***
— Ты долго будешь убиваться? — мрачно поинтересовался Саске, нависая над уткнувшимся в подушку Наруто. — Заткнись, — глухо рыкнула подушка. — Мне казалось, ты знал, чем дело кончится. — Я знал! — взвился Наруто. Подушка упала на колени, а он сверкнул злыми и насквозь напуганными глазами. Саске вздохнул, подбираясь и на всякий случай просчитывая пути отступления. — Я еще как знал, даттебае! Но это совсем не значит, что я должен прыгать от восторга и блевать радугой! — Какое прекрасное сравнение, идиот, — процедил Саске. — А что еще ты хотел? Что ты от меня хотел?! — Я хотел, чтобы ты хоть немного поумнел и повел себя, как и положено взрослому человеку! — рявкнул Саске. — А не впадал в истерику от того, что сам решил! — Сам решил? Сам?! От первого удара Саске успел уклониться, второй же отбросил его к стене, впечатал, выбив дыхание. Затрещала стена, посыпалась штукатурка. Наруто напротив злобно сжимал кулаки, сверкая рыжими глазами с вертикальным зрачком. Саске скользнул вбок смазанной неуловимой тенью, схватил Наруто за запястье, дернул, поворачивая, обхватил вырывающееся тело со спины, притискивая руки к туловищу. Прижался к затылку губами — пока не вырвался, не ускользнул и не продолжил истерить, как девчонка. Наруто дернулся — раз, другой — и обмяк в железной хватке. Низко опустил голову, пряча лицо в волосах. Глубоко вздохнул. Не захотел вырываться, хотя, видят Боги, мог. — Уссуратонкачи, — выдохнул Саске, прикрывая глаза и чуть ослабляя хватку, превращая ее в объятия. — Не дури. — Да пошел ты, ублюдок. В наступившей тишине было слышно, как спаренными ударами колотятся их сердца.***
Спустя два дня Саске все же заставил Наруто отправиться к Цунаде. Не сказать, что это получилось так уж прям легко, но все же получилось. Наруто, балансирующий на грани совершенно бабской истерики, огрызался, рычал, язвил и лез в драку в ответ на любую, даже самую невинную, фразу. А когда понял, что в битве Саске поддается, окончательно взбесился, послал Учиху в далекие дали и, демонстративно хлопнув дверью, ушел. Лучше бы набил морду. Саске понимал, что сам его провоцирует, но отчего-то стало невозможным бить так же, как раньше. Даже мысль о том, чтобы ударить Узумаки и чем-то ему навредить вызывала нервную дрожь. Неудивительно, что Наруто взбесился. Саске и сам злился непонятно на что, улавливая исходящие от Наруто волны паники пополам с бешенством. Им просто надо было успокоиться. Саске искренне верил, что готов воспитывать ребенка. Искренне верил — до тех самых пор, пока Наруто не вышел из ванной, сжимая в кулаке тест, и не глянул испуганными и совершенно ошеломленными глазами. Не глянул так, что все тщательно контролируемые инстинкты Саске взвыли дурным гласом, веля немедленно защитить беременного омегу. И Наруто, почувствовав это, мрачно оскалился. Так, что разом вспомнилось, что он АНБУ, специальный дзенин, ликвидатор, и способен надрать Учихе задницу. Черт, будто они не знали, чем закончится та течка! Наруто же сам сказал, что лучше разобраться с этим быстрее! И Саске согласился. Тогда казалось, что все так просто — убедить вздорного Узумаки, а дальше уже справляться по ситуации. Твою мать, каким же дебилом надо было быть, чтобы думать, что ребенок — это так легко и просто! Саске был не готов. К внезапно накрывшему осознанию, к захлестывающему желанию закрыть Наруто в квартире, выставить оборону и не подпускать никого и никогда. К несправляющейся выдержке — хваленое самообладание шиноби пасовало, подняв вверх все четыре конечности. Проще было бы пройти мимо сотни течных омег, сохранив невозмутимо-презрительное