Пантера и лис

- Все никак не возьму в толк: что же наш шехзаде Селим в тебе нашел? – Дильшах хатун, худощавая длинноногая блондинка с тонкими чертами лица, окинула ненавистную соперницу презрительным взглядом и брезгливо поджала изящно очерченные губы. – С такой внешностью, Нурбану, тебе совершенно не на что рассчитывать! Уверяю тебя, скоро шехзаде забудет о тебе, как о страшном сне! Даже то, что ты беременна, тебя не спасет! Да и вовсе не факт, что ты родишь сына! Нурбану возвела глаза к потолку, словно моля небо о терпении. Язвительные комментарии соперницы выводили ее из себя, и единственное, что сдерживало венецианку – осознание того, что та делает это из банальной ревности и зависти, поскольку наскучила Селиму. Но как же надоело проживать в одних покоях с этой болтливой дурочкой! Девушка с нетерпением ждала, когда ее переселят в другие покои, где она сможет спокойно отдыхать и не выслушивать всякие глупости. - Ты, Дильшах, меня с собой не сравнивай. Это о тебе шехзаде совсем забыл, и давно уже не зовет к себе. Ты ему не нужна. Даже забеременеть так и не смогла, а ещё надсмехаешься. - Ничего-ничего, хатун, ты уже скоро будешь одна! Думаешь, шехзаде принимает только тебя? Ошибаешься! Наверняка сейчас в его покоях очередная рабыня! Нурбану ощутимо напряглась - слова Дильшах сильно задели ее, как бы она ни пыталась их проигнорировать. Как назло, Селим сегодня не навещал ее, не приказывал готовиться для хальвета… Неужели ненавистная соперница говорит правду? Но показывать свою слабость она не собиралась. - В сердце шехзаде нет места для кого-то другого, кроме меня! – гневно выпалила она, к лицу прилила кровь. – А если в его покоях сейчас другая – почему же тебя это не беспокоит? Или ты ревнуешь Селима только ко мне? Надо же, как интересно! Не дожидаясь ответа Дильшах, Нурбану расправила плечи и вышла резким шагом из покоев, направляясь к Селиму. Он наверняка сейчас очень занят, поэтому не заходил к ней… - Нурбану хатун, - протараторил извиняющимся голосом хранитель покоев Газанфер ага. – Мне жаль, но наш шехзаде сейчас не один. У него наложница. Нурбану застыла на месте, глядя на хранителя широко открытыми от ужаса глазами. Ей показалось, что ее сердце упало с огромной высоты и разбилось на тысячу осколков. От охватившей ее боли она не могла даже выдохнуть. Селим предал ее. Предал, вырвав ее сердце и растоптав его. - Нурбану хатун, ты в порядке? – встревожено спросил Газанфер. – Что… - Пошел вон, - оправившись от оцепенения, венецианка грубо отпихнула хранителя и ворвалась в покои шехзаде. Ещё не хватало возвращаться к себе и терпеть насмешки мерзкой змеи Дильшах. Нет, она не позволит никому унижать себя. Хватит. Уже натерпелась унижений в детстве и юности, когда родственники отца косо смотрели на нее, а мать всячески отворачивалась. Селим, одетый в расстегнутую шелковую рубашку, сидел на постели в вальяжной позе с бокалом вина в руке. На его коленях восседала миловидная длинноволосая шатенка, медленно проводя тонкими пальцами по широкой выпуклой груди шехзаде, спускаясь все ниже. Нурбану скрипнула зубами от ярости. Он настолько разомлел под ласками этой девицы, что даже не заметил ее! Девушка тут же быстрым шагом направилась к Селиму и резким движением выхватила из его руки бокал, расплескав остатки вина. - Нурбану?! – встрепенулся Селим, изумленно глядя на нее. – Что ты тут делаешь? Кто тебе разрешил так врываться в мои покои? Что за дерзость! Иди к себе! - Не я уйду – она уйдет! – истошно взвизгнула Нурбану, указывая пальцем на наложницу и топая ногой, как капризный ребенок. – Пусть уйдет! - Выйди вон, Фахрие, - сухо распорядился Селим. Девица послушно спрыгнула с его колен, подобрала разбросанную одежду, и, наскоро поклонившись, выскользнула из покоев. Селим запахнул поплотнее рубашку и подошел вплотную к разбушевавшейся фаворитке. - Что за поведение, Нурбану? Знай свое место! – рявкнул он, приблизив свое лицо к ее лицу. – Я принимаю кого хочу, это мой гарем, ты должна с этим смириться! Не забывайся, перед тобой наследник престола! - Нет, я ни за что не смирюсь с этой несправедливостью! – выкрикнула звенящим голосом Нурбану, упрямо глядя на него полными слез глазами. – Ты говорил, что любишь меня, Селим, что у тебя никого нет дороже меня! Теперь получается, что все твои слова были ложью? Во что мне теперь верить, Селим? - То, что я принимаю других наложниц, не значит, что я люблю тебя меньше! Султанам и шехзаде положено иметь гарем! - Я готова на все ради тебя. Готова умереть, если понадобится, готова убить, - Нурбану, не выдержав, громко всхлипнула, по ее лицу заструились слезы. – Я ношу под сердцем твоего ребенка, в конце концов! Но я тебе совершенно не нужна! Не нужна! - Нурбану, прекрати истерику! Иди к себе. Быстро! - Я принадлежала к богатой и знатной семье Венеции, но это не принесло мне счастье. Меня никто никогда по-настоящему не любил. Я была рождена вне брака, и семья моего отца никогда не принимала меня, считала бастардом. Его жена, моя мачеха, не упускала случая высказаться по поводу нагулянной девчонки. Для матери я была нежеланным ребенком, пятном на ее репутации. Единственный, кто обо мне заботился, был отец, хотя, скорее всего, он просто выполнял свой долг. Но и за это я была благодарна судьбе. А потом отца, единственного хоть как-то любящего меня человека, жестоко убили, а меня забрали в рабство. И я нашла здесь счастье, встретила тебя, Селим. Я поверила в то, что меня полюбили. И я действительно готова на все ради тебя – если надо, я стану убийцей, уничтожу тех, кто будет тебе мешать, кто будет угрожать тебе, твоему будущему. Если надо, я прикрою тебя своим телом от вражеской стрелы, - голос девушки задрожал. - Но ты отнял у меня единственное, во что я верила – мою любовь к тебе. Ты растоптал мое сердце. Простите, шехзаде, что я докучаю Вам, - Нурбану чинно поклонилась и направилась к двери, держа спину неестественно прямо. Она не будет показывать свою слабость. Она не позволит себя унижать. - Нурбану! – окликнул ее голос Селима, после чего ее ухватили за плечо и развернули лицом к себе. – Нурбану, останься. Он обнял ее, прижимая к себе, и нежно провел рукой по ее волосам, перебирая их и пропуская между пальцами. Венецианка тут же прильнула к возлюбленному, спрятав лицо у него на груди. - Непокорная ты моя, - прошептал Селим, целуя ее в макушку. – Когда я вижу, как ты страдаешь, то готов сам биться и кричать от боли. Тебе нет смысла сомневаться в моей любви. В моем сердце лишь ты. Ни одна из этих рабынь не стоит даже твоего мизинца. Да, и даже и не думай о том, чтобы умирать ради меня – я не переживу, если с тобой что-то случится. Я всегда буду рядом, чтобы тебя защитить, Нурбану. Растроганно улыбнувшись, Нурбану обняла Селима за шею, наклоняя его к себе, и прижалась своими губами к его губам. Селим с горячностью ответил на поцелуй, его руки заскользили по хрупкому телу любимой.