Залечь на дно на Солстхейме

      Заснеженный лес вскоре превратился в пепельные пустоши. Умирающие, сохнущие сосны удручали, пепел скрипел на зубах, застилал глаза и неприятно щекотал ноздри, а ходившей с непокрытой головой Фрее забивался в волосы, заставляя скаалку постоянно отряхиваться. В конце концов, Анкарион приказал девушкам подождать его, сам скрылся между засыхающих сосен и через некоторое время вернулся с капюшоном от одеяния, какое носят данмеры Вороньей Скалы. Воительница сначала засияла от радости, а затем притворно нахмурилась. — Нам будет нужна твоя сила, — с улыбкой пояснил альтмер. — Не хватало, чтобы ты во время боя на причёску отвлекалась. Дочь шамана с улыбкой приняла подарок. Блёнвенн не стала задавать никаких вопросов: Анкарион всё равно скажет, что хотел лишь помочь, но в его искренность по отношению к Фрее бретонка до сих пор не верила. Драконорождённая удивлялась себе: ведь во время поисков лука Ауриэля талморец показал себя надёжным спутником, да и сейчас они провели под одной крышей целую ночь и разделили две трапезы, а доверия к нему до сих пор не прибавилось. Может, Фрея всё-таки права, и Анкарион действительно в лучшую сторону отличается от своих коллег? — А это я нам перекусить поймал, — эльф предъявил своим спутницам частички убитого крупного насекомого. — Это пепельный прыгун, данмеры ими иногда лакомятся. Через некоторое время пути лес начинал редеть, сменяясь скалистыми пустошами. Дочь шамана всё чаще оглядывалась по сторонам, держала руку на топорищах и велела спутникам быть осторожнее. Фрея замедлила шаг, пока совсем не остановилась. — В чём дело? — поинтересовалась Драконорождённая. — Приготовьтесь… Из пепла поднялись три бугорка, постепенно принимавших очертания человекоподобных существ. Их тело было покрыто засохшим пеплом, глазницы и приоткрытый рот горели ярким огнём, двое из них держали в руках дубинки, покрытые светящимися трещинами. Фрея укрепила тело заклинанием, взяла сделанный из голубого камня грубый топорик и набросилась на одно из существ. Блёнвенн на всякий случай призвала себе на помощь ледяного атронаха — существа выглядели порождёнными пламенем, а значит, дреморе будет сложнее сражаться с ними. Бретонка отбивалась молниями, ледяной атронах отвлекал на себя внимание, пока не рассыпался на мелкие осколки и не исчез, Драконорождённая призвала ещё одного, всё так же била существ молниями. Волшебники разделались с противниками быстрее, чем воительница — которой всё ещё не удавалось разделаться с таинственным существом. Более сильное пламя может поглотить более слабое, — предположила Блёнвенн. Нужно лишь сотворить очень мощный огненный шар. Да, это выпьет много магических сил, зато с противником будет покончено. — Фрея, назад! Скаалка отскочила в сторону, и Драконорождённая прочитала заклинание испепеления. Мощный сгусток пламени врезался в противника, раздался хлопок, ударная волна от которой даже всколыхнула воздух — но от противника осталась лишь кучка золотистого пепла. Блёнвенн тяжело задышала, нащупала в кошеле зелье и залпом выпила, смахнув налипшие на лоб капли пота. — Что это за твари были? — поинтересовалась она. — Данмеры называют их порождениями пепла, — ответил Анкарион. — Откуда они взялись, никто не знает. Мастер Нелот, кстати, работает над этим вопросом, и однажды даже попросил меня принести ему образец для исследования. Бретонка нашла в себе силы с удивлением посмотреть на альтмера. — Вы ему не отказали? — Нет. Деньги лишними не бывают — а старик платит весьма неплохо. Видимо, этого талморца жизнь действительно потрепала, раз он за горстку монет поручения старого данмера выполняет. Возможно, маска, которую эльф столь часто надевает, не настолько фальшива? В этот раз останавливаться пришлось в заброшенном полуразрушенном доме — и единственное, что радовало на этой ночевке, был близко расположенный источник воды. — Тёмные эльфы и правда это едят? — с недоумением спрашивала Фрея, запивая отваром из трав мясо пепельного прыгуна. — Согласен, вкус немного специфический, — поддержал Анкарион. — Но данмерам выбирать особо не приходится. — Вы правы, когда выбирать не приходится, съедобным становится практически всё, — согласилась с ним Блёнвенн. — В Скайриме бедняки, например, часто вынуждены есть злокрысье мясо, чтобы не умереть от голода. — В Хаммерфелле в своё время мы тоже особо не привередничали. Помнится, однажды мне пришлось скитаться по пустыне без еды и воды… Знаете, после того, чем мне пришлось там питаться, злокрысье мясо выглядит настоящим деликатесом, — продолжил альтмер; Фрея в ответ забавно сморщилась. — А правда, что валенвудские босмеры питаются всем, что смогут поймать? — поинтересовалась Драконорождённая. — Чистая правда. Но при их Зелёном Пакте в этом есть смысл. — Всем, что движется? — дочь шамана удивлённо захлопала глазами. — Да. Видишь ли, их верховный бог, И’ффре, запрещает им причинять какой-либо вред любым растениям в обмен на своё покровительство — потому питаются они исключительно мясом, а своего врага они по традиции обязаны не только убить, но ещё и съесть. И неважно даже, если враг их сородичем окажется. Разум воительницы, кажется, готов был взорваться от таких неожиданных открытий. — Они едят своих сородичей, даже если в их краях не царит голод? Альтмер глубокомысленно вздохнул. — А вот что будет, если в их краях вдруг воцарится голод, я даже предположить боюсь. Наверное, сначала