***
Нулефер и Аахен, укрывшиеся до плеч густой нежной пеной, лежали в глубокой ванне, прильнув друг к другу. Их руки держали оловянных солдатиков. — Пехота атакует проходящих! И освобождает место для выступления магов! — вскричала Нулефер и ударила своим солдатиком по воину Аахена. — Но мы не сдаёмся! Воздуховики сотрясли воздух и вырвали почву из-под ног противника! — Аахен опрокинул вражеского солдатика в пенящую воду. — А наши земельники в буквальном смысле забрали у тебя почву! Ход за водными магами! — Нулефер метко подняла солдатика и обрызгала Аахена. — У нас есть артиллерия, солдаты установили пушки, вот-вот громыхнёт! — и вместо того, чтобы напасть на солдатика, затолкнул Нулефер в воду с головой. Она вынырнула. Пушистая пена поблёскивала на волосах. Нулефер захохотала: — Ну-ка иди ко мне! Но Аахен опрометью успел выскочить из ванны, пока Нулефер не увела его в глубокие воды. Дважды попался — глаза из-за пены, залепившей лицо, и мыла вообще ничего не видят — на третий раз он окажется быстрее её. Нулефер хмыкнула и запустила в него струю. Пусть не забывает, с кем имеет дело! — Вытри волосы, — Аахен обтёр её голову полотенцем. — Возможно, Видоном попросит представить тебя перед ним. Захочет проверить на силу. Так и простояла бы Нулефер, прижимаясь к груди Аахена, мешая тому одеваться, поднимала голову и рассматривала его мокрые каштановые волосы, серые задумчивые глаза, неровный длинный нос. Лишь бы не выходить на свет, к людям. «Видоном заявил, что любой, кто достойно сможет сражаться в Чёрном океане, вправе войти на «Встречу». Я попрошу его взять тебя на корабль», — уверял Аахен. А не схватят ли её? И не отправят ли в Зенрут на суд? Своё спасение Нулефер называла чудом, не иначе. Три дня назад, когда она, Карл и Тимер готовились умереть, внезапно волна сточной воды, вызванная мощной магией, обрушилась на площадь Славы. Они думали — за ними, зоркие сокола нашли их убежище. Ан нет, вода пронеслась мимо них, Нулефер насилу удалось ухватиться за решётку и удерживать своей магией Карла и Тимера. Стихия сбила с толку преследователей. Как только она утихла, освободители через ряд лабиринтов вылезли в безлюдном тупике и дождались проходящего мага Аахена. Тем неожиданным ударом стихии была Урсула Фарар, спасавшая Джексона Мариона, позже узнала Нулефер и говорила ей «спасибо». Урсула оторвала полицейских от следа освободителей и превратилась в более опасную мишень. В том тупике пути Нулефер и Тимера с Карлом разошлись. Она отправилась с проходящим в Тенкуни, братья-освободители пообещали добраться до Камерута. Удалось ли? Раз зенрутские вести не кричат о захваченном или ликвидированном Каньете и его ближайшем сообщнике Жадисе, то они ещё бегут. Нулефер просила проходящего переправить её друзей в Камерут, но проходящий не выполнил бесплатную работу: Аахен сказал, что за Тимера и Карла не заплатит. Его жестокость напрягала Нулефер. В Аахене творилось что-то странное, слово тёмная сила исходила из его серых глаз. Но стоило прижаться к его телу, и весь страх пропадал. — Аахен! — зазвучал женский голосок. — Ой, я не вовремя! — Лора отворила дверь. — Накинь полотенце, Нулефер! — потребовал Аахен и загородил её перед сестрой. Хорошо, сам оделся. — Лора, я просил же стучаться, когда хочет войти ко мне! Не малый же ребёнок, всё понимаешь! — Прости, — захихикала сестра. — Ты завтра отправляешь в Чёрный океан, занят будешь подготовкой к сражению, подумала я. Но ты успеваешь веселиться, — она глянула на оловянных солдатиков. — И этот человек будет устанавливать контакт с иной человеческой цивилизацией. Экспедиция обречена! — Видоном прибыл? Надеюсь, ты зашла, чтобы о нём мне сказать? — Да, старейшина Ваксма Видоном час назад прибыл в Зий. Он ждёт с тобой встречи. — Аахен, — молвила Нулефер. — Может быть, не надо? Я зайду на корабль под обликом мага-растеневика Айка, который согласился отдать своё место тебе. — Если не получится договориться насчёт тебя, тогда ты займёшь место растеневика Айка. Я не хочу лишний раз злить Видонома, боюсь, при подготовке к отправлению военное начальство захочет проверить силы своих людей, и ты раскроешь себя на обмане. — Аахен, ты будь настойчивее, — смеялась Лора. — Вот увидят люди воина Айка, выходящего из твоей каюты ночью, оправданий потом не найдёшь! Нулефер впервые за четыре дня покинула прибрежный маленький домик, в котором они жили с Аахеном. Даже за его порогом было небезопасно. Порт захудалого Зия был заполнен кораблями, лодками, шхунами. Людей прибыло несколько тысяч, им не хватало места в крохотных гостиницах. Местные жители давали приют в своих домах приехавшим учёным, исследователям, родственникам членов экспедиции и простым любопытным. Естественно, приют был за плату. Если экспедиция докажет, что в Чёрном океане есть жизнь, то городок превратится в большой порт. Если нет — рыбаки и крестьяне долго будут помнить, как разбогатели на глазах за счёт неудавшихся искателей истины. Ваксма Видоном разместился в единственной широкой гостинице города, что была самым большим двухэтажным зданием Зия. — Подожди меня здесь, — сказал Аахен, и они с Лорой отправились к старейшине. Нулефер смотрела на белеющие и еле виднеющиеся у горизонта паруса «Встречи». Как же несправедливо получится, если за двадцать четыре часов до осуществления своей мечты на неё наденут наручники и доставят в Зенрут. Сами небеса приказали ей раскрыть тайну Чёрного океана. Потом, потом она примет наказание Зенрута, потом она встретится с последствиями Кровавого общества. Она должна быть там, за этими голубыми небесами, лазоревыми водами, за тьмой Чёрного океана, на этом невыносимо притягательном острове. Там, где одной загадкой мироздания становится меньше. Возле гостиницы стояли двое. Уилл и Тивай Милгус. До чего они сблизились! Уилл, завидев её, немного удивился и помахал рукой. Тут выбежал Аахен. — Нулефер… Видоном дал добро! Ты плывёшь с нами! — Старейшина так просто разрешил мне? — диву далась Нулефер. Аахену не пришлось, видимо, даже уговаривать Видонома. Он пробыл в гостинице десять минут. — Да. Ты сильный маг, доказала уже свои способности в Зенруте — Видоном намекнул мне на твои схватки с Зорким соколом. А сильные воины с природной магией не помешают экспедиции. Ты принята. — Он что-нибудь сказал, что будет со мной потом? После возвращения меня вернут Зенруту? — Сказал, чтобы ты думала, как выжить, — за братом подоспела Лора. — Выживешь и приведёшь «Встречу» к цели, то можно тебе будет дать тенкунскую защиту. Но ты должна проявить для этого героические усилия в Чёрном океане. Не нравится мне всё, Нулефер, — насторожено сказала Лора. — Чую неладное. — Ну да, — кивнул Аахен. — Видоном никогда не занимается благотворительностью. Он заманивает тебя и меня в капкан. Я сразу понял, что он замышляет неладное, наши родители тоже чувствовали в Видономе тёмные мысли, которые он тщательно скрывал. Он окружил себя мыслечтецами, которые блокируют других мыслечтецов. Может быть, он захочет выбросить нас за борт или использовать как первых приманок. Но, если откажемся, никогда не попадём в Чёрный океан. Я принимаю уготовленную судьбу. Я должен оказаться в Чёрном океане, — и Аахен подозрительно отвёл глаза в сторону. — Нулефер, у нас осталось мало часов. Пошли собираться. Морской ветер подул в лицо. «Что он скрывает? Мой Аахен?» — подумала Нулефер. Назад не отступила. Она тоже должна увидеть Чёрный океан. Ради всех Богов.***
