться в толпу, рыскать в ней, связываться с Эйдином — Филмер сразу увидел Тимера. Ожесточённый, разгорячённый от крови врагов освободитель рвал всех на своём пути. Эйдин говорил, что Тимер стоит в конце площади, рядом с улицей многочисленных магазинчиков, ресторанов, салонов, но к прибытию Филмера тот смог преодолеть сто метров, не взирая на врагов. Над Тимером летала Делия, уберегая его от пули. — Каньете! — примчался к нему Филмер, рискуя попасть под вражеский огонь. — Мы прибыли. Половина города подвластна Шенроху и магам, нам остаётся… — Благодарю, Фонский, — кивнул Тимер и позволил на минуту короткий отдых, пока его прикрывали солдаты полковника. — Теперь-то с вашей помощью мы уничтожим зенрутских собак в мундирах. — Каньете, — крикнул Филмер, — вы забываете нашу цель! Мы не хотим уничтожать солдат, которые всего лишь выполняют приказ. Наша задача заключается в следующем: отбить дворец, схватить королеву и министров. — Угу, понял, — пробурчал Тимер и косо бросил взгляд на полковника. Филмер встрепенулся. Эти глаза! В них отсутствовал человек, был только зверь, хищник, вышедший на охотничью тропу. Филмер думал, надеялся, что с окончанием Анзорской войны он не увидит больше ярости, перворождённой ненависти и жажды убийств. Оказалось, надеялся напрасно. Освободители были двойниками анзорийцев. Дикими безжалостными людьми, видевшими перед собой только смерть. На восстание не пришли освободители из отряда, которые занимались проповедями о свободе и равенстве. Здесь сражались люди, ни разу не попадавшиеся Филмеру на собраниях против рабства, — те миротворцы остались в своих домах. Дикари — так окрестили сегодня утром в стекле воюющих на площади Славы освободителей. «Провались, Каньете, сквозь землю. Кто тебя создал?» — разразился Филмер. В битвы не до пустых размышлений, но полковник попытался припомнить прошлое Тимера. Оно было покрыто мраком. Ни детства, ни юности. Тимер вышел в свет лишь, когда Грэди и Линда основали отряд освободителей. «Откуда в тебе ненависть ко всему зенрутскому?» — последний раз призадумался Филмер. Его войска подбирались ко дворцу. Полковник, сопутствуемый охраной, на красавце-коне ехал во вторых рядах. Он не стрелял, он отдавал приказы и вёл за собой полк. Филмер, как и его близкий друг Эйдин, не хотел проливать кровь, от которой ему было дурно. Даже пройдя всю Анзорскую войну, полковник продолжал её страшиться. «Хотя видел ли я войну?», — часто спрашивал себя Филмер. Он, как командир, просидел весь год в ставке, метался на переговоры с послами по зенрутской и анзорской столицы. Перед его глазами не исчезали тысячи жизней, потому что Филмер призывал правителей к миру. Он гордился незапачканными в крови руками, хвастался своим миролюбием. Но в последние годы стал понимать, как ничтожны его мечты. Возьми любого солдата, крестьянина, оставшегося без дома из-за пушечного ядра, он расскажет про мир гораздо больше, чем он, воспитанный в духе любви Филмер Фонский. «Эта атака дворца, кажется, она бессмысленная, — Филмер находил время думам. — Есть подземный лаз, безрассудные освободители. Схватить ночью в покоях королеву и принца, и всё, победа!» Полковник знал, что столица противостоит им и без Эмбер, пока у неё будет сила в виде армии. Но так хотелось решить борьбу дурацким миром! Так думал полковник, у лидера освободителей были иные суждения. Тимер не разглогольствовал сам с собой, а просто шёл ко дворцу, охраняемый поэтом и летуньей. — Тимер! — закричал кто-то из сподвижников. — Вам надо укрыться! — Что такое? — нахмурил бровь Каньете. Освободитель показал рукой на колонну. На тридцатиметровой колонне Жоао I стоял маг воздуха. Размахивая руками по сторонам, маг создавал небольшие, но смертные вихри. Умело управляя двадцатью такими оружиями, он насылал их на толпу мятежников. Пули не брали мага, поскольку он создал возле себя упругую стену из воздуха, через которую ничто не могло пройти. — Забудьте про него, я улажу дело! — взвизгнула Делия. — И