Пантера и лис

Селим с размаху плюхнулся на диван, вытянув ноги и поводя затекшими плечами, после чего прикрыл глаза и запустил пальцы в свою густую ярко-рыжую шевелюру, массируя голову – государственные дела очень утомили шехзаде, казалось, каждая клеточка его тела кричала о необходимости отдыха. Селим тяжело вздохнул и привычным жестом потянулся к стоящему на столике кувшину с вином, но неожиданно сшиб его на пол. Запоздало вспомнив о данном Нурбану обещании не злоупотреблять вином, Селим хмыкнул: кажется, его возлюбленная даже на расстоянии умудряется контролировать его и уберегать от пагубной привычки. «Она бы наверняка сказала, что это знак свыше», подумал он. «Пожалуй, я позову ее сейчас к себе – моя любимая поможет мне расслабиться. Ее умелые нежные пальчики снимут боль с моих уставших плеч и спины, а ее поцелуи помогут мне забыть обо всех тяготах этого дня. Или все же лучше я сам к ней пойду? Заодно и повидаю моего львенка Мурада». Встав с дивана, Селим одернул на себе кафтан и направился к выходу. При мысли о предстоящей встрече с любимой женщиной и маленьким сыном на его лице расцвела улыбка. Интересно, всем ли братьям так повезло, как ему? Насколько он знал, Мустафа недавно женился на дочери покойного капитана Барбароссы, Михринисе, и у них родился сын Мехмед. Баязид женился на Хуриджихан, дочери покойных Хатидже Султан и Ибрагима Паши, но детей у них не было – матерью сыновей Баязида, Орхана и Османа, была его фаворитка Рана. В том, что братья были счастливы со своими избранницами, Селим не сомневался. Но необходимость скрывать своих любимых женщин от Повелителя немало омрачала их семейное счастье. Селим же в этом плане был совершенно свободен. Дойдя до покоев Нурбану, Селим услышал странный шум, грохот и крики, а также жалобный плач младенца. Перепуганный шехзаде ускорил шаг – не хватало ещё, чтобы произошла беда! На лбу у Селима выступили капли пота, а сердце заколотилось так, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Распахнув дверь, Селим увидел, как его бывшая фаворитка Фахрие навалилась на распростертую на полу Нурбану всем телом и нещадно избивает ее, нанося пощечину за пощечиной. Недалеко от них на полу лежал нож – судя по всему, хатун собиралась зарезать свою соперницу, но смелая и ловкая венецианка сумела оказать достойное сопротивление. Дильшах – ещё одна бывшая его любимица – стояла над кроваткой с испуганно плачущим Мурадом, и медленно опускала к личику малыша пухлую подушку, расшитую золотом. Забыв обо всем, обезумевший от страха и ярости Селим рванулся к Дильшах, схватил ее поперек туловища и швырнул на пол, толкнув как следует ногой, после чего схватил за волосы Фахрие и оттащил ее от истекающей кровью Нурбану. - ЧТО ВЫ УСТРОИЛИ? ДА КАК ВЫ ПОСМЕЛИ?!! – разъяренный вопль шехзаде, казалось, проник во все углы дворца. – ВЫ СЕГОДНЯ ЖЕ БУДЕТЕ КАЗНЕНЫ!!! Наложницы тряслись от страха и жалобно всхлипывали, но их полные мольбы и раскаяния взгляды совершенно не тронули Селима. Подумать только – эти мерзавки покусились на самое дорогое, что было у него – его любимую и его сына! Никакой пощады им не будет, они заплатят за каждый момент страданий Нурбану и Мурада. - СТРАЖА! – рявкнул Селим. – Схватить этих двух хатун, сунуть в мешок и бросить в море! Быстро! Дождавшись, пока охранники уволокут сопротивляющихся и рыдающих Дильшах и Фахрие, Селим поднял с пола бесчувственную Нурбану, крепко прижал ее к себе и понес в свои покои. Встретив по пути бледную и шатающуюся Джанфеду калфу с перевязанной головой (судя по всему, его бывшие фаворитки попытались нейтрализовать ее, чтобы она не помешала им), шехзаде приказал немеденно прислать в его покои лекаршу, чтобы она осмотрела Нурбану Султан и оказала ей необходимую помощь, а также принести к нему шехзаде Мурада. Лекарша Салиха хатун всячески хлопотала над избитой султаншей, промывая и обрабатывая ее раны. Селим с болью во взгляде наблюдал за ее действиями – теперь ему казалось, что выбранная им казнь для Дильшах и Фахрие была слишком милосердной. В покои тихо зашла Джанфеда и протянула ему спящего сына. Селим благодарно кивнул ей, забрал Мурада и осторожно уложил в заранее приготовленную колыбельку. Судя по всему, малыш уже успел успокоиться на руках у мягкой и доброй калфы. - С ним все хорошо, шехзаде, ребенок в порядке, - тихо проговорила Джанфеда. – Простите, я узнала о планах этих змей и попыталась помешать им напасть на нашу султаншу, но Дильшах ударила меня сзади по голове, и я потеряла сознание. Простите, что не смогла защитить Нурбану Султан… - Это не твоя вина, - отмахнулся Селим. – Ты сделала все, что было в твоих силах. Спасибо, что ты смогла успокоить моего Мурада. Ступай и займись делами гарема. - Как прикажете, шехзаде, - Джанфеда поклонилась и вышла. Нурбану тихо застонала, открывая глаза, и осторожно пошевелилась. Селим тут же встрепенулся и бросился к ней. Салиха улыбнулась и отошла чуть в сторону, внимательно рассматривая результат своей работы: ссадина над левой бровью и царапина на правой щеке больше не кровоточили, но нос по-прежнему оставался опухшим, да и синяк на левой щеке будет долго заживать. Селим одобрительно кивнул Салихе, после чего указал ей взглядом на дверь. Правильно истолковав намек, лекарша почтительно поклонилась и выскользнула из покоев. - Селим… Мурад… - Всё хорошо, любовь моя, - прошептал шехзаде, присев на край кровати и взяв ее за руку. – Всё позади, Нурбану. Мурад не пострадал, только очень испугался. Он сейчас рядом с нами, в моих покоях. Эти мерзавки уже получили свое наказание – они казнены. Как они осмелились поднять на тебя руку? - Не могли простить мне того, что я заняла особое место в твоем сердце, что я возвысилась, родив сына, - вздохнула Нурбану. – Мне страшно, Селим! А вдруг кто-то ещё посмеет покуситься на жизнь нашего сына? Я не перенесу, если с Мурадом что-то случится! – ее голос зазвенел. - Я сделаю все, чтобы защитить его и тебя, не бойся. Любой, кто осмелится на такое, будет казнен. Ну же, ангел мой, улыбнись, - Селим поцеловал ее в лоб. – Всё самое страшное позади. - Скажи мне… Мое лицо ведь в шрамах и рубцах после побоев? – жалобным голосом спросила Нурбану. – Оно изуродовано? Селим ласково засмеялся: - Следы остались, но они со временем заживут. Да и даже если бы они не зажили никогда, я бы не перестал тебя любить. Ты всегда будешь самой красивой и желанной для меня. Ничто не в силах изменить это, запомни. - Даже в старости? – Нурбану надула губы, лукаво глядя на него. -Даже в старости, - Селим коснулся губами кончика ее носа. – Ты самое дорогое, что у меня есть.