В день спуска «Встречи» сверкало ослепительное солнце. Оно светило будто по-летнему, согревая нахлынувший в порт народ. Причал обступили юркие журналисты, их помощники с зеркалодержателями, газетчики, местные жители, не видавшие раньше таких огромных кораблей как «Встреча». Около часа дня к кораблю прибыли кареты делегации Ваксмы Видонома. Толпа разверзлась бурным криком. Многие кричали от радости, но тут и там издавались проклятия и мерзкие: «Демоны!». Нулефер, Уилл, Тивай, Куфира стояли в парадном строю на борту среди других избранных семисот магов. Когда Нулефер в гостинице видела тридцать человек, собранных Аахеном, она удивлялась, что так много людей поверило в Абадонию. За несколько месяцев число самоотверженных последователей возросло до семисот с половиной воинов, и ещё около пятидесяти человек — ученых-манаров и магов с магией, не предназначенной для ведения боя, плыли с ними на поиски Абадонии. Нулефер была в конце строя, ловя на себе удивлённые взгляды воинов. Она же преступница, зенрутская террористка! Почему ее взяли на корабль? В первых рядах стояли Уилл и Тивай плечом к плечу, и Куфира Карий, сверкающая красотой и отвагой. Единственная женщина в первом парадном ряду. Ваксма Видоном, девять старейшин, капитан корабля Опай Миркогал в белоснежной форме, Аахен и тенкунский священник поднялись на борт. — Великий день! — провозгласил Видоном. — Завтра мы узнаем, что таят в себе страшные темные воды нашего океана! Завтра нам предстоит перевернуть человеческую историю, предстоит изменить наше представление о магии, природе, богах и о нас самих. Верьте во «Встречу», дорогие соотечественники! Верьте в наш успех! Мы гордимся нашей тенкунской сплочённостью, нашей храбростью, нашей верой! Так выстоим же в неравном бою перед дьявольской силой! И докажем, что человек — хозяин этой планеты. А Тенкуни — вторая после богов! Победа за нами! Верьте, тенкунцы, в «Встречу!» Совет старейшин открывает запретный Чёрный океан для людей! — Да! — сорвался победоносный крик. — Демоны, вы погубите нас! — вторили ликующим противники. Тенкунский священник вышел вперёд и стал читать молитву. Он просил пятнадцать богов о заступничестве, о храбрости, о стойкости и чести. Он вымаливал у богов победу над Чёрным океаном. Как будто океан создал дьявол, а не пятнадцать богов. Священник не жалел слов на хвалу для богов, поведывая о любви тенкунских людей к ним. Понимал ли он смысл грядущей операции — бросить вызов богам и вторгнуться в их запретное обиталище? А люди понимали и вопили: «Демоны! Не идите против наших богов!» На лице Аахена читались те же самые слова — зря мы идём в Чёрный океан. Однако он, самый сомневающийся, самый разочаровавшийся в своих мечтах, горел самым великим желанием попасть в океан. — А теперь я передаю ответственность за всех этих людей, находящихся на борту, капитану Опаю Миркогалу, — сказал Ваксма Видоном и крепко пожал руку капитану. — Буду с честью защищать свою команду! — воскликнул капитан. Видоном и девять старейшин пожали руки старшим офицерам и учёным и пошли к трапу. Аахен обомлел. — Куда вы, господин Видоном? Вы не поплывёте? Видоном прищурил без того сморщенные глаза. — Куда, на смерть? Мне восемьдесят лет, малерз Тверей, я прожил яркую насыщенную жизнь и пока ещё не хочу умирать. А когда наступит мой час отправиться на покой, я хочу его встретить в домашней постели в окружении родных людей. Я столько лет усиленно добивался поста первейшего старейшины, счастья заслужил в этом позднем возрасте! И я откажусь от своей сбывшейся мечты, чтобы поглазеть на остров, которого может и не быть? Я даже не доплыву до острова, моё сердце слабое, старческое, оно не выдержит невзгод Чёрного океана. Дело покорять океан — за молодыми и сильными. Я приплыву к вам потом, когда докажете существование Абадонии и сможете с помощью этих обезьян установить безопасный морской путь на остров. Удачи, малерз Тверей! Выживите! — Видоном лукаво улыбнулся. Первейший старейшина спустился на землю и помахал воинам. — Поднять якорь! — дал команду Миркогал. Когда воины начали расходиться из строя, Уилл встал перед Тиваем. — Ты был в курсе планов Видонома? Тивай хохотнул и положил руку на плечо Уиллу. — А то! Видоном не отдаст свою жизнь Чёрному океану, не для этого он прожил восемьдесят лет. Он просто пустил пыль в глаза людям. Голос Тивая прозвучал грубо. Уилл покосился на Аахена, застывшего в немой досаде. — Ты сказал мне про стремление Видонома стать первым. Ты говорил про себя, Тивай? — Возможно, — нехотя ответил Тивай. — Почему ты меня рьяно проверял, допрашивал? Я не смогу же представить опасность для твоего подзащитного, Видонома не будет на корабле. В чём игра была? — Любопытствовал. Выпытывал, кто ты такой. Проверял, смогу ли я довериться тебе в Чёрном океане. Я воин, Уилл, рождён биться насмерть. Защита Видонома была временной службой. Будь он полководцем, я бы всегда оберегал его спину на фронте. Но в золотых дворцах, в ресторанах, садах, я пропадаю. «Встреча» тронулась в океан. Попутный ветер благотворил корабле и раздувал мощные паруса к берегам Абадонии. На земле народ провожал путешественников. Бабира вяло махал Куфире, держа на руках Тран. Девочка сосала палец и рассматривала незнакомых людей в толпе, о маме она в данную минуту не думала. А Куфира посылала ей и мужу воздушные поцелуи. — Береги себя! Будь осторожным! Не теряй бдительности! — кричала с пристани Лора. Их родители остались в Намириане. Они попрощались с сыном раньше его сестры. «Встреча» быстро неслась вперёд. Вскоре моряки занялись своими обязанностями. Нулефер, слегка покачиваясь от наступившего приступа морской болезни, стояла на верхней палубе и любовалась бескрайнему, как казалось, океану. Рядом прохаживали учёные. Их собралось немало, да и всяких зверовещателей и птицевещателей было предостаточно на корабле. Тенкуни посадила на борт все восемнадцать видов магов. — Ты Нулефер Свалоу, зенруторожденная? — подошёл к Нулефер мужчина с прикрепленным значком орла на груди — птицевещатель. — Я, Нулефер Свалоу, — она обернулась и поймала на себе взгляды людей. — Ты нас не бойся. Мы знаем про твою незаконную деятельность, но мы не лучше. Корабль целиком напичкан убийцами, ты и рядом с моими соотечественниками не стоишь, — дружелюбно сказал маг. — Про тебя не врут, ты родилась в Зенруте? — Да, я маг зенрутского происхождения! — воскликнула Нулефер. — Вот такая особенная