Залечь на дно на Солстхейме

Раздавшийся за спиной голос любимого заставил бретонку остановиться. Онмунд догнал её, схватил за руку и увёл за угол. — С ума сошла, одна по улицам бродить? Блёнвенн ничего не отвечала — лишь хотела пойти в таверну и заглушить чувства медовухой, чтобы затем запить всё успокоительным зельем Колетты. Плевать, что проваляется без сознания, главное, после такого чувства притупятся, и можно будет хоть сколько-то спокойно переждать эти два дня! — Иди сюда. Онмунд прижал Драконорождённую к себе, гладил по голове. Его прикосновения успокаивали, затем бретонка почувствовала, как через неё проходит тёплая энергия, придававшая сил и заставлявшая успокоиться. — Иллюзионист хренов, — пробурчала бретонка. Юноша в ответ рассмеялся и несильно ткнул девушку под рёбра, заставив Блёнвенн визгнуть от неожиданности. — Ну вот, — молодой волшебник стёр с глаз любимой последние капли слёз. — А теперь давай вернёмся в дом, пока Корир не переволновался. — Не знаю, — возразила бретонка. — Мне… мне так стыдно Брунвульфу в глаза смотреть. Давай… давай я лучше немного пройдусь, а потом приду. Возвращайся к ним, скажи… Драконорождённая высвободилась и хотела уйти прочь, но Онмунд вовремя перехватил её, а затем прижал к стене чьего-то дома. — Послушай, — юноша пристально посмотрел ей в глаза. — Ты, может, и правда совершила необдуманный поступок, но даже я понимаю, что Виндхельму бы всё равно не поздоровилось. И, по-моему, Девять дают тебе шанс загладить вину перед этим городом. Не знаю как, правда, но я говорю тебе: Брунвульфа мы встретили неспроста, и неспроста он решил приютить нас у себя. Онмунд взял девушку под руку и повёл её в дом Брунвульфа. За ужином Блёнвенн уткнулась в свою тарелку, будто нехотя ковыряясь в зажаренном курином мясе и печеном картофеле, и за всё время не проронила ни слова. Затем бретонка вытащила из котомки успокоительное зелье, залпом осушила весь пузырёк и попросила налить себе медовухи. Мужчины недовольно переглянулись. Брунвульф догадывался, что пузырёк содержал нечто крепкое, что запивать медовухой не стоит, Онмунд покосился на правителя Винтерхолда. — Обойдёшься без медовухи, — приказал Корир, отставляя бутылку подальше от бретонки. После того, как Брунвульф с Драконорождённой отправились спать, ярл Винтерхолда выманил молодого волшебника на улицу — следовало обсудить, как им помочь общей подруге быстрее смириться с последствиями своего решения. По хорошему, Кориру следовало бы поговорить с Блёнвенн, дав ей ещё один урок жизни политика: каждое решение, которое должно вершить судьбы людей, приводит к жертвам. В конце концов, Драконорождённая не могла не понимать, что чьи-то жизни всё равно оказались бы сломаны или вовсе прерваны, а время войны сплошь состоит из гибели невинных. Но такие разговоры следует вести без посторонних ушей — а в Виндхельме такого места не найти. — Что с ней делать будем? — вздохнув, спросил Корир.  — Даже не знаю, — печально ответил Онмунд. — Нельзя же держать её на успокоительных зельях! Может, плевать на этот Солстхейм, перезимуем на Высоком Хротгаре? Ладно, я поживу в Айварстеде, наймусь дрова колоть или за скотиной приглядывать, ну или к кузнецу тамошнему в помощники, а уж тебя Седобородые не должны прогнать, хотя бы как ярла. Отправить Драконорождённую в паломничество на Высокий Хротгар выглядело хорошей идеей: Партурнакс наверняка бы не отказал ей в совете, да и сами Седобородые, как казалось ярлу Винтерхолда, будут рады ещё раз увидеть у себя Блёнвенн. Может, и следует так поступить — собрать вещи, поблагодарить Брунвульфа за гостеприимство и отправиться в Айварстед?.. От дальнейших размышлений Корира отвлекли чьи-то крики. — Что случилось? — поинтересовался волшебник у прохожего. — Мясник снова убил! Переглянувшись, норды