— Яблоки, яблоки. Не желаете яблочка, юная дева?
— Нет, моя спутница ещё очень мала, чтобы принимать еду из рук незнакомых людей.
Нулефер и Идо старательно обходили приставучих торговцев. На нём чёрный с капюшоном плащ, на ней короткое серое платье и тёмная накидка. Они остановились у прилавка с клоуном, возле которого столпилась толпа детишек, и Нулефер купила баночку мыльных пузырей. Позади запах тёплого печенья, впереди аромат хмеля. Вокруг кружили озадаченные своими проблемами маги, приходилось даже наклоняться, чтобы какой-нибудь летящий на воздухе человек не задел голову. Намириан… Он источал запах морского бриза, яств всего мира, тянул к себе мыслечтецов, проходящих и зверовещателей.
Нулефер была занята созданием большого пузыря и походила на иностранку, любующуюся красотами города, которая приехала в страну магов со старшим мрачным братом. В Намириане она была недолго: переместилась в столицу Тенкуни сразу после конорского леса. С Зенрута Нулефер принесла с собой короткую записку Уилла:
«Ты в опасности. Нужно поговорить. Я буду в лесу завтра утром», которая не давала ей покоя. Что произошло, если Уилл неожиданно набрался смелости, чтобы предупредить её об угрозе?
— Я чувствую запах пороха… Идо, будь начеку, — взволновано дёрнулась её бровь.
Вода, которая тонкой материей обволакивала тело проходящего, задрожала. Она была их оружием. Пистолеты и мечи не перемещать через пространство с Идо, Нулефер применила свою магию, чтобы обезопасить себя и друга.
— Полицейские ходят. Мы же в центре Тенкуни.
— Присмотрись к ним, проверь, нет ли среди них агентов из Зенрута. Это на всякий случай.
— Попросить меня, Идо Тенрика, человека, которого каждый ребёнок знает в лицо, приглядываться к полицейским. Нулефер, ты даёшь. Моё призвание, если не забыла, жить в тени.
— В таком случае, зачем вызвался сопровождать меня сегодня весь день?
Идо сморщил лоб и смолчал. Они с Нулефер продолжили крутиться на улице и ходить от одного дома к другому, выражая большую заинтересованность различными мелочами вроде красивых цветов на подоконнике.
— О, смотри, знакомая голова! — вдруг Идо вытянул руку.
Из столичной гостиницы мирно и не спеша шёл Аахен Тверей в сторону ресторана, который располагался через дорогу. Он нёс под мышкой папку и был одет в чёрный парадный костюм. Словно он снова стал старейшиной и идёт выполнять свои обязанности, показалось Нулефер. Она быстро кивнула своему проходящему и направилась в сторону Аахена. Идо наблюдал, как Нулефер, глядя себе под ноги, будто бы думала о своём, шла на Тверея и внезапно столкнулась с ним лицом к лицу.
— Аахен, ты? Вот так встреча? — радостно удивилась Нулефер, при этом не голосила на всю улицу.
— Нулефер… М-м, как неожиданно, — нахмурился Аахен и поправил галстук. — Что ты здесь делаешь?
— Да так, по делам Общества оказалась в Намириане, — Нулефер взглядом показала на Идо, — потом вот захотела отдохнуть от суеты. У вас сейчас последний осенний сбор яблок начался.
— Мда, надо ж так получиться, что в этот самый день ты оказалась на одной улице со мной, — усмехнулся Аахен. — Учитывая ещё то, что я почти не бываю в Намириане, а провожу своё время на севере Тенкуни. Совпадение! Не иначе!
К ним подошёл Идо и поприветствовал Аахена. Тот не ответил, он разговаривал с одной лишь Нулефер о неожиданном и магическом чуде совпадения. Идо отметил про себя, что с их последней встречи Тверей заметно изменился. Стал шире, и впервые, наверное, за свою жизнь лицо бывшего старейшины покрылось небольшой бородкой, которая делала его взрослее, злее.
— Что ж, я и не надеялась, что ты попадёшься на мой трюк, — лукаво улыбнулась Нулефер, — я проделала этот небольшой спектакль, чтобы мы не вызвали ни у кого подозрения. Аахен, сегодня у тебя собрание насчёт экспедиции в Чёрный океан. Я хочу присутствовать на нём, роль в качестве слушателя меня устроит.
Аахен хмуро вздёрнул головой. Он слегка опешил от наглости Нулефер, которая оказалась неожиданней их так называемой случайной встречи.
— Ты не ясно поняла слова старейшины Видонома? Нулефер, по-моему, тебе толково объяснили, чтобы ты забыла про Чёрный океан. Ты упустила возможность первой оказаться на Абадонии, так что радуйся, что тебя в Зие не схватили и не выдали Зенруту. Я, честно, поражён твоей упёртости. Я принял твою новую жизнь, согласился продолжить с тобой дружбу, но ты видишься со мной раз в месяц, зато, не слушаясь никого, лезешь в свой океан.
Лицо Нулефер почернело, в глазах сверкнула молния. О да, она помнила, когда чуть не оказалась в ловушке первейшего старейшины. В памяти ещё стояли его доходчивые объяснения о том, что Тенкуни и Зенрут союзники и что Нулефер подлежит экстрадиции, если бы будет схвачена. А ещё она хорошо запомнила слова Видонома, что прямо сейчас он поймал бы её, да только вот стар и слаб, а магия насекомых ему не позволяет сражаться с водным магом. Да и оружия нет под рукой, и обычной свиты охранников. Если она так ненавистна и для старейшин Тенкуни, которые не хотят портить отношения с Зенрутом, что мешало бы устроить наблюдение за Твереем и однажды застать её врасплох? Или, пока она объяснялась с Аахеном, найти какой-нибудь винамиатис и связаться со своими бдящими оруженосцами? Что бы ни вертелось в голове у Видонома, он показал ей две вещи — первейший не потерпит освободительницу у себя в команде, но он не намерен её уничтожать.
— Я уяснила, что Видоном не собирается устраивать на меня облаву. Это читалось между строк, — ответила она.