лицо, чем справится с неожиданно проснувшимися инстинктами. Саске еще ничего не чувствовал, но уже знал и, глядя на нервного Узумаки, едва подавлял желание уступить ему во всем. Всегда. Как угодно, лишь бы он был в безопасности. А Наруто… А Наруто, разумеется, все понял. Конечно же понял, если уж Саске чувствовал его страх, то и Наруто чувствовал весь комплекс неожиданно проснувшихся в Учихе чувств. И, ожидаемо, взбесился. Он слишком ценил собственную независимость, чтобы так просто смириться с неожиданной опекой. И все равно было болвану, что Саске и раньше опекал его! Раньше же, видите ли, все было не так, раньше это было простое прикрывание спины напарнику и другу! Чертов идиот! Ладно, если по честному, то и Наруто опекал Саске не меньше. А местами и больше. Черт! Черт-черт-черт. Ладно. Им просто надо успокоиться. — Я на миссию, — заявил клон Наруто. — Когда вернусь — не знаю. Не скучай, ублюдок. И исчез в клубах дыма прежде, чем Саске успел опомниться. Он рванулся следом, вылетел в окно, пробежал по крышам, ориентируясь на слабо мерцающую вдали чакру, и уже у Ворот натолкнулся на Пятую. Попытался ее обойти, но она молниеносно преградила дорогу. Саске остановился, стискивая зубы. — Эй, полегче! — прикрикнула Цунаде. — На своих подчиненных будешь скалиться, щенок! — Простите, Хокаге-сама, — выдавил Саске и снова попытался ее обогнуть. И она снова преградила ему дорогу. — Разрешите пройти. — Не разрешаю. Стоять на месте, Учиха, это приказ! И если ты еще раз так на меня глянешь, я тебя под Трибунал пущу! Саске был готов по органу разобрать Трибунал и по кирпичику — Коноху, особенно если его сейчас не пропустят. — Поменьше жажды убийства, Учиха, — добродушно протянула Цунаде, и тут же нахмурилась. — Не надо тебе за ним ходить. — Вы рехнулись? — наплевав на субординацию, рыкнул Саске. — Он вам не сказал? — Сказал. Строго говоря, мне и говорить не надо было, я, в отличие от вас, щенков неразумных, не один десяток лет на свете живу. — Тогда какого черта вы его отпустили?! — окончательно вышел из себя Учиха и тут же прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. На него уже поглядывали постовые чунины у врат, и наверняка поблизостии пасся отряд АНБУ. Цунаде смотрела на него задумчиво и отрешенно. А потом хмыкнула и негромко вздохнула. — Подумай сам. Саске скрипнул зубами. — Думай-думай, — кивнула Пятая. — Не все же мне за вас шестеренками крутить. — Вы отпустили… — Саске замялся, не желая озвучивать то, что не должно было стать достоянием чужих ушей. — Наруто… одного, на миссию. Отпустили. Вы с ума сошли? — Не зарывайся, — посоветовала Цунаде. Саске уже не на шутку колотило от злости, а тревога скручивала тугой комок внутри живота. — И подумай. Он напуган. Да и ты сам не образец отваги. — Вы… — Молчать! Вы — два идиота, я никогда не сомневалась в этом. Если бы я задержала его, он бы все равно пошел. — Я бы… — Не пустил? Серьезно, Учиха? Не пустить куда-либо Узумаки не проще, чем удержать ветер. Может быть, ты бы и смог его остановить. Может, он бы даже внял твоим и моим увещеваниям и послушно просидел бы дома весь… срок. Ты оставил бы его рядом — и потерял бы. Узумаки все еще взбалмошный идиот, и он терпеть не может, когда его ограничивают и ущемляют его права. Он извел бы тебя и всю Коноху придирками, и его шуточки в детстве показались бы нам сущим раем. Поверь мне, он умеет портить жизнь и добиваться своего. — Я знаю, — прошипел Саске. Зажмурился, пытаясь дышать ровно. — Вы отпустили его на миссию, — беспомощно повторил он. — Он может за себя постоять, не переживай, — вздохнула