Залечь на дно на Солстхейме

Фрея сама предложила продолжить путь, а в дороге молчала. Блёнвенн не могла понять, чем обидела скаалку — может, она выбрала не слишком приятную тему для разговора, или же дочь шамана боялась, что собеседница задаст ей какой-нибудь неудобный вопрос. И как тогда разговорить эту дикарку, как найти с ней общий язык? Может, стоит вообще молчать и обсуждать лишь насущные проблемы? Драконорождённая так не могла, ей хотелось интересно узнать о жизни, верованиях и устоях скаалов как можно больше. Путешественницы пешком спустились с пригорка и дошли до Камня Воды, располагавшегося возле скалистого обрыва. Вокруг монолита трудились торговцы, чей корабль стоял на рейде в море, однако, приглядевшись внимательнее, Блёнвенн заметила ещё одних необычных строителей — альтмеров. Девушка не обратила бы на них особого внимания, если бы не пытавшийся привести их в чувства волшебник в юстициарской форме. Драконорождённая притаилась за валуном, жестом велев Фрее не двигаться, и приготовилась творить заклинание ледяного шипа. Сейчас надо было вывести из строя юстициара, затем перерезать горло остальным эльфам, и лишь после этого освобождать Камень. Ну, а трупы… трупы выбросить в море. От талморцев всё равно будут одни проблемы, и лучше предотвратить их заранее. — Что ты делаешь? — недовольно поинтересовалась скаалка. Бретонка про себя ухмыльнулась. Неужели дикари ничего не знают о Талморе, об их ненависти ко всем человеческим расам и желании поработить их, а в конечном итоге устроить новый Прорыв Дракона — который, вероятно, действительно сможет уничтожить Нирн! — Это же талморцы, — пояснила девушка. — Их надо убить, чтобы не было проблем. — Я не знаю, кто такие талморцы, — ответила дочь шамана, — но если ты про этих эльфов, то они совсем безобидны. Правда, воины глуповаты немного, простейших вещей о жизни не знают! Не убивай их, не надо. Фрея со всех сил сжала запястья Драконорождённой, мешая ей поднять руки, и умоляюще смотрела в глаза. Бретонка в очередной раз подивилась наивности скаалов — верить таким чудовищам! — Пойдём к ним, — попросила воительница. Юстициар в отчаянии плюхнулся на землю, прислонившись к камню спиной, и бормотал что-то невнятное. Услышав шаги, альтмер подскочил на ноги, давая возможность разглядеть себя поближе. На первый взгляд, эльф был таким же, как и все его соплеменники: у него такие же жёлтые раскосые глаза, такой же острый подбородок, такое же наглое выражение лица, однако приплюснутый нос, выбивавшиеся из-под капюшона рыжеватые волосы и грубая щетина на лице, какой добропорядочные альтмеры обычно брезгуют, выделяли его. Плечо эльфа было перевязано тряпкой точно такого же цвета, как и роба культистов, они сами валялись убитыми неподалёку. — Как я рад тебя видеть, — более низким (и приятным?) голосом, чем у большинства сородичей поприветствовал талморец. На какое-то мгновение он показался бретонке знакомым: не он ли помогал Страже Рассвета в борьбе с кланом Волкихар? — Тебя ранили служители Мирака? — поинтересовалась Фрея. — Да. Они напали сразу же, как только я пришёл в себя. Фрея, скажи, твой отец придумал, как можно освободить… из власти Камня? — Мы нашли человека, который может помочь. Эльф едко поднял бровь, разглядывая бретонку. — Она — Драконорождённая, как и Мирак, — пояснила скаалка. — На моих глазах она освободила уже три Камня. — А потом? Что если Мирак снова возьмёт Камни под свой контроль? — А потом она убьёт Мирака — иного выбора нет ни у нас, ни у неё. Блёнвенн едва сдерживалась от того, чтобы закатить глаза. Скаалка, кажется, уже всё решила и продумала сама, не желает даже попытаться договориться с бывшим драконьим жрецом. Да, самой Драконорождённой тоже не будет слишком много проку от возвращения древнего предшественника, но такие, как они вдвоём, будут нужны