и странная. И я хочу найти разгадку на мой вопрос. У меня появятся силы, стремление для этого, если я увижу Абадонию. Я смогу доказать себе, что моя тайна ещё не похоронена в неизвестности. — Какие у тебя могут быть предложения, почему ты родилась с магией? Наши ученые попытались объяснить твои способности энергетическим обменом, воздействием инородных сил за твое зачатие. Но тухлая попытка. — Боги… — начала говорить Нулефер. — Центр сосредоточения магии переходит в Зенрут, — включился появившийся Аахен. С ним был Уилл. — В мире перемешались маги и манары. Особенно много магов скопилось в Зенруте. В частности, в Рыси на заводе у родителей Нулефер трудятся маги, энергия вливается в те места. Каким-то образом, сдвигается центр магии. Происходит миграция магов в другие земли. И магия, которая заключается в энергии, как электричество, вселяется в манаровских детей. Нулефер, может быть, первая, но не последняя. — Вы знаете других зенруторождённых магов? — изумился птицевещатель. — На данный момент такими сведениями не располагаю, — сказал Аахен. К Нулефер подошли ещё люди и стали расспрашивать про её происхождение. Она повеселела, её лицо украсила улыбка. Аахен шепнул Уиллу, отведя его в сторону: — Ты не хочешь разделить её славу? — Мои слова, произнесённые здесь: «Смотрите сюда, я тоже зенруторождённый маг!» не подтвердят твою гипотезу, — пояснил Уилл. — Мне никто не поверит, а я не буду посвящать людей в подробности моей жизни. Я хочу, чтобы о моём происхождении люди не знали. Слава пусть достаётся Нулефер, она её любит, мне же не по душе пристальное внимание. — А как ты умерла во младенчестве? — спросила Нулефер целительница со значком протянутой жёлтой руки. — Я подозреваю, как целитель и врач, что это была краткая остановка дыхание. Твоим родителям смерть могла привидеться от страха. — Уилл, — Аахен вновь наклонился к уху Уилла. — А ты умирал как Нулефер? Уилл пожал плечами — если и умирал, то никто ему не рассказывал. — Ты в какой день родилась? — спрашивали тенкунцы Нулефер. — Надо вспомнить, что произошло двадцатого танисы! — Я помню хорошо этот день! — воскликнул птицевещатель. — И жена моя его помнит! Мы приобрели чудный дом на берегу моря. Двадцатого танисы мой сосед, водный маг — водный! Упражнялся — он наёмник — и залил мой дом! Я с горяча сказал ему: «Да чтоб ты манаром стал!» После этого я больше не видел, чтобы мой соседушка больше не упражнялся. Вдруг его сила тебе передалась? — птицевещатель засмеялся. Уилл глядел на Аахена: — Ты меня спросишь, помню ли я о событиях пятого айрин, которые могли стать причиной моих сил? — Ваши даты рождения не имеют смысла. Магическая энергия не зависит от даты. Понять причину можно, когда мы поймём, что из себя представляет магия. Ее природа людям пока что неизвестна. Ты и Нулефер родились близко друг от друга в пределах страны: Рысина провинция и Санпава соседствуют. У тебя с Нулефер разница в рождении может составлять хоть месяц, хоть пять месяцев, хоть год. Магии не дата важна, а место. Ты родился позже Нулефер на… — Аахен поднял на Уилла изумленные глаза, — на пятнадцать дней. А мог бы через пятнадцать месяцев… Уилл, вас разделяют с Нулефер пятнадцать дней… Ты задумывался об этом? — Нет! — Уилл всплеснул руками. — По восемьдесят тысяч человек рождаются в день. Я, когда жил и учился у Урсулы, познакомился с двумя, сразу с двумя, мальчишками, родившимися со мной в один день и в одном году. — Возможно, ты прав, — вздохнул Аахен. — Мне померещилась связь. Вечером во время ужина Нулефер пришла на палубу к Уиллу. Он ел густой суп с ветчиной на открытом воздухе, устремляя взор на медленно плывущие на север к Чёрному океану перистые облака. — Холодно стало, не заболей, — присела Нулефер. — Я хорошо одет, — Уилл потряс тёплую телогрейку. — За тебя боюсь, замёрзнешь в одном ситцевом платье. — Я к тебе прижмусь, и ты меня согреешь. Нулефер положила голову на плечо Уиллу. «Встреча» устремлялась вперёд, буйно рассекая водорезом водную гладь. За бортом вода пенилась и бурлила. Морская зыбь блестела в лунных лучах. — Ты веришь, что мы вернёмся живыми? — спросил Уилл. — Верю, что выживем. Почему бы и нет? — улыбнулась Нулефер. — А вот вернёмся ли назад, это другой вопрос. Может, и не захотим возвращаться назад. Может, решим с тобой стать новыми Юрсанами Хакенами и останемся жить на острове! — Ну, — важно поднял Уилл нос, — я намерен вернуться назад. На острове без людей заскучаю. — И куда вернёшься? Обратно к Афовийским или в Тенкуни к разнорабочим? — Попытаюсь вступить в наёмническое братство тенкунцев или в отряд исследователей. Меня уже приняли за своего гражданина, в рабство в Зенрут не вернут. Не смогу я на острове прожить. Мне бы только глазком увидеть твоих абадон. — Я не хочу возвращаться. Найти бы на Абадонии свой последний приют. Я вспомнила покойного Идо Тенрика, на собрании, посвящённому экспедиции, он меня удивил. Идо в облике сестры Аахена страстно принимал участие в обсуждении. Как он хотел побывать на Абадонии, как мечтал поучаствовать в экспедиции! Там и его приют. Последний очаг для нас, отверженных миром людей. — Нулефер! — воодушевлённо сказал Уилл. — Давай обойдём всю Абадонию, исследует каждое деревце. Не будет сидеть на берегу моря, как Юрсан Хакен, который путешествовал только в компании с пустоглазым. Нам хищники не страшны! — И попробуем все фрукты и ягоды! — повеселела Нулефер. — Сравним, плоды вкуснее у нас в Зенруте или на Абадонии. На острове климат такой же как до явления Тенкуни миру, мы с тобой пообедаем тысячелетней древней едой! Уилл, а мы сможем с лёгкостью на острове дышать? — Нам же не перекроют кислород, конечно будем дышать. — Ты не понял! Воздух на Абадонии древний, а что если наши носы плохо его смогут перенести? Ох, абадон мы тоже должны будем подготовить к нашему климату, когда с ними вернётся назад. — Нам бы контакт с ними установить и не распугать, — Уиллу засунул в рот Нулефер полную ложку супа. — Ты веди себя первые дни тихо, спокойно, распугаешь зверей! Тебя и Аахена в последнюю очередь нужно подпускать к абадонам. — Да я тебя утоплю в Чёрном океане! — замахнулась Нулефер. Но её рука повисла и обняла Уилла. — Помнишь наши сероземельники, которыми мы обменялись в детстве? До чего мы были глупыми… — Мы остаёмся детьми, — Уилл вытащил из кармана серый камень. — Я успел подобрать его, когда мы сражались с Урсулой. — Я тоже ношу всегда при себе твой камень, — Нулефер достала из крохотного кармашка сероземельник. — Он мой талисман. Пока со мной камень, мы будем вместе, нас никто не разлучит. — Когда войдём в Чёрный океан, спрячь сероземельник надёжнее, — Уилл посмотрел в широкие тёмные глаза Нулефер и поцеловал её в лоб. — И будь осторожна. Нулефер задорно засмеялась. — Тот, кто первый из нас шагнёт на землю Абадонии, вырежет из дерева красивые шкатулки для наших камней! Спор заключён, и всё равно, что ты не владеешь деревянной резьбой! Я