***
Громадные каменные стены давили на разум. Ледяные ветра промораживали до самых костей. Подтаявший снег неприятной жижей хлюпал под ногами. Виндхельм. Не было в Скайриме иного города, который бретонка ненавидела бы так сильно. Да, Рифтен тоже уютным не назовёшь, от городского канала в тёплое время года ещё и воняет, да ещё и Гильдия Воров найдет, как настроение испортить — но даже его Драконорождённая могла назвать… живым, что ли? Виндхельм же она почему-то сравнивала с древними нордскими могильниками. Блёнвенн натянула капюшон пониже и в окружении товарищей направилась по каменному мосту, ведущему к городским воротам. — Эй, а ну стойте! Бретонка подняла голову на двух преградивших путь стражников. — Платите пошлину, — потребовал стражник. — За что? — недовольно спросил Онмунд. — За право войти в город, разумеется! Драконорождённая недовольно фыркнула. Права была пытавшаяся убить её нордка-ученица — Виндхельм в такую же помойку превращается, как в Рифтен! Вон, стража деньги требует за то, чтобы в город пустить! — И этот город ещё называет себя домом истинных нордов! — возмутился Корир. — А его стражники с братьев-нордов же деньги требуют! Что Ульфрик Буревестник бы сказал? Что сказали бы ваши предки? Стражники со вздохами переглянулись. — Тихо ты, — успокоил один из них. — Шум не надо поднимать. — Входите уже, пока мы не передумали. Путники прошмыгнули мимо стражников; Онмунд с удивлением покосился на знатного сородича — юноша уже понял, что ярл Винтерхолда просто разыграл перед стражниками спектакль, но молодой волшебник и не предполагал, что Корир на такое способен! За воротами ждал Виндхельм — всё такой же холодный и мрачный. Казалось, уже ничего не напоминало о том, какая битва совсем недавно развернулась на этих древних улицах. Город патрулировали стражники в синих плащах — только теперь они держались группами по трое. И женщины, и мужчины также старались не ходить в одиночестве, все держали при себе хоть какое-нибудь оружие и опасливо озирались по сторонам. — Помогите. Слабый голос доносился откуда-то снизу. Бретонка опустила голову вниз. Звала немолодая уже нищенка-нордка, избитая до полусмерти. Кожа женщины была бледна, даже чуть синюшна, одежда запачкалась грязью и желудочным соком, тело покрывал холодный липкий пот, дыхание было учащено. — За что тебя били? — поинтересовалась Блёнвенн. — Грабили. Драконорождённая не могла сдержать удивление: зачем кому-то понадобилось грабить нищенку? — Сколько их было? — подал голос Онмунд. — Трое. Блёнвенн снова оглядела нищенку: вряд ли несчастная протянет до следующего утра, только мучиться будет. — Разве Гильдия вас не защищает? — тихо поинтересовалась Блёнвенн. — Гильдии здесь нет, — голос нордки звучал слабо. — Здесь ничего нет. Если ты меня сейчас убьёшь — стражникам плевать будет. Бретонка осторожно огляделась — стража действительно будто бы не видела умирающую почти что посреди улицы женщину. — Смотри в оба. Иди в тенях, — негромко прошептала она; между её пальцев заблестели искры молний. Заклинание заставило сердце нищенки навсегда остановиться. Бретонка поднялась и безучастно позвала своих спутников за собой. А сама всё не могла понять: каким же зверям пришло в голову ограбить и до полусмерти избить неимущего бездомного? Что случилось с этим проклятым городом? В Рифтене нищие умирали от холода, от перепоя или болезней, но никто не посмел бы и пальцем их тронуть, не решился бы забрать у них ни единой монеты, ни единой безделушки! — Зачем ты это сделала? — строгий голос ярла Винтерхолда отвлёк девушку от мрачных мыслей. — Ей всё равно недолго оставалось, — вздохнула Драконорождённая. — Я… я просто хотела ей помочь, прекратить её страдания. В горле бретонки вставал комок, а в голове творился хаос. Удар милосердия ей уже приходилось совершать не единожды, но то были поверженные ей противники, достойные бойцы, воины… А здесь? Избитая и измученная нищенка, ждавшая смерти, как избавления. Блёнвенн одёрнула себя, собрала остатки воли в кулак. Если город стал так опасен, нельзя расслабляться, нужно быть начеку, чтобы в любой момент дать отпор незадачливым грабителям. К тому же, нужно