Цунаде и тут же тревожно нахмурилась, чем совсем не облегчила терзания Учихи. А потом рявкнула: — А ну все вон! Спустя секунду пространство рядом с Воротами оказалось абсолютно безлюдным. Саске машинально просканировал местность, но не засек ни одной вспышки чакры. — Он не готов. И ты не готов. Я ошиблась, — убедившись, что нет лишних ушей, негромко сказала Цунаде. — Поторопилась. Извините. — Вы так просто об этом говорите, Хокаге-сама, — вкладывая в голос весь возможный яд, процедил Учиха. — Он готов. Мы справимся и без вашей помощи. Спасибо. — Надо бы тебя в карцер посадить за дерзость. — Все в ваших руках. — Хам, — усмехнулась Цунаде и вновь посерьезнела. — Не ходи за ним. Дай ему подумать. Он не дурак и не станет… вредить себе. — Он полный идиот, — почти простонал Саске, стискивая зубы. — Он понятия не имеет, что такое осторожность! — Больше всего ему надо, чтобы ты показал, что веришь ему. Ему страшно… потерять контроль над своей жизнью. — Я верю. Черт, кто, как не я, знает, что он способен за себя постоять! — рыкнул Саске и осекся. — Вот видишь, — пожала плечами Хокаге. — Он так же способен принимать решения, как и ты. Хотя, признаться, я в вас обоих сомневаюсь… Ну да ладно. А что ты хотел, Учиха? — неожиданно развеселилась она. — Для того, чтобы омежка сидел дома, стирал твои штаны и рожал детей, надо было выбирать гражданского! Учиха скрипнул зубами, глядя на эту совершенно бессовестную женщину, сперва обстряпавшую дельце с их сводничеством, а потом переводящую стрелки. Цунаде, совершенно не смутившись, чуть пьяненько ему улыбнулась. Наруто уже был далеко — припустил со всех ног, сбежал от Конохи, от Саске, от принятия. Так, будто и правда боялся, что Саске забудет о том, кто он, и заставит сидеть дома, вести себя осторожно, быть омегой. Беременным омегой. Черт. Саске ведь и правда чуть так не сделал. Чуть не забыл, что Наруто — взбалмошный, придурковатый, шумный, смешливый, — когда-то перевернул его жизнь с ног на голову своей непрошибаемой верой, уверенностью и способностью заглядывать в сердца людей, выцарапывая из них тьму. Чуть не сделал — и Наруто бы подчинился, разумеется подчинился, — и навсегда бы запомнил, что Саске не видит в нем равного. Ни за что бы не простил. Он многое мог ему простить, Узумаки Наруто. Все, кроме пренебрежения. — А ты сообразительный, Учиха, — усмехнулась внимательно наблюдавшая за ним Пятая. Саске со всех сторон рассмотрел вероятность попасть под Трибунал и решил не рисковать. Хотя очень хотелось.***
Наруто вернулся через две недели. Пришел к дому, постучался в дверь, будто когда-то ходил сквозь двери, а не забирался через окно, замер на пороге — замученный, уставший и совершенно несчастный. Саске полминуты посмотрел на него, а потом молча посторонился. Наруто прошлепал мимо, кинул сумку в угол, замер посреди комнаты, низко опустив голову. — Будешь есть? — буднично спросил Саске, закрывая дверь. Наруто вскинул голову, глянул остро и неверяще — будто кунаем по сердцу резанул, — а потом невесело улыбнулся. — Ага. У нас есть кофе и помидоры с огурцами? — Ты хочешь овощной салат? — тихо спросил Саске. Наруто, подумав, кивнул. — И селедку. У нас есть селедка? — Я куплю, — пообещал Саске, подходя ближе. Осторожно и неуверенно положил руки на напряженные плечи, притянул к себе, прижимаясь к пропыленной жилетке. Наруто вздохнул и тепло ткнулся носом в шею. Постоял чуть-чуть, а потом вскинул руки, обнял, судорожно стискивая рубашку Саске в ладонях. Еще раз вздохнул — совершенно разбито. — Как прошла миссия? — Нормально. — Отчет написал? — Да ты издеваешься, даттебае? — тут