Пантера и лис

- Здравствуйте, Нурбану Султан, - почтительно поклонился хранитель покоев Локман ага, худосочный востроносый евнух с поджатыми губами. – Что Вам угодно? - Хюррем Султан ведь сейчас в покоях Повелителя? – нетерпеливо спросила Нурбану. – Доложи ей о моем приходе. - Султанша, не стоит сейчас ее беспокоить, она так переживает за Повелителя, он в плохом состоянии… - Ты мне указывать будешь? – вспылила венецианка, топнув в гневе ногой. – Это касается шехзаде Селима! Вопрос жизни и смерти! Немедленно доложи о моем приходе! - Как… Как прикажете, Султанша, - испуганный Локман ссутулил угловатые плечи и неуклюже затоптался на месте. – Хюррем Султан! К Вам Нурбану Султан, говорит, дело очень серьезное! - Проси, - ответил усталый голос супруги султана Сулеймана. Зайдя в покои, Нурбану поклонилась и окинула свекровь сочувственным взглядом – прекрасная могущественная султанша, которой она так восхищалась и которую считала образцом для подражания, поникла и потускнела в одночасье, словно постарела на сотню лет. Перед Нурбану стояла измученная, раздавленная горем женщина со следами слез на побледневших запавших щеках и темными кругами под глазами. - Что случилось у тебя? – безучастно спросила Хюррем, отрешенно глядя поверх плеча невестки. - Султанша, - начала дрожащим голосом Нурбану. – Прошу Вас, помогите! Шехзаде Селим отправился в корпус янычар! Он может пострадать, может погибнуть! Янычары бунтуют… Я боюсь за него! Спасите его, умоляю! Хюррем вытаращила глаза, в ужасе глядя на нее, и часто-часто задышала – казалось, ее вот-вот хватит удар. Лицо султанши побелело, как полотно. - Селим… - прохрипела она, прижав руку к груди. – О Аллах!! Нет… Нет… В дверь покоев постучали. На пороге показался самый старший сын султана Сулеймана – шехзаде Мустафа. Кивнув Хюррем и Нурбану в знак приветствия, он сел у постели отца и осторожно взял его за руку. Хюррем напряженно смотрела на пасынка, прикусив нижнюю губу, словно боролась с собой. В конце концов она выдохнула и повернулась к невестке: - Ступай к себе, Нурбану. Позаботься о шехзаде Мураде, не оставляй моего внука без внимания. Не тревожься, я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти Селима от гнева янычар. Мустафа встрепенулся, с недоумением и тревогой глядя на Хюррем: - Что с Селимом? Что с братом? Нурбану поняла, что сейчас произойдет. Перепуганная Хюррем Султан наверняка обратится за помощью к ненавистному пасынку, чтобы спасти Селима. Мустафа благороден и смел, и не оставит младшего брата в такой беде. Поклонившись, она попрощалась с Хюррем и Мустафой и покинула султанские покои. - Мама! – трехлетний Мурад тут же подбежал к Нурбану, стоило ей зайти в свои покои, крепко обнял ее тоненькими ручками и потерся растрепанной рыжей головкой о ее живот. Женщина слабо улыбнулась, и, подхватив сына на руки, села на диван. - Мой маленький львенок, мое солнышко, - с нежностью проговорила Нурбану, перебирая волосы сидящего у нее на коленях Мурада. – Всё у нас будет хорошо, Аллах не допустит беды. Скоро вернется наш папа, - голос венецианки дрогнул, в глазах защипало, но она сдержалась, чтобы не напугать сына. – Ты так похож на него, Мурад… - Бабушка Хюррем Султан тоже так сказала, - пропищал ребенок. – И на нее тоже похож. У нас рыжие волосы. Нурбану мягко улыбнулась, смаргивая навернувшиеся на глаза слезы, и поцеловала Мурада в лоб. - Ты не голоден, сынок? Не хочешь есть? – спросила она. Дождавшись ответного кивка, султанша тут же позвала служанку и приказала подать ужин. Надо немного отвлечься, успокоиться, унять свою боль… Мурад с аппетитом уплетал вкусную еду – он был активным самостоятельным ребенком, и очень не любил, если мать пыталась кормить его с ложки, предпочитая есть самому. Нурбану же ела неохотно – от дурного предчувствия желудок сводило судорогой. А если янычары набросились на Селима с оружием и убили? Если шехзаде Мустафа не успел спасти брата? Ложка выскользнула из ее ослабевших пальцев, со стуком упав на столик. Нурбану надсадно, удушливо закашляла, задыхаясь от охватившей ее боли. - Мама? Что с тобой? – испуганно прошептал Мурад. – Ахсен! Ахсен! Маме плохо! - Султанша! – служанка Ахсен хатун тут же метнулась к Нурбану и принялась хлопать ее по спине. – Вы поперхнулись? Выпейте! – она сунула венецианке стакан воды. – Ну же, Султанша, не пугайте нас так! Нурбану послушно отпила воду, зубы ее так и стучали о край стакана. Сердце ее колотилось так, что, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку и вырвется наружу, желудок по-прежнему сжимался. К горлу подступила тошнота, и женщина непроизвольно дернулась. - Ни…ничего, Ахсен, все сейчас пройдет, - прошептала Нурбану. – Вот, мне уже лучше. Прости, сынок, что напугала тебя так. Ступай, Ахсен, спасибо за помощь. Есть по-прежнему не хотелось, но Нурбану все-таки решила закончить ужин, чтобы не привлекать внимание к своему состоянию. Уложив Мурада спать, она схватила лежащий на кровати кафтан Селима, зарылась в него лицом и приглушенно зарыдала, дрожа всем телом. - Селим, Селим, Селим, - шептала она, словно в бреду, захлебываясь слезами. – Ты вернешься, я знаю, вернешься. Ты не оставишь меня, не оставишь Мурада. О Всевышний, услышь мою молитву! Если Тебе угодно, забери мою жизнь, только защити моего любимого! О Аллах! Время тянулось томительно медленно. Нурбану на ватных, негнущихся ногах расхаживала по покоям, шепча едва шевелящимися губами молитвы. Неожиданно скрипнула дверь, и в покои буквально ввалился смертельно бледный Селим. - Ах… - еле выдохнула Нурбану, не веря своим глазам. Метнувшись к Селиму, она крепко обняла его и уткнулась лицом в широкую грудь, вдыхая родной запах. Шехзаде прижал ее к себе, поглаживая по спине и зарывшись лицом в ее волосы. - Аллах услышал мои молитвы, - прошептала венецианка. – Он сохранил тебе жизнь. Селим, любимый! – она сжала его лицо в ладонях и нежно поцеловала в губы. – Как же я боялась! - Только ты одна и молилась за меня, - с болью в голосе проговорил Селим, поцеловав ее в макушку. - Больше никому я и не нужен, Нурбану. Матушка, Михримах, Рустем Паша поддерживают брата Баязида. Джихангир, Фатьма Султан, Ахмед Паша – брата Мустафу. - Хюррем Султан очень сильно перепугалась, когда узнала, что ты отправился в янычарский корпус, - возразила Нурбану. – Она любит и ценит тебя. Пусть даже и поддерживает шехзаде Баязида. Но даже если от тебя отвернутся все – я буду рядом. Всегда. Никогда не предам тебя. - Моя Нурбану, мой ангел, - шехзаде чмокнул ее в кончик носа и растроганно улыбнулся. – Прости, что я тебя часто огорчал, причинял тебе боль. Ты самое дорогое, что у меня есть…