ещё договориться с владельцем «Северной девы». Расслабится она в таверне, за медовухой, тогда можно будет подумать над всем ещё раз. Доки Виндхельма, казалось, были единственным местом, не претерпевших никаких изменений. Аргониане всё так же хмуро озирались на проходящих, портовые грузчики всё так же перетаскивали с места на место ящики с мешками, писари самозабвенно черкали в своих конторских книгах. Лишь большее количество стражников выдавало неспокойную обстановку. «Северная дева» стояла возле той самой пристани, о которой говорили пленные культисты. Его капитан — светловолосый крепкий норд, едва завидев необычных посетителей, тут же состроил недовольную гримасу. — На Солстхейм хотите, я угадал? — обреченно поинтересовался он. — Да, — ответила бретонка. — Можете взять троих, и сколько это будет стоить? — Каждый месяц кто-нибудь, но обязательно захочет поплыть на этот проклятый остров! Там что, мёдом намазано? — Там завелись даэдропоклонники, — уверенно произнёс Онмунд. — Мы хотим с ними разобраться. Капитан и его старший помощник с улыбками переглянулись. — Благородное дело, — язвительно ответил моряк. — Ладно. Двести пятьдесят септимов. С каждого. Отправляемся через два дня. Двести пятьдесят с каждого. Семьсот пятьдесят за троих. Для Драконорождённой стоимость поездки казалась слишком большой, в конце концов, им на Солстхейме ещё жить всю зиму, а потом плыть обратно! А Дюрневир сразу троих унести не сможет! — Пятьсот. За троих, — предложила Блёнвенн. — И мы поможем на корабле по необходимости. На лице моряков снова отразилась язвительная ухмылка. — Шестьсот за троих, — капитан важно скрестил руки на груди. — И помощь нам по необходимости. Или ищите другой способ добраться до Солстхейма. — По рукам. Шестьсот за троих. Более или менее терпимо на первый взгляд, но с точно такой же суммой придётся расстаться и на обратном пути, и неизвестно ещё, сколько придётся потратить на постоялом дворе и на самом Солстхейме. Про себя Драконорождённая недовольно вздохнула: кажется, вынужденная зимовка обойдётся весьма недёшево. — Шестьсот септимов за троих, да ещё и работать нас на себя заставлять, — пробурчал Корир. — Это просто грабёж! — Иного выбора у нас нет, — возразил Онмунд. — Нам ещё за постоялый двор платить! — Снимем самую дешёвую комнату на троих, а питаться будем где-нибудь в другом месте, — рассудила бретонка. Товарищи свернули на одну из узких улочек, долго петляли по малознакомому кварталу, пока не добрели до выхода к центральной площади, но дальнейший путь преградила троица вооруженных булавами данмеров. — Так-так, — деловым тоном произнёс один из них. — Парочка нордов и бретонская девка. — Мы заблудились, — жалобно протянула Драконорождённая. Она надеялась, что форма Дозорных Стендарра спасёт их, даст этим данмерам понять, что два норда и бретонка не желают им зла — но при этом остаться не узнанными. — Неудачно вы заблудились, — парировал его усатый товарищ. Блёнвенн невинно свела руки за спиной — готовясь в любой момент укрепить своё тело магической бронёй и вступить с данмерами в бой. Тёмные эльфы пока стояли спокойно, даже оружие не доставали. — Денег у нас нет, — тут же заверил Онмунд. — Мы же просто Дозорные Стендарра, откуда у нас деньги? Драконорождённая недовольно покосилась на юношу: обычно такие заявления лишь сильнее злят грабителей, неужели он не знает? Данмеры в ответ лишь ухмыльнулись. — Нехорошо, что у вас денег нет, — вздохнул главный. — Амбарис! Уверенный мужской голос заставил тёмных эльфов обернуться. — Хватит их мучить, — потребовал пожилой норд. Амбарис недовольно зарычал. — Только потому, что мы тебя уважаем, — пробурчал он. — Вы трое, катитесь уже, куда шли. Блёнвенн с облегчением выдохнула и всё удивлялась. Когда они с Кориром были в Виндхельме в последний раз, они спокойно прогулялись по Кварталу Серых и даже отужинали в тамошнем кабаке: данмеры знали, что ярл Винтерхолда держит в управителях их сородича, и были с ним очень дружелюбны! Что же произошло, раз тёмные эльфы встали на этот путь? Не могло же это быть такой шуткой! Пожилой норд с дружелюбной улыбкой подошёл ближе. — Брунвульф? — позвал