побежали вслед за толпой к городскому кладбищу. Пробившись между рядами зевак, их взору предстал изуродованный труп молодой женщины. — Сусанна Порочная, — произнёс кто-то. — Надо же, она только вчера мне выпивку приносила. — Дозорные Стендарра, — позвал стражник. — Вам что-нибудь удалось заметить, или вы поглазеть, как и все тут, прибежали? — Да, пришли посмотреть, что случилось, — спокойно ответил Онмунд. — И заметили, что тут человека убили. Из-под глухого шлема послышался презрительный смешок. — Это уже не первое убийство, верно? — поинтересовался Корир. — И до сих пор никто этого Мясника и искать не думал? — Такой умный? — презрительно спросил стражник. — Что же, займись этим! — Займёмся. — У Йорлейфа разрешения спросить не забудь, умник сраный, не то за самоуправство повяжем. Ярл Винтерхолда и молодой волшебник переглянулись: вот он, их шанс ободрить Драконорождённую! Поимка убийцы позволит успокоить её совесть, и жизнью Блёнвенн рисковать не придётся — ведь как сказал Брунвульф, Мясник убивает исключительно нордок. — Кажется, я знаю, как привести Блёнвенн в порядок, — негромко заметил ярл. — Может, сначала посмотрим внимательнее, что там к чему — ну, вдруг Мясник следы какие за собой оставил, — предложил Онмунд. — Пока снегом не замело или народ не растоптал. Стражники начали разгонять толпу зевак. Тело убитой распорядились оттащить в Зал Мёртвых — жрица Аркея должна подготовить её к погребению. — Жрицу расспросим завтра? — спросил волшебник. — Конечно. — В свете факелов Корир заметил на одном из надгробий необычные для заснеженного камня блики. — Онмунд, можешь подсветить? Юноша подчинился и призвал летающего светлячка, освещая надгробную плиту. Камень и снег вокруг него оказались забрызганы кровью, следы тянулись вдоль всего кладбища, уходя на соседнюю улицу. Норды пошли по кровавому следу, пока не уткнулись в заляпанную кровью дверь большого дома. — Завтра отсюда и начнём, — устало заключил волшебник. Оба норда устало добрели до дома, где гостили, пристроились в уголке, и провалились в сон. Следующим утром их разбудил звук хозяйственной возни, и ехидно позвавший их голос Брунвульфа. — Вечерняя прогулка вас, очевидно, утомила, — усмехнулся старик. Драконорождённая уже давно проснулась — она же и сварила пшеничную кашу на молоке и сейчас накрывала на стол. — Мясник опять убил, — проинформировал Онмунд. — Может, я не живу в Виндхельме, но, по-моему, с этим надо что-то делать. — От стражи помощи вы не дождётесь, — заверил Брунвульф. — У меня такое впечатление, что никто в этом городе не собирается искать этого сумасшедшего. — А мы найдем его! — браво ответил молодой волшебник. — Мы вчера посмотрели, куда ведут кровавые следы, и хотим туда вернуться. Только тот дом заперт на ключ. Блёнвенн, ты же знаешь, как надо с замками управляться, поможешь нам? На лице девушки появилось оживление, давшее понять, что в своих расчётах оба норда не ошиблись. Бретонка заинтересовалась делом и попытается помочь в поисках убийцы. — Конечно. Ты прав, Онмунд: этого убийцу надо поймать как можно скорее. После завтрака путешественники отправились в королевский дворец — следовало сообщить ярлову управителю, что они хотят помочь страже изловить Мясника. Дворец Исграмора был всё таким же мрачным и холодным, разве что теперь властвовали другие люди — управитель Буревестника и один из танов города, бывший капитан торгового судна. Увидев в тронном зале троих Дозорных Стендарра, оба, кажется, удивились. — Ярл… — позвал Онмунд. — Я не ярл, мальчик, — ответил Йорлейф. — Хоть и пытаюсь править этим городом. — Господин, мы хотим попросить разрешения помочь страже поймать Мясника, — продолжил молодой волшебник; его спутники молчали, боясь, что управитель Ульфрика Буревестника узнает их хотя бы по