Залечь на дно на Солстхейме

— Как же здесь холодно, — пожаловался Онмунд. — В Винтерхолде даже зимой теплее!       Ветер с моря Призраков пронизывал до костей, усиливая и без того лютый мороз. Хорошо, что в небе не было ни намёка на надвигающийся снегопад: не хватало ещё заблудиться в горах и погибнуть. Молодой маг съежился, пытаясь дыханием согреть руки, кутался в капюшон и даже прятал лицо в воротнике поддоспешника. Корир в новой броне чувствовал себя намного лучше — его поддоспешник был намного плотнее, чем у Онмунда, перчатки и сапоги оказались отделаны мехом, да ещё и шлем с нашитым под низ плотным подшлемником впору оказался. Драконорождённую от холода защищали чары соловьиной брони, а согревающие заклинания позволяли ей не мёрзнуть даже на вершине Глотки Мира. — Я говорила, найди себе шапку, — проворчала Блёнвенн. — Вот и трать теперь магию на обогрев! — Сам знаю, что делать, — парировал юноша.       Взаимные упрёки молодых волшебников обычно забавляли ярла, однако сейчас было не до не до веселья. Они трое должны работать слаженно, и ничего не должно отвлекать их от цели — ни окружающий холод, ни тем более ругань, даже такая несерьёзная. — Онмунд, она права, — поддержал подругу Корир. — Одеваться надо было теплее. Так что теперь или не ной, или разворачивайся и уходи обратно в деревню, а мы с ней как-нибудь вдвоём управимся.       Оставлять девушку одну с не слишком умелым в бою правителем Винтерхолда Онмунд не собирался. В конце концов, он же мужчина, норд, неужто холод не перетерпит? Да и что же это такое — нытик Корир держится, а он, хускарл и боевой товарищ Драконорождённой, которого сама Предвестница хвалила, уже расклеиться готов? — Я потерплю, — заверил молодой волшебник. Редкие деревья исчезли, и путешественники оказались перед заснеженным подъемом в гору. — А где-то здесь ведь Снежного Принца в своё время убили, — вспомнил ярл. — У подножия этих гор, да, — согласилась с ним Драконорождённая. — А могилу Снежного Принца какой-то умник в Третью Эру разграбил. В общем, пропали и доспехи, и копьё, и хорошо, если у какого-нибудь богатея в усадьбе лежат, а не сгинули с новым хозяином неизвестно где, а то и вовсе на переплавку не пошли.       Правитель Винтерхолда позволил себе усмешку. — Сами-то сколько могильников разграбили? — шутливо упрекнул он девушку. — Мы действуем в интересах науки, — парировала бретонка. — И вообще, говорят, в Данстаре какой-то имперец музей Кризиса Обливиона открыл. Чем мы хуже?       Онмунд захихикал. В Винтерхолде осталось только музей для полного счастья основать, и на самое видное место Розу Сангвина вывесить! Да ещё и во всех деталях рассказывать посетителю, как именно её обрели!       Конец пути к заставе Сиринга оказался заботливо выложен каменными плитами, а сильный ветер будто бы намеренно смёл со ступенек лишний снег и даже оголил красовавшийся возле одной из пещер невысокий забор из палок и кожи. — Венн, — испуганно позвал молодой волшебник. — Скажи, что это не фалмеры.       Блёнвенн пригляделась. Фалмеры строили из тёмного хитина своих корусов, любили украшать входы в свои жилища костями, но в целом, при всей примитивности (с другой стороны, чего можно ожидать от абсолютно слепых существ?), в их хижинах, в их оружии и броне можно было заметить остатки присущего лишь эльфам изящества. А здесь же… да, постройка куда аккуратнее фалмерской — её создатели, по крайней мере, на зрение не жалуются, но выглядела заурядно. — Это не фалмеры, — успокоила его Драконорождённая. — Но кто — не знаю. — Спросим у Фреи, — заключил Корир. — И лучше нам поторопиться, чтобы успеть до темноты.       