Корир. — Ну, здравствуй. Норды крепко обнялись. — Ты чего в Дозорного Стендарра вырядился? — Пришлось. — Насколько я понимаю, это длинная история? — Брунвульф, едко подняв бровь, оглядел обоих волшебников. — Ладно, идёмте ко мне в дом. Заодно всё расскажете. Брунвульф приобнял правителя Винтерхолда, жестом позвал за собой его спутников. — Амбарис, на самом деле, неплохой, просто озлобленный, — пояснил старик. — После всех этих погромов данмеры решили сами взяться за оружие, раз от стражников толку никакого нет. — Погромы? — переспросила бретонка. Ни о чём подобном Драконорождённая даже не подозревала. Ведь столько лет норды и данмеры жили пусть и в напряжённом, но всё же в мире! Просто не верилось, что Ульфрик Буревестник удерживал нордов Виндхельма от лишней жестокости по отношению к тёмным эльфам! — Да. После исчезновения Ульфрика воцарился этот Ирсаральд, наш старший офицер Братьев Бури. К счастью, ненадолго. Чтобы заручиться поддержкой большей части нордов, он организовал погромы в Квартале Серых. Зайдём в дом — поговорим подробнее. Особенно с тобой, девочка. Блёнвенн поняла, что старик Брунвульф раскрыл её. Впрочем, что это даст? Её лишь заслуженно отругают за глупый поступок, который сама Драконорождённая посчитала благом. — Заходите, — Брунвульф открыл дверь своего небольшого дома, приглашая гостей войти внутрь. — Простите, что немного неуютно, уж не ярлов дворец. Старик потянулся за медовухой и кружками. — Присаживайтесь тут. Я налью нам чего-нибудь, а вы расскажете, зачем вырядились так и что вам понадобилось в Виндхельме. Особенно тебе, Довакин. Бретонка не показывала удивления: возможно, Корир в одном из писем успел заочно представить этому человеку Драконорождённую. — Как Тейна? — поинтересовался старик. — Держится мужественно, — ответил Корир. — Она у нас с тобой сильная. — Ладно, теперь рассказывайте, — старый воин расставил наполненные медовухой кружки перед своими гостями, — что привело вас в Виндхельм, да ещё и в нарядах Дозорных Стендарра. — Мы отправляемся на Солстхейм, — ответила Блёнвенн. — Хотим переждать там, пока всё уляжется. Брунвульф недовольно сощурился. Девушка чувствовала, что сейчас норд будет просто высказывать всё, что думает о ней и её поступке. И он будет прав, если отругает её в самой грубой форме. — Решили сбежать, одним словом, — заключил старик. — От чего же ты бежишь, Корир? — От убийц. Если ты не слышал, Братья Бури считают меня предателем, а Галмар словно обычный разбойник подсылает нам головорезов. — Я давно говорил тебе, что не надо было с Ульфриком связываться. Ты — не такой, как он, и на твоём месте я бы не стыдился этого. Всегда, кстати, удивлялся, зачем ты примкнул к нему. — Ульфрик нам денег в своё время дал. И обещал восстановить город, когда королём станет. Как ты понимаешь, в деньгах Винтерхолд нуждался всегда. — А имперцы потом тебя точно так же вернули на свою сторону, я правильно понял? — Можешь назвать меня продажной шкурой, но так оно и есть. Меня купил сначала Ульфрик, а потом перекупил Туллий. Старый воин снова рассмеялся. Драконорождённая ждала, пока внимание старика переключится на неё, напряженно смотрела на мужчин и готовилась. Нет, девушка не собиралась отпираться или долго оправдываться. Брунвульф явно не из тех людей, кто восхищается Ульфриком, может, он в чём-то и поймёт поступок своей гостьи. — Времена сейчас нелёгкие, и всем приходится в той или иной степени стать продажными шкурами. Тем более ярлам. Посмотри на нашего Йорлейфа — ему приходится вилять между Расколотыми Щитами и Жестоким Морем, и не думаю, что делает он это честно, раз жив до сих пор. Ну, а ты, Довакин, отчего бежишь ты? Не от своих ли ошибок? Ответить бретонке было нечего. — Скажи, как тебя зовут? — Блёнвенн. Блёнвенн Сцинтилла. — Она росла в приёмной семье, — пояснил Корир. — Потому у неё фамилия имперская. Брунвульфа, казалось, такие подробности не интересовали — старик лишь равнодушно хмыкнул. — Скажи, зачем ты устроила в Виндхельме этот Кризис Обливиона? — поинтересовался старый норд. — Чтобы отомстить Ульфрику за Вайтран. — И ты решила, что натравить на Виндхельм дракона и орды нежити — это разумно. И