Лидия не уходит. Почти всегда у него в квартире. Видимо чувствует, что стоит только оставить его наедине со своими мыслями – случится что-то непоправимое, он снова передумает. Как делал это почти каждый день, когда она заставала его сидящим у стены, до боли сжимающим кулаки. Когда единственной фразой, сказанной ей, было тихое ломанное «уходи». Поэтому она рядом ровно столько, сколько может. Да и разболелся он не на шутку. Приходится готовить ему бульоны, заставлять пить чай с медом, вместо излюбленного кофе, и сидеть минутами с горстью таблеток в протянутой руке.
Упрям, как баран.
Но, пыхтя и возмущаясь про себя, уступает.
И вот идет на поправку.
Спустя неделю температура спала, а горло перестало так невыносимо болеть.
Стайлз даже чувствует себя бодро.
Сегодня Лидия должна прийти раньше. Поэтому он откладывает очередную книгу и идет в душ.
Живет почти бездумно. После того разговора. Боится, что как только подумает об этом, снова начнется истерика и метания. Этот тревожный голосок внутри всегда просыпается, когда её нет рядом. Сразу скользкое сомнение и оглушающее, выбивающее почву из-под ног «
не знаю».
Не знаю, правильно ли было послушать её.
А придерживаться плана – правильно?
Убегать – правильно?
Не знаю. Ничего не знаю.
Но постепенно тревога пропадает. Её все меньше и меньше с каждым днем. Прямо пропорциональна спокойствию, которое приносит Лидия.
Снова это до жути странное «Спокойствие», которое совсем не вяжется с его жизнью.
Он слышит, как открывается входная дверь и выходит из душа.
- Ты снова не закрыл дверь?
Голос звучит звонко. Хорошее настроение.
Она снимает туфли и уже по-хозяйски проходит в зал, садится в кресло и улыбаясь смотрит на брюнета. Молчит.
Что-то задумала.
- Что? – улыбается смущенно Стайлз. Не привык, чтобы на него вот так вот пристально смотрели.
- Ты стоишь передо мной в одних домашних шортах, с блестящей от воды грудью и еще спрашиваешь? – Откровенно смеется.
- Неужели что-то есть?
Спрашивает, ловя её веселый тон, и смотря на себя снизу-вверх.
Лидия лишь молча отводит глаза.
Она прекрасна. Как и всегда.
Естественный макияж, обтягивающее серое платье и каблуки. Лидия любит каблуки.
Отводит смущенный взгляд и прячет улыбку. Осматривает стены, как будто видит их впервые.
- Почему у тебя нет ни одного зеркала?
Потому что не могу смотреть на себя без отвращения.
Или не мог.
- Не знаю, как-то не было необходимости.
Растирает волосы полотенцем, от чего они становятся почти сухими. Торчащими во все стороны, как у ежа. Солнце играет на его торсе, руках. Видно, как напрягаются и перекатываются мускулы под кожей. Лидия снова смотрит. Украдкой, пока он не видит. Смотрит на статную фигуру, на накаченные руки, ноги и торс. Взгляд наконец-то доходит до лица.
Охх, Стайлз.
- Это хорошо, - ловит вопросительный взгляд карих глаз, - ты даже понятия не имеешь, на сколько ты хорош.
Смотрит на неё и чувствует, как к щекам подступает легкий румянец.
Быть честным, он давно не смотрел на себя в зеркало, естественно видел свое отражение, но, чтобы смотреть, изучать. Нет. Это давно начало вызывать чувство отвращения.
Последний раз он помнит себя стоящим у большого зеркала в черной мантии и с Оксфордским дипломом.
Последнее воспоминание о себе.
Потому что потом он собой уже не был. И было дико и страшно смотреть на этого чужого человека, смотрящего мертвыми потухшими глазами куда-то сквозь. И он перестал.
- Хорош? – мямлит брюнет с глупой улыбкой, застыв с полотенцем в руках.
- Боже, ты даже покраснел! – Девушка хлопает в ладоши и смеется. Понимает ли она, что совершает чудо, воскрешая человека из пепла?
Вряд ли.