каким местом? — хмыкнул Карл. — Пташка, ты можешь летать и только. Маг воздуха тебе не ровня. Делия не обиделась, она игриво мотнула головой. — Карл, я двадцать лет прожила с магами, и я сама маг. Не лезь в озеро, в котором не умеешь плавать. Карл не ожидал грубых слов от женщины. Он покраснел, рука дёрнулась на Делию. Но Тимер поймал кулак поэта и зарычал: — Слышал, что она тебе сказала? Живо за мной. Не спорь с тем, кто тебя умнее. Делия усмехнулась. Поднявшись на воздух, она полетела к магу. Тот грозно и уверенно стоял на своём пьедестале, отбрасывая назад силой ветра всех, кто смел приблизиться на двадцать метров к нему и дворцу. Воздуховик взмахнул рукой, и на Делию устремились сильные порывы ветра. Летунья кинулась в другую, и только волосы всколыхнулись от выпущенной силы воздуховика. — Здравствуй, Надан, — улыбнулась она, оказавшись рядом с головой мага. Маг снова бросил воинственный жест руки. Но Делия взметнулась вверх, и вихрь пронёсся у неё под ногами. — Не хочешь поговорить, Надан? Мы же старые знакомые. Десять лет назад мы вместе ходили на танцы. Надо же, я встретила своего знакомого здесь! Вот удивительная встреча! Променял магов на манаров, за деньги стал королевской слугой? — Я помню тебя, Делия Швин. — огрызнулся маг. — Как же забыть! Танцевала, как корова на льду. Зато сейчас научилась отплясывать в воздухе. Где твой братец Оуш? Он-то любит повоевать против простых манаров! Он кинул в Делию ещё один вихрь, затем мощную стену. Но Делия юрко увернулась над всеми атаками. Она нашла время, чтобы достать револьвер и зарядить в воздухе. Летунья ждала момента, когда маг ослабит защиту. — Если не прекратишь стоять на столбе, я переубиваю твоих товарищей, — подмигнула Делия глазом и направила пушку на солдат. — Не посмеешь! Маг подскочил, подпрыгнул и завис в воздухе перед лицом Делии. Летунья только этого и добивалась, она понеслась на толпу сражающихся. Надан кидал в неё заряды, Делии было всё ни почём. Она находила время поговорить. — Меня всегда бесили маги четырёх стихий. Очень вы горделивые люди, раз вы самые сильные. Но, знаешь, такой гордыни, как у воздуховиков, у других нет. Ведь вы считаетесь вообще непобедимыми. Атаку огневика можно отбить водой, земельник в здании без помощи Агасфера мало что сможешь сделать, он силён только на открытой местности. Ну а водник без воды… Ты меня понял. Магу воздуха никто не помешает! — восхищённо крикнула Делия. — Везде и всегда применит свою силу. Огромный столб пронёсся над головой Делии, она увернулась, отдышалась и продолжила: — Но летать вы хорошо не умеете. Чтобы подняться воздух, вам нужно сдерживать притяжение земли, для этого уходит немало сил. Ведь так? Подать платочек, чтобы ты вытер пот? — посмотрела Делия на влажный лоб Надана. — А вот я не страдаю от законов природы. Просто летаю и всё. В скорости и изворотливости вы проигрываете. Кувыркаясь через голову и вытворяя различные трюки, Делия не обращала внимания на атаки Надана и других сбежавшихся на неё воздуховиков. — Эй, Надан, а дворец далеко? Маг повернул голову назад. Падший Агасфер, он покинул своих, пролетел за Швин двести метров! Впереди были стены магазина одежды. — Пли! — раздалось снизу. Надан не успел создать воздушную стену, как в него полетели пули. Он не успел и увернуться, не та, сказала Делия, скорость. Манаровский свинец пробил ему руки и ноги, ранил ещё троих воздуховиков. Тотчас Надан упал на землю, к нему подбежали освободители и заковали в цепи. — Быстрее отвезите их в комнату с замками! — крикнула Делия и подлетела к Надану. — Дикари могли вас убить, но пощадили. Надан, подумай, пока тебя будут лечить, о нашей дикости. Гордо вскинув голову, Делия вдохнула запах мятежного города. Если бы её попросили нарисовать картину Конории, горящей в огнях освободителей, она бы назвала её коротко: «Романтика». Делия, впрочем, немного удивлялась, почему ей так легко удаётся воевать. Она радовалась своей способности летать. Да, всё