Каменные ступеньки привели на заснеженное плато, над которым кружил дракон. Чудовище было занято битвой с кем-то: в него летели ледяные шипы и стрелы, иногда какая-то сила отбрасывала дракона назад, прерывая его Крик. — Драугры, — пробурчал Онмунд. — Ненавижу драугров. — Кто их любит, — отмахнулась бретонка. — Что предлагаете? — спросил ярл.       Блёнвенн задумалась: может, им лучше подождать конца битвы, а затем сразиться с ослабленным победителем?       Из пасти дракона тем временем вылетела струя холода, которая скорее всего не нанесла драуграм ни малейшего вреда. Это усложняло дело: ледяные заклинания, которыми пользовались драугры, почти не навредят крылатому гиганту. — Кажется, ждать победителя нам придётся очень долго, — заметил молодой волшебник. — Может, посадить дракона на землю? — предложил правитель Винтерхолда. — Драугры как-нибудь прикончат его, а мы уже прикончим драугров.       Предложение Корира понравилось Драконорождённой: Драконобоем заставить дракона приземлиться и тем самым вынудить драугров вступить с ним в ближний бой было очень хорошей идеей. Сам дракон никак не сможет навредить ожившим мертвецам, и те должны будут без особых усилий прикончить крылатую тварь. — А если Дюрневира позвать? — спросил Онмунд. — Незачем, — ответила Блёнвенн. — Драугры и так справятся. В общем, Онмунд, я сейчас Крикну Драконобой, затем мы с тобой изрешетим дракону крылья, а потом я призову дремору, чтобы драугры не подошли к нам слишком близко. Корир, а ты не лезь.       Ярл собирался возразить: почему это ему велят держаться в стороне, когда товарищи будут собой рисковать? Раз уж на то пошло, то сейчас жизнь Драконорождённой имеет большую ценность! — Скорее, это ты постарайся не лезть на рожон до тех пор, пока не выучишь это Слово и не Крикнешь им на тот камень. Стой здесь и вызывай своих дремор. — Венн, он прав. Сажай дракона и делай, как он говорит.       Блёнвенн Крикнула. Летающего гиганта окутал синий луч света, и гигантский ящер начал медленно снижаться, пока не оказался на земле, прижимаемый пучком синего света. Дракон всё так же Кричал, хвостом и когтями пытался отбиться от драугров, облепивших его. Его взгляд так невовремя упал на Драконорождённую… — Назад!       Корир оттащил девушку за каменные ворота, а Онмунд заслонился от летящей ледяной струи заклинанием. Тоненькая магическая перегородка разбилась вдребезги, и юноша застонал от боли. — Онмунд! — Ничего страшного! — молодой волшебник опёрся спиной о камень и, прижимая к себе раненую руку, медленно сполз вниз. — Я сейчас вылечусь! — Вызывай дремору, — приказал ярл.       Девушка, укрепив тело заклинанием, высунулась из укрытия и произнесла заклинание. Сверкнула лиловая вспышка, и на снегу оказался готовый к бою демон. Дракон, громко рыча от боли, пополз к новому противнику, отмахиваясь от драугров, как от назойливых мух; дремора яростно лупил ящера по морде своим зачарованным мечом, но пошатнулся от выпущенной драугром стрелы. Конечно, незачарованное древнее оружие не способно его убить — лишь разозлит, и демон бросился на обидчика, словно забыв о драконе.       Блёнвенн ещё раз прижала ящера к земле Драконобоем. В её руках возникла огненная сфера, куда девушка вкладывала всю свою силу. Огонь должен сжечь нежные перепонки, а ударная волна и вовсе может сломать кость — такой трюк часто помогал Драконорождённой. — Может, не стоит? — попросил Онмунд. — Это из тебя все магические силы выпьет! Драконорождённая ничего не ответила, из её вырвался необычайно яркий сгусток огня, она пошатнулась от усталости — мужчины подхватили её под руки и отвели в укрытие. Послышался рёв, и гигантский ящер, прихрамывая, пополз в сторону обидчицы. — Ты его разозлила, — сказал молодой волшебник. — Сейчас успокоим, — ответила Блёнвенн, смахнув со лба капли пота и выпив зелье. В её голове появилась идея: что если заманить дракона сюда, в узкий проём, дождаться, пока его шея застрянет, и затем нанести смертельный удар? — Онмунд, замани его сюда. Корир, ты спрячься где-нибудь, и как только его башка тут застрянет — бей в горло. А я подстрахую.       