что разумно в это время похищать ярла и его хускарла, но при этом надо оставить город без власти. — Я думала, что без Ульфрика этот город станет лучше. Старик злобно усмехнулся. — Нет, девочка. Как бы это странно не звучало, но Ульфрик держал Братьев Бури в узде. И пусть он считал всех, кто не норд, вторым сортом — но он не позволял даже самым воинственным из своих синеплащников сильно обижать данмеров и аргониан. И когда Ульфрик исчез, Виндхельм погряз в безумии. — Просто не верится, что здешние норды решили устроить погром в Квартале Серых сразу после того, как исчез Ульфрик, — недоумевала Блёнвенн. — Я думала, что нападение дракона и драугров будет самым самым страшным, что здесь пройдёт. — Драугры и дракон не были самым страшным, что случилось в Виндхельме, — продолжил Брунвульф. — Самое страшное началось потом. Ирсаральд захватил трон. Просто взял, и объявил себя ярлом. Возражать никто не стал. Чтобы получить народную любовь, он направил вооруженных Братьев Бури в Квартал Серых. Чем они там занимались, я думаю, вы понимаете. В тот день терпение данмеров лопнуло — в отместку они стали нападать на дома нордов. А тем, кому не посчастливилось забрести в Квартал Серых, в лучшем случае едва удавалось ноги уносить. В худшем… то, что от них осталось, сейчас лежит в нашем Зале Мёртвых. Аргониане оказались чуть тише — просто убили нескольких стражников и ограбили склады. Норды, в свою очередь, одной ночью подожгли аргонианский блок. Хорошо, что пожар вовремя потушили, и не загорелось больше домов — но в тот день много аргониан погибло. Не знаю, сколько бы это всё продолжалось, сиди Ирсаральд больше на троне, а не участвуй во всём этом безумии на улицах. Однажды и словил стрелу себе в горло. Тогда на трон сел Йорлейф — потому что просто некому больше было. Расколотые Щиты и Жестокое море хоронили дочерей и самозабвенно обвиняли в их смертях друг друга, и лишь сейчас решили побороться за власть. Драконорождённая выслушивала рассказ молча, лишь ужасаясь. Из-за неё Виндхельм не просто превратился в помойку: город скатывался в бездонную пропасть хаоса. И подумать только, трус и психопат Ульфрик Буревестник удерживал свой город от этого падения! — Почему ты не занял трон? — поинтересовался правитель Винтерхолда. — Ты — герой войны. Тебя уважают и норды, и данмеры. — Я уже слишком стар для этого дерьма. Да и прямых наследников у меня нет — не хочется, чтобы все мои дальние родственники ввергали город в очередные беспорядки грызнёй за власть. Уверен, вы бы с Тейной тоже присоединились. Корир презрительно фыркнул — да, неплохо было бы властвовать в Виндхельме, но он слишком любил Винтерхолд, чтобы поддаться этому соблазну. — Сейчас в городе всё успокаивается? — Драконорождённая пыталась обнадёжить хотя бы себя. В конце концов, не может же хаос продолжаться вечно! — Да, стало немного спокойнее — во всяком случае, днём по центральным улицам можно почти безбоязненно ходить. Но по ночам на улицы лучше всё ещё не выходить. Знаете, а оставайтесь у меня. Когда отходит корабль на Солстхейм? — Брунвульф, мы… — пытался возразить правитель Винтерхолда. — Ничего слышать не желаю. Неужели я не имею права приютить у себя мужа моей Тейны и его друзей? Блёнвенн залпом осушила свою кружку, надеясь, что медовуха хоть как-то заглушит рождавшееся чувство ненависти к себе же. — Мне… — девушка едва сдерживала подкатывающий к горлу ком. — Мне надо выйти. Медовуха в голову ударила. Бретонка выскочила на улицу. В рассказ Брунвульфа до сих пор не верилось. Она ведь просто хотела помочь лучшему другу избежать наказания и сохранить власть, да ещё и обернула это в благо для Винтерхолда! Только цена оказалась слишком высокой. Как жить со знанием, что попытка помочь сломала сотни жизней и унесла десятки? Блёнвенн побрела по улице, куда глаза глядят. В её горле встал тяжёлый ком, глаза застилала едкая пелена, и Драконорождённая разрыдалась. — Ты куда пошла!Виндхельм
16 июня 2016 г. в 22:23
Почти в самом конце навигационного сезона возле Винтерхолда на рейд встал корабль под чёрно-золотыми парусами. Первой из Мастеров его заметила Фаральда и поспешила рассказать о нём Толфдиру.