легко: парить в небе, сражаться, зазывать тенкунцев на битву в Зенруте. Делия не соглашалась, её даже раздражало, когда знакомые говорили, что у неё ветер в голове. Где же этот ветер? Она делает совершенно всё, что делают другие люди: учится, выход замуж, ведёт страну на путь прогресса. Пусть и не свою, но всё же ведёт. Последние шесть лет своей жизни Делия ненавидела, она отдала их злосчастному мужу, бездушному заводу. И если сейчас она нашла утешение и восторг в восстании, почему это плохо? Делия прислушалась, вдалеке за домами слышны были выстрелы. Туда же пошли освободители с ранеными солдатами-магами! Чувствовался запах едкий дыма, огня. «Пора отвлечь других магов», — Делия улыбнулась. Широкий тротуар у домов давно опустел, мятежники все были на площади, Шенрох и его отряды всё ещё воевали где-то в дальних районах. Делия взлетела вверх. И вдруг раздался мощный хлопок. Что-то тяжелое пролетело в метре Делии, последовала волна и оглушающий для ушей гул. Делию подняло в воздух, отбросило назад. Голова ударилась о тяжёлую гранитную стену, в глазах померкло. Едва летунья их приоткрыла, она увидела перед собой солдат с пушкой. — Пали по ней! — отдал командир приказ. Стоная от ушибов, Делия собрала силы и взметнула к крыше. Но второй удар снова оглушил её. В лицо бросилась пыль и осколки стёкол. От боли, от ран тело неожиданно стало тяжёлым, Делия попыталась развернуться, но она стремительно падала прямо в руки солдат. Ещё не успев приземлиться, она почувствовала цепкие руки. Солдат схватил Делию за волосы и бросил на землю. Она вырывалась, царапалась, но освободиться не могла. Револьвер выпал из кобуры и лежал под ногами, своих сил женщине не хватало, чтобы одолеть крепкого воина. Она метнулась в воздух, в свою любимую стихию — и ощутила, как в руке солдата остаётся огромный клок её волос. По лицу потекла кровь, Делия прерывисто дышала. Нужно было действовать немедленно: лететь в укрытие, прятаться или оставаться на месте и сражаться. Но тело окаменело от испуга, закрывающая глаза кровь затмила мысли. Делия махала головой по сторонам и не находила даже дыры, куда можно бежать. — Уйдите! — завизжала она. Попятилась назад, закрывая лицо руками. Попыталась прямо на воздухе, не думая, что надо лететь, прятаться, спасаться! — Мальчики, в атаку! — сказал один из солдат. — Её нужно убить. Она — вожак наших врагов. «Так любит разговаривать Джексон с Живчиком… Джексон, почему я о нём вспомнила? Боги, куда он меня затащил!». И тут Делия ощутила острые зубы на своей ноге. Двое чёрных собак сомкнули клыки и потянули мага вниз. У них, в отличие от солдат, вообще не было никаких лишний мыслей: схватить врага, выполнить приказ хозяина! Боль охватила всё тело, собаки впились в руки, в ноги. Делия истошно зазвала на помощь. Но тротуар был пуст.***
— Освободители, вперёд! Не жалейте сил! Отомстим за наши унижения! С диким возгласом Тимер отражал атаки. Повстанцы и военные минули колонну Жоао I — середину площади Славы — до дворцовых ворот оставалось сто метров. Оружием Тимера были кулаки и нож, его спутник Карл дрался ружьём. Почему порох не заканчивается у Жадиса? — задавались вопросом освободители. Всё было просто: Карл подбирал ружья убитых противников и соратников и, не останавливаясь, продолжал бой. К Тимеру и Карлу подъехал Филмер. Голова полковника была перевязана, на бинте тёмным пятном застыла кровь. Его ранили саблей, и только друзья вовремя смогли уничтожить противника, прежде чем тот отсёк бы Филмеру голову. — Твои хвалённые бойцы медлят, — прошипел Карл. — Четвертый час идут бои, а никаких успехов! Наши люди и я едва держимся на ногах. Ты чего ждёшь, того, что Эмбер с Санпавы и прочих округов переместит всю сюда армию до последнего солдата? — Терпение, — ответил Филмер. — Зенрутские солдаты истощены не меньше вас, с минуты на минуту к нам прибудет Шенрох. Не паникуй, армию из других городов способны переместить единицы, эти люди не на стороне Эмбер. Эйдин доложил, совет