всех соседних каджитов перережут и съедят, а затем и друг друга. — Но поедать своих сородичей ведь недопустимо! — возмутилась скаалка. — Всесоздатель проклянёт того, кто решится на такое, и никто из нас даже во времена свершения Пророчества Кровавой Луны так не поступал! И после этого нас ещё дикарями называют? — Фрея, поверь: если кого и называть дикарями, так это валенвудских босмеров. Остальные их сородичи за редким исключением не лучше. Дамы, хотите шутку одну старую расскажу? — скаалка кивнула. — Какой босмер не лжет, не жульничает и не ворует? Драконорождённая с улыбкой молчала, зная ответ, а Фрея в недоумении замычала, раздумывая, что ответить. — Мёртвый босмер, — завершил Анкарион. Дочь шамана захихикала, Блёнвенн лишь с улыбкой закивала. — Фрея, а что такое «Пророчество Кровавой Луны»? — поинтересовалась Драконорождённая. — Это наша старая легенда. Один раз в несколько веков приходит Охотник, чтобы провести свою Игру, свою великую охоту. Перед этим огонь разгорится из стеклянного глаза, придёт прилив скорби — побережье будет усеяно телами мёртвых хоркеров, а в небе взойдёт Кровавая Луна — та, которую вы называете Секундой, станет алой, как кровь. Неожиданно налетевший порыв ветра всколыхнул языки пламени, обдав путешественников жаром костра. — Выглядит, наверное, жутко, — предположил талморец. — Сохрани Всесоздатель, чтобы такое повторилось, — продолжила скаалка. — Отец говорил, что последняя Игра произошла ещё до того, как эту землю засыпало пеплом. Но до сих пор по Солстхейму всё ещё бродят люди, которые могут ходить, как волки. Они безумны, в любой миг они могут без предупреждения наброситься и растерзать, могут без цели бродить по округе, не замечая холода и усталости, и рано или поздно падают от истощения замертво. Ветер заставил неприятным мурашкам пробежаться по коже, огонь трепыхался под его порывами так, будто вот-вот потухнет. Несмотря на то, что обе луны выглядели, как и обычно, а хоркеры не совершали массовых самоубийств, в воздухе витал необъяснимый ужас, будто бы прямо сейчас Секунда покраснеет, распахнутся Врата Обливиона, и в Нирн хлынут толпы ужасных тварей. — Может, в эту ночь будем спать по очереди? — предложила Драконорождённая. — На всякий случай. Её спутники поддержали это решение, а Фрея даже не стала снимать броню. Бретонка пока что решила отправиться спать — бой с порождениями пепла отобрал у неё слишком много сил. Анкарион будто бы ненароком сел поближе к скаалке, и Блёнвенн, притворившись спящей, могла подслушать их разговор. — Рион, — позвала воительница. — Утром, пока ты ещё спал, Блёнвенн рассказала мне о вас… в смысле, о Талморе. — Тебе хочется услышать это от меня? Эльф оставался таким же вежливым и учтивым, всё так же не думал снимать маску дружелюбия. — Да. — Мы — правители Альдмерского Доминиона, защитники и спасители всех меров, — альтмер снова произносил давно заученные фразы, которые можно услышать от любого другого его соратника. — Мы победили в Великой Войне, но теперь мы лишь желаем, чтобы между нами и Империей настала пора полного взаимопонимания. — Я слышала подобное от Блёнвенн. Ещё она сказала, что ваши женщины должны рожать только от ваших мужчин, а тех, кто родился от смешанных союзов, вы презираете. На мгновение бретонке показалось, что талморец не знал, что ответить. Конечно, он не хочет показывать скаалам своё истинное лицо — лицо убийцы и поработителя, ведь это помешает ему достигнуть каких-то своих целей, сорвёт все его планы. — У нас… не приветствуются смешанные браки, — Анкарион всё так же поддерживал спокойный, нейтральный тон. Из груди Фреи вырывались смешки, будто бы альтмер только что рассказал какую-то забавную историю. — Это же глупо! Неужели вы не понимаете, что свою кровь нужно разбавлять чужой? От непосредственности скаалки талморец будто бы лишился дара речи, он лишь невнятно замычал, словно действительно не знал, что ответить, а не пытался прикидываться дурачком или оставаться в своей маске вежливости. Блёнвенн едва сдерживалась от того, чтобы самой рассмеяться. — Мы, альтмеры, славимся как самые лучшие волшебники Тамриэля, а у полукровок способности к магии обычно ниже, — Анкарион снова решил ответить на вопрос Фреи заученными фразами. — Если нашу кровь разбавлять, рано или поздно среди нашего народа будут рождаться одни посредственности, что будет для нас губительным. Мы не столь крепки телом, чтобы брать грубой силой. А благодаря нашим умениям в магии мы в самые кратчайшие сроки создали государство, с которым пришлось всем считаться. На мгновение эльф будто бы осёкся, будто скаалка не понимала его, обдумывал, как объяснить свои слова. — Кровь народа — как озеро, — неожиданно парировала воительница. — Когда озеро перестаёт питаться свежей водой, оно превращается в болото. Если народу не вливать свежую кровь, он вырождается. С каждым поколением дети будут всё более слабые, больные и глупые. Анкарион молчал — злился он или просто не знал, что ответить, Драконорождённая понять не могла. — Если женщина родит от чужака, ребёнок будет принадлежать к тому же народу, что и она сама, — продолжила Фрея. — Может быть, у него будут немного острые уши или белки глаз другого цвета — но его внуки уже почти ничем не будут отличаться от народа матери. Если бы мы так же боролись за чистоту крови, нас уже давно бы не было. Больше бороться с усталостью Драконорождённая не могла — и уснула, так и