тоже не умею вырезать! С наступлением ночи затихли шумные голоса на палубе и в кают-компании. Мореплаватели улеглись спать, набираясь сил перед завтрашним днём. Нулефер подкралась к каюте Аахена. Ему выделили отдельную каморку, которая примыкала к каюте капитана. Горел свет лампы, Аахен склонился над копией дневника Хакена и потирал сонные глаза. — Пора спать, — Нулефер обвила его руками. — А? Уже ночь? — Аахен пришёл в себя и ошарашенно уставился на Нулефер. — Все спят, кроме тебя. Ты давно сидишь в четырёх стенах? Ты ужинал? В животе Аахена заурчало. — Я потерял ход времени, — Аахен всё ещё пребывал в забытье. — Изучал дневник. Может быть, найду в записях Хакена что-то, что раньше не замечал, что поможет нам. Мы ведь даже не понимаем всей опасности, которая нас ждёт завтра… Мы с Куфирой выходили в Чёрный океан, в его наиболее безопасную зону. Страшно очень. Трясутся все жилки. А что глубже нас ожидает — неизвестно. — Поешь и спи! — Нулефер положила на стол красное яблоко. — Голодный уставший учёный команде ничем не поможет завтра. Аахен схватил яблоко и вгрызся в него. Похоже, он не только не ужинал, но и не обедал. Дождавшись, когда яблоко окажется съеденным до косточек, Нулефер взяла Аахена за руки и потянула в кровать. — Пора спать! В постели Аахен смотрел на потолок и качающуюся от волн лампу. Он морщился и наблюдал за крохотными мушками, бьющимися об стекло лампы. Нулефер мысленно приказала винамиатису в лампе выключится, Аахен снова пробудил его. — Боишься, Аахен? — Боюсь. — И я боюсь. Но с тобой чувствую себя смелее. Аахен провёл по тёплой щеке Нулефер. — Я боюсь не океана, а того, что ждёт нас за ним. Мы придём на остров захватчиками, поработителями. Это настоящая цель «Встречи» — доставить абадон любой ценой в Тенкуни и заставить их усмирить Чёрный океан. Да чтоб абадоны оказались бредом! Нулефер, рассказать тебе, почему я рвался в экспедицию? — Расскажи, — попросила Нулефер. — Я хотел убить Ваксму Видонома. Хотел сбросить его за борт, когда никого не было рядом. Или сбросить вниз с какой-нибудь горы на самом острове. Или утопить в реке. Я хотел убить Ваксму Видонома, если бы он попытался причинить вред абадонам. Нулефер отодвинулась от Аахена. Он в это время померк, на лице застыла угрюмость. — Мои родители прочитали мой замысел. Однако отпустили меня, сказав, чтобы я выкручивался сам. А что теперь? Видонома здесь нет, в Тенкуни я не достану его, Видоном всегда окружён телохранителями и свитой. В ловушке оказался я сам. И ты… Как же я мог не понять, не прочитать мысли Видонома, когда пил зелье с магией моих родителей! Мы своими силами приведём Видонома к острову, а на острове его люди могут с нами совершить непоправимое. Как же невыносимо человеческое любопытство! Кто тянул нас в океан? Кто заставил меня гоняться с твоей книжкой к разным учёным, маготолкователям и военным? Пусть же боги проклянут и нас, когда мы подойдём к абадонам! Он гладил Нулефер по лицу, по волосам и робел приблизиться ближе, словно это было в первый раз между ними. — Вот почему я тебя перестал осуждать. Мой грех не хуже твоего. Я бы убил человека, своего правителя и бывшего соратника по совету старейшин. Я приложил руку к захвату целого народа. — За Абадонию будем отвечать вместе, — Нулефер уткнулась своим носом в Аахена. — Разделим вместе наш грех и тягу к неизвестному. — Разделим, — Аахен укрылся одеялом. — Знаешь, кого не хватает на «Встрече»? — Кого? — Твоего Идо Тенрика! Ему бы понравилось в океане. Он тоже искал спасение в Чёрном океане. То собрание изменило моё мнение о Идо. Я признателен ему, интересно было слушать его выступление. И признателен ему… что он уничтожил Кровавое общество и освободил тебя для меня и океана. — Только ты можешь ночью в постели вспомнить о Идо Тенрике! — Нулефер хлопнула по подушке Аахена. — Спи уже! На следующий день не было бурного веселья. Воины и офицеры готовились ко вхождению в Чёрный океан. Проверялись пушки, укрепления корабля, спасательные круги и шлюпки, маги тренировались в нападении и защите. В кают-компании лишь манары и учёные позволяли себе играть в карты и шутить на земные темы. Гражданские задавались вопросом, почему «Встреча» вышла из порта в середине дня, ведь к Чёрному океану они прибудут ночью. Опытные товарищи объясняли им, что в Чёрном океане нет солнца, в нём царит тьма. Схватка с океаном затянется на много часов и неизвестно, сколько ещё потом придётся плыть до острова. Глядишь, к наступлению утра они и вырвутся. Аахен почти весь день просидел в каюте, изредка выходя на палубу посмотреть в подзорную трубу границу Чёрного океана, до которого оставалось всё ближе и ближе. — Я не собираюсь прятаться в каюте! — услышал он громкий женский крик, и следом раздался звук удара. Куфира вцепилась с тенкунским воином. — Я буду сражаться! Я воочию увижу Чёрный океан! — она превратила часть воды за бортом в лёд и ударила им воина. Маг напрягся, возле него появились огненные шары. — Тише! — поспешил Аахен унять драчунов. — Поберегите силы для вечера! — Слабой женщиной месте в трюме, — брезгливо сказал маг. — Чтоб ты знал, я неоднократно была в Чёрном океане и возвращалась живой! Я умею драться не хуже тебя! Аахен навалился на Куфиру. Огневик себя удержит, а вот она нет, ещё начнёт бой. — Ты будешь в первых рядах, о тебе лично я доложу капитану и расскажу про твою отвагу и ваши знания, — Аахен пытался её утихомирить. Куфира сплюнула. — Ну ладно. Сдержу силы. Но если меня закроют в каюте, вышибу все двери. — На твоём месте я был бы более учтивым, — сказал Аахен. — Вы находитесь под руководством капитана Миркогала и генерала Гурана. Вас за неподчинение вышестоящим чинам могут сослать в шлюпке в Тенкуни. Куфира бросила на него испепеляющий взгляд. — Займись своими бумажками. И за Нулефер внимательнее присматривай. Пока ты вчера сидел в своей каюте, её Уилл целовал. Поцеловал, она и не застыдилась перед тобой. В лоб, правда, поцеловал, но кому попало верные женщины не дают себя целовать. Аахен сжал пальцы в кулак. Он захотел возразить, что Куфире показалось. Нулефер верна ему, Уилл же лишь её собрат по магии и тайне. До его уха донеслись голоса Нулефер и Уилла, они шли по палубе, болтали, показывали пальцем на горизонт и держались под руки. «Позже поговорю… позже… Нужно выжить», — сомкнул глаза Аахен. Взошла полная луна. До «Встречи» долетали отголоски острого чёрноокеанского ветра. Вот и граница. Небо затмилось плотными чёрными тучами, воды пенятся, ветер свищет, дождь хлещет. Туманная дымка окутала «Встречу». Затрубили сигнальные трубы. Полная боеготовность. — Манары и маги, не подходящие для боя, немедленно покиньте палубу и разместитесь в кают-компании! — отдал команду Миркогал. — Убрать паруса! Паровой двигатель запустить в полную мощь! Дождь больно бил по глазам. Проходящие маги расположились по всей палубе. Воины приготовились к бою. Свинцовые тучи едва ли не задевали мачты. Ветер