VII. Нет тебе ни минуты покоя
2 мая 2016 г. в 22:40
Селим с задумчивым видом расхаживал по своим покоям, заложив руки за спину и бормоча себя под нос строки недавно написанного им стихотворения. Перед его внутренним взором мелькали воспоминания о прошедших годах. Казалось, совсем недавно он, бойкий рыжеволосый мальчуган с серо-зелеными глазами, маленькая копия матери, шутливо перебранивался с Баязидом, подшучивал над капризной и обидчивой Михримах, всячески выводя ее из себя, переживал за болезненного и слабого малыша Джихангира, и с восхищением следил за старшими братьями Мустафой и Мехмедом. Казалось, совсем недавно он вместе с братьями и сестрой слушал мамину колыбельную, и напевал ее вслед за ней, изо всех сил стараясь четко проговорить русские слова, чтобы порадовать маму. Казалось, ещё совсем недавно он с гордостью рассказывал отцу о своих успехах в учебе и стрельбе, и сиял от удовольствия, видя его одобрительную улыбку. Селим судорожно вздохнул, ощущая, как свинцовая тяжесть наполняет его грудь. Все эти светлые момент остались в прошлом – отец, мать и все братья мертвы, Михримах до сих пор так и не простила его за казнь Баязида, а он сам теперь управляет огромной империей, больше всего на свете боясь не справиться с возложенной на него миссией, боясь опозорить имя покойного отца, чье правление заслуженно называли Золотым Веком.
Но гневить Всевышнего новоиспеченному падишаху не хотелось – кроме страха оказаться недостойным преемником Сулеймана Великолепного и разъедающих душу угрызений совести из-за вынужденной казни Баязида в его нынешней жизни было немало счастливых минут. Селим потерял всех родных, обагрил руки братской кровью, но Аллах позволил ему обрести семейное счастье с Нурбану, их детьми и внуками. Его единственный сын Мурад умело управлял санджаком и был любим и почитаем в народе, его обожаемые красавицы-дочери Шах, Эсмахан и Гевхерхан вышли замуж за перспективных визирей и родили детей, а его любимая Нурбану стала наконец его законной супругой. Селим блаженно улыбнулся, прикрыв глаза. Грешно называть себя несчастным, зная о том, что рядом есть по-настоящему любящие и преданные ему люди. Пожалуй, стоило бы навестить жену – недавно она жаловалась на головные боли и сильную усталость, возможно, ее утомили гаремные дела.
Зайдя в покои Нурбану, Селим застыл на месте: его супруга неподвижно лежала на кровати, не подавая признаков жизни, а над ней хлопотала пожилая лекарша, протирая лоб султанши тряпочкой и чем-то смачивая ее пересохшие губы. Заметив Селима, старушка поспешно вскочила и присела в почтительном реверансе, суетившиеся рядом служанки последовали ее примеру:
- Повелитель…
- Что здесь происходит? – гневно вопросил Селим. – Моя законная жена, мать моих детей лежит в беспамятстве, а я ничего об этом не знаю?!
- Простите, Повелитель… Ничего страшного не произошло, уж поверьте, - пролепетала испуганная лекарша. – Нурбану Султан простудилась, у нее жар…
- Жар? Ты уверена, хатун? А если ее отравили?
- Что Вы, что Вы, Повелитель, нет никаких признаков отравления… Наша султанша сильно ослабла, ей нужен покой… Жар уже начинает спадать, я сделала все, что необходимо. Она обязательно поправится.
- В противном случае полетят головы! – скрипнул зубами Селим. Он подошел к постели Нурбану и нежно провел кончиками пальцев по разгоряченной левой щеке любимой. – Гюльнар хатун, я надеюсь на тебя!
- Конечно, Повелитель…
Селим вздохнул и присел на диван – пока любимая не пришла в себя, он останется здесь. Неожиданно в поле его зрения оказалась она из суетившихся неподалеку служанок – хорошенькая розовощекая брюнетка с чувственными чертами лица и соблазнительной фигурой. Падишах нахмурился и окинул ее напряженным взглядом:
- В чем дело, хатун?
- Простите, Повелитель, я хотела спросить… Не нужно ли Вам чего?
- Не нужно, - отрезал Селим. - Лучше позаботься о своей госпоже, вдруг лекарше понадобится твоя помощь.
- Может… Принести Вам щербета? Вы не хотите пить? – не унималась служанка. Надув и без того пухлые губы, она окинула султана кокетливым взглядом и шагнула ближе к нему.
Селим лукаво улыбнулся.
- Как тебя зовут?
- Нилюфер, Повелитель, - пропела медовым голоском девушка, не сводя с него томного взгляда.
- Что ж, Нилюфер хатун, займись своими обязанностями – заботой о Нурбану Султан. Это мой тебе приказ.
Служанка разочарованно надулась, но возразить не посмела, и, поклонившись султану, отправилась выполнять поручение. Селим поджал губы и покачал головой: вот же глупая девица, неужели она надеялась соблазнить его в такой момент?
- Жар уже почти спал, - объявила лекарша. – Ещё немного, и султанша придет в себя. Девушки, скажите мне, когда именно нашей госпоже стало плохо?
- Она пила шербет, который ей подала Нилюфер хатун, - тоненьким голосом проговорила одна из служанок, Ахсен. – Спустя некоторое время после этого ей стало нехорошо. Но мы не может подозревать Нилюфер, она очень преданная, да и Нурбану Султан последнее время часто жаловалась на плохое самочувствие… Возможно, султанша простудилась…
- Вы не можете подозревать, а я могу! – яростно выпалил Селим. Подойдя к испуганно сжавшейся Нилюфер, он резким движением приподнял ее голову за подбородок. – Немедленно отвечай мне, что ты подлила в шербет Нурбану Султан!
- Ничего, клянусь…
- Ничего? А почему же именно после этого султанше стало плохо? Почему же ты пыталась привлечь мое внимание? Ты хотела попасть в мои покои, не так ли? А для этого тебе надо было навредить Нурбану Султан!
Девушка задрожала от страха, жалобно запищав, как попавшая в капкан птица. В ее глазах заблестели слезы, а нижняя губа затряслась, но это не разжалобило Селима.
- Это… Это было средство для… Для повышения температуры, - всхлипнула Нилюфер. – Я давно хотела… Хотела попасть в Ваши покои… Надеялась, что на время болезни султанши…
- Стража! – прервал ее Селим. – Схватить эту хатун и бросить ее в Босфор! Быстро! За покушение на жизни моей жены и матери моих детей ты дорого заплатишь!
Дождавшись, когда охранники выполнят его приказ, султан сел у кровати любимой и взял ее за руку. Лихорадочный румянец уже почти сошел со щек Нурбану, дыхание стало размеренным и спокойным. Селим грустно вздохнул, вспомнив, как в покои его возлюбленной ворвались его бывшие фаворитки Дильшах и Фахрие, и попытались убить ее и малыша Мурада. Всё повторяется…
«Бедная моя Нурбану», подумал он. «Нет тебе ни минуты покоя…»