Драконорождённая приготовилась сотворить простенькое заклинание струи огня: она выжжет дракону один глаз, лишит прежней меткости, и даже если монстр заметит засаду, у Корира будет больше шансов выйти из этой схватки победителем. — Венн, ты с ума сходишь. — Хороший, на самом деле, план, — поддержал бретонку ярл. — Давай, приманивай его сюда. Блёнвенн, а ты постарайся сделать всё быстро.       Онмунд выскочил в проём и метнул в дракона молнию. Разъярённый ящер зарычал от боли и снова Крикнул. Молодой волшебник вовремя спрятался за валуном и снова огрызнулся молнией. Мощным рывком дракон пытался поймать наглеца, но его шея застряла в проёме; монстр бился, пытался разрушить вековые строения, затем громко зарычал от боли — бретонка смогла вовремя выжечь глаз. — Убейте его уже! — крикнул волшебник.       Корир выскочил из укрытия и мечом ударил дракона в горло. По телу ящера поползли змейки молний, снег окрасила тёмная драконья кровь, а само древнее чудовище, испуская глухие предсмертные стоны рухнуло на землю. Не было никаких слов напоследок — впрочем, редкие убитые драконы что-либо говорили перед тем, как испустить дух. Всё также чешуя начала будто бы загораться, Блёнвенн приготовилась к болезненному поглощению души дракона. Однако прямо перед ней из воздуха возникла вспышка, принимавшая человеческие очертания, и на снегу оказался призрачный мужчина в украшенной золотистыми наплечниками и пряжками робе и золотистой маске с щупальцами на подбородке. Незнакомец принялся разглядывать Драконорождённую и её спутников. — Госпожа Кровадин, я так понимаю? — предположил он.       Блёнвенн догадалась, кто стоит перед ней: Первый Драконорождённый каким-то образом ненадолго научился покидать свою тюрьму. — Господин Мирак?       Драконий жрец кивнул. Тем временем яркие золотистые лучи переходили в его тело, окружая золотистым облачком — душа убитого дракона переходила к нему. — Эй, а ну прекрати! Мы убили этого дракона! — возмутился Онмунд, чуть не бросившись на Первого Драконорождённого с кулаками. — Значит, ей душу и поглощать!       Мирак горделиво повернул голову на молодого мага. — Вашему другу не помешает урок хороших манер, госпожа Кровадин, — надменно произнёс жрец. — Это тебе урок хороших манер не помешает, умник скампов, — парировал ярл. — Мало ты крови у нас своими культистами попил, так теперь и драконью душу воруешь? — А может, я больше вашего нуждаюсь в этой драконьей душе? И неужели вы, госпожа Кровадин, не знаете, насколько это больно, и хотите снова пережить это?       Бретонка ехидно фыркнула: конечно, ей не нравилось испытывать невероятную распирающую череп боль, однако каждая женщина в своей жизни выдерживает куда менее приятные вещи. — Поверьте, господин Мирак, каждой женщине частенько приходится терпеть в своей жизни не меньшую боль, — парировала она. — Поверю, — пожал плечами драконий жрец. — А теперь простите, моё время здесь истекло. — Эй, а ну стой!       Онмунд бросился на Первого Драконорождённого с кулаками — будет он ещё убегать, не объяснившись как следует, но руки юноши провалились в пустоту. — Блёнвенн, у тебя в запасе ещё драконьи души были? — спросил Корир.       