старейшин запретил тем четверым проходящим участвовать присоединяться к восстанию, без разницы на чью либо сторону. Тенкуни решила остаться в нейтралитете: ни мятежникам, ни королеве. Она выжидает, что будет. — К слову о проходящих, где Идо? — сказал недовольно Карл. — Он должен был быть со мной или Шенрохом, но он исчез три часа назад. — Где наша пташка? Меня больше это волнует! — выстрел Тимера сразил мага огня, замахнувшегося огненным шаром в спину Филмера. — Улетела в жаркие края, — крикнул Карл, вспоминая о противниках. — Ты бы не о женщинах думал. Разговоры отвлекают от дела в мирной жизни, от битвы на войне, не понаслышке знал Карл. Как солдат, старательно берегущий порох, так и он разумно израсходовал слова. Одно мгновение, когда ты воспаришь в облака, и всё, и перед лицом окажется враг. Утомлённый бесконечным боем Карл понимал, что он не в состоянии отразить быструю и резкую атаку. Филмер сразу, как состыковался с ним, стал сражаться дальше, не обращая внимания на разозлённого Жадиса. Из пушки, чьи ядра давно забрали перемещатели, выскочил солдат. Взмах верного ножа, и враг держится за живот. Тимер покачивался на ногах, даже у зверя, как прозвали его в последние часы, подходили к концу силу. — Карл, я переживаю, не попала бы она в беду! Заносчивая, но хорошая ведь девушка! — Тимер, всё! Пташка и то умеет молчать, когда необходимо! — закричал раздражённый Карл. Невольно голова Тимера повернулась к другу. И в этот миг возле самого уха он услышал выстрел. Инстинктивно Тимер рванул корпусом тела направо. По рваной рубашке пронеслась пуля. Впереди замаячило лицо какого-то солдата. Второй выстрел! Грудь пронзила боль. Тимер закричал и внезапно увидел небо над головой, хотя смотрел секунду назад только вперёд. Небо, затянутое облаками и световыми шарами магов, зашаталось, а потом сменилось грязной землёй. — Тиме-е-ер! — заревел Карл. Он подбежал к солдату, нажал на крючок и выпустил в голову пулю. — Тимер! Тимер! Очнись! Освободитель тяжело вздыхал пропитанный порохом воздух, слабо шевелились зрачки полуоткрытых глаз, с левой стороны груди сияла кровь. Карл забил Тимера по щекам, но друг не отвечал и лишь кряхтел, как умирающий старик. — Есть здесь целитель?! Где целитель? — закричал Карл, оттаскивая грузное тело в безопасное место. — Целители за домами, сидят, притворившись обычными людьми, — подскочил к двум беззащитным и безоружным мужчинам Филмер. Карл бросил друга и впился руками в брюки полковника. В глаза прыгало отчаяние, мольба, тело шаталось, будто бы ранили его, Карла. — Прошу, полковник! Умоляю, Тимера надо спасти! Дайте лошадь! Я должен… Он наш предводитель. Его вклад в победу такой же, как и у Эйдина. Дайте лошадь, Тимеру нужен целитель или хотя бы врач! Умоляю! Филмер посмотрел на Каньете и покачал головой: рана у освободителя была широка, прямо на глазах переставали дрожать губы, которыми Тимер пылко хотел что-то сказать. — Бери уж. Постарайся успеть, — вздохнул он и слез с коня. Карл припал к руке полковника и поцеловал её. Осторожно, но как можно быстро он положил товарища на спину животному и помчался. Увидав вдалеке мраморную фиолетовую крышу храма Супругов-Создателей, он стал молиться. Одно чувство осталось в храбром Карле — страхе за единственного друга. Он быстро пролетал на коне через головы убитых освободителей и их врагов солдат. Не прекращались крики, не затихали стоны, но они становились всё меньше, когда Карл отдалился от пика битвы. Там, в незакрытых ресторанах, должны сидеть целители! Только бы их не арестовали военные, только бы их не спрятали в убежище великодушные хозяева заведений! Карл заметил ресторан «Волшебные дни», он прибавил темп. И тут, когда он стал всматриваться в большое окно, в надежде найти целителя, услышал женский крик. В двадцати метрах, рядом с магазином одежды вопила Делия Швин. Собаки волочили её тело к солдатам, которые, видимо, не решались сами приближаться к женщине. Несколько их товарищей успели подорваться