Империи в грядущей войне с Талмором. Мирак — древний норд, наверняка помнящий жестокую вражду со снежными эльфами, и вряд ли ему придёт в голову сотрудничать с Альдмерским Доминионом. — Надеюсь, Фрея, что твоё… предсказание сбудется, — вздохнул альтмер. — А теперь, пожалуй, приступим к делу. Вы же пришли сюда ради того, чтобы освободить и этот Камень? — Да, — смело ответила бретонка. — Когда всё… случится, из Камня выпрыгнет чудовище. Не знаю, что это и откуда оно, но оно боится огня. Ваша вдвоём задача — увести отсюда гражданских, а если я не управлюсь с чудовищем раньше — перебейте ему ноги, всё остальное я сделаю сама. На лице эльфа показалась снисходительная улыбка. — Рион, она дело говорит, послушай её, — посоветовала скаалка. Рион… Сокращённое имя, которым Фрея назвала талморца, снова заставили Блёнвенн вспомнить о борьбе с вампирами. — Хорошо. Начинаем. Одно Слово Силы — и ещё один Камень Солстхейма свободен. Всё так же недавние постройки разлетелись, зелёное свечение, уходящее в небо, погасло, а из ниоткуда появилось похожее на рыбу с лапами чудовище. Рион прокричал что-то на родном языке, его подчинённые тут же принялись уводить торговцев подальше. Блёнвенн отвлекла тварь огненными стрелами, затем призвала дремору. Демон с боевым кличем набросился на противника — но одного крепкого пинка хватило, чтобы отбросить пришельца из Обливиона назад. Это чудовище оказалось крепче, чем ожидала бретонка, и потому нужно помогать дреморе огненными стрелами. Тварь противно запищала, на её толстой шкуре блестели вспышки молний — талморец решил отвлечь её. Из пасти чудовища вылетел мерзкий сгусток щупалец, но Рион вовремя отскочил в сторону. Призванный дремора тем временем оклемался от позорно пропущенного удара и вновь набросился на тварь. Фрея кинулась следом, начав свой танец смерти. Альтмеры, решившие присоединиться к действу, выглядели на их фоне неумехами, детьми. Молнии и огненные стрелы отвлекали чудовище и, наконец, изрубленное, оно дохлым повалилось на землю. Эльфы принялись внимательно его разглядывать, перешёптывались о чём-то на альтмерисе. — Здоровая тварь, — заметил Рион. Задерживаться рядом с талморцами Драконорождённая не хотела — мало ли что придёт им в голову. — Фрея, нам надо идти, — позвала бретонка. — Позволите мне с вами пойти? — неожиданно попросил Рион. Бретонка умоляюще посмотрела на Фрею и помотала головой: хоть бы скаалка не пригласила эльфа пойти с ними! — Втроём у нас будет больше шансов одолеть разбойников, если они вдруг на нас нападут, — добавил талморец. — К тому же, девушка уже знает, на что я способен. Не так ли, Блёнвенн? Теперь сомнений не оставалось: судьба снова свела Драконорождённую с альтмером, который помогал Страже Рассвета одолеть клан Волкихар. — Хорошо, — ответила дикарка. Удивлению Блёнвенн не было предела. Делить путь с талморским юстициаром! Да, Анкарион умелый боец, многое знает о походной жизни, да и просто умеет быть приятным мером, но он прежде всего талморец! А от них можно в любой момент удара в спину ожидать! — Фрея, ты уверена, что он сможет нам помочь? — Конечно. Он охотился с нами. Воительница вновь поразила бретонку своей наивностью и непосредственностью. Охотился с ними! Да Эленвен с такой точки зрения тогда вообще должна быть лучшей подругой проимперской скайримской знати! — Ты вообще понимаешь, с кем связываешься? — негромко пробурчала Блёнвенн, пока альтмер раздавал подчинённым указания. — Талморцы коварны, он в любую секунду тебе кинжал в спину вонзит, а если и нет — будет тебя не лучше животного считать! — Все люди с большой земли поначалу так о нас думают, — парировала Фрея. — Ты и твои друзья ведь такие же. И Тарстан в разговоре с эльфами Вороньей Скалы нас тоже дикарями называл. Но Анкарион не такой. В голосе дочери шамана слышался сначала укор, но