— Толфдир! Тебе лучше посмотреть!
— Что там?
— Я же говорю — иди посмотри на это.
Мастера, исполнявшие обязанности архимага, вышли за ворота Коллегии. Тем временем к деревянному причалу уже пришвартовалась лодка, из которой высадилась мужская фигура в талморской форме.
— Кажется, ты был прав насчёт Эленвен и советника, — сдавленно произнесла мастер Разрушения.
Сошедший на берег альтмер поправил свою котомку и направился к городу. Сначала незнакомца остановили легионеры, но тот предъявил им бумаги, после чего спокойно прошёл дальше. Возле моста эльф так же предъявил стоявшим на посту боевым магам бумаги и потребовал пропустить его.
— Пошли знакомиться? — позвал пожилой норд.
Мастера спустились по мосту, застав разговор талморца с охраной.
— Вольно, ребята, — приказал Толфдир.
Талморец поднял глаза — будто бы раздумывая, что и как ему сейчас говорить.
— Вы, очевидно, наш новый талморский посланник? — приятно поинтересовалась эльфийка.
— Так точно, — альтмер протянул мастерам свиток. — Советник Анкарион, прибыл для прохождения службы. И ещё, если это возможно, я хотел бы стать полноправным членом вашей Коллегии.
Мастера переглянулись. Этот Анкарион определённо пытается показаться приятным, хочет произвести о себе хорошее впечатление. Впрочем, Анкано во время первой встречи тоже был весьма любезен.
— Что же, советник Анкарион, раз хотите вступить в Коллегию, вам придётся пройти небольшой, с позволения сказать, экзамен, — Фаральда замешкалась, выбирала школу, заклинание из которой должен был продемонстрировать этот талморец.
Высокий эльф приятно улыбнулся.
— Этого будет достаточно?
Анкарион произнёс заклинание, в его руках блеснула лиловая сфера, и в следующий миг на лестничной площадке появился грозовой атронах. Мастера вновь переглянулись — на сей раз с добрыми улыбками.
— Вполне, — заветила Фаральда. — Добро пожаловать в Коллегию Винтерхолда, господин советник.
Альтмер, поправив свою котомку, проследовал за Мастерами, постоянно озираясь по сторонам — впрочем, так делали все прибывшие в Винтерхолд, особенно в последнее время, когда и город, и Коллегия восстали из руин. Статуя Шалидора и колодец, из которого прямо в небо устремлялся луч синего света, кажется, произвели на талморца неизгладимое впечатление.
— Советник Анкарион, — позвал Толфдир, — пройдемте со мной, я покажу вам вашу комнату.
В глазах высокого эльфа мелькнуло удивление, смешанное с радостью — будто бы он ожидал худшего приёма.
— Соответствующее одеяние Коллегии вам придётся немного подождать, — добавил мастер-волшебник.
— Да, конечно. Я подожду, — с приятной улыбкой неожиданно ответил альтмер.
Фаральда бросила пожилому норду недовольный взгляд — зачем вообще Толфдир предложил талморцу заказать себе одеяние члена Коллегии! Простой народ теперь ничуть не удивляется мерам, которые иногда заходят в «Замёрзший очаг» выпить, и Анкариону таким образом будет намного легче собирать информацию!
— Вот ваша комната в общежитии, советник, — Толфдир остановился возле комнаты на первом этаже — той самой, где раньше жил Анкано.
Анкарион, кажется, растаял от радости. С довольной улыбкой альтмер швырнул свою котомку в угол, стащил с головы капюшон и принялся с радостной улыбкой разглядывать кровать, словно никогда в жизни ничего подобного не видел.
— Если возникнут вопросы — обращайтесь, — добродушно произнёс пожилой норд.
— Скажите, где я могу найти вашего мастера-зачарователя? — поинтересовался эльф.
— В это время он обычно бывает в Арканеуме. Заходите в дверь позади статуи Шалидора и поворачиваете направо, — ответила Фаральда. — Спросите мастера Сергия Турриана, или просто найдите пожилого имперца в рыжей робе.
— А когда мне можно представиться госпоже архимагу?
— Госпожа архимаг отбыла на всю зиму в экспедицию, и потому по всем вопросам пока что обращайтесь ко мне или к Толфдиру.
— Спасибо, — в голосе нового советника по-прежнему не звучало ни единой нотки высокомерия.
Оба мастера предпочли оставить талморца одного. Краем уха они услышали звук падающего на подушки тела и громкий довольный смех.