голосам. Йорлейф переглянулся со своим помощником. — Если считаешь, что вы справитесь — пожалуйста. Препятствовать вам никто не будет. А если возникнут вопросы — обращайтесь. Онмунд благодарно кивнул. Пока что о заброшенного вида доме, на дверях которого виднелись следы крови, он не стал спрашивать — вдруг Блёнвенн сама с замком управится. Если же нет — тогда вернётся сюда и спросит, у кого можно добыть ключ. — С чего начнём? — поинтересовалась девушка. — Нужно расспросить жрицу Аркея, — предложил Корир. — Вдруг она что-нибудь интересное обнаружила, пока тело осматривала. В Зале Мёртвых кипела своя жизнь — жрица Аркея подготавливала убитую к погребению, зашивая раны и умасливая тело. Услышав шаги, старуха на время отвлеклась от дела, но затем снова принялась за работу. — Дозорные Стендарра, — заметила она. — Видела вас двоих вчера. И чем обязана? — Мы хотели бы осмотреть тело, — попросила Блёнвенн. — Да что его смотреть — Мясник изуродовал девочку, словно зверь. Вон, видишь, какие раны? Бретонка внимательнее присмотрелась. Раны были неглубокими, причём две проходили под ключицами, сливаясь возле грудины и спускались к животу — так ученики Колетты (и некроманты, у которых целители Коллегии этому научились) разрезали трупы для вскрытия. Ещё одна виднелась на левом боку — словно убийца передумал вскрывать труп, как положено, и грубо вырезал нужные ему органы вместе с кожей. Раны на бедре выглядели самыми незначительными: зачем убийца нанёс их, оставалось загадкой. — Тело хотели выпотрошить? — поинтересовалась Драконорождённая. — Да, — ответила жрица. — Мясник любит потрошить свои трупы — обычно он брал у каждой жертвы разные органы либо вырезал несколько костей вместе с мышцами и связками. Тут его будто бы вспугнули. А знаешь, чем он орудует? Древними нордскими инструментами или же их искусной копией. Вопрос напрашивался сам собой: возможно, в Виндхельме живёт какой-нибудь любитель древностей, которого недавно обокрали. Блёнвенн не раз натыкалась в нордских гробницах на древние инструменты для бальзамирования, и почти каждый раз они были в весьма хорошем состоянии. — В Виндхельме живут какие-нибудь любители древностей? — Конечно. Каликсто Корриум, имперец, владелец собственного музея всяких диковинок. — И он не обращался к стражникам с заявлением о краже? — Вроде, нет. Во всяком случае, я не слышала об этом. А теперь простите, мне нужно готовить тело к похоронам. Первым на свежий воздух вылетел ярл Винтерхолда. Тяжелый, протухший воздух Зала Мёртвых душил его, вызывал приступ тошноты, а вид мёртвого изуродованного тела вызывал отвращение. — Идём к тому дому, о котором вы говорили? — спросила бретонка. — Да, — Корир перевёл дыхание. — Надеюсь, воздух там не такой тяжелый. Кровавые следы на снегу уже затоптали многочисленные прохожие, и заброшенный дом удалось найти лишь по памяти. Драконорождённая принялась осматривать замок. — Сложный, — заключила она. — Это будет долго. Молодой волшебник решил не терять времени зря — вдруг Йорлейф знает, кому принадлежал этот дом, или же может дать от него ключ? Блёнвенн пыталась магией вскрыть дверь, однако её умений в этом не хватало: замок не поддавался. — А если просто замок магией расплавить? — предложил Корир. — Это же варварство! Замок всё так же не поддавался; бретонка уже начинала злиться, едва успокаивала себя. — Я принёс ключ, — громко проинформировал запыхавшийся Онмунд. — Открывай, — приказал правитель Винтерхолда. Уличный ветер поднял в воздух столбы пыли, её частички красиво играли на солнце, будто заманивая в этот мрачный заброшенный дом, полный ужасающих тайн. Драконорождённая призвала летающий светлячок и первой вошла внутрь. Мясник, очевидно, совсем не следил за этим местом, да и вообще не похоже, что здесь кто-то помимо