Девушка помотала головой: все ранее поглощённые души давно слились с её собственной сущностью. Ей оставалось лишь попытаться познать Слово Силы в медитации, как учил Партурнакс. Возможно, для этого придётся обойтись без сна и даже ужина, но иного выбора у Драконорождённой не было. — И что делать будем? — Я попробую выучить Слово сама.       Вблизи Застава Сиринга ничем не отличалась от скайримских древних построек: скорее всего, когде-то это была небольшая крепость, только для чего было возводить её в отдалённом районе? Была она наблюдательным постом? За кем? За переселенцами с Атморы или за флотом снежных эльфов? Возможно, Стена Слов расскажет об этом месте.       Самых опасных драугров уничтожил дремора перед тем, как вернуться в Обливион, и для живых, вторгшихся в это место, мертвецы большой помехой не стали. Стена Слов располагалась на самой верхней платформе, рядом с нераскрывшимся каменным гробом. — Не нравится мне этот гроб, — поёжился Онмунд. — Блёнвенн, иди Стену Слов изучай, — приказал ярл. — Онмунд, а мы с тобой присмотрим за этим гробом. Если кто проснётся — быстро убьём.       Блёнвенн кивнула и поднялась по каменным ступенькам к Стене, вслушиваясь к зову. GOL. Земля. Тяжелым звуком слово разносилось по голове, светилось рыжим цветом, но пока не торопилось делиться своими секретами. Драконорождённая прочла надпись в надежде, что она даст ключ к пониманию Слова. «Кость земли»… Наверное, «Этот камень чтит память Бара Земного Охотника, кто сидел здесь, как земля, в ожидании мудрости». Толкование одного слова бретонка не знала, а дальше — «пришла старость вместо мудрости».       Позади неё послышался щелчок, затем последовал скрип, вспышка света и звук падающего тела, а ветер донёс запах горящей плоти. Бретонка обернулась, пытаясь понять, что произошло за эти несколько мгновений. В гробу действительно прятался ещё один драугр, очевидно, бывший при жизни высокопоставленным человеком. Его иссохшая голова, украшенная рогатым шлемом, скатилась по ступенькам вниз, а тело без движения лежало возле гроба. Мужчины с довольными улыбками спрятали в ножнах оружие. — Возвращаемся в деревню? — предложил Онмунд.       Драконорождённая перерисовала древний текст в предусмотрительно взятый блокнот: так будет проще размышлять над Словом. — Не получилось? — нетерпеливо поинтересовался правитель Винтерхолда. — Нет. Боюсь, Слово я выучу только завтра.       Мужчины переглянулись: неизвестно, что скажут на это скаалы, которые понятия не имеют, что такое ту’ум, и что обычно ему обучаются очень долго. О том, что душу дракона, способную ускорить это обучение, поглотил Мирак, лучше было умолчать.       В деревню вернулись почти под вечер. Барьер всё ещё защищал деревню, возле его источника сидела сама Фрея в окружении Никуласа и ещё одной молодой соплеменницы. Скаалка заметила возвращение своих гостей и позвала их. Сужчины велели Драконорождённой отправляться в хижину, где они ночевали, а сами решили поговорить с дочерью шамана. — Камень Ветра всё ещё во власти Мирака, — напомнила она. — Чего вы ждёте? — Учить Слово Силы — это тебе не дров нарубить, — парировал Онмунд. — Не проще даже, чем новое заклинание выучить! Фрея позволила себе скупую ухмылку. — Я не буду погонять Драконорождённую, это не в моей власти и не в моих силах. Но пусть она помнит, что мы не можем вечно удерживать этот барьер, — скаалка позволила себе ехидно улыбнуться. — А если ты владеешь магией, то должен знать, что старание в ней тоже большую роль играет. — Если ты можешь помочь ей — пожалуйста, помоги. Она старательная, учится быстро.       Дочь шамана дружелюбно усмехнулась, будто непосредственность молодого норда развеселила её. — Я надеюсь, что ей хватит ночи, чтобы изучить это… Слово Силы. Дольше не протянем уже мы.