пытался опрокинуть корабль набок. Барометр скакал как живой. Стрелка компаса тоже не слушалась. На капитанском мостике стояли Миркогал и Тивай. — Разрешите быть с вами, капитан! — попросился Аахен, защищая лицо рукой от ледяных брызг. — Я же сказал — магам, неподходящим к бою, спрятаться в каюте! — Миркогал нахмурил брови. — Я прошу у вас разрешения остаться! У меня есть представления о Чёрном океане. Я буду наблюдать, описывать Чёрный океан. Я поделюсь опытом на следующих путешествиях. — У тебя нет боевой магии, — отчеканил Миркогал. — Капитан, у вас тоже нет боевой магии, но ваш ум и лидерский опыт восполняют потерю боевой магии. Я буду вашими руками, глазами, ушами и ртом. Разрешите остаться! — Разреши, друг, — проявил внимание Тивай. — Если океан сожрёт слабого мага, то докажет, что Аахен был бесполезен в этом мире. Он ведь явится снова сюда, коль ты запретишь. Миркогал вздохнул и махнул рукой — даёт добро. Впереди сверкнула молния, разбив водное зеркало и освятив непроглядную тьму. Ничего нет впереди! Пустота и надвигающие циклоны. — Если верить дневнику, — сказал Тивай Миркогалу, — плыть нужно было тридцать первого герматены. Вблизи острова чары исчезают. Хакен выжил, ибо он оказался в океане ночью тридцать первого герматены. Ну, рискнём! До тридцать первого герматены много дней, за это время Зенрут в зависимости от хода войны может кардинально изменить своё мнение о военном корабле. А всё же плыть надо в конце герматены. Я не верю в успех. — Кекиры плыли в калебе, — произнёс капитан Миркогал. — И бесследно исчезли, — философски сказал Тивай. — Я, кажется, понял ошибку всех прошлых экспедиций — не тот день. — Тридцать первого герматены, — возник Аахен, — Куфира и Бабира Карии пробовали проникнуть в Чёрный океан. — Далеко сплаваешь на их шхунах? — возразил Тивай. — Корабль Кекир достиг берегов острова, — Миркогал закрыл глаза от сверкнувшей прямо возле него молнии. — Что? — Аахен не поверил услышанному. — Королева Эмбер рассказала, что один из винамиатисов братьев Кекир через двенадцать часов оказался на пляжном берегу, его пробудили, и он передавал звук воды, крики птиц и животных. Полагаю, зенрутской королеве стоит верить. Она бы не стала лгать, когда от успеха нашей экспедиции зависит количество посланных магов на сторону Зенрута. Маги света и тьмы, — закричал капитан воинам. — Зажигайте огни! Маги вознесли руки к чёрному небу. Зажглись сотни ярких огней, объединившихся в больной фонарь, освящающий корабль. Вдруг «Встречу» качнуло. Аахен упал. Но тут же вскочил на ноги. — Вы не говорили о винамиатисах, оказавшихся на земле! Это же подтверждает существование Абадонии! Вы посмотрите на магов, готовящихся к битве, они не знают, сражаются ли за реальные вещи или придуманные сказки! Мы бы доказали своими словами, что у их подвигов и жертв есть почва под ногами! Миркогал недоверчиво посмотрел на Аахена. — Люди поверят, пока не увидят? Нет, не поверят. Ты мне поверил, но я могу ошибаться. Королева Эмбер не могла лгать, но Ваксма Видоном мог сказать мне то, что не говорила ему королева. И наделил меня верой в несуществующий мир. Я поверил Видоному и ещё больше опасаюсь грядущего. Тверей, высадка Кекир на Абадонию — плохой знак. С ними что-то произошло. Винамиатис кто-то пробудил, но в течение года, пока он работал, никто не произнёс в него ни слова. Кекиры и члены их команды не пытались самостоятельно отыскать связывающие камни. Если они предпринимали попытки попросить абадон тридцать первого герматены перенести их через Чёрный океан хотя бы в самодельной шлюпке, то попытки не удались. — Как вы думаете, мы встретим на острове выживших людей? — Не могу знать. Выжившие Кекиры и их товарищи за семнадцать лет могли изменить остров и быт абадон с ног на голову. Я изучил личности Кекир и людей, что поплыли с ними, эти люди никогда не считались с другими, они считали себя венцом природы. Как знать, что сделали Кекиры с островом и абадонами за семнадцать лет? Как их приняли абадоны? Тверей, — Миркогал поднял глаза на чёрное небо, словно надеясь увидеть солнце, — наша экспедиция примерно совпадает с экспедицией Кекир. Плывём примерно в годовщину. Кекиры выдвинулись в середине калеба. Мы выбрали начало кислора. Кекиры тоже полагали, абадон надо брать, пока те безмозглы и слабы. Раздался крик. Кого-то из людей ветер выхватил с палубы и понёс вдаль. На помощь соратнику подоспели воздуховики. Отбили товарища! — Кекиры, судя по вашим словам, попали на остров? Винамиатис же пробудил кто-то, — Аахен жмурился от дождя и начавшегося снега. В голове стучало от столь неожиданной навалившейся новости. — Семнадцать лет назад, почти ровно год назад? — Да, в середине калеба 1269 года Кекирам удалось прибиться к берегу. — В середине калеба, — Аахен приоткрыл глаза. — Капитан Миркогал, напомните мне, какого числа Кекиры попали в Чёрный океан! — Они вышли двадцать первого калеба… — капитана звал лоцман. Смерчи приближались. — Дошли до Чёрного океана двадцать третьего калеба… А через сколько винамиатис выбросило на берег, капитан? — Через сутки! Тверей, хватит болтать! «Встречу» пронзил яркий столб света. Молния стукнула в миллиметре от первой палубе. Люди, что стоял рядом, повалились наземь. — Двадцать четвёртого калеба они оказались на острове, — Аахен сказал вслух свои мысли. — И вот они сошли на берег… Двадцать четвёртого калеба. Кекирам нужны были храмы и скрывающиеся в них сокровища. Вернёмся назад. Они двадцать четвёртого калеба оказываются на земле, чем они занялись бы? Познакомились с абадонами в течении дня, изучили климат острова, посчитали выживших, собрали оставшийся провиант. Им нужен храм. Хакен шёл до храма два дня. Абадоны с Хакеном шли день. У Кекир уйдёт время на путь такое же — два-три… Допустим, через три или даже через четыре дня они пришли к храмам — им же надо отдохнуть, набраться сил и изучить остров и абадон. Это двадцать восьмое калеба. Двадцать восьмое калеба… Аахен подпрыгнул. — Капитан Миркогал! У меня появилась гипотеза! Судно резко встряхнуло. Оно будто подлетело снизу. И через мгновение справа по борту возникла гора. — Земельники! — подал команду Миркогал. Земные маги стояли возле края палуб. Другие парили в воздухе с помощью летунов. Маги приложили усилия, горы взорвались. Но лишь часть. Уничтожили десять гор. Со дна океана выросли двадцать. — Пушки вперёд! — закричал Миркогал. Нижняя палуба затряслась оглушительным грохотом. Восемьдесят орудий одновременно выстрелили. Там, где маг сделал лишь пробоину, бомба взорвала остаток горы. Пушки стреляли, земельники разрушали. Но обломки, ярые метеориты рухнули на палубу. И придавили людей. «Встреча» трещала. Сталагмиты пытались прорвать прочную броню. — Водники, плывите под воду с земельниками! Водные маги схватили своих земельных товарищей и устремились вниз. Казалось, содрогается даже дно. Светящий шар освещал «Встречу» на ура. Блестящее дно окропила кровь, через