- Мне кажется, тебе уже можно выйти на улицу. – Она встает, обходит кровать и останавливается напротив окна. – Такая погода, знаешь, теплый воздух, ветра нет, солнце. – Оборачивается к нему. – мы просто должны сегодня погулять.
Мы
Уже не кажется странным. К хорошему быстро привыкаешь – так же говорят? И вот Стайлз уже все с меньшим рвением отвергает это назойливое "мы". Непривычное, даже немного пугающее.
Даже вызывает улыбку.
Он молча открывает шкаф и берет первое попавшееся на глаза. Лидия тактично уходит на кухню и заваривает себе кофе.
Почему все стало таким привычным?
Ну то есть, почему другим нужны месяцы, а то и годы, чтобы почувствовать близость. Чтобы чувствовать себя спокойно рядом с человеком. Быть самим собой.
Почему у неё такое ощущение, что до Стилински она была не собой.
Там был кто-то другой.
А Лидия, настоящая Лидия, которая по привычке наливает две кружки кофе, ведь Стайлз без него не может, увидела парня на мосту и решила встать рядом. Как будто чувствовала, что там её место. Рядом с ним.
И сам парень постепенно сбрасывает старую кожу, очищается от шелухи и предстает перед ней настоящим. Очень медленно, но она и не торопится.
Девушка стоит, облокотившись на стол делая глоток, когда он заходит на кухню. И снова откуда-то из области сердца разбегаются по всему телу тысячи мурашек, заставляя закусить щеку изнутри, чтобы скрыть восхищенный вздох.
Стайлз-хочу-уже-дотронуться-до-тебя-Стилински.
Парень уже не удивляется приготовленному для него кофе, а просто молча берет стакан и встает рядом с девушкой. Так правильно. Так нужно.
Они молча выпивают содержимое стаканов и выходят на улицу.
- Ну что, доктор, куда пойдем? – Подставляя лицо теплым лучам солнца спрашивает брюнет.
- Просто иди за мной.
И она уходит, оставляя его позади, не оборачивается, знает, что пойдет. Потому что как иначе?
А он стоит и улыбается. Смотрит как отливают золотом её рыжие локоны на солнце и становится тепло.
Прям дитя солнца
И он идет за ней.
У вас было такое, что вот вы живете, что-то важное и глобальное происходит в вашей жизни. Вы ужасно переживаете или наоборот безгранично рады чему-то. Но все это меркнет и кажется совсем незначительным и далеким.
Бессмысленным.
Вся жизнь, проблемы и привычная важная суета – все кажется бессмысленным после того, как встречаешь человека.
Своего человека.
И просто слепо идти за ним.
Куда бы он тебя не привел, и чтобы не случилось по пути.
Просто следовать за ним.
В этом больше смысла, чем во всей этой гребаной жизни.
Вот и он идет за ней.
Смотрит на её развивающиеся на ветру, как пламя, локоны и хрупкую фигуру так, как будто в этом и есть смысл его существования.
Или в её шагах. В каждом шаге.
В том, как покачиваются бедра.
В том, как она улыбается, когда оборачивается.
Нет, определенно в том, как она протягивает руку и смотрит на него.
В ней.
Они останавливаются у светофора и местность кажется очень знакомой.
- Так куда ты меня ведешь?
- Подожди, - она улыбается и мимолетно смотрит на него. Стайлз чувствует, что она волнуется. – ты отдыхал когда-нибудь у моря?
- Ээ, нет, никогда.
- Это хорошо, потому что я собираюсь предложить тебе поездку в мое самое любимое место, но есть только одно условие, - уже более серьезно говорит она, останавливаясь. – ты должен поговорить с ним. – она оборачивается на здание и обратно на парня. Смотрит на него виноватыми глазами.
Да, невозможно забыть. Специально провела его другим путем.
Брюнет лишь молча смотрит на неё, а бесы уже вовсю бунтуют внутри.
Кто-то говорил о спокойствии?
- Что я ему скажу? Папочка, можно мне в отпуск? – чувствует, как раздражение подступает к горлу, готовое вылиться в тонну сарказма и усмешек.
Она тоже замечает моментальное изменение в нем.