же отстранился Наруто, сверкая глазами. — Я только вернулся! — Хм, — Саске склонил голову набок. — Совершенно дурацкое оправдание, идиот. Всегда тебе говорил, что отчеты надо писать на обратном пути. — Будто ты так делаешь!.. — обиженно буркнул Наруто. — Ну, я-то не забываю детали миссии спустя полчаса после ее завершения, — заметил Саске, отрываясь от Узумаки и тычком направляя его в сторону ванны. — В отличие от некоторых. — Ой заткнись! Великий Узумаки Наруто-сама ничего не забывает! — возмущенно прокричал Наруто уже из-за двери. Саске усмехнулся, приложил руку к теплому дереву и на мгновение прижался к нему лбом. С силой зажмурил глаза, борясь с желанием пойти следом. Наруто, прислонившись спиной и затылком к починенной двери, вымученно улыбался, спрятав лицо в ладонях. Саске чувствовал эту улыбку — словно ледяные когти по обнаженной коже.***
— Ненавижу тебя, — провыл Наруто и снова склонился над унитазом. Саске со вздохом дождался, когда опустевший желудок Узумаки исчерпает надежду покинуть тело через рот, и протянул застонавшему болвану стакан воды. Наруто с благодарностью выхлебал его до дна и тут же вернулся в исходную позу. — Ненавижу тебя! — Ты сам сказал, что хочешь капусту с шоколадом, — индифферентно заметил Саске, незаметно держа руку над скрюченной спиной. — Заметь, я тебя отговаривал. — А все потому, даттебае-о-о-о… — завел привычную шарманку Наруто и тут же снова склонился над унитазом, сотрясаясь пустыми спазмами. — …что ты больше не можешь есть свой любимый рамен, да-да, — продолжил за него Саске. От невозможности помочь дрожали руки. А уже вторую неделю находящегося в глухой обороне Узумаки лучше было даже не трогать. — Хоть один плюс. Наруто взбешенно глянул на него из-под спутанной челки. — Никакой это не плюс, теме! — рявкнул он. — Здесь вообще нет никаких плюсов! Саске не мог с ним согласится, но благоразумно промолчал. Только вздохнул и окинул тяжелым взглядом. Привычно потянулся сознанием и привычно уже наткнулся на глухую, непробиваемую, неприступную стену. Упрямый идиот. Упрямый, взбалмошный, невыносимый идиот.***
Игра «давайте делать вид, что ничего не происходит», продолжающаяся вот уже месяц, начала порядком подбешивать. Но Наруто, кажется, искренне рассчитывал играть в нее до победного конца. О нет, он не игнорировал слова. Отвечал на поцелуи и привычно улыбался. Шутил, язвил, огрызался, носился по всей Конохе всегда, когда не блевал над унитазом и не жрал несусветную гадость вроде картошки с бананами. Выстроил вокруг сознания глухую непробиваемую стену. Вернулся к тем временам, когда между ними не было ничего, помимо слов и необходимости озвучивать чувства. И не то чтобы это что-то изменило между ними… Просто стало пусто и холодно, а Наруто вдруг показался не родным и недалеким придурком, а суровым военным омегой, который не воспринимает свою беременность иначе, чем тяжелую обязанность перед Страной и Конохой. За это Саске частенько хотелось ему вломить как следует. Но было нельзя, и Саске терпел. А Наруто ходил на миссии. Несложные, потому что Цунаде (хоть в ком-то проснулось благоразумие!) жестко осекла вопящего о несправедливости Узумаки и ткнула ему в нос законом, запрещающим беременным омегам брать миссии высших рангов. Но В-ранг кажется несложным только тому, кто привык понимать, что любой неверный шаг на А- и S-ранге обернется смертью… Саске не сомневался в способности Узумаки расправится с вражеским шиноби или стащить какой-нибудь сверхважный свиток, но это совершенно не мешало ему надеяться, что Наруто ограничится поиском животных или уборкой