минуту на поверхности показались убитые и израненные люди. Водники, оставшиеся на корабле, бросились за ещё живыми товарищами. Аахен видел, как Нулефер достала двоих — живых ли? — и успела уцепиться за борт палубы за мгновение до водного щупальца, которое пыталось её схватить. Щупальце извивалось осьминогом, Аахен застыл в восхищении. — Маги, в атаку! — воскликнул Миркогал. — Они надвигаются! Аахен обернулся. — Красота… — вздохнул он. Из вод выскакивали рыбы и змеи. Их размер составлял метр или больше. Тёмно-синие рогатые рыбы с переливающейся чешуёй, летучие зелёные змеи, белоснежные акулы. Змеи имели маленькие чешуйчатые крылышки. «Как они выдерживают змея? Это чудо!» — заметил Аахен. Океанские твари схватили первых моряков и нырнули на дно, только завидели люди их длинные хвосты. Началась схватка. Разверзлись над «Встречей» огни. Палили водой и глыбами льда водники и снежники. У каждого воина имелось при себе ружьё. У Аахена оно тоже было. Но он выронил его и восхищённо уставился на прекрасную битву. — Я спускаюсь вниз! — крикнул Тивай. — Я достану тварей на палубе! Они не уйдут от меня! Аахен увидел перед собой страдающую палубу, на которую спрыгнул Тивай. И затем лишь услышал хлопок проходящего. Его и Миркогала за воротник держал проходящий. А палуба была разрушена стальными челюстями. — Перемещатели, ловите их! Пушки, пли! — поднимаясь с колен, закричал Миркогал. Аахена и всех остальных схватила давящая энергия. Перемещатели встали в шеренгу и взяли в свои «руки» всё живое, что было в корабле и поблизости его. Рыбы и змеи повисли над палубой. Вознеслись огневики, и точно меч раскалённая огненная стрела пронзила животы тварям. Забили пушки. Снаряды разрывались, пронзая тела рыб. Одну из рыб, иссиня-чёрную, с зубами, торчащими из уголков пасти, маг-перемещатель поднял над палубой и представил перед капитаном Миркогалом, предупредительно оторвав плавники. Глотку рыбы окружал крохотный пузырёк воды, дабы она не издохла. — Что мы должны сделать, чтобы вы остановились?! — заговорил капитан Миркогал. Немой ответ рыбы разорвался с грохотом битвы у бизань-мачты. Она загорелась, троих огневиков захватили чудовища. Морской змей прыгнул на палубу и хвостом проломил дверь, укрывавшую людей в каютах. — Каков ответ? — спросил Аахен. — Отвечает, мы обрекли себя на смерть, когда вошли в их владения. Они не хотят нас щадить. Они хотят нас изгнать. — Они дают нам шанс уйти? — Как я понял, — Миркогал вытер со лба испарину. — Изгнать из мира. У этой рыбы широкий интеллект. Я чувствую в её ответе… скорбь. Рыбовещатели! Зверовещатели! Постарайтесь заболтать их! Аахен устремил взор за корму. Маги, понимающие язык животных, побежали к рыбам и змеям. С десяток тварей замерли в воде, прислушались к людским словам. Но другие не терпели лишних слов. Удар змеиного хвоста разбил головы троим зверовещателям. — Не прекращайте переговоры! — Миркогал впервые задолго время посмотрел на Аахена. — Эта рыба прокляла меня за убитых собратьев. Они умнее, чем мы думаем. Обычные рыбы ведь только и умеют просить у рыбовещателей еду и самку. Аахен поднял глаза за захваченную рыбу, оглядел залитую кровью палубу. Вперемешку лежали убитые и ещё умирающие люди и рыбы. Хрипло стонали змеи, шевеля из последних сил языком. — Они защищают свой дом. Не по своей воле они нападают на нас. Рыбы хотели бы с нами мира, но мир невозможен из-за их рабской природы. А мы не хотим их понять. Мы проливаем невинную кровь. — Что ты несёшь! — заревел генерал Шайр Гуран. Отважный тенкунский генерал. Воздуховик, устроивший над кораблём вихрь, отгоняющий океанские залпы ветра и чудовищ, что со скоростью молнии летели на борт за людьми. Густые закрученные усы генерала развевались на ветру, воздушные стрелы пронзали животных прямо в сердца. — Мы убиваем невиновных! — закричал ему Аахен. — Их убийства также благородны, как если бы вы убили захватчика вашего дома, мучителя ваших жены и детей. Нам нельзя было вторгаться в Чёрный океан! Аахена опрокинуло назад. Он ощутил возле себя клацающие зубы акулы. Акула повисла над ним, едва голова Аахена коснулась её пасти, но поток воздуха разорвал акулу на части. Её кровь забрызгала лицо и одежду Аахена. Генерал Гуран понёсся защищать корабль, Аахен побежал дальше. Бизань-мачта была опрокинута, средняя держалась за счёт подпорок земельника. — Я должен подтвердить свою гипотезу! Краем глаза он увидел Тивая Милгуса и Уилла. Они бились спина к спине. Уилл защищался и атаковал водой, а Тивай… А Тивай только кидал остатки песка в глаза чудовищам и подбирал, замечая острым наточенным глазом, деревянные щепки мачты, которые измельчились до мелких крупинок. С волос Уилла стекала вода. Тивай был залеплен кровью. Одежда Уилла изорвалась, но как Уилл бросался вперёд! Чудища в страхе отлетали в сторону, завидев его. Чувствуя врага, они спешили атаковать Тивая, минуя Уилла. По Аахену ударило мощной волной. Его отбросило, мимолётно он взглянул на небо и не ошибся: сквозь чёрные облака будто бы проступали лица пятнадцати людей. — Тивай! Уходи в каюту, я тебя прикрою! — рычал Уилл. — От тебя пользы как от манара! Уходи! Ты потерял даже ружьё и револьвер! Тивай не отвечал. Он ждал, когда чудовище поднесётся к нему совсем близко. Но змеи и рыбы нападали со стороны. Уилл мешал ему, будь он неладен! Как только Тивай отбегал назад, Уилл мчался к нему и закрывал беззащитную спину. Плащ превратился в огрызок, кровяные волосы мочалкой закрывали глаза. Змей в пяти метрах влез на корабль! — Ааа! Я прошёл семь войн! — закричал Тивай и побежал на него. Навалился всем телом и схватил за пасть. Зашипел алый язык, извивающийся хвост ударил Тивая по голове. Тивай схватил пальцами глаза змея и нажал, приложив все силы. Нога заныла пронзительной болью. Второй змей, выпрыгнувший из океана, впился мёртвой хваткой. Тивай ухватился за хвост. — Арр! — взревел он. И бил, бил, не жалея кулаков по змею. Он в кровь разодрал руки. Зубы змея трещали, глотая его ногу. Что за ненормальный треск? Вдруг Тивай похолодел. Трещали его собственные кости. Змей отцепился, прихватив во рту правую ногу Тивая. Сквозь шум битвы он услышал всплеск. Чёрная рыбина разинула над ним пасть и проглотила его. — Тивай! Уилл помчался к борту. Пустил в рыбу струю. Рыба оказалась быстрее. Она нырнула в воду, размазав по поверхности кровь. Уилл, не задумываясь, прыгнул за ней. Под водой стояла безмолвная тьма, сиял лишь блеклый свет корабельного «солнца». Рыба уносилась прочь. В этом миг Уилла окружили другие рыбы. Как сражаться в воде, окружённым водой? Уилла осенило. Распределив силы по всему телу, он пожелал себе: «Взлети!». Маги воды не тонут. Он не умрёт! Вода стала его двигателем, его крыльями, поднявшими его ввысь. Столб, торчащий из океана, вознёс Уилла до высоты мачты. Не имея возможности завладеть одними рыбами, Уилл закинул их вместе с кубометрами воды на небо. Рассёк воду, рыбы повисли на воздухе. «Умрите