когда речь зашла высоком эльфе, её тон сменился, стал мягким и добрым. Кажется, юстициар Анкарион завоевал ещё одно женское сердце, и это в любой момент может сыграть против самой Блённвенн. — Фрея, понимаешь, «дикарь» — это такой научный термин, — Драконорождённая захлопала глазами, держась за это глупое, придуманное на ходу оправдание, как за соломинку. От дальнейших объяснений её отвлёк настойчивый голос Анкариона, и троице пришлось отправляться в путь. Блёнвенн хотела предложить зайти в Воронью Скалу, забрать и её друзей — в компании Онмунда ей будет куда спокойнее, но некрасиво Корира одного оставлять, а в компании талморца ярл рано или поздно выйдет из себя, их маленькую команду не будет покидать постоянная грызня, а слушать возле вечернего костра постоянные ссоры бретонке совсем не хотелось. Поначалу они шли молча. Драконорождённую, однако, мучило любопытство. Конечно, напрямую Анкарион ничего не скажет, но вдруг всё же удастся вытянуть из него что-нибудь? — Зачем вы всё же пошли с нами, Анкарион? — нарушила тишину Блёнвенн. — Во-первых, мне элементарно надоело слушать в своей голове все эти бредни про конец света. А во-вторых, я хочу покончить с ещё одним сумасшедшим, который мешает этому миру спокойно существовать. Драконорождённая не сдержала презрительной усмешки. Талморец хочет спасти мир! Расскажешь кому — на смех поднимут! — Я понимаю вашу ненависть к нам. События Великой Войны всё ещё свежи в памяти многих людей, а междоусобица в Скайриме лишний раз подогревает её. Эти варвары, Братья Бури, хотят разрушить хрупкий мир между нами. Подчёркнуто вежливый тон альтмера начинал злить бретонку. Талморец явно повторяет заученные фразы, в которые не верит ни он, ни собеседники. Чего он надеется добиться этими словами? Понимает же, что Фрея его попросту не поймёт, а сама Блёнвенн — не поверит. — Эту ненависть подогреваете вы сами, — заметила бретонка. — Братья Бури, по-вашему, варвары. Варвары для вас мы все, люди. Порой даже не варвары, а просто наполовину животные. Только у меня к вам один-единственный вопрос, Анкарион: почему люди сохранили остатки айлейдских городов, почему варвары-норды не разрушили ни двемерских городов, ни своих же древних руин — хотя они напоминали о столь ужасном прошлом? И почему вы, альтмеры, якобы так ценящее всё прекрасное, уничтожили Храм Повелителя Облаков, почему сожгли императорский дворец и разграбили Башню Белого Золота? А вы много слышали о Ночи Слёз? Знаете, что снежные эльфы перебили в Саартале всех, даже маленьких детей? Кто теперь, по-вашему, варвары? — Вон, смотрите, перевал! — позвала Фрея, отвлекая спорщиков. — Мы сейчас через него переберёмся, попадём на пепельные пустоши, и не придётся крюк через Воронью Скалу делать! Налетел порыв ледяного ветра, поднявшаяся снежная пыль застилала глаза, а солнце всё быстрее заходило за горизонт. Следовало было быстрее искать место для ночлега: в горах в начале зимы темнеет особенно быстро, а ночью наступает совсем уж нестерпимый холод. Анкарион предпочёл идти первым, предусмотрительно взятой из лагеря киркой он прорубал в плотном снегу нечто вроде ступеней, облегчавших подъем. Затем на спуске альтмер закрепил вокруг одного из камней верёвку и принялся терпеливо объяснять, как её обхватывать и как идти с ней вниз по склону, давал обеим советы. Блёнвенн всё больше настораживалась, всё больше чувствовала неладное — зачем талморскому юстициару быть настолько вежливым? Такое поведение было оправдано, когда в Скайриме он притворялся обычным путешественником. Но сейчас бретонке казалось, что Анкарион просто-напросто пытается войти к ним в доверие. Может, стоит поинтересоваться у Фреи, как он себя вёл, что пристально рассматривал в их деревне? Но воительница могла не обращать на это внимания, ведь этот альтмер для неё — диковинка, новичок