злокрысов вообще живёт. Да и те, возможно, уже давно покинули этот дом: их помёт на полу давно засох. Какой-либо мебели, кроме перевёрнутого деревянного стула, сундука и платяного шкафа, здесь не было, а в воздухе витал странный приторный запах. — Эй, смотрите! — позвал Онмунд. — Кажется, этим Мясником всё же кто-то интересуется! Молодой волшебник предъявил несколько написанных на скорую руку некой Виолой Джордано листовок. — Не очень активно интересуются, раз не поймали до сих пор, — фыркнула Блёнвенн. Правитель Винтерхолда позволил себе пройти чуть вглубь, к ухоженному платяному шкафу. Кажется, лишь к нему проявляли какое-то почтение и хоть как-то заботились. Его ручки выглядели истёртыми, на них не успел осесть толстый слой пыли, словно дверь недавно открывали. Ярл открыл шкаф — конечно же, никакой одежды там не было, но его задняя стенка выглядела, как потайная дверь. Едва Корир прикоснулся к ней, как панель отошла, предъявив на обозрение потайную комнату. — Идите сюда! — позвал он. Молодые волшебники кинулись на зов. Бретонка призвала ещё пару светлячков, предъявив на обозрение ужасную картину. На деревянном столе валялись плохо очищенные от плоти кости, полы и стены были покрыты засохшими пятнами крови, а на полках были расставлены склянки с извлечёнными из разных тел внутренностями. Онмунд побледнел, едва держался на ногах. Корир старался смотреть в никуда, не вдыхать пропитанный смертью воздух. Блёнвенн отвернула голову, старалась не смотреть на внутренности в склянках, на плохо очищенный от крови и мышц череп, из глазниц которого жутко торчали два мёртвых глаза… — Каким поцелованным Шеогоратом отродьем надо быть, чтобы так делать? — пробурчал юноша. Драконорождённая едва нашла в себе силы пройти вглубь комнаты и взять с полки переплетенную в грубую кожу записную книжку. — Не думаю, что Шеогоратом, — заметила она, изучая записи. Кажется, этот Мясник затевает некромантский ритуал или хочет создать атронаха плоти. Выходит, убийца считает себя могущественным магом, раз затеял столь ужасное деяние… либо же вызвался в сумасшедшему колдуну в помощники. Не в силах больше находиться в этом доме, Корир вышел на улицу, следом за ним вышел и Онмунд. Драконорождённая пока не торопилась уходить: её любопытство пересиливало брезгливость и страх, потому девушка предпочла ещё раз осмотреться. Под одной из полок Блёнвенн заметила отблески металла. Бретонка присела на корточки и принялась ощупывать грязный пол. Рука подцепила какой-то шнурок, девушка потянула его на себя, пока не вытащила необычный амулет. В его центре красовался малахитовый череп, окруженный резной серебристой каймой, плавно переходившем в кольцо, на которую крепился эбонитовый шнурок. От самого амулета исходила тёмная, древняя магия, при одном взгляде на него казалось, что его носителю будут доступны все секреты школы колдовства, что с его помощью можно поднять армии мертвецов или вызвать из Обливиона легионы даэдра. Возможно, владелец этой реликвии не столь могущественен, как ему хотелось бы? — Ты идёшь? — недовольный крик Онмунда отвлёк девушку от мыслей. — Да, сейчас! Блёнвенн забрала амулет себе, затем вновь направилась к сундуку, где молодой волшебник нашёл листовки от Виолы Джордано, решив осмотреть его снова. На дне, под горой бумаги, лежала ещё одна переплетённая в кожу записная книжка. Девушка бегло пролистала записи, однако там не было ни имён, ни каких-либо точных дат. Только одна зацепка: его владелец когда-то был членом Коллегии Винтерхолда, однако ушел он ещё при Савосе Арене — Драконорождённая пока что никого не изгоняла из Коллегии. — Пошли уже отсюда! — Всё, иду! По пути в дом Брунвульфа девушка обдумывала всё, что увидела за сегодня. Мясник затевает древний ритуал, раз для него понадобилось древнее