- Да, Стайлз, именно так ты и скажешь, если хочешь. – произносит с вызовом, не отводя глаз от его карих. Читает секундное недоумение во взгляде парня.
Продолжают молча стоять и буравить друг друга взглядами.
Неужели еще не понял, что Лидия Мартин не сдается?
Это противостояние титанов так бы и продолжалось, если бы девушка не сжала осторожно кончики его пальцев в свой маленький кулачок.
А его как будто ударило током и парализовало.
И он испугался. Застыл, как статуя.
Бесы, плюясь от злости заползли в свои каморки, спрятались, как от солнечного света.
Он отдергивает руку и опускает голову вниз. Сердце бешено колотится, а губы сохнут, как будто он сутками капли в рот не брал.
В этом больше близости, чем в самом страстном поцелуе или сексе, или разговорах по душам.
Лидия лишь сжимает губы. Ничего страшного, привыкнет.
Она не сдается.
Неожиданно он уходит в сторону здания. И победная улыбка озаряет лицо девушки.
***
15-ый этаж. Черная дверь без вывески. Решительными шагами направляется к ней, пока кто-то не окрикивает его.
- Вам кого?
Стайлз оборачивается и видит перед собой девушку в черной майке и рваных джинсах.
Знакомые черты лица.
Этот взгляд.
- Кора? – да, это взгляд он у знает из тысячи. – Кора Хейл?
Девушка лишь немного наклоняет голову в бок и с прищуром смотрит на брюнета. Потом резко трогается с места и оказывается рядом за считанные секунды.
Хэйл.
***
Группа подростков тихо сидит в каком-то темном подвале. Пахнет гнилью, как будто тут кто-то разлагается. Некоторые собрались в кучки, кто-то по двое, некоторые стоят одни. Только один парень сидит, облокотившись на стену. Он зарылся руками в черные, как смоль волосы. Его руки. Они дрожат.
Черт возьми, что за херня тут творится?!
Стайлз напуган.
Он просто в ужасе.
Только недавно он был перспективным выпускником с огромным потенциалом и планами на жизнь.
А теперь сидит в затхлом подвале с кучкой будущих убийц.
Он бегло смотрит на лица подростков.
Смеются.
Улыбаются.
Довольны.
Мрази.
Неожиданно встречается с чьими-то глазами.
Это девушка небольшого роста, с волосами до плеч и очень серьезным лицом.
Она смотрит прямо на него.
Хмурится.
- Какого черта ты забился в угол, как ребенок? – она сказала это громко. Все услышали. Они все смотрят на него.
Им смешно.
Стайлз лишь в сотый раз закусывает губу и отворачивается.
Чего ей надо?
Вместо раздражения он начинает испытывать еще больший страх.
Этот страх подавляет все.
Неосознанно он хватается за голову и начинает качаться.
Что он сделал с ним.
С его жизнью?
Вдруг кто-то резко хватает его за плечо и разворачивает. Снова она. Смотрит на него, сведя брови и сжимает плечо. Брюнет сжался еще сильнее и затаил дыхание. Откуда этот ужас? Он никогда в жизни не был так напуган и сбит с толку. Чего ему боятся, ведь он порядком лучше и опаснее всех этих недоумков. Почему ему хочется свернуться комком и забиться в какой-нибудь угол от этого яростного взгляда, которым девушка продолжает его прожигать.
- Отвечай мне!
Какого…
Дверь открывается и по винтовой лестнице спускается молодой мужчина. Он одет в обычную белую футболку и спортивные штаны. На лице мерзко-блаженная улыбка. Стайлз уже его ненавидит. Он останавливается перед ними. Девушка отводит взгляд от вошедшего и толкает брюнета, из-за чего он не слабо ударился о стену.
- Меня зовут Эйдан и это все, что вам нужно обо мне знать. Я буду вашим тренером некоторое время. – он обводит взглядом собравшихся, останавливается на уже вставшем Стайлзе. – Я знаю, что некоторые из вас уже обладают кое-какими боевыми навыками. Борьба и бокс. Правильно, мистер Стилински? О вас явно позаботились, прежде чем отправить сюда.