***

      Драконорождённая расположилась в уголке с записанным текстом на коленях. GOL. Земля. Как можно влиять на землю? Как можно подчинить её своей воле? Для неё, как для волшебницы, это была чужая стихия. Крестьяне же, скорее, сами подчиняются земле, сами усердно трудятся, чтобы получить урожай. Блёнвенн вспомнила размышления Партурнакса об огне: огонь — это изменение. Может, земля — это постоянство? Но плодородные земли, говорят, иногда превращаются в пустыню, а вода и ветер за десятки и сотни тысяч лет могут и камни превращать в пыль. Значит, не такая земля и постоянная, как о ней можно подумать на первый взгляд? Да. Нет в мире ничего постоянного, даже звёзды на небе меняются течение ночи, а каждый месяц проходит под покровительством того или иного знака, того или иного созвездия. Может, Слово должно влиять и на время? Драконорождённой было известно такое слово — TiiD, но с его помощью нельзя подчинить себе землю, лишь замедлить ход времени. Ещё слово — STRUN, призывало бурю, но недостаточно сильную, чтобы разрушать камни. Значит, GOL должно быть сильнее STRUN, но слабее TiiD.       Итак, GOL — это медленное изменение, подчиняющееся времени. Власть в медленной, размеренной форме. О ней нужно думать, как о времени — но не о скоротечном, а медленно изменяющем всё, но в то же время как о буре, способной сокрушать всё на своём пути… — Блёнвенн!       Оклик вывел девушку из забвения. В окно уже светило утреннее солнце, её мужчины давно проснулись, нарезали себе солонины, сыра и хлеба и разлили по кружкам травяной отвар. Ночь пролетела почти незаметно, бретонке казалось, что ей в глаза словно насыпали песка, по её голове расползался неприятный туман, а тело с трудом ей подчинялось. — Иди поспи, — приказал Корир. — Не думаю, что до полудня скаалы без твоей помощи умрут. — Да, — поддержал Онмунд. — Я попрошу Фрею объяснить мне, как они поддерживают барьер, и помогу им.       Блёнвенн опёрлась спиной о стену. Можно было бы немного поспать — но если дать себе слабость сейчас, она проспит дольше, чем до полудня. Лучше выпить сейчас зелье, снять с Камня Севера проклятье и затем идти отсыпаться. Делов-то: придти, Крикнуть один раз и уйти. — Дайте мне зелья — и уже закончим с этим.       Спорить с упрямой девушкой оба норда не захотели. Отпускать её одну они всё равно не собирались, а если что-то вдруг пойдёт не так — защитят. Впрочем, что может пойти не так? Дикие звери нападут? От волков они как-нибудь отобьются, а медведи должны уже впасть в спячку.       Несмотря на выпитое зелье, бретонку до Камня пришлось почти что тащить на руках. — Как только закончим — пойдёшь спать, — приказал ярл.       Спорить с другом Драконорождённая и не собиралась: сама бы всё отдала, чтобы хотя бы пару часиков вздремнуть. Интересно, как Партурнакс без сна обходился за все эти сотни лет, что он ждал на вершине Глотки Мира? Как вообще драконы обходятся без сна? Наверное, этого ей никогда не понять.       Возле Камня Ветра происходило то же самое, что и в Вороньей Скале: скаалы бормотали что-то вроде молитвы, без устали строили вокруг древнего монолита каменные кольца. — GOL!       Камень Ветра окутало золотистое сияние, построенные вокруг него кольца затрясло, а работавшие под странной властью скаалы будто воспрянули ото сна. По их постройке пошли трещины, просвечивавшие рыжим светом. — Назад!        Девушку что-то со всех сил дёрнуло в укрытие, откуда-то сзади послышалось рычание, не принадлежавшее ни одному зверю. — Что это ещё за тварь? — испуганно спросил Онмунд.        Блёнвенн выглянула из-за валунов. На месте построек посреди небольшого озерца, окружавшего древний камень, оказалось огромное уродливое существо, похожее на отрастившую лапы рыбу. Тело твари было покрыто скользкой на вид тёмно-серой кожей, веки сращены между собой, как у фалмеров; существо имело длинный язык и острые колышки-зубы. Чудовище махало перепончатыми лапами, разбрасывая оборонявшихся скаалов по сторонам, и плевало в противников склизкие щупальца. — Понятия не имею, — ответила бретонка. — Ладно, вызывай дремору, — приказал Корир.       Драконорождённая прочла заклинание. Призванный из Обливиона демон кинулся на тварь. Бойцом дремора оказался более умелым, чем таинственное существо, а зачарованный меч помог демону быстрее взять верх. Над изуродованным обожженным телом скопились освобождённые скаалы, с удивлением разглядывая убитую тварь. Кто-то принялся свежевать труп, надеясь использовать толстую шкуру в хозяйстве. — Уходим, — приказал ярл.       Мужчины увели Драконорождённую прочь, не желая разглядывать убитую тварь. Пока что все трое могли сделать лишь один вывод: чудовище не любит огонь. — Онмунд, уложи её спать, а я со Сторном и его дочерью поговорю, — приказал правитель Винтерхолда, как только они вернулись в деревню. — Корир, я пока что сама ещё о себе позаботиться могу, — пробурчала Блёнвенн. — Ты бы на себя посмотрела — вылитый драугр! — заметил молодой волшебник. - И на ногах едва стоишь!       Бретонка смутно помнила, как она добралась до кровати, а едва её щека коснулась мягкой подушки, девушка сразу же погрузилась в сон.