альдмерское заклинание. Этот ритуал должен быть сложным и требующим много сил, раз убийце потребовался древний магический амулет. Следовало посетить виндхельмского придворного мага — Вунферт Неживой поддерживает хорошие отношения с Финистом Гестором, а переписку они ведут не только частную. Блёнвенн узнала это от Анкано, который любил изучать чужие письма, оправдываясь заботой о безопасности Коллегии. Он часто выкладывал Драконорождённой, с кем и о чём переписываются её подопечные. Да, талморец этим нажил ещё больше неприязни к себе, но лишь благодаря ему бретонка первый год своего правления точно знала, что никаких заговоров против нового архимага члены Коллегии не плетут. — И что мы имеем? — за обедом спросил Корир. — Какого-то сумасшедшего колдуна, решившего убивать будущих нордских матерей? — Ещё этот колдун любит всякие древности и пытается изучать магию альдмери, — продолжила Драконорождённая. — Корир, не вздумай ворчать. Если этот ненормальный в Коллегии и состоял, его ещё Арен пинком под зад турнул. Правитель Винтерхолда промолчал. Конечно, он догадывался, что этот сумасшедший в Коллегии не состоит, и в Винтерхолде давно не живёт. С другой стороны, он просто не мог подобрать нужных слов — прав был Онмунд, когда обозвал этого колдуна поцелованным Шеогоратом отродьем. — Брунвульф, а в городе маги, кроме Вунферта, есть? — поинтересовалась Блёнвенн. — Может, Хелгирд что-нибудь умеет, ну и лекари из храма Талоса, конечно же. — А что ты можешь рассказать про какого-то Калликсто, коллекционера древностей? — зачем-то спросил Корир. Старик ухмыльнулся. — Что про него сказать? Говорят, он много путешествовал. Собирал везде всякие древности. Теперь держит в городе музей.Ещё слышал, что он сестру, вроде как, похоронил. Драконорождённая задумалась. Похоронил сестру. Многие люди хоронили своих близких, многие бы хотели вернуть умерших, но обычно всё ограничивалось лишь словесными пожеланиями. К счастью, никому ещё не приходило в голову использовать для этого некромантию: все знают, что магия помогает лишь вернуть к некому подобию жизни только тело, а вернуть из Этериуса душу ни одному магу не под силу. — У него ничего не крали? — Не слышал о подобном. Молодые волшебники и ярл поочерёдно переглянулись — хотелось задать пожилому норду последний вопрос, насчёт этой Виолы Джордано. Кто она такая, какой репутацией пользуется и что за листовки она расклеивала по городу. — А кто такая Виола Джордано? Брунвульф презрительно фыркнул: — Старая кликуша. Больше паники поднимает, чем делом занимается. Ничего она не знает и не сделает, глупая слишком. Особенно на эту имперку Блёнвенн и не расчитывала — и теперь старый норд лишь подтвердил её опасения. Что же, оставалось лишь поговорить с Вунфертом Неживым с глазу на глаз. Бретонка была уверена, что придворный маг не совершал всех этих убийств: почерк Вунферта она знала, и ни одна из найденных ей в заброшенном доме записей не принадлежала этому старику. На разговор с Вунфертом Драконорождённая отправилась ближе к вечеру. К покоям старика девушку провёл один из стражников — перед этим, как водится, немного напугав её небылицами о придворном маге; бретонка же надеялась, что её провожатый не заметил ехидной ухмылки на её лице. — Господин, — позвал стражник. — С вами Дозорная Стендарра поговорить хочет. Вунферт лениво повернул голову. — Пусть зайдёт, — фыркнул он. — А сам проваливай. Стражнику оставалось лишь покорно удалиться — не похоже, что он горел желанием задерживаться в покоях нелюдимого мага. Драконорождённая гордо пересекла порог, закрыла дверь и позволила себе наконец снять капюшон. — Госпожа архимаг, — поприветствовал старик. — Не ожидал увидеть вас здесь. Чем обязан? — Я пришла поговорить насчёт убийств. Сегодня мы обыскали заброшенный дом, к