Он ухмыляется.
Знает, кто он.
Хочет унизить.
Ублюдок.
Стайлз лишь сильнее сжимает челюсть и буравит взглядом этого перекаченного придурка.
- Может продемонстрируете. – произносит слащаво-приторным тоном и добавляет мерзкую улыбочку.
Стайлз опешил. Сердце пропустило удар.
Только не это.
Ладони похолодели.
Хочется заплакать, позвать маму, чтобы она увела его отсюда. Как в детстве.
Все его нутро трусливо дрожит, выбитое из колеи. Да вообще весь мир рухнул у него прямо под ногами. И он падает. Не может ни за что ухватиться. Что это за место. Это не он, не для него.
Это ошибка!
Его не должно тут быть!
У него начинается паника.
- Можно мне с ним в спарринг?
Снова этот дерзкий голос возвращает его в реальность. Девушка упрямо смотрит на новоявленного тренера. Он лишь ухмыляется и подзывает её рукой. Она выходит из толпы.
Теперь его очередь.
Огромнейших усилий стоят эти несколько шагов. Кажется, никогда еще не было так тяжело.
Не успевает он встать перед ней, как тут же получает удар в скулу. Ошарашенно отходит назад и дрожащей рукой дотрагивается до ушибленного места. Не чувствует боль. Смотрит на неё распахнутыми глазами.
Она подлетает к нему и делает еще один удар в солнечное сплетение.
Воздух буквально вылетает из легких и становится невозможно дышать. Он сгибается и, как рыба, выброшенная волной на берег, жадно хватает ртом воздух. Тщетно.
Снова удар.
Коленом в нос.
На руки капает что-то теплое.
Липкое.
Кровь.
Он все еще не чувствует боли.
Падает на колени.
Все как в тумане.
Это не он. Это все не с ним.
Можно поставить фильм на паузу, ему не нравится такой жанр?
Внезапно он оказывается на полу.
Девушка сидит на нем и яростно бьет его.
Оказывается, его губа уже давно разбита.
Оказывается, все лицо в крови.
Она не останавливается.
- Ну давай же! – она кричит. Кричит так отчаянно. Со злость и страхом.
Делает еще один удар.
И он как будто просыпается.
Боль. Очень больно. Адски больно.
Начинает злиться.
Делает судорожный вздох. Останавливает уже занесенный кулак и делает болевой.
Девушка вскрикивает от неожиданности.
Кто-то скребется о стенки измученной души.
Он отталкивает её. Встает и уже рядом с ней. Впечатывает её испуганную – удивленную – пораженную в стену. Слышит, как голова со звуком ударяется о кирпичи.
Ему нравится.
Что-то проснулось внутри.
Что-то страшное – кровожадное – довольное проснулось в нем.
Его рука сжимает её горло.
Еще. Еще. Еще.
Убей.
Бесы разжигают огонь внутри, и он сжигает его. Сжигает дотла. Доли секунды и человека не стало. Лишь горстка пепла на месте, где когда-то что-то дышало.
И вот уже кто-то другой яростно шепчет уже синеющей девушке на ухо.
- Больше. Никогда. Так. Не делай.
Это кто-то другой ударяет её еще раз о стену и отшвыривает на пол.
Кто-то, но не он.
***
Все еще подозрительно вглядывается в лицо парня, пока губы не растягиваются в счастливой улыбке, которая мгновенно преображает суровое лицо.
- Лис! Прости, ты же знаешь, что у меня ужасная память на лица. Но ты сам виноват, стоит чаще появляться тут. – девушка хлопает его по плечу и отводит глаза. Понимает, что сказала глупость. – Что ты тут делаешь?
- Мне нужно встретиться с отцом, он у себя?
- Нет, у них собрание, приехали какие-то серьезные парни. –закатила глаза.
- Да, как же хорошо, что мне насрать.
- И как же удачно сложилось, что именно сейчас я вышла заварить себе чашечку кофе.
Подмигивает ему и уходит на кухню.
Как всегда, Кора его прикрывает.
- Зачем ты сделала это?
- Ты должен был разбудить это в себе. Своих бесов.