же!» — разозлился он и превратил воду в острый нож. Ошмётки рыб дождём посыпались на корабль. Пушки палили по не прекращающим расти скалам, сквозь пушечное окно заливала вода. Водники пытались её сдержать. На поверхности корабля Нулефер. Стоя у кают, одной рукой она отбивалась от врагов, а второй удерживала воды, которые хотели залить корабль. «Нулефер!» — Уилл ощутил странную лёгкость у себя. Рука припала к ноге. На месте кармана зияла огромная рваная дыра в штанах, нога кровоточила. «Я потерял сероземельник Нулефер! Уилл полетел в океан. Он должен достать сероземельник, хоть с самого глубокого дна. — Ааар! Твари! — пробежало по воде эхом. Тивай вынырнул. Не было левой руки, на её месте свисало мясо. Зубами Тивай вцепился в лицо рыбы и грыз её. Грыз, откусывая кусок за куском. Пальцы правой руки были внутри у рыбы и рвали все её внутренности. Уилл забыл про камень, волной он вернул Тивая на борт корабля. Тивай упал вместе с рыбиной, к которой присосался намертво. Чёрные мокрые волосы свисали в разные стороны. Тивай выдернул руку, в кулаке лежало вырванное сердце рыбы. Уилл подлетел к Тиваю. Вдруг тот набросился на него. Уилл увернулся. Звук, как будто отрывают мясо. Тивай держал зубами за хвост вылетевшего из океанской пены змея, стоя на одной ноге. Рванулся назад, змей даже не успел ударить его. Тивай нащупал деревянный брусок и воспользовался им вместо ножа. Смерть змея встретила Тивая диким воплем и вознёсшимися к небесам руками. Уилл подошёл к нему: — Я прикрою! Тивай бессильно упал лицом вниз. — Я ещё буду сражаться… — Целители! Человек ранен! — Уилл качнул головой. — Твоя восьмая война подошла к концу. — То не войны, — захрипел Тивай. — То не войны… Я понял, что никогда не сражался по-настоящему… Мои противники были слабее меня. То не войны. Это — война. Это ад… Сознание покинуло Тивая. Уилл донёс обливающего кровью Тивая до каюты. Спина холодела. Надвигалась буря. Воздуховики, ледняки и огневики встречали снег и лёд. Клубились белые облака. От снега стало светло как днём. Только снежинки летели стремительно, прокалывая людей до крови. «Уфф», — фыркнула Куфира. Она стояла на палубе. Как воздуховик или даже водник не могла взлететь. Куфиру прикрывали проходящие маги, поддерживая руками за спиной. Свои же руки она распрямила и выпустила столько сил, сколько могла. Огневики заставят снег растаять, воздуховики перенаправить ветер, она же блокирует ход снега и льда. Но если было бы так просто! Куфира посматривала на океан. Через раз приходилось замораживать насмерть кого-то из обитателей ада. «Абадония, несусь к тебе!» — пыхтела Куфира. Сияние магов света показывало вечную темноту. «Я приду к тебе!» — вздыхала Куфира. Вокруг неё даже частицы воздуха превращались в лёд. Буря медленно отодвигалась назад. Только бы поднажать. За снегом и льдом ждёт её мечта. Ждёт вечная разгадка, мучавшая её с детства. Её собственное проклятие, её оковы, не дававшие жить со спокойным сердцем. Плавало больше двадцати душ заледенелых монстров. Инстинкты Куфиры отыскивали их до того, как её сознание понимало, где скрывается враг. Один товарищ пропал! Куфира быстро заморозила воду! Но корабль, оснащённый лучшим в мире двигателем, бежал вперёд. Лёд закончился, щупальце показалось на поверхности. Куфира попала в воду. Недолго думая, она всплыла, соорудила себе льдину. Покажись, враг! Он показался. Простое водяное щупальце. Куфира заморозила его. Вода проснулась в другом месте. Куфира металась, кружилась. Местность становилась похожей на ледяную пещеру. Даже если превратит в лёд весь океан, она увидит остров, не сдавалась Куфира. Она отводила вражеские атаки в сторону и отражала их, оборачивая воду в лёд. Вода тоже часть ее силы. Воды — целый океан! Значит, можно сделать щит и возвращаться на корабль. Льдина, на которой стояла Куфира, росла. Лёд достигнет поручней, и она перейдёт на трещащую по швам «Встречу». Небо засияло ярким светом. «Солнце показалось? Мы приплыли?» — Куфира восхитилась. Но это была молния, озарившая небо. Опять померкло. И снова свет! Молния попала в Куфиру. Она замертво повисла на поручне борта. Волосы и платье горели в огне. Застывшие глаза были открыты, в них тоже сверкал огонь. Огонь нескончаемой веры. Корабль качался, люди катались кубарем. Тем временем разлитая вода под ногами превращалась в лёд. Нулефер была на корме корабля. Она вцепилась щупальцем в поручень трапа. Задачей Нулефер и ещё сорока водных магов было не дать воде залить корабль и возвращать обратно в океан забортную воду. Она услышала, что нос «Встречи» и фок-мачта заледенели. На корме, где стояла Нулефер, висели пока что сосульки. Чудовища не спешили нападать. А их попытки казались Нулефер жалкими. Она с другими водняками расправлялась с тварями быстро. Ей повезло, считала она, что её окружают опытные воины. Новичков, не прошедших ни одной войны, чудовища сжирали без зазрения совести. Военный опыт бывалых наёмников был настоящим преимуществом в битве. Нулефер чувствовала себя в разы сильнее змей и рыб. Как росли её силы, когда она подставляла лицо шторму! Вспоминались уроки Уилла и Урсула, она ощущала воду каждой клеточкой. — Нулефер! — крикнули её. — Команда от капитана Миркогала! Вода замерзает, нужно вытащить раненых! — Есть! — подчинилась она. Трупами было усеяно всё. Нулефер проносилась прямо над водой, дабы не задели её пушки. Выживших было не различить. Женщина хваталась за бочку, а её плечо пожирала рыба. Нулефер щупальцем откинула рыбу от женщины. Всё до плеча съедено, даже страшно прикоснуться. Нулефер быстро подняла водой женщину и перекинула на корабль. Сколько же работы целителям! За спасательный круг держался симпатичный юноша. Нулефер подняла его. И завопила от ужаса. У юноши всё, что ниже живота, было съедено. Жизнь тоже отнялась. «Покойся с миром», — Нулефер захотела закрыть рукой его глаза. Они намертво заледенели, юноша стал красивой глыбой льда. Нулефер подняла глаза на мерцающие облака, за которыми просматривались человеческие очертания богов. На небе слово бы искрилась жизнь. В воде и над водой властвовала смерть. Били молнии, набрасывались змеи. Людей, которые упали за борт, твари разрывали по частям, поднимаясь с тёмного дна. Крики поглощались в кромешной тьме. Даже первоклассным магам невозможно было предугадать, откуда пойдёт атака, сверху, снизу или со стороны. Океанская жизнь и человеческая смерть были как сросшиеся сестры-близнецы. Тонкое платье Нулефер потяжелело из-за впитавшей влаги, у неё не было времени высушивать себя и отталкивать попадающие на платье капли воды. Вдруг она ощутила, кто-то ползёт в её маленьком кармашке платья. Нулефер ударила рукой, чтобы прибить эту тварь. И увидела: серый камень Уилла, сероземельник-талисман падает вниз. Послышался тонкий всплеск от удара камня о воду. Он полетел на дно. У Нулефер остановилось сердце. Её талисман! — Спасите! — прошептали за спиной. Мужчина плыл к ней. Он