которому вели кровавые следы, и нашли это, — Блёнвенн потянулась в котомку и вытащила оттуда найденный амулет. — Вы не знаете, что это? На лице Вунферта отразилось изумление, тут же сменившееся недоумением. — Амулет некроманта, — благоговейно произнёс он. Драконорождённая с недоумением посмотрела на старика. Конечно, она слышала о столь древней реликвии — преподаватели из Синода не раз сокрушались о её потере из хранилища бывшей Гильдии магов. — Вы ведь знаете о Маннимарко, Короле Червей? — старик вопросительно поднял на архимага глаза. — Конечно, — ответила Блёнвенн. — Он был самым великим некромантом в истории. — Возможно, он был не только самым великим некромантом, но и одним из самых умелых мастеров зачарования. И вы держите в руках одну из его работ. Бретонка вопросительно посмотрела на старого волшебника. Не хочет ли он сказать, что Маннимарко вернулся? Или же его сумасшедшие последователи пытаются вернуть великого учителя? — Не знаете, в городе кто-нибудь состоял в Коллегии — или, может, приходил к вам учиться магии? — Не припомню. Но я попробую вам кое-чем помочь. Скажите, вы уже разговаривали с Хелгирд? — Да. Она сказала, что в последний раз убийцу будто бы вспугнули. Старик подтянул к себе хрустальный шар. — Что же. Я заметил, что убийства происходят в определённый период времени. Я не скажу вам, кто его совершит, я могу лишь примерно назвать время, — Вунферт нашёптывал какое-то заклинание, глядя в хрустальный шар; его глаза становились пустыми, а разум словно покинул тело старика. — Сегодня и завтра стерегите базарную площадь по вечерам, после того, как закроются лавки. Если вам повезет — спасёте невинную жизнь и поймаете убийцу. И, госпожа архимаг — берегите этот Амулет. Поблагодарив старика за ответы, Блёнвенн предпочла уйти прочь. Конечно, самостоятельно патрулировать базарную было опасно и сложно, Мясник вполне мог подкрасться и к ней, оглушить ядом или просто выстрелить из тёмного угла. Да, заклинание железной плоти не даст убить с первого выстрела, но яд или зачарование всё равно сработает, а если помощь не успеет подойти, убийца не только пополнит свой список, но ещё и исполнит мечту половины Виндхельма. — Мне кажется, он что-то недоговаривает, — предположил Корир за ужином. — Вунферт — не убийца, — заверила Драконорождённая. — Когда вы уже ушли, я решила покопаться в том сундуке, где лежали записки от Виолы Джордано, и нашла дневник Мясника. И он написан не Вунфертом. — Может, и не убийца. Но вдруг он учил этого Мясника? И не говори мне, что его учеников никто не видел: если бы я хотел изучать что-нибудь запретное, то сделал бы всё, чтобы об этом не узнали. — В любом случае, мы должны попытаться поймать Мясника на базарной площади, как сказал Вунферт, — произнёс Онмунд. — Я поговорю с Йорлейфом, чтобы он выделил хотя бы десяток стражников нам на подмогу. — Десятка мало будет. Хотя бы два, — поправил старый воин. — Всю ночь же придётся караулить. — Попробую, — спокойно ответил молодой волшебник. — Нам обязательно участвовать? — недовольно поинтересовался правитель Винтерхолда. — Вы не забывайте, послезавтра нам утром отплывать. — Ты можешь отсыпаться, — небрежно бросил Онмунд. — А я хочу поймать этого сумасшедшего! — Я тоже, — поддержала юношу Драконорождённая. Оставлять товарищей одних Корир всё равно не собирался. Негоже это, отсиживаться в тепле и отсыпаться, пока они будут рисковать собой и караулить продуваемую всеми ветрами ночную базарную площадь. — С чего вы взяли, что можно так просто от меня отделаться? Дежурить было решено по парам, по очереди сменяя друг друга — даже старик Брунвульф решил помочь своим постояльцам. Первый вечер не дал никаких результатов, правитель Винтерхолда уже подозревал, что старик-колдун обманул Драконорождённую и пытается