в искусстве выживания на её родном острове, ученик, которому ещё многое нужно вдолбить в голову… — Блёнвенн! — позвала скаалка. — Ты заснула там? Драконорождённая ускорилась, пока не достигла ровной земли, почти следом за ней спустился и талморец. На удивление бретонки, эльф не позволил себе ни единой ухмылки, а тем более — колкой фразы, он лишь молча снял верёвку, ловко смотал в аккуратное кольцо и перевесил себе через плечо. — Удивительно всё же двемеры строили, — будто бы невзначай заметил он, кивнув в сторону двемерской башни, стоявшей неподалёку. — Столько лет прошло, а всё ещё стоит. Фрея, твой народ никогда не искал в их руинах что-нибудь полезное? — Мы же не рьеклинги, чтобы всякий хлам в дом тащить, — презрительно фыркнула воительница. Чтобы разогнать надвигающуюся темноту, Блёнвенн призвала летающего светлячка. Скаалка позвала свою небольшую компанию за собой, обогнула двемерскую башню и вывела к небольшой поляне, на которой располагалось заброшенное деревянное строение. — Здесь и переночуем, — решила Фрея. Блёнвенн позволила себе отойти в сторону, чтобы разглядеть двемерскую башню. Внутри, за решёткой, располагалась кабина с рычагом — наверняка под ними, на глубине, залегают коридоры древнего двемерского города, раздобыть бы где-нибудь не слишком толстый гибкий металлический прут, опустить рычаг, да спуститься в глубины, исследовать город. А потом перед Колсельмо похвастаться. — Блёнвенн! Голос скаалки заставил девушку вернуться к импровизированному лагерю. Фрея собиралась сломать дверь топорами, Анкарион собрался помочь ей, но Драконорождённая остановила их. Бретонка осмотрела замок — простенький и дешёвый, и вскрыть его можно несложным заклинанием. — Как… Удивлению обоих не было предела. Альтмер, впрочем, быстро взял себя в руки и просто похвалил за хорошую работу. Блёнвенн осторожно открыла старую скрипящую дверь. Свежий воздух поднял столб пыли, свет призванного огонька играл в её частичках; пыль вскоре осела, комната наполнилась хоть сколько-то свежим воздухом, и путешественники, наконец, решились войти внутрь, тут же заперев дверь рукоятью кирки. Внутри их встретила пара кроватей, покрывшийся паутиной очаг, и старая, но ещё крепкая мебель. В подвале возле барной стойки нашлось несколько бутылок вина, вязанка дров и кое-какие сухие специи. Фрея сняла перчатки, принялась расстёгивать ремешки на кирасе, бретонка потянулась помогать ей. Анкариону пришлось по просьбе скаалки идти в подвал за дровами — и бретонка впервые за вечер увидела на его лице едва заметное недовольство, тут же, однако, исчезнувшее. Затем воительница положила солёное мясо в смешанное со специями вино и вместе с Драконорождённой принялась наводить в доме небольшой порядок. Они смахнули с очага паутину и протёрли от накопившейся пыли стол. Анкарион выложил в очаге дрова, а Блёнвенн магией разожгла огонь. — Рион, — позвала Фрея, когда будущий ужин уже отправился на вертел, — я хочу твою рану осмотреть. Эльф принялся раздеваться по пояс. Бретонка не удержала любопытства и бросила на альтмера мимолётный взгляд. Его тело оказалось не таким идеальным, каким должно быть — на коже красовались грубые шрамы, ребра торчали из-за частого недоедания, а позвоночник немного искривился от частой сидячей работы. Тем не менее Анкариону явно была не чужда физическая работа — у него были крепкие руки и сильная спина. — Блёнвенн, вы же в Коллегии Винтерхолда состоите, если мне память не изменяет? — уточнил для себя альтмер. — Всё верно, — ответила бретонка. — Скажите, Анкано всё ещё служит у вас? — Уже нет. О причинах, которые заставили бывшего советника покинуть Винтерхолд, Блёнвенн решила не откровенничать. Вряд ли Анкариону будет интересно узнать, что у его коллеги здоровье подорвалось настолько, что он едва справлялся со своими обязанностями. В