территории. Беспочвенные, надо сказать, были надежды. Узумаки совершенно не собирался посвящать клан Учиха в тайну своего положения. Сверкнул на Саске глазами и заявил, что желает держать беременность в секрете так долго, как это возможно. Саске скрипнул зубами, но согласился и с этим. Наруто посещал Цунаде в Госпитале — неохотно, но регулярно, каждый раз пряча лицо за стандартной маской рядового АНБУ. Возвращался домой, швырял маску в шкаф и замолкал, усевшись на подоконнике и глядя в пустоту. Саске сжимал кулаки, но с вопросами не лез. И каждый раз, когда Наруто уходил, подавлял судорожное желание наплевать на возможное сопротивление и отправиться с ним. Соглашался с его правом заниматься этим самому. Он много с чем стал соглашаться. Уступал, кивал, стискивал зубы. Совершенно не понимал, какого черта Наруто замыкается в себе все больше и больше. Но все же не лез в это. Хотя до зубовного скрежета хотелось взять болвана за грудки, встряхнуть, врезать как следует и вытряхнуть из него всю причитающуюся дурь. Прижать к стене, поцеловать, сорвать штаны и выебать прямо там, чтобы больше никогда не смел отгораживаться… Но надо было молчать. И Саске молчал.***
Разумеется, все узнали гораздо быстрее, чем хотелось бы Наруто. Изменившийся запах выдал его с головой — горькую, безотчетно тревожную нотку не могли заглушить никакие таблетки. Наруто запаниковал и тут же отправился к Цунаде, требовать миссию. И тут же ее получил — дочери правителя Страны Огня срочно надо было посетить Страну Рек, и она, как и полагалось по статусу, капризно затребовала в сопровождение минимум два элитных отряда. На первом же привале, пока дочка правителя под присмотром Егеря и Кабана флиртовала с глуповатым, но симпатичным охранником, Сигма избил Кота. Журавль не стал вмешиваться, хотя Кота было действительно жаль. Медведь с Псом нервно подхихикивали издалека, но тоже не лезли — никому не хотелось попасть под горячую руку командира группы. Беременного командира, чтоб всем провалиться. Не то чтобы абсолютно плоский еще живот мешал Сигме метелить отпустившего шуточку «про пузатых омег» Кота, и не то чтобы Кот сражался всерьез (чем бесил Сигму еще больше), но Журавль все равно пристально следил за ними, зная, что в любом случае не вмешается. Колотила нервная дрожь, но вмешиваться было нельзя. Нельзя. Остро захотелось убить всех вокруг. Прежде всего самого Сигму за его чертово неприятие и абсолютное нежелание вникать в свое положение. Если бы еще Журавль мог хоть что-то поделать… — Расслабься, — бесшумно подошедший Охотник легко коснулся напряженного плеча, — он не дурак и может сам за себя постоять. — Он полный идиот, — огрызнулся Журавль, скидывая прикосновение. — И это не твое дело. Охотник едва слышно фыркнул. — Одного не понимаю: почему ты все еще не вмешался? Журавль развернулся и уставился в безмятежные черные глаза, видневшиеся сквозь прорези маски. Поморщился, вспоминая сбивчивые восторги Наруто и его взгляд на формирование групп АНБУ, и негромко вздохнул: — Отец уже в курсе? — Не понимаю, о чем ты, — тут же открестился Охотник и совершенно птичьим жестом наклонил голову на бок. — И ты отходишь от темы. Почему не вмешался? — Ты же сам сказал, что он может за себя постоять, — принимая правила игры, ответил Журавль, косясь туда, где Сигма метелил Кота, а Кот орал и почти всерьез сопротивлялся. — Вот я и не вмешиваюсь. — Вот как, — протянул Охотник. — Но я не про это сейчас говорю. Ты же командир миссии. А они занимаются ерундой. Давно пора их остановить. А беременность Сигмы тут вообще ни при чем. Она, в целом, всегда ни при чем — сама беременность никогда и ничего не меняет. Важно лишь отношение к ней. Хотя по-моему, Сигма-кун никак не поменялся — все такой же придурок и все так же остро реагирует на любые намеки на свой пол. И терпеть не может, когда кто-то видит в нем омегу, а не его. Не находишь? Журавль смотрел на то, как Сигма отвешивает Коту пинок за пинком. Как изворачивается всякий раз, когда ответные удары приходятся рядом с животом. Как гневно горят его видимые за маской глаза — так же, как и всегда, когда Кот напрашивался на трепку, отпуская неловкие замечания. Как он злобно встряхивается и сжимает кулаки. А ведь Наруто никогда за этот месяц ничего не говорил про ребенка. Ни разу, помимо самого первого испуга, не выказывал недовольства именно беременностью. Только… окрысился, когда Саске решил, что теперь должен оберегать его больше, чем всегда. Удрал на миссию, зная, что Учиха будет против. Замолк, когда Саске после разговора с Цунаде пошел по другому пути и вознамерился все и всегда ему позволять. Смотрел волком и делал все, за что Саске раньше отвесил бы ему затрещину. Но Саске молчал, стискивая зубы и думая, что все делает правильно, а Наруто… Твою мать. Саске что, действительно оставил его?.. Одного? Бросил один на один с возникшей проблемой, хотя сам прежде всего ее хотел?.. Твою же мать. — У меня есть брат, — невзначай вздохнул Охотник, — и он иногда бывает крайне глуп. — У меня тоже есть брат, — через силу выдавил Журавль. — И я просто не представляю, что делал бы без него. — Ну тогда нам обоим крупно повезло, правда же, Журавль-сан? — негромко хмыкнул Охотник и, поклонившись, исчез.***
Они вернулись домой поздним вечером. Шли по Конохе бок о бок, и молчание, некогда бывшее уютным, давило на виски. Дверь поддалась с легким скрипом, дохнуло спертым воздухом дома. Потянуло легкой кисловатой ноткой — Наруто забыл убрать молоко в холодильник. Саске смотрел, как он останавливается посреди комнаты, стягивает с себя маску Сигмы, как устало трет глаза и легко взъерошивает волосы. Смотрел на его насквозь уставшую, понурую фигуру и захлебывался в горчащей нежности. — Ты такой идиот, Узумаки. Наруто вскинул голову. Промолчал, с силой сжав губы, но Саске не дал ему времени снова уйти в себя — подошел ближе, обнял и, не жалея сил, отвесил подзатыльник. — Даттебае, теме, ты что творишь? — тут же дернулся Наруто, но Саске лишь сильнее прижал его к себе. — Завтра пойдем к моим родителям и скажем им. — Тебае, я же говорил тебе!.. — Плевать я хотел, что ты мне говорил, болван! — Саске отстранился, не выпуская его плечи из рук, легко встряхнул. — Мои родители должны это знать и они узнают. А ты заткнешься и перестанешь изображать из себя обиженную фифу. Начнешь жрать по-человечески, будешь ходить к Цунаде только со мной, а миссии брать не выше С-ранга. — Что-о-о? Да ты офигел?! С чего ты взял, что я тебя послушаю? — Потому что ты меня послушаешь, — тяжело уронил Саске. — А иначе я тебя изобью, свяжу по рукам и ногам, и будешь так лежать до конца жизни. — А силенок-то хватит, теме? — прорычал Наруто, но из хватки не вырвался. — Хватит, добе. Не сомневайся. — Меня нельзя бить, — усмехнулся Узумаки. — Забыл? — Не вижу никаких ограничений, — отражением улыбнулся Саске. Наруто исподлобья уставился ему в глаза. Испытующе и устало. — В-ранг миссии, и мы не пойдем к твоим родителям. — Мы пойдем. И В-ранг только с напарником. — Я способен справиться с чертовой миссией, даттебае! — Не сомневаюсь, добе. Но твоя вечная блевотня не способствует дракам. Должен же кто-то подчищать за тобой хвосты. — Ублюдок, — огрызнулся Наруто. — Какого