Стилински провожает её взглядом. Подходит к лифту и спускается на этаж ниже. Стеклянная дверь и он видит всех этих напыщенных идиотов, которые важно сидят вокруг стола с таким видом, как будто решают жизненно важные проблемы. Хотя так оно и есть.
Он нагло открывает дверь и вальяжно заходит в кабинет. Все замолкают и с недоумением смотрят на наглеца. Бесы потирают свои лапки в предвкушении представления. Настал их черед.
Стайлз ловит вопросительный взгляд отца и прежде, чем он, открыв рот хочет что-то произнести, перебивает его.
- Босс, можно с вами парой фраз перекинуться? – Губы растягиваются в надменной ухмылке, а в глазах пламя.
- Выйди. – Голос Джона звучит сухо и спокойно, но Стайлз знает, что это дается ему с трудом. Он ненавидит, когда сын такой.
Ему становится страшно.
- Заставь меня. - Брюнет приподнимает голову и надменно смотрит на сидящих в кабинете. Он чувствует, как что-то окутывает его и заставляет вести себя так. Что-то липкое и тягучее, немного забытое. Это дает ему чувство власти.
Это заставляет бояться его.
У всех есть темная сторона.
Его сторона не то, что темная, с неё веет страхом и смертью. Как будто сами демоны преисподни выглядывают оттуда и смотрят его глазами.
Пусть бояться. Пусть все они бояться. Сидят, строят из себя опасных парней, хотя от самих веет домашним уютом, блэк-джеком и шлюхами. Построившие империи на человеческой крови и породившие демонов.
Пусть теперь смотрят.
Пусть смотрят на человека, отнимающего жизни одним нажатием курка, пусть кровь стынет в жилах.
Парень обводит собравшихся взглядом и прищуривается.
Неожиданно голос из другого конца привлекает его внимание.
- Это определенно знаменитый Лис, не правда ли?
Мужчина смотрит на парня с интересом. Его голос звучит спокойно, как будто смакует каждое слово. Стайлз смотрит на него и как будто узнает. Он определенно где-то его видел. Где?
Где?
- Нет, Том, к сожалению, вы ошиблись. Это лишь очередная выскочка из новеньких.
Голос отца выводит его и оцепенения.
Хищная улыбка озаряет лицо брюнета.
Он позволяет отцу увести себя в коридор.
- Ты защищаешь меня, это так мило. – наигранно поднимает брови и натягивает милую улыбочку.
- Прекрати. Этот. Цирк.
Чеканит каждое слово. Он в бешенстве.
Стайлз продолжает смотреть на отца, улыбаясь. Он не может контролировать это. Никто не может. Иногда, наша темная сторона оказывается такой необузданной, такой мрачной.
Лучше бы никогда не будить это.
И вот сейчас его с головой могло бы накрыть, остатки самообладания могло унести куда-то в пучину раздражения, вызванного одним лишь видом этих ублюдком. Дверь снова могла бы открыться и впустить кого-то страшного.
И уже почти.
Но, а как же море?
И все стихает медленно, по накатанной. Как волны уносят с собой мелкую гальку с берегов.
Брюнет закрывает глаза и делает один глубокий вдох.
- Мне нужен отдых.
- Как это понять?
- Так и понять. Я хочу уехать на несколько дней, недель, месяцев. Думаю, могу себе позволить, у меня тут связи, если ты еще не слышал. – Ехидным шепотом устало добавляет парень.
Старший Стилински удивленно смотрит на него нахмурив брови. Молчит. Это раздражает.
Парень облизывает пересохшие губы и заламывает кулаки.
- Или мне нужно размазать чьи-то мозги на днях? – сверкает потемневшими глазами.
Джон лишь смотрит на сына. Без злобы. Без боли. Без раздражения.
Смотрит на сына.
А не на наемника.
Смотрит так понимающе и так устало.
Поднимает руку и опускает её на плечо сына.
Смотрит прямо в глаза, как будто в душу.
Сжимает плечо.
- Хорошего уикенда.
И уходит, оставляя сына еще несколько минут стоять в широко раскрыв глаза.
Почему-то начало щипать глаза.