ответ Анкарион усмехнулся: — Правду, значит, говорили, что у этого идиота хватило мозгов подать в отставку. Я, если честно, вообще удивляюсь, зачем Эленвен его к вам послала. Мясо, наконец-то, прожарилось, Фрея сама сняла его с огня и разложила на серебряном подносе, найденном в подвале заброшенного дома. За ужином Анкарион решил продолжить попытки втереться в доверие — иначе его расспросы Блёнвенн назвать не могла. — А расскажите, что ещё в Скайриме творится? В Вороньей Скале одно время ходил слух, что в Солитьюде кузина самого императора замуж за сына какого-то богача вышла. Говорят, это была самая пышная свадьба за последние годы, даже самого покойного короля Торуга перещеголяли. — Не присутствовала, извините. Сказать ничего не могу. — А что там с восстанием Буревестника? Бретонка с удивлением покосилась на высокого эльфа. — Ульфрик Буревестник казнён несколько месяцев назад. — Прошу прощения, я не знал. Анкарион отставил пустую тарелку от себя и потянулся за элем. — Фрея, это был замечательный ужин, — похвалил эльф. — Вымочить солонину в вине — превосходная мысль. — Нас этому научил кто-то из давних гостей, — скромно ответила дочь шамана. — Кажется, он был из того же народа, что и Блёнвенн. Талморец улыбнулся настолько дружелюбно, что Драконорождённой казалось, будто маска, которую он нацепил, вот-вот лопнет и обнажит истинное, ужасное лицо. — Бретоны всегда знали толк в высокой кухне, — отшутился эльф. — Готов об заклад биться, что знаменитый Гурман тоже бретон. — Будет забавно, если вы ошибаетесь, — ехидно предположила бретонка. Альтмер принялся разливать по кружкам эль, бросил нехороший взгляд на обеих девушек, бретонка ненавязчиво принялась поглаживать столовый нож, Фрея недовольно нахмурилась. — Чего смотришь так? — бросила скаалка. — Хорошо сидим с вами, — почти промурлыкал талморец. — Вот сиди, а я спать пойду. И вам двоим советую. Завтра нам по пепельным пустошам идти. Дорога неблизкая и опасная, и ваша магия нам пригодится. Дочь шамана распласталась на широкой кровати и, казалось, почти сразу же провалилась в сон. — Замечательный народ эти скаалы, — похвалил высокий эльф. — На первый взгляд — обычные дикари, но у них есть чему поучиться. Я думаю, они — идеальная модель общества будущего. Блёнвенн одарила альтмера ехидным взглядом. Конечно, для его расы будет идеальным, если немногие оставшиеся свободными от их гнёта люди скатятся до первобытного состояния. — Не сомневалась в вашем мнении. — Я действительно уважаю этот народ. Понимаю, после Анкано у вас сложилось предвзятое отношение ко всем моим коллегам, но поверьте — мы все разные. И под действием обстоятельств мы способны меняться. Знаете, по каким местам меня по долгу службы носило? Я сражался в пустынях Хаммерфелла во время Великой Войны. Выживал в болотах Аргонии и джунглях Валенвуда — без права показаться даже в самой захудалой тамошней деревне. Гонялся за пиратами в Абессинском море. Знаете, почему я возвращался живым? Я учился у тех, для кого эти опасные места были родным домом. Совершал то, о чём другой чистокровный альтмер даже подумать не посмеет. Я не умею многого, на что способны мои коллеги — и, возможно, именно поэтому я скоро забуду, как выглядят Острова. Но ни один из них и дня не протянет там, где я смогу прожить годами. Впервые за весь день Драконорождённая увидела Анкариона хоть сколько-то настоящим. Да, для неё он по-прежнему был лживым и высокомерным — но более гибким, чем большинство его соратников. Уставшим от чувства постоянной опасности, борьбы за выживание и отсутствия благодарности. Ненавидящим собственную лживость и лицемерие — да как им процветать в таких условиях? — Думаю, стоит послушать совета Фреи, — мрачно ответила бретонка. — Хорошая мысль. Альтмер улёгся рядом с Фреей, оставив Драконорождённой маленькую кровать.