пустить их по ложному следу. Но тем не менее, на второй вечер они с Блёнвенн вышли в дозор. Корир занял место возле городской кузни. Молоденькая девушка-кузнец — насколько помнил ярл, её звали Хермир — решила задержаться на улице, несмотря на предупреждения старого мастера. Корир опустил капюшон ниже — он боялся, что девушка узнает его и накинется с обвинениями. Несколько стражников, выделенных Йорлейфом, лениво ходили из стороны в сторону, явно не считая задумку «Дозорных Стендарра» успешной. Корир устало прислонился к холодной стене, наблюдая то за Хермир, то за Блёнвенн. На базарной площади показался невысокий мужчина в капюшоне. Ярл насторожился. Просто ли это прохожий? Зачем он в столь поздний час вышел на улицу? Незнакомец подходил к девушке-кузнецу и потянулся за кинжалом… — Рауди, берегись! Голос Драконорождённой словно хлыстом подстегнул Корира, ярл в несколько прыжков настиг Мясника и оттолкнул его от Хермир. Убийца едва устоял на ногах и набросился на норда, занеся свой кинжал. Корир умело обхватил вооружённую руку, затем давно отточенным движением толкнул нападавшего в грудь, подставив подножку. Мясник рухнул на землю, неудачно ударившись о каменную кладку печи. Норд пинком отбросил кинжал в сторону, принявшись внимательно наблюдать за лежавшим без движения убийцей. — Не ранен? — поинтересовалась Блёнвенн. — Нет. «Дозорные» по-дружески обнялись. На шум возни, наконец, сбежались караулившие площадь стражники. — Ну, молодцы! — похвалил один из них. Стражники оттащили лежавшего без движения мясника в сторону, стащив с него капюшон. — Эй, это же наш Каликсто! Вот бы в жизни не подумал! — Как говорится, в тихом омуте… — Каликсто! Хватит валяться! Не хватало нам твою имперскую задницу до тюрьмы тащить! Имперец, однако, всё так же лежал без движения, несмотря на все попытки стражников растормошить его. — Дозорный! Кажется, ты оставил нашего палача без работы! Довольная улыбка с лица Корира на мгновение испарилась, а в голове застыла одна мысль: он убил человека. Странное, дикое чувство, которое ни с чем не сравнить. Правитель Винтерхолда, впрочем, и не жалел, что всё завершилось именно так — разве что, может, честь нанести Мяснику смертельный удар должна была принадлежать Блёнвенн. — Господин, — позвал тоненький девичий голос. Ярл повернул голову на зов. На улицу снова выбежала Хермир, на её миловидном личике читались самые разнообразные чувства — благодарность, страх, смятение… — Добрый господин, пожалуйста, возьмите. Я его для… ярла делала, когда в Винтерхолде работала, — девушка-кузнец протянула новенький круглый щит. — Спасибо, — поблагодарил Корир, повесив подарок себе через плечо. В обнимку с Драконорождённой правитель Винтерхолда отправился к дому Брунвульфа. Блёнвенн крепче прижималась к своему ярлу. Как и всегда, ничто так не успокаивало её, как объятия этого человека, снова казалось, что для них двоих нет никаких неразрешимых задач или преград… — Мы сделали это, — произнесла она. — Мы поймали этого сукиного сына. — Тебе стало легче? Бретонка горько усмехнулась: да, гибель Мясника не способна полностью искупить вину, которая всё ещё терзала Драконорождённую. Но ведь хаос не может продолжаться вечно. Кто знает, вдруг поимка одного убийцы даст людям хоть какую-то надежду на спокойствие и справедливость, и они сами решат сделать свой город хоть немного лучше? Следующим утром «Дозорным Стендарра» предстояло покинуть Виндхельм. В дорогу Брунвульф дал им пару бутылок мёда из своих запасов и небольшую головку сыра, заверив, что не потерпит отказа. — Доброй вам дороги, — пожелал Брунвульф. — Вы, как вернётесь, зайдите. Расскажете, как там, на Солстхейме. Над Виндхельмом будто в знак чего-то доброго ярко светило солнце, а «Северная Дева» быстро поймала попутный ветер.