на бомбе, дотронувшись до мёртвых тел освободителей. — Что за дела? Почему именно сейчас?! — Карл ругнулся. Его глаза метнулись на Делию, а потом она Тимера. Друг помирал, но… но союзника убивают. Карл поморщился, ему была противна Делия, появившаяся из-за океана иностранка, осмелевшая за одним столом сидеть с генералами, с Марионом и Тимером. Но в памяти возникли его стихи, восхваляемые зенрутчанами. Жадиса обожали читатели за его страсть, за его духовность к женщине, за ту небесную любовь, которую они могли видеть лишь в его сборниках. — Пташ… пташка… — слабо прошептал Тимер. — Была не была, — сплюнул Карл. Спрыгнул с коня, перекатился и вскочил на ноги. Пять пуль сидело в ружье. Пять солдат окружало Делию. Блестяще прицелившись, Карл сразил их наповал. Затем он ринулся на собак и принялся колошматить их ружьём по голове. — Получайте! Получайте, твари! Да помогите, кто-нибудь! За углом зазвучали шаги. Карл сжался, приготовившись к атаке зенрутских солдат. Но выбежали двое людей с голубыми повязками. — Помогите же! — взбесился Карл тем, что они медленно бегут. У освободителей были револьверы, они убили псов. Карл не поблагодарил спасителей, взяв Делию за под мышки, он потащил её к коню, на котором лежал Тимер. И тут прогремел выстрел. Со стороны площади бежали солдаты, с ними были огневик и водник. Злополучная пуля должна была попасть в Карла, но промахнулась и угодила в коня. Животное с ужасом заржало и упало на бок. — Тимер! — бросив Делию, Карл слёту поймал друга и сам же упал под его тяжестью. — С ними маги! — закричал освободитель. — В укрытие! Мы не справимся! Он схватил лёгкую Делию, товарищ взял за ноги Тимера и вместе с Карлом потащил его за стены. Бежать назад с раненными, ну никак не представлялось возможным. Впереди был магазин одежды. Освободители забежали в здание, всеми шкафами и стульями загородили дверь, захлопнули окна. На чуть-чуть они вздохнули с облегчением, модный магазин защищали магические замки: проходящие не попадут к ним. Но радость быстра сошла на нет. Для всех остальных они — загнанные в клетку крысы. Нужно выбираться. На мятежников из углов смотрели перепуганные девушки. Они-то решили, что наблюдать за восстанием из больших окон забавно, не думали, что борцы за свободу ворвутся в их уютное гнёздышко. За приятно одетыми покупательницами и продавщицами прятались ухоженные горничные-рабыни. Хозяйки слышали, как звенят их ошейники и не сводили глаз с освободителей. Не ровен час, те вспомнят, за что сражаются, и обратят свою злость на них. Но освободители и не думали о свободе и рабстве. Прямо перед ними умирал лидер — Тимер Каньете. Рана перевязали разорванными платьями, кровь больше не течёт, но жизнь в любой миг готова покинуть тело. Прижавшись к стене, сидела полуживая Делия. Искусанная, с вырванными волосами женщина не соображала, что легко отделалась: Карл прибыл вовремя, собаки не успели нанести глубоких травм, хотя раны были страшными, боль от них не затихала. Крепко зажав колени двумя руками, Делия дрожала и покачивалась вперёд-назад. Глаза были зажмурены, из губ выползал слабый стон: — Мама, папа… Мамочка родная… Оуш, брат… заберите меня домой. Я хочу домой. Домой. Я не хочу умирать. Собачьи зубы до сих пор клацали в ушах, боль от них пронзала каждый кусочек тела, с рваных ран сочилась кровь, звенели выстрелы с площади. Страшное осознание неминуемой гибели навлекло оцепенение тела, помутнение рассудка. Жизнь не пролетела перед глазами в минуту смерти, как любят говорить поэты, Делия лишь увидела настоящее во всей его красоте и ужасе. Всегда казалось ей, что боль и презрительное хмыканье смерти где-то далеко-далеко поджидают своих жертв. Они настолько глубоко спрятались в тёмных лесах богов, что их просто нет. Сочинены тысячи книг, из века в век люди жалуются на своё бытие, но это просто слова. Они не касаются её, поэтому это всё просто мираж. Делией завладела беспомощность, окутал страх за то, что её молодая жизнь едва не