черта ты мне указываешь? — Потому что ты патологически ни на что без меня не способен. Просто смирись, добе. Наруто побуравил его взглядом, а потом тяжело вздохнул. — Я не пойду к твоим родителям, — пробубнил он. — Пойдешь, — отрезал Саске. — Один я туда точно не сунусь, а они должны знать. — Трусишь, теме? — Будто ты нет, — признал Учиха. — Моя мать нас убьет. За то, что скрывали так долго. — Все потому, что ты идиот, — хмыкнул Наруто, заглядывая ему в глаза и находя там то, что давно искал. — Ублюдочный паникующий псих, — добавил он и светло улыбнулся. — Ты тоже запаниковал, болван, — процедил Саске и с неожиданным облегчением уткнулся лбом в его лоб. Передернулся, когда выстроенная вокруг чужого сознания защита начала спадать. — И можно было сказать словами, а не устраивать цирк. — О, Саске, ты так долго хотел меня обрюхатить, а когда узнал, что получилось, сперва вдарился в гиперопеку и попытался запретить все на свете, а потом резко начал соглашаться со всем дерьмом, которое приходило мне в голову! — пропел Наруто тоненьким голоском. — Продолжай, Саске-кун, мне ведь так приятно, что ты видишь во мне только инкубатор для своего отпрыска! Я готов терпеть это хоть тыщу лет, все, лишь бы ты подольше не вспоминал, кто я такой! Саске отстранился. — Так я должен был сказать, тебае? — выгнул бровь Наруто. Он злился, бесился на тупого Учиху, исходил на нет беспокойством, тосковал по привычным затрещинам и ощущению чужой всеобъемлющей поддержки, хотел вернуть те времена, когда Саске одним тычком мог вернуть разбредшиеся мысли на место и усмехнуться, напоминая, что он всегда рядом. Другом и извечным соперником. Он до ужаса испугался поначалу. Не ожидаемой беременности (даттебае, он знал, к чему дело шло, и паника была естественна, но непродолжительна), а внезапно тяжелого взгляда Учихи. Гнетущего, изменившегося запаха, покровительственной нотки альфы, который знает, какое место должен занимать омега. Испугался, что подравшись и доказав обратное, он уже навсегда потеряет Учиху — брата, друга, соперника, напарника. Равного во всем. А вернувшись с миссии, на которую сбежал в надежде, что Саске перебесится, наткнулся на молчаливое согласие со всем, что бы Наруто ни провернул. Опасливое и снисходительное. Испугавшее еще больше. Цунаде говорила, что Учиха придурок и надо дать ему время. Свыкнуться с мыслью, что Наруто — все еще Наруто, и пока не родившийся ребенок ничего не изменил. Наруто давал. Скрывал внезапные изменения в настроении, неуемный аппетит и тошноту по утрам. Демонстративно ходил на осмотры к Цунаде, каждый раз надеясь, что Саске даст ему затрещину, обзовет идиотом с идиотскими загонами и пойдет вместе с ним. Вытворял совсем уж несусветные глупости, пытаясь вернуть того, кто никогда не давал скидок и поблажек. Ждал. Ждал, ждал и ждал, не зная, как еще вывернуться, не избивая Саске до полусмерти на тренировочной площадке. — Мог бы и избить, — глухо выдохнул Саске, прерывая поцелуй. — Ага, — буркнул Наруто, обвивая его шею руками. — Ты бы поддался и все, осталось бы только идти к Ибики на поклон. Саске с силой врезал ему по ребрам и мрачно уточнил: — Ибики? — Ну, а что, даттебае, хуже бы все равно не стало! Эй. Эй! Саске-теме, ты чего? Ай! Тебае, не злись, я пошутил! Саске-теме, меня нельзя бить, я беременный! Саске-теме! Даттебае-о-о! Саске безжалостно завалил его на кровать, навис сверху и мрачно подумал, что пощады Наруто не видать. Никогда и ни за что. Возмущенно пыхтящий и отбивающийся Наруто неожиданно фыркнул и раскатисто рассмеялся. Счастливо и облегченно. Саске быстро заткнул ему рот.