даже попытался призвать воздух, чтобы ухватиться за Нулефер. Но сил было так мало, что воздух не подчинился своему хозяину. Она отвлеклась, сероземельник был недосягаем. Слёзы подскочили к глазам. Может, ещё успеет, если бросится в воду? Но мотнула головой. Подняла истощённого мужчину и отнесла на корабль. «Когда же это закончится? Абадония не хочет нас встречать. Но мы ей отомстим. Подойдёт к её берегам ради всех павших». Слёзы текли. Уилл. Потерянный камень являлся источником их дружбы и любви. Камня нет, и Уилл… Может, погиб? Сгинул на чёрном дне вместе со своим сероземельником? Когда Нулефер захотела вернуться к воде и дальше вытаскивать раненых, то увидела новые тела — чудовища пожирали других спасателей. Маг воды отчаянно боролся со змеем. У мага щупальца — у змея проворный хвост. Нулефер взметнула в змея струю от себя. Удар показался ей слабым, но змей зашипел и удрал под воду. — Поднимайся, раненых не осталось! — Нулефер протянула руку товарищу. Они вылезли на палубу. Нулефер вскрикнула. Призрак! Ан нет, Аахен, подбитый, с рассёкшим лбом стоял перед ним. Она захватила его в объятия, сдавив всё тело. Было немыслимо, что Аахен, маг-растеневик, уцелел! Внутри она попрощалась и с Аахеном, и с Уиллом. Аахен держал её, не отпускал. — Я хочу проверить… У тебя есть время поговорить? — У меня воздуха глотнуть нет времени! — Нулефер освободилась от его объятий. — Какие разговоры? — Нулефер, у меня появилась одна гипотеза. Она не займёт много времени… Я всё понял! Вода начала бурлить. «Морское чудовище!». Аахен побежал прямо навстречу к нему. «Он дурак!» — осознала Нулефер. И да, двухметровый змей восстал из воды. Аахен остановился перед ним. Нулефер оказался быстрее, чем чудище могло съесть Аахена. Она ударила змея водой. Прибудут другие. Аахен больно вцепился в её спину и подставил перед собой. — Вот! Ешьте её! Только и успела Нулефер метнуть в змея воду и побежать назад, таща за собой Аахена. Они спрятались в открытой каюте. Её распирало от злости. Кулак врезался Аахену в нос. Удар в живот. — Объясни, что это было! Аахен бегло поцеловал Нулефер в губы и выскочил из каюты. — Не засиживайся! Иди сражаться! Аахен домчался до Миркогала. Капитан отдавал приказы людям и завлекал болтовней рыб. Голова была прокушена, ухо отсутствовало. Целитель заживлял капитану рану, тот его не замечал, кричал: — Слева по курсу скала! Право руля! Ловко, лихо капитан поворачивал и кричал приказы своим голосом то магам на палубе и в воздухе, то в винамиатис для стрелков в конце корабля. Винамиатисы работали. Значит, старейшины уже знают, что часть истории Хакена — правда. — Капитан! — изрёк Аахен. — Мы видим свет! Он в часе ходьбы от нас! — примчались маги света и тьмы. — Горизонт чист! Из воды выскочил змей, пролетел над головами, увернулся от боевых магов и перекусил Миркогалу горло. Час! Час продержаться! Час. Их осталось четыреста человек из восьмисот приготовленных к бою офицеров и магов. В кают-компании, сжавшись от страха, прятались беззащитные биологи, ботаники, антропологи, историки. Их бесстрашный капитан лежал мёртвым. Чудовища отступали. Буря затихала. Но бездушные языки и зубья возникали над головами. Ветер и вода сшибали с ног людей. — Нулефер, Уилл, берите на себя чудовищ! — Аахен оттолкнул генерала Гурана. — А всем быть ближе к центру. Генерал Гуран, отведите людей от борта! — А ты куда? — спросил генерал убегающего Аахена. — Океан затихает, я доложу в винамиатис людям на земле о наших успехах. В кают-компании молились люди. Священник ласковым голосом и добрым взглядом ободрял их. Священник прятал колотящиеся руки под покровом ткани, сидел за высоким столом. Люди не должны видеть его страх, который захватил тело, но пока ещё не проник в разум. — Светлеет! — прибежал с радостной вестью Аахен. В своей каюте он нашёл связывающий голоса винамиатис. Прибитый к полу и стене шкаф стоял прочно, но дверцы стучали и вещи катались по полу. Аахену повезло, что винамиатис не закатился далеко. — Мы почти у цели! — заголосил он. На другом конце винамиатиса слышались стоны. — Сынок… — прошептал Леокурт. — Сколько времени, папа? — Семь часов утра. Аахен, мы звали тебя на протяжении шести часов! Где ты был? Мы уже похоронили тебя! — На палубе. Я не стал отсиживаться в укрытии. — О боги! — взвыла Даития. — Это ад! Мы получали каждые пятнадцать минут сообщения о новых погибших! — Чёрный океан — ад не для всех. Он был прекрасен и безмятежен, пока не появились мы. Я влюбился в него. Мама, папа, я не уверен, что на острове мне разрешат говорить. Выслушайте меня сейчас, пока есть время, у меня появилась гипотеза… Восходящее солнце бросалось в иллюминатор. Оно входило, вопило о начале нового дня. Облака окрашивались золотистым светом, вода играла в его ослепительных лучах. Казалось, золотом вышито небо, золотом осыпана вода, золото сияет на раненой «Встрече». Пена шумела и тоже золотилась. В Чёрном океане наступало утро. Аахен, погасив винамиатис, восторженно смотрел на горящий шар — на солнце — и благодарил богов за подарок. Редко он любовался восходами, в это время лишь ложился спал после плодотворных ночей. Чёрный океан подарил ему красоту. — Прекрасен мир, где нас нет! — Аахен вдохнул морской чистый воздух полной грудью. Он выбрался на палубу. «Встреча» страшно пострадала. Бизань-мачта пала, грот-мачта держалась на честном слове. Судно спасала крепкая обшивка, хотя в форштевне образовались пробоины, маги воды не отходили от дыр, земельники лепили из обломков скал защиту. Всем становилось понятно, возвратиться обратно «Встреча» не сможет без абадон. Во второй схватке с Чёрным океаном она протянет не более часа. Снаряды закончились, паровая машина тоже была усеяна глубокими трещинами. — Тивай, выходи! Уилл тащил на себе подполковника Милгуса. Нет руки, нет ноги, на лице будто воцарилась маска смерти, с разинутым ртом и застывшими глазами Тивай взирал на горизонт. Тенкунский воин стоял согнувшимся в позе маленького ребёнка, зародившегося эмбриона. — Уилл! — появилась Нулефер. Она хотела обнять Уилла. Она считала его погибшим! Но руки Уилла были заняты Тиваем. Нулефер улыбнулась и положила ему руку на плечо. Уилл и Нулефер, с распрямленной спиной, стояли как взрослые мужчина и женщина. К ним подходили новые люди, разорванные, обожжённые, искалеченные. Твёрдые как кирпичи. Люди осознавали счастье жизни, осознавали тягость смерти, её невероятную близость. «Мы спасены! Мы выжили!» — хотелось бы кричать. Но не было желания кричать зря и тратить дорогие мгновения на потеху. Ликование и то не имело значения в их предсказанной свыше мимолётной жизни. Восточное солнце ласкало северные чертоги. Маленькая чёрная точка росла. — Вижу землю! — вернулся летающий маг. — Земля! Огромная зелёная земля! Воины «Встречи», закалённые в главной своей войне, шли к останкам капитанского мостика, возле которого в подзорную трубу чертовски хорошо была видна растущая земля.