оборвалась. За то, что она увидела нечто такое, что никогда не видела: жизнь, страдания, восстание и смерть. Снялась пелена с глаз, и возле них заиграли верные псы Супругов-Создателей. — По-моему, она рехнулась, — посмотрев на Делию, Карл почесал голову. — Нет, это просто потрясение. Пройдёт. Вот только скоро ли… — ответил освободитель, краснощёкий юноша. — Жадис, чёрный вход заблокирован! Нас там поджидают! — его напарник, темноволосый мужчина сорока лет, вбежал в помещение, куда поместили Тимера и Делию. В дверь и закрытые окна бешено били самодельным тараном, лёгкой баррикаде из шкафов и стульев недолго оставалось держаться. Но хуже было не это, запахло горящим деревом. Дым начал проникать через оконные щели. Гарь смешивалась с ядовитыми духами, что пропитали модный магазин, где одевались лишь богатые иностранцы да местная аристократия. — Огневик пытается нас выкурить! — вскричал зрелый освободитель. — Вот, твари! Да пусть их всех в землю вкатают! — завопил Карл. — Подходящее место выбрали Боги для нашей смерти — магазин тряпок. Тряпок… — он замолк. «Стойте, я же был не один раз здесь. Чёрный вход закрыт, но есть… Так, помню ли, как туда бежать?» — Сбежать ещё можно! Все за мной! — распорядился Карл и бросил на плечо Делию, освободители подняли Тимера. — Магазин через чердак связан с соседним салоном графини Неришской. Надо попасть в подсобку, там по лестнице вверх, направо. Короче, мы попадём к водотрубам с винамиатисами, а они соединяют магазин и дом графини Неришской. Где не попутешествуешь ради вдохновения для стихов, — Карл заранее отмахнулся на расспросы. С раненым другом и застывшей Делией, что не перестала разговаривать с родителями и братом, бежать было тяжело. От любой встряски Тимер стонал. Запах дыма уже не чувствовался, вот и последняя дверь, Карл, положив летунью на пол, припал к окну — да, он не заблудился, они в доме графини! Окно третьего этажа выглядывало на чердак жилого дома. — Проверить каждую комнату! — внезапно он услышал крик где-то в конце здания. — Вот же суки! Это те девчонки нас сдали! — сжал кулаки Карл. — Императорские выродки, узнали! Карл взглянул в окно. Улица под ними не оцеплена, но как бежать? На чердак даже ему не перепрыгнуть, а что делать с Тимером и Делией? За стенами и на втором этаже шагали солдаты. — Я затащил нас в ловушку! — Карл чуть не стукнулся головой об стену. — А спуститься с окна нельзя? — робко заметил младший освободитель. — Да как ты это сделаешь… — протянул старший. — Я… я смогу. Все уставились на дрожащую Делию. Женщина приоткрыла глаза, хотя они были закатаны, как у Тимера, и прошептала ещё раз: — Я перенесу вас в дом… Нет, через дом, графиня — сестра председателя парламента, нас сдадут. Делия поднялась на ноги. Они всё ещё подкашивались, а раны кровоточили, ведь местами были вырваны куски кожи и мяса. Делия толком не понимала, где находится и что делает. Но она подошла к Тимеру, взяла его за под мышку и поволокла к окну. — Делия, подожди, — тихо прошептал Карл, не сводя с неё изумлённого взгляда. — Первым пойду я. На земле может быть засада. Делия кивнула и взяла товарища плечи. Освободители помогли ей подняться на подоконник, и летунья бросилась вниз. Она крякнула, когда оказалась в воздухе, сила тяготения впервые за день потащила её вниз. Карл, весивший в полтора раза больше, шёл против магии. Для летунов вес в воздухе хоть становился легче, но поднять подтянутого мужчину было крайне сложно. Больные, искусанные руки тряслись, пальцы разжимались, Делию качало из стороны в стороны. Но, скрипя зубами, она летела через крышу. В голове билось: «спасай свою жизнь». Но даже такая Делия, которая находилась на грани сумасшествия от нападения солдат, не могла предать друзей. Она миновала крышу, начала опускаться вниз. Всего-то три этажа осталось преодолеть! Но, чёрт, как же тяжело было держать Карла, в глазах плясали разноцветные пятна, боль от собачьих зубов обгладывала тело. Третий этаж. Второй… Почему так