— Но из-за тебя отстранят меня. Видоном никогда не любил мою семью, он терпит меня только в виде маленькой благодарности за предоставленные ему сведения о мифическом острове.
— Ты думаешь, я не предусмотрела это? — Нулефер оскорблённо скривилась. — Мне хотя бы просто послушать. Аахен, я узнала план ресторана, в котором вы собираетесь. Вы будете обсуждать экспедицию в самом его в конце, в отдельном помещении, а там за дверью, возле чулана, есть маленький отсек, где мне и можно спрятаться. Я хочу послушать, хочу знать, если шансы на осуществления нашей с тобой мечты. Я к тебе обращаюсь за одной помощью, чтобы ты помог мне незамеченной пройти в ресторан. Без специального разрешения меня не пропустят, а там сидят люди, которых трудно обмануть.
Нулефер покосилась на ресторан. За то недолгое время, пока она разговаривала с Аахеном, подъезжали кареты, одна за другой. От людей, выходящих из них, издалека веяло опасностью, грозой. Они не были одеты в привычные для осени пальто и шляпы-цилиндры. Нет, простая куртка, лёгкая накидка и обязательно — эмблема своего магического дара, прикованная к груди. У кого-то недоставало пальца, у кого-то глаза или уха, лица покрывала паутина шрамов. Молча, не поворачиваясь на бегающих под ногами мальчишек, они чинно шли в ресторан, тяжёлыми сапогами оставляя следы на земле.
— Тенкунские наёмники, герои Анзорской и всех недавних в мире войн… — прошептала Нулефер.
— Их сила, ум и опыт должны помочь справится с Чёрным океаном и его жителями, — кивнул Аахен. — Видишь, Нулефер, как мы далеко зашли? Если я получу согласие наёмников и сформирую команду, то Ваксма Видоном быстрее получит одобрение у своих старейшин на экспедицию. Знаешь, — он глубоко вздохнул, — ты бы могла сейчас стоять в ресторане рядом со мной, но ты слишком далеко зашла.
— Но ты проведёшь меня в ресторан?
Произнесла она эти слова чуть громче обычного, и тут же поняла, что обратила на себя внимание.
— Нулефер! — послышался шёпот над ухом.
Из гостиницы к ним навстречу выходили Куфира и Бабира Карии. По старой доброй традиции Бабира шёл, слегка приплясывая, постукивая палочками барабана друг о друга, которые держал в руках. Его новомодный сюртук как бы говорил, что человек собирается на важную встречу, но беспечное поведение и далёкий взгляд только подчёркивали занятие Бабиры — работу клоуном. Другое дело Куфира: распустив длинные блестящие волосы, расправил плечи, она едва ли не неслась навстречу Чёрному океану. Горящий взгляд выражал одно — «попадись кто-нибудь на пути, и я раздавлю его». Но в руках эта сумасшедшая женщина заботливо несла маленькую годовалую девочку, которая сладко прижалась к сердцу матери.
— Угадай, в каком ухе монетка? — поприветствовал Бабира Нулефер и загородил её спину от посторонних глаз. — Кого я вижу? — он засмеялся звонким смехом. — А вы не забыли, что дедушка Ваксма вам запретил интересоваться делами океана? Ну что нахальство! А ты, Тенрик, знаешь, что если пойдёшь в ресторан, то не выйдешь? Там повсюду магические замки от воров, грабителей и проходящих любителей не платить за ужин.
Нулефер печально улыбнулась. Пробыв немного в смущении, она обняла Куфиры и Бабиру. С Кариями можно было допустить такую вольность — ни при последней встрече, ни сейчас они не смотрели на неё как на убийцу и врага всего человечества. Тот же дружественный взгляд Кариев был обращён и к Идо. Но проходящий даже не поздоровался.
— Вот хочет послушать наше выступление. Что делать? — улыбнулся Аахен.
— Сказки про Чёрный океан — не игрушка ребятам из Кровавого общества, — усмехнулся Бабира.
Куфира укоризненно посмотрела на мужа и перевела такой же возмущённый взгляд на саму Нулефер и её спутника Тенрика. Но потом перестала хмуриться и сказала:
— Пойдём со мной, Нулефер, я кое-что попробую. Идо, ты мне тоже нужен, побудешь нянькой для моего ребёнка.
И она повела Нулефер за собой в гостиницу. На дороге остались трое мужчин. Клоун, бывший старейшина и проходящий долго молча стояли, не зная, что и сказать. Бабира стучал барабанными палочками и напевал песенку, посматривая на Аахена и показывая знаками — будешь Тенрику что-нибудь говорить? Но заговорил Тенрик.
— Аахен, мне с тобой надо обсудить… Это касается Нулефер и вообще нашей деятельности, — робко произнёс он.
— Любезнейший, — Аахен прижал руку к сердцу, — мне с вами не о чем разговаривать. Нулефер может сама за себя говорить. Когда вы наблюдали за нами на зимнем морозе, вы были так милы и нежны, что нравились мне, а сейчас я хочу как следует вам набить лицо. Меня удерживает только присутствие людей на площади. Прошу, вас к себе к номер на высокую службу няньки позвала прекрасная женщина. Проследуйте за ней.
Нулефер тем временем пришла в номер Карией. Вскоре возле неё очутился и Идо. Она не заметила друга. Все мысли были заняты Чёрным океаном. Вот он! Почти свершилось. Почти немного, но продвижение есть. Карии, Тверей и Видоном нашли команду, людей, которых можно назвать смертниками, для отправки в океан.
— Подождите, я быстро, — Куфира стала рыться в чемоданах. — Ну, где же вы затерялись?
Нулефер ждала и верила в Чёрный океан и в остров Абадонию, как в последнее истинное чудо на земле. Она давно потеряла надежду узнать причину их с Уиллом способностей, разочаровалась и в доблестной магии Тенкуни, и потому в её сердце всё ещё продолжала теплиться вера в Абадонию, а особенно в странных жителей острова. То ли люди, то ли звери… Две сущности в одной личности, запутавшиеся в том, даром или проклятьем стал их облик и великие силы. Абадоны превратились в навязчивую идею и мечту, как равенство в Зенруте или мир в её разрушенной семье. Впрочем, признавалась себе Нулефер, она даже думала об абадонах как о дальних родственниках, с которыми непременно нужно встретиться и обняться. Не раз она сомневалась в их существовании, но даже если экспедиция покажет, что всё ложь, фантазии глупой девчонки и бывшего старейшины, то и пусть. Но она должна сврими глазами увидеть поражение мечты в Чёрном океане и признать от чистого сердца правду мира.
Куфира обыскивала уже второй чемодан. Её маленькая дочка, увидев, что мама занята, поднялась на хрупкие ножки и пошла к Нулефер и Идо. Малышка несколько шестиц назад научилась ходить, и каждый шаг был нелеп и сложен. Оступилась, зацепившись ногой за игрушку, но тут её поймал Идо.
— Осторожно, малютка, — улыбнулся проходящий.
Девочка засмеялась и захлопала в ладоши. Её светлые короткие волосы были растрёпаны и торчали ежом.
— Дочка на тебя похожа, — заметил Идо. — Даже платье летнее надето, не боится холода. Малышка, ты, может, унаследуешь магию мамы?
— Возможно, — засмеялась Куфира. — Многие говорят, что Тран пошла в меня. Правда, Бабира вовсе не хочет, чтобы у нас в семье росла вторая сумасшедшая. А что до магии, Тран может стать манаром… Мы зачали её ночью на корабле, когда возвращались домой. Даже не знаем, преодолели ли морскую границу Тенкуни, в которой ещё рождаются маги. О, вот, нашла! Идите ко мне!
Куфира держала в руках две бутылочки с неприятной склизкой жидкостью. «Зелье превращения», — мелькнуло у Нулефер и Идо. Куфира дала сперва зелье Нулефер, та отпила и мгновенно почувствовала, как меняется его тело. Она стремительно уменьшалась в росте и скоро оказалась в теле малышки Тран. Вторую бутылочку Куфира протянула Идо. Он вопросительно посмотрел на Куфиру и испил.
Нулефер удивлённо взирала на Лору Тверей и готова была закричать, да получилось только загугукать. Почему она стала младенцем, а телохранитель Идо принял облик сестры Аахена, которая может спокойно находиться на собрании и принимать в нём самое активное участие? Куфира захихикала и двулично кивнула Нулефер, затем обратилась к Идо.
— Перенеси меня к дому моих родителей, я оставлю им Тран.
Спустя пятнадцать минут их процессия двинулась в ресторан. Нулефер сидела на руках у Куфиры, Идо непонимающе брёл за ними.
— Почему? — попыталась тихонько спросила Нулефер.
— Умей жертвовать своей мечтой, — услышала в ответ. — В борьбе за мечту легко набираться сил, но если потерять её, открывается истинная воля человека и очищается его ослабленный разум. Одни драгоценности чернеют, другие начинают ярче сверкать.
Собрание проходило в большом помещении с трибуной. Вся мягкая мебель была задвинута к стене, за деревянными стульями сидели тенкунские наёмники и обсуждали свои прошлые военные успехи. Было много бравых вояк, поседевших мужчин, однако хватало и молодых юнцов, которые ещё не начали свой первый бой. По рядам расхаживал Бабира и предлагал угощения да вино. Ваксма Видоном не присутствовал на собрании, передав его в руки Тверею и Кариям.
— Это он. Это она, — шепнула Куфира Аахену и передала ему в руки Нулефер.
У Аахена едва не вылезли глаза, когда он узнал в лице своей сестры Идо Тенрика. Только присутствие тридцати человек удержало его от гневного выкрика в адрес Тенрика и Куфиры.
Нулефер ожидала, что первым будет выступать Аахен, но на сцену поднялась Куфира. Бурно и страстно она начала свою речь.
— Друзья, братья мои, величайшие воины всех времён, мы живём с вами на благодатной царственной земле! Мы покоряли страны, порабощали народы и, скажу вам честно, продолжаем покорять и порабощать их, но только в иных формах! Мы — дети богов, преемники их сил, те, кого страшатся все люди на свете и завидуют нам день и ночь. Не верьте глупым россказням, что магов выталкивают на задворки мира! Чушь собачья! Без нас не проживёт ни один манар, попавший в плен винамиатису, ни одно государство, питающееся войнами, ни драная собака, чья жизнь зависит от нашего взмаха руки! Мы — богоизбранный народ! Однако буквально под носом у нас находится Чёрный океан, который ущемляет интересы Тенкуни, — Чёрный океан и тайна, которую никто ещё не разгадал. Вы скажете мне, что Чёрный океан — мерзкая червоточина, край мира, и на него не стоит обращать внимание, но мы терпим поражение… Столетиями! Тысячелетиями! Пытаясь находить извилистые морские пути, впутываясь тем самым в чужие проблемы чужих стран. Кто владеет миром? Тенкуни! Кому принадлежит сила? Тенкуни! Кого по праву можно назвать потомками богов? Коренных жителей Тенкуни! Под чьей юрисдикцией находятся земли Чёрного океана? Да, тоже Тенкуни… И мы не можем справится с тем, что нам принадлежит? Наш Создатель, его сын Страл разделяли моря и океаны на две части, дабы дойти до заветной цели! Им следовал Лореамо, ища вдохновения для новых картин! Им следовала Андорина, спасая первых людей! Им следовали люди столетиями назад… Не ради обуздания своей гордыни — «смотрите, я победил Чёрный океан», не ради утешения алчности — «король мне подарит полкоролевства»! А ради своих детей! Великая страна — великие счастливые люди. А великой страна может стать только тогда, когда сможет знать и заботиться о каждом, кто в ней живёт. Но как это сделать, если короли глухи до нужд народа, не ценят благородных воинов, а Чёрный океан стеной загородил Тенкуни от мира, дав ей в соседи двуличные страны трёхличной Рутской империи? Выйти за пределы Океана! Увы, на покорения этой злачной червоточины был так долго наложен запрет. Тенкуни забыла про храбрость и подвиги своих предков, которые за нас, за своих потомков, плыли в кручины чёрной бездны, навстречу дьяволам и смерти! Кто погибал, кто успевал выплыть на обломках корабля на свет, но так и не видел сердце Чёрного океана… Увы. Я сожалею, что подвиги наших героев предали забвению, и только сейчас, благодаря стараниям славного господина Ваксмы Видонома, Тенкуни стала прозревать. Развитие — вот что позволяет несмышлённому ребёнку превращаться в прекрасного человека! Развитие — вот что открывает новые горизонты для Тенкуни. Но оно возможно с создания собственного пути, собственного будущего. С собственного мира! Нам принадлежит Чёрный Океан, его тайны, его история, его сила, его границы. Его богатства! Сколько можно нам жить впритык к Зенруту и Камеруту? Разве мы, сильнейшие мира сего, не должны побороть природу? Преодолеем океан один раз, и он навечно откроет нам двери. Так должно быть у людей… Вечных людей!
Нулефер увидела, что Аахен при этих словах крепко сжал кулаки и отвёл злой взгляд в сторону, дабы скрыть свои чувства.
Куфира блистала, парила, разрываясь в бравой тираде. Она была похожа на короля, зовущего своих воинов на войну, на полководца, клявшего оберегать своё королевство даже положив за него свою жизнь, на мать, что готова отправиться на край света за украденным дитя. И несмотря на своё безумное желание разгадать тайну, она ни словом не обмолвилась про Юрсана Хакена, абадон и Агасфера. Куфира говорила только то, что может быть выгодно наёмникам, а это открытие морских путей и новые достижения для Тенкуни.
Наконец, она закончила говорить. Ей восторженно зааплодировал весь зал. Настал черёд Аахена. Он посадил Нулефер на стул и вышел на сцену, но не один, а с мужчиной, одетым в белую морскую форму.
— Поблагодарим сердечно мале Карий за красивую речь, — поклонился Аахен. Люди продолжали хлопать Куфире. — Мале Карий сказала действительно важную вещь — Тенкуни нуждается в морских путях, которые скрывает от нас Чёрный океан. На протяжении столетий люди предпринимали попытки его пересечь, одну за другой, но ни человеческой сноровки, ни даже нашей магии не хватает для сражения с силами природы. Человек беззащитен в Чёрном океан, как на войне, спасти его могут лишь последние военные разработки. Слабостью всех неудавшихся экспедиций были уязвимые корабли, которые тонули в штормах и… кто знает, с кем приходилось воевать беззащитным морякам. Я прошу выступить капитана Опая Миркогала.
Капитан Миркогал, мужчина лет пятидесяти, кареглазый, с вытянутым лицом и густыми бакенбардами развернул на доске обширный плакат кораблей.
— Давайте уточним. Путешествие в Чёрный океан — это не как война. Это настоящая война, кровопролитная с множеством жертв. До сегодняшнего дня, если верить легенде, спасся один человек, да и то — с помощью собственных сил вернуться назад он не смог. Нашей главной проблемой были парусные корабли, оснащённые примитивными для нынешнего времени пушками. Можно, скажете вы, заменить пушки и ветровой двигатель винамиатисами, но никто не знает, будет ли камень действовать в центре океана. В Чёрном океане царят неизученные силы, другая магия, неподдающаяся научному объяснению. То, что нам поможет хотя бы не утонуть в океане, это паровой винтовой двигатель, который не зависит от капризов магии.
— Но паровой двигатель можно же взорвать! — послышался удивлённый голос из зала.
— Да, вы правы, — не смутился капитан. — И потому кораблю нужна бронь из железных плит. Наши разработки показывают, что такая плита может остановить двадцатикилограммовое ядро или же мощную атаку мага.
Капитан говорил очень красиво, но Нулефер он заставил остановиться от предвосхищения и задуматься. С каких это пор Тенкуни проводит разработки в военной области? Сколько она себя знала, у Тенкуни никогда и армии не было.
— Кто будет оплачивать строительство корабля? В Тенкуни таких и в помине нет, — задал вопрос косматый черноволосый мужчина в тёмном плаще. — У нас нет ни армии, ни военных. Только бдящие оруженосцы. Само название говорит за себя — оруженосцы! Слуги своих десяти господ. Тенкунская армия — гениальная, доблестная, великая — развалилась столетия назад. Мы лишь наёмники, воюем там, где привалят нам больше денег.
Нулефер стало жутко от тугого голоса мужчины и от его внешнего вида. Он был одет во всё чёрное — плащ, перчатки, штаны, сапоги. Грубый шрам разделил лицо на две части. Но при том мужчина был худощав, с серыми большими глазами.
— Этим делом как раз занимается старейшина Видоном, — сказал ему Миркогал. — Мы рассчитываем, что Зенрут окажет нам поддержку.
— Как же? Зачем Зенруту терять свои корабли и деньги в Чёрном океане? — закричал юноша в зале.
— По той причине, что мы дадим ему взамен наёмников, — вдруг прозвучал девичий голос Лоры Тверей. — Война начинается.
Стоило бы Нулефер видеть изумлённые глаза Аахена, но как назло «мама» Куфира заслонила ей рукой побагровевшую физиономию её друга.
— Весной или летом Зенрут и Камерут столкнутся в войне, — заговорил, не спрашивая разрешения, Идо. — Без магов им не справится, и эти страны пойдут на любые условия, чтобы заполучить вас. Да, у нас нет армии, но есть свод законов и кодекс чести. Наёмник, не получивший разрешения у Магического Братства на войну, будет считаться подлецом. А Братство возглавляет старейшина Видоном. У нас обязательно будет корабль, осталось нанять команду из офицерского состава прошлых войн. Вы нам нужны, как люди, прошедшие войну.
Аахен со злостью стискивал зубы, Нулефер оторопела — Идо говорил на их собрании так, будто был членом их кружка, мечтателем Чёрного океана. Слившись с ролью Лоры Тверей, он позволил себе лишнего. Но говорил так, словно надеялся осуществить и свою мечту.
— Капитан Миркогал, что у нас в плане безопасности корабля?
— Защита корабля будет усиливаться за счёт тяжёлых и дальнобойных пушек. И, сами понимаете, за счёт живой силы магов. Оружие из винамиатиса слабое для морских сражений, в Чёрный океан глупо даже брать его с собой.
— Я не знаю… а может, нам для начала провести ряд опытов, — выкрикнул тот же сомневающийся юноша. — Ну, оправить для начала в Чёрный океан проходящего. В случае чего он сможет переместиться обратно, а для обеспечения своей безопасности проходящий возьмёт с собой боевых магов.
— Не получится! — уверенно воскликнул Идо. — Мы не первые, кто думал о проходящих. И сотню, и двести лет назад проводили такие опыты. Проходящие просто не возвращались обратно. И даже связывающий голоса винамиатис не помогал пролить истину. Он замолкал спустя время под шум волн.
Аахен не сердито усмехнулся и прошептал в полголоса:
— Я бы не отказался ещё раз провести опыт с проходящим, меня устроит его неудачное завершение.
— Кстати, — Идо обернулся к Аахену и капитану Миркогалу. — Я немного запамятовала, если совет старейшин согласится на эту экспедицию, то когда… она осуществится? Я думаю, мы должны отправиться в океан до начала войны Зенрута и Камерута, чтобы нас не смогли надуть с кораблём. Навряд ли при зависимости Зенрута от нашей магии мы сможем рассчитывать на боевой корабль, если он начнёт вдруг стремительно терпеть поражение, ведь ситуация в самом Зенруте довольна… плачевна.
Аахен скривился, хмуро посмотрел на Идо и, не отводя пронзительного взгляда, сказал:
— А эта мысль. Ты права, Лора. Тем более на время войны Линское море станет небезопасным для проплывающих наших суден. Путь через Чёрный океан будет самым безопасным. А если мы пленим абадону…
Аахен замолчал. Лицо его резко померкло, в глазах пробежал стыдливый огонёк. Аахен так бы и застыл в молчании, но на сцену снова вышла Куфира. И раздались бурные голоса. Неверующие в успех миссии задавали десятки вопросов, а Куфира, Аахен, капитан Миркогал и примкнувший к ним Идо с верой в победу доказывали свою правоту. Они спорили и между собой, выясняя месяца и времена года для лучшего похода корабля, рассуждали об оружии, о необходимым способностях магов, что поплывут в океан.
Нулефер, которая сидела на стуле и для роли ребёнка дрыгала ногами, с восхищением наблюдала за Идо. Таким смелым, воинствующим, властным и уверенным в себе она его никогда не видела. Идо преобразился, его надежда о покорении океана была едва ли не выше всех прошлых чаяний об уничтожении рабства в Зенруте и воцарении в нём справедливости.
«Умей жертвовать своей мечтой», — пронеслись слова Куфиры. Кажется, Нулефер поняла их смысл, когда без зависти и возмущения от несправедливости смотрела на счастливого Идо, занявшего её место с Аахеном и Куфирой.
Удивительно, но даже Аахен не перечил Тенрику по пустяку и не пытался сдвинуть его со сцены. Казалось, невозможен мир врагов, но они сошлись на примирении. Чёрный океан объединял их. Собирал в себе, подумала Нулефер, всех уставших от жизни, всех не нашедших в ней места, запутавших в себе. «Стойте! А ведь Уилл тоже интересовался у меня Чёрным океаном до того, как я вступила в Кровавое общество!» — она воскликнула в подтверждение своих мыслей.
«Уилл, я забыла про тебя! Ты оставил записку в зенрутском лесу. Я должна с тобой завтра встретиться. Будешь ли ты слушать меня, если я скажу тебе про океан?»
— Голубушка, не скучаем? — Нулефер услышала голос Бабиры.
Малерз Карий взял её на руки и присел на стул. Бабира не выступал, хотя мечта о разгадке Чёрного океана была и его мечтой. Он предпочитал сидеть в углу, спрятавшись за спинами наёмникам и изредка отпускать глупые шутки. Бабира пару раз подбросил Нулефер и пощекотал её своим носом.
— Смотри, Тран, каких высот добилась твоя мама! С неё начались попытки попасть в Чёрный океан. К ней малерз Тверей пришёл, когда сам захотел взглянуть за пределы океана. Твоя мама красавица, ты такой же будешь, моя малышка.
Заботливо Бабира погладил Нулефер по голове.
— Эх, про тебя мама совсем забыла. Что за платье она надела на тебя? Замёрзнешь, простудишься. Пойдём, Тран, переоденемся. До нашей гостиницы чуть-чуть идти, а потом к маме вернёмся.
Бабира поднял Нулефер и пошёл на выход. Нулефер ничего не поняла. Почему это Куфира не сказала мужу, что она обратила её в свою дочь? Времени не было? Это так, Куфира, как пришла с ней и Идо в ресторан, тут же начала собрание. Но жесты, беглые фразы… Нулефер захныкала, пытаясь обратить на себя внимание Куфиры. И получилось. Со сцены Куфира крикнула имя мужа и грозно цыкнула, но Бабира отвесил неуклюжий реверанс и тихо выкрикнул, что сейчас вернётся. «Клоун есть клоун», — разозлилась Нулефер. Она хотела выкрикнуть «остановись», но разве может столь маленькое дитя говорить…
Она решила объясниться Бабире за пределами совещания.
— Фанин Карий, не… надо, — прошептала она. — Я…
— Ох, мы заговорили! Тран, ты сказала первое слово! А почему не «папа»? — Бабира остановился, и на глазах показались слёзы. — Боги, ты так красиво говоришь! Ох, счастье! Моя ты родная!
Бабиру не беспокоило, что его дочке всего год. Спускаясь по лестнице, он только и причитал в своей клоунской манере с шутками и прибаутками, что надо всем рассказать эту дивную новость, не давая Нулефер вставить ещё слова. В ресторане, среди посетителей, Нулефер уже не могла разговаривать фразами взрослого человека. «Придурок, — она вспыхнула. — Он явно не имеет никаких мозгов. Чёрт, я так всё собрание пропущу. О нет, он хочет ещё покормить меня в гостинице!»
И тут Нулефер заметила, что возле самой двери Бабира свернул направо и пошёл к столику, за которым сидело пятеро мужчин. На столах обычные дневные блюда, грязная выпивка, но что-то не понравилось Нулефер в лицах этих людей. Они не притрагивались к пиву, и блюда были наполовину опустошены, хотя они сидели в ресторане до того, как Куфира принесла её. Стоило Нулефер приглядеться к их лицам, и за маской ложного веселья и пустых разговоров она увидела мрачный, напряжённый взгляд, какой бывает у зорких соколов. «Кто им разрешил присутствовать в Тенкуни?» — испугалась она.
— Не подскажете, сколько времени? — подошёл к ним Бабира.
И тут Нулефер пришло озарение: «Бдящие оруженосцы!» Она в опасности. «Почему? Видоном отпустил меня!» — первое, что всколыхнуло сознание.
Дальше не было времени рассуждать ни о Видономе, ни о поступке Бабиры. Нулефер выпрыгнула с рук клоуна и моментально превратилась в свой облик. По привычке она направила силу на бочку с водой, пока не вспомнила, что ресторан охраняется замками. Она побежала.
— Это не Тенрик! — раздался крик Бабиры, который сменил облик на другого человека. — Всё равно — не дать уйти! А вы наверх за Тенриком! — крикнул он людям за соседним столиком.
Оруженосцы бросились за Нулефер. Ей у выхода преградили дорогу, но она вовремя нашла свободный проём между оруженосцем и дверью и буквально выпала наружу. В одно мгновение на улице оказались и Нулефер, и оруженосцы. «Что ж, хорошо, — решила она, — я свободна в силах». Не разглядывая местности, Нулефер нащупала энергию воды и метнула на оруженосцев. А потом понеслась прочь.
Она одна, их пятеро, и силы оруженосцев превосходят её в разы. Нулефер могла лишь защищаться, отбиваясь водными щупальцами. Попытка поймать оброненные револьверы не увенчалась успехом. Оружие скрылось в проваленной под ногами Нулефер земле — её саму спасло лишь облако из воды. И водный щит, который начал рушиться под залпом огня.
Сражение напоминало рассказы наёмников о войне, за один миг за спиной образовалась каменная клетка, огонь испарил воду, в голову вонзились сотни шумных хаотичных и болезненных фраз мыслечтеца. Тут послышался звон разбитого стекла, и Нулефер увидела выпрыгивающего из окна Идо. «Спасение!» Но не тут-то было. Идо исчез, а в место, где он должен был оказаться, вонзилась пуля.
«Я обречена». Нулефер мысленно готова была смириться с поражением, но из-за всех сил она не собиралась сдаваться, пока была жива. Последняя попытка овладеть водой. Она бросила в оруженосцев водные шары. Но шары не успели достичь до цели, оруженосцы внезапно взлетели в воздух и с огромным звуком удара оказались в стене. Оруженосцы, те что набросились на неё, и их товарищи из ресторана, охотящиеся на Идо, упали вниз и перестали двигаться.
Возле Нулефер оказался мужчина лет тридцати двух. Она видела его на собрании наёмников, но не придала ему значение. Голова закрыта шляпой, правая сторона лица обожжена, на собрании он сидел молча, попивая сок, и не задал лишних вопросов.
— Прячься, пока можешь, и жди своего проходящего, — промолвил маг. — Ты родилась в Зенруте, и твоя жизнь очень ценна для возрождения магического величия.
Маг шевельнул пальцем, и камни, окружавшие Нулефер рухнули. Потом они поднялись и сложились таким образом, что превратились в щит над Нулефер.
— Вы перемещатель? — Нулефер догадалась по его способностям управлять как людьми, так и камнями.
— Да. Меня зовут Оуш Швин. Нулефер, не уходи из-под моего щита. Сейчас должен прибыть твой проходящий.
Нулефер хотела поблагодарить неожиданного спасителя, но времени не было. Осталось принять щит и окружить себя защитной водой. Оуш был молчалив. Он напряжённо смотрел на потерявших сознание оруженосцев. Внезапно один из них пошевелился. Рука пришедшего в себя взметнулась к карману куртки, оруженосец вытащил револьвер.
— Манар. Тьфу, — закричал Оуш.
Выстрел не произошёл. Оуш поднял манара над своей головой и щёлкнул пальцем. В ту же секунду оруженосец разразился диким ором, его тело лихорадочно затряслось. Он повис как кукла-марионетка, содрогаясь в конвульсиях.
— Манар, ты захотел поймать Нулефер — надежду на возрождение магии, и Идо — лучшего в мире проходящего. Будь уничтожен.
Муки манара были высшей формой проявления магии перемещателя. Маг управлял не предметами неживого мира, он отрывал внутренности и части тела своей жертвы. Нулефер застыла, и ей вспомнился рабский ошейник. Пожалуй, даже боль от ошейника не могла сравниться с расчленяющимся телом живого ещё человека.
— Прекрати! Или мне придётся убить тебя.
Вся вода, что окружала её, оказалась возле Оуша. Петля, приняв твёрдую форму, почти что превратившись в лёд, охватила его шею.
— Это твоя благодарность за спасённую жизнь?
— Отпусти его! Это приказ!
К Нулефер и Оушу выбежали наёмники с собрания, Аахен и супруги Карий. Впереди стоял черноволосый человек, который первым на собрании стал задавать Аахену вопросы. Он не отнимал взгляда от Оуша, а земля тем временем под его ногами превращалась в песок, и серые песчинки тонкой сеточкой оседали на его тёмной, как ночь, куртке. Оуш развернулся к нему, не выпуская из хватки оруженосца, и насмешливо вскинул голову.
— Кто это мне приказы отдаёт? Подполковник Тивай Милгус, какими судьбами! Мы с вами больше не на Анзорской войне, я не ваш подчинённый. Вы наёмник, такой же, как и я. Мы равны. Оба представляем собой двух псов на службе манаров.
— Воин остаётся воином на всю жизнь, — не дрогнул Тивай Милгус.
— Ах, нет, — смеялся Оуш, рукой пытаясь избавиться от настойчивой воды Нулефер. — Мы наёмники без чести и приличий. Все магические воины приняли гражданство Зенрута, Камерута, Иширута, даже Анзории и в высоких рангах руководят армией. Вы думаете, я послушаюсь вас? Манар будет уничтожен, как и любой поработитель моего народа.
Муки оруженосца усиливались, он то терял сознание, то с криками приходил в себя. Но убить его Оушу мешали сильные пальцы рук изо льда, что вцепились в шею. Нулефер, обливаясь потом, не ослабляла схватку, водой удерживая неподвластный ей в момент превращения лёд, и сражалась на невидимом уровне с силой Оуша, а тот магией перемещения пытался взять под контроль воду и саму Нулефер.
— Я не хочу тебя убивать. Отпусти человека! — Нулефер рычала, не обращая внимания, что часть наёмников окружила её и направила на неё оружие вместо побеждённых оруженосцев.
— Нулефер, — захрипел Оуш, — ты же сражаешься за униженных и побеждённых. Воюешь против рабовладельцев. Посмотри, в кого магов превратили расплодившиеся манары!
На его шее повисла ещё и петля Милгуса из затвердевшего песка. Наёмники пытались вырвать тело умирающего оруженосца, пока Нулефер и подполковник Милгус боролись с жизнью Оуша, но тот отбрасывал от своей жертвы наёмников. Хотя силы его были на исходе — ему не доставало воздуха. Он прилагал все усилия, чтобы одним махом впечатать в землю оруженосцев, Нулефер и Милгуса, что завладели его жизнью. Однако усилий было недостаточно, с отсутствием кислорода приходила рассеянность… Нулефер всё сжимала и сжимала шею, внезапно она отвлеклась: «Ему было девятнадцать или около того, когда он попал на Анзорскую войну и потерял лицо!» Но вместо жалости у Нулефер всё затрепыхалось, и гнев подскочил до самого горла.
— Я устала тебя жалеть! — закричала она, заметив появляющееся в воздухе облако чёрного тумана.
Её руки столкнулись в хлопке ладоней.
Падение двух тел. Яркое зарево и последующий чёрный, застилающий округу туман. Сладкий голос Бабиры:
— Глазки закрываем и дружно, дети, засыпаем.
Дыхание Идо Нулефер узнала сразу, как и последующее отделение от земли.
***
Бухта городка Зий. Плещущиеся волны, крики ненасытных чаек и слабая дрожь маленького кустарника от ветра. Их было трое — она, Идо и Бабира, зацепившийся за проходящего всем своим телом. К ногам подбежал серый кот, живший в домике рыбаков, и начал ласкаться об ноги.
— Хороший, котик. Люблю бесстрашных кошек, — Бабира улыбнулся во все зубы.
Они стояли на песке и чувствовали, как море омывает их ноги. Идо не отводил поражённых глаз с Нулефер.
— Ты не смогла?.. Я успел тебя перенести до того, как ты его… Я видел, из него испарилась жизнь. Это был подполковник?
— Не знаю, — Нулефер произнесла равнодушно, отодвигая от себя серые ракушки, выброшенные на берег.
— Нет, жизнь Швина отобрали руки Нулефер. Я видел, — мрачно проговорил Бабира.
Впервые, за год знакомства с Бабирой, с его лица сошла глупая ухмылка. Они стояли на берегу моря пять минут, Бабира ни разу не пошутил.
— Ты убила человека, — он счёл нужным первым признать вину Нулефер.
Нулефер подняла к глазами свои руки. На них не было крови, лишь сохранилась вода, которой она совершила смертельное удушение. И она теперь в одном братстве с Тимером, Карлом и Уиллардом, который унёс жизнь солдат в Кане. Никакого стыда и сомнений — Нулефер не ощущала тяжести последствий. Даже чувствовала некое подобие радости, что в теле несчастного оруженосца ещё пряталась душа, когда она потеряла последние остатки жалости к Оушу. «Ему было мало пролитой на войне крови, он живёт Анзорией. Слабак».
— Идо, малерз Карий, вы слышали раньше фамилию Швин? Она мне знакома… Я не помню, где её слышала.
— Делия Швин, — произнёс Идо, — младшая сестра Оуша Швина. Она была одной из приближённых к Эйдину и Мариону. Её поймали и, насколько я знаю, из неё сделали магического раба на заводе. Делия — гражданка Зенрута, её не депортировали в Тенкуни. Оуш тоже участвовал на Зимнем Восстании, но успел спастись в последний момент.
Убила родственника зенрутского повстанца. Возможно, самого повстанца, который успел сбежать из Конории. Нулефер не стала об этом думать. Ей было всё равно, как и на последние мгновения жизни Оуша. Она осмысливала, что такое камень убийства. Он не давил на грудь, не отзывался хриплым голосом Оуша в ушах. Оказалось, быстро и мгновенно человеческую жизнь отобрать весьма легко. Что страшно, так это слушать предсмертные мольбы и стоны, как у Уилла, у Джины и Фьюи, у Грив, у неизвестного ей оруженосца Тенкуни.
— Что теперь с вами будет? И с Аахеном? — спросила Нулефер у Бабиры. — Вас отлучат от экспедиции.
— Не беда, — внезапно произнёс тенкунский клоун. — Не беда, — и оттолкнул ногой кота. — Я приду к Видоному и брошусь к нему на колени, буду клясться, что я не знал о задумке моей жены. Она действовала за моей спиной и без моего согласия. Может, вымолю прощения и для твоего Аахена. Я скажу, что не знал о тебе в обличие моей дочери. А как я мог узнать? Я ведь в это время крутился с Аахеном. Когда меня спросят, почему я напустил туман и позволил вам сбежать, отвечу так: опасался, что снова начнётся бойня и пострадает моя жена, которая стояла в непосредственной близости от тебя. Не буду же я говорить, что в Нулефер готовились выстрелить из револьвера, и пуля могла попасть в неё или даже в Тенрика.
— Но как же ваша жена? — воскликнул Идо. — Её мечта разгадать тайну океана!
На берег обрушилась мощная волна. Она облила кота, который с визгом бросился бежать. Бабира улыбнулся страшной, коварной улыбкой.
— Я не хочу, чтобы моя жена погибла в океане. Я люблю Куфиру и нашу дочь Тран. Экспедиция при любой подготовке обречена на жертвы, я согласен, чтобы чудища Чёрного океана сожрали меня, но Куфира должна стоять на земле и держать на руках Тран. Ради сверкающих драгоценностей нужно уметь жертвовать мечтой.
Нулефер обомлела.
— Эти слова… Вы их придумали?
— Да, а Куфира их подхватила, — кивнул Бабира и взлохматил свои без того кудрявые волосы. — Я не только клоун, но и человек, которому хватает ума воспитывать ребёнка и любить жену. Я не только маг света, но и тьмы. Нулефер, не томи свой рассудок Оушем Швином. Какая разница, кто бы убил этого человека — ты или Тивай Милгус. Иногда нужно переступать через себя.
***
Однако боли за содеянное не возникло. Ночь прошла спокойно. Нулефер, если и вспоминала о смерти Оуша Швина, то с облегчением — бдящий оруженосец жив. Возможно, думала Нулефер, она совершила непоправимую ошибку, убив спасителя и спася врага. Но друзья и враги были давно и многократно перепутаны. Не приходили кошмары, Швин не посылал во сне на неё и её раздробленную семью проклятья. Говорили люди, подтверждали новые друзья из Кровавого общество про тяжесть первого убийства. Мучительно, по их словам, заглянуть в глаза жертвы, направить на неё оружие, посмотреть на падающее в грязь тело и потом смывать со своих рук кровь. Нулефер не ощущала особых последствий первого отнятия чужой жизни. Первый, тяжёлый и невыносимый опыт был тогда, когда она, смотря в глаза Люси, предала её, когда она чуть не убила Казоквара, обагрив себя и свою одежу в крови, когда хотела уничтожить Элеонору, когда позволила Карлу изнасиловать Грив.
Нулефер знала, что об Оуше Швине она скоро забудет, а вот о мрачных событиях прошлого будет помнить всегда.
— Вставай, если хочешь встретиться с Уиллом, — над головой раздался недовольный голос Идо.
Нулефер сонно открыла глаза и поднялась со скрипучей кровати. В углу коптили свечи, в стороне приводили себя в порядок освободители. В убежище общества было темно, стенами служила сама земля, как и потолком.
— Ты точно хочешь пойти на встречу? — нелюдимо спросил Идо. — Я оставлю тебя в лесу и исчезну, не знаю, когда вернусь, я не могу ждать твоего Уилла — он не назначил конкретное время. Уверена, что с тобой будет всё в порядке?
— Да. Мы уже виделись в лесу несколько раз. Со мной всё было хорошо.
— Возьми для перестраховки мой винамиатис, — Идо бросил ей в руки камень. — Я постараюсь услышать тебя.
Он высадил Нулефер между двух дубов и тут же, не попрощавшись, исчез. В лесу, в зарослях терновника было темно, холодно, несмотря на наступившее утро и пробивающееся сквозь кроны деревьев яркое солнце. Камень, на котором Уилл оставил ей записку, был усеян золотыми опавшими листьями. Нулефер принялась ждать друга, они никогда не договаривались о времени минута в минуту: было опасно, да и сами они были вечно заняты. «Вечно… Вечные люди… Абадоны… Почему Аахену в последнее время больно о них слышать?» — задумалась вдруг Нулефер.
«О боги! Так, что он говорил про пленение абадон?!»
После часового ожидания Уилл наконец-то появился. Он шёл медленно, неторопливо, и застыл, только увидев за кустами Нулефер.
— Здравствуй! — Нулефер весело ему помахала.
Уилл сконфузился, взмотнул головой и ещё раз окинул её удивлённым взглядом — не померещилось ли?
— Что ты здесь делаешь?! — крикнул он.
— Я пришла поговорить с тобой, — ответила недоумённо Нулефер, — ты мне во вчерашней записке написал, что хочешь… — она внезапно смолкла. Лицо Уилла, полное непонимание, ничего хорошего не выражало.
— Я написал, чтобы ты убиралась из своего убежища, полиция раскрыла вас! Погодь!..
Уилл примолк на мгновение и громко воскликнул:
— Уходи! Быстрее!
Нулефер не нужно было предупреждать. Она уже звала через винамиатис Идо.
Стая чёрных воронов, осевших на верхушках деревьев, закричала и взметнулась ввысь. Один из воронов отделился от стаи и полетел на землю. Мгновение, ворон обернулся человеком в зелёной военной форме.
Ещё пара секунд. Раздалась вспышка. За спиной Нулефер оказался проходящий с военными магами. Спереди было ещё пятеро. Тут же послышались быстрые шаги, и к Нулефер из тёмной чащобы выбежал вооружённый отряд.
Винамиатис Идо молчал. Нулефер отскочила и встала спиной к толстому дереву.
— Уилл, помоги мне, — взмолилась она.
— Я… не… Не я их привёл!
Уилл начал оправдываться, тотчас почувствовав свою вину. Но двигаться он стал в сторону Нулефер, заграждая её перед стоявшими впереди военными.
Однако никто из магов и манаров не нападал. За деревьями опять встрепенулась тень. К Уиллу и Нулефер вышла Урсула Фарар. На лице молчаливой, невозмутимой женщины была довольная улыбка.
Взмах рукой. Плеть воды, появившаяся откуда-то слева, выбила винамиатис из рук Нулефер и разбила об камень.
— Ты далеко зашла. Теперь ты не уйдёшь, — Урсула произнесла с гордостью. — Нулефер, я оправдывала тебя и старалась понять, но за твою голову обещана такая награда, что невозможно устоять.