медленно тянется время? И когда до самой земли оставался считанный метр, Делия не выдержала. Карл с метра рухнул на землю, лицом в лужу. — Будь осторожна с Тимером! — вскричал он с обидой. Делия полетела обратно за лидером. Ей показалось, что вражеские шаги у самой двери. Освободители быстро передали Тимера и приготовили револьверы. Если нести крепкого Карла было той ещё задачей, то кабан-Тимер, в придачу потяжелевший из-за своего обморока, был неподъёмен. Летунья едва попала на соседнюю крышу, прокатившись по ней носом. Благо, крыша была прямой, иначе бы Тимер просто мог бы съехать вниз. Делия снова поднялась в воздух, держа освободителя за воротник, она потащила его к краю, где стоял Карл. Спускаться вниз не оставалось сил. — Лови! — крикнула Делия и вытолкнула Тимера вниз. Оставалось молиться, чтобы упругий навес над крыльцом смягчил падение, и Карл не подвёл. Быстро, если так можно было назвать её шатания словно от сильного ветра, летела Делия за остальными товарищами. Она подумала, как сейчас выглядит перед людьми. И без того считается страшилой, а после собак так вообще стала, наверняка, уродом. «Как я тут оказалась? Как вернусь домой! Боги, Делия, думай о чём-нибудь. Думай. Если снова забоишься, ты не спасёшь их». Делия влетела в окно и застыла. Четверо ружей оказались у её глаза. У стен стояли закованные в наручники освободители. Делия сделала шаг назад, в окно резко полетел огненный шар. — Руки вверх, мятежница! — громыхнул солдат. «Так не должно быть», — взгляд устремился на пол. — «Где-нибудь, найдись! Пуля, нож, граната!». Под ногами валялись лишь затёртые до дыр книги, поломанные ножницы, пропитанные старостью платья. Захотелось дёрнуться в окно. Но выставленные на неё ружья говорил одно: «шаг вперёд, и ты покойница». Делия подняла руки и с опухших губ твёрдым бесстрашным голосом сорвалось: — Я сдаюсь.***
Плац эродского полка окутал туман. Но это был не обычный туман, воздух смешался с пылью, с порохом, грязью и шумами выстрелов. На подмогу Рызолу примчались маги; мятежников спасали лишь толстые стены казарм, за которыми они прятались. Многие вбежали в казармы и отстреливались с окон. Пороху хватало, однако люди Сэмила сгонялись в угол. В отличие от противников, в их рядах не было магов. Появлялись, правда, проходящие с тенкунцами, но их быстро и жёстко расстреливала королевская армия. Одна из таких пуль пронеслась в крае от уха Тенрика, едва он оказался на земле. Под ногами, в руках окровавленного трупа лежал револьвер. Идо поднял оружие и вздохнул: «Одной моей магией не справиться». В полутьме он спрятался за артиллерийские пушки и затаился. Высунуть нос означало скорую смерть. Проходящих, как и любых других магов, отстреливали моментально. Набрав глубоко в грудь воздуха, Идо медленно пополз на бой. Его зубы недовольно стучали, маг еле слышно шептал: — Ввязался. Ввязался же!.. Нет и нет! Не вернусь, хоть и страшно, я должен связаться с Даргином. Ползя на животе, как простой солдат, лишённый магии Идо ощущал себя неполноценным человеком, инвалидом, которому отрезали руки или ноги. Что взять с револьвера?! Это оружие манаров, не его. Он рождён для преодоления невозможного, его оружие — сама природа и её грани. «Интересно, — подумал Идо, — что чувствуют сейчас другие маги? Ради чего они сражаются? Хм… не уверен, что кому-то Марион так промыл голову, как мне семейство Каньете». Спустя пять минут Идо нашёл Сэмила. Генерал стоял зажатым в углу и отбивался саблей от какого-то солдата. С его головы сочилась кровь, левый глаз, как показалось Тенрику, был выколот. Генерал, которому положено сидеть в ставке или стоять сзади войск, окружённым охраной, без защиты и помощи бился за свою жизнь. Солдатам было просто не до него, их вчерашние братья по полку, преданные королеве, старательно уничтожали их. «Что происходит? — Идо не понимал, почему Эродские солдаты напали вдруг на своих. — Боги, Сэмил в опасности!» Скрывшись за перевёрнутую телегу, маг поднял револьвер дрожащей рукой. Идо заметил, что пальцы его с трудом цепляют курок. Пушка была направлена в шею солдата. Через секунду тот слега повернулся, Идо увидел его яростные ожесточённые глаза, в которых однако спрятался страх. «Наверное, он чей-то отец, сын и муж» — больно ударило в голову. «Не время заниматься проповедями, — укусил Идо себя за губу. — Так, так… Не трусь, ты должен выстрелить и убить его. Ты осознанно пошёл в Отряд освободителей Тимера Каньете, ты поклялся отбросить сочувствие. Ну же!» Идо дёрнул спусковой крючок и зажмурил глаза. Открыл он их через десять секунд. Солдат не был убит. Пуля застряла в стене над его головой. Оплошность Тенрика, впрочем, оказалась на руку Сэмилу, пока он сражался, то видел Идо, целящегося в его противника. Как только прогремел выстрел, и солдат вскрикнул от страха, Сэмил подскочил к нему и отрезал саблей голову. — Сюда! Идо! Сюда! — замахал генерал рукой. Идо оглянулся по сторонам. Вроде чисто, можно переместиться к Даргину и затем вдвоём попасть в безопасное укрытие. Идо присмотрелся на площадь, ища то самое место. Медлить нельзя, если его магию заметят солдаты, то будет секунда-другая, чтобы спрятаться. Можно, правда, сбежать с поля боя, но генерала это не устроит, как и его. Залпы не замолкали, плац гремел. Идо повернул голову к Сэмилу, он нашёл место на крыше казармы за дымовой трубой, и увидал: из окна на втором этаже в генерала целится солдат. — Сэмил, береги… Идо видел, как пальцы врага щёлкнули по спусковому крючку. Он не стал договаривать и рванул. Миг, и Идо переместился к Сэмилу. Ещё мгновение, — раздался хлопок, который бывает только тогда, когда проходящий появляется в новом месте. Это хлопок слился в одно целое с оружейным выстрелом, который выскочил почти одновременно с Идо. Маг ничего не видел, в ушах стоял страшный гул, нос забил порох. Он провёл рукой по своему лбу и почувствовал, что всё его лицо залито липкой жидкости. — Сэмил… Сэмил, вы как? — прошептал Идо. Генерал не отвечал, он, склонив свою голову на плечо магу, повис у того на теле. Туман в глазах Идо стал исчезать. Тихая улочка, где не слышно боёв, где не торопясь, хоть и тревожно, ходят люди. — Сэмил, вы живы? — закричал Идо. Он дёрнул генерала от себя за плечи. Голова Сэмила повисла на шее. Она была пробита насквозь. Пуля не успела вылететь на площади Эродского полка и лежала здесь, в пяти метрах возле ног Идо. — О нет! — завыл на всю улицу Идо и упал на колени. Одежда обагрились кровью товарища. Тело генерала выскользнуло с рук и упало на землю. Идо склонил глаза вниз и закрыл лицо руками, солёными, липкими, пропитанными кровью Сэмила. Он не рыдал, хотя так могло показаться со стороны. И даже не жалел генерала, которое знал всего несколько часов. Лицо Идо исказилось ужасом от бессилия, от досады. Неважно, как обстоят дела на площади Славы и у Ирвина Шенроха, он не смог. Опоздал на один единственный миг, которого оказалось с лихвой, чтобы пронзить голову человеку, чтобы отправить душу грешника к Супругам-Создателям. Вокруг окровавленного Идо собирались люди. Из-за гула взрывов, преследовавших его с Эродского плаца, он не мог разобрать зенрутские слова, хотя с детства учил язык соседей и разговаривал на нём без малейшего акцента. Глаза еле-еле прочитали на соседнем здании большие буквы: «Больница». «Падший Агасфер! Почему я оказался в метре от неё?! Давайте, всесильные Боги, смейтесь, радуйтесь! За стенами святого дома манаровские врачи и магические целители спасают жизни, к ним везут раненых солдат, а я стою здесь на коленях с мёртвым соратником. Что вы хотите этим мне показать? Что я жалкий червь, ползающий под вашей властью?» Из больницы выходили люди. Одна из них, черноволосая высокая женщина, чьё лицо Идо смутно видел из-за крови Даргина, вдруг побежала к нему. Идо протёр глаза, и внезапно ток, как от молнии, прошёлся по всему его существу. Он неловко поднялся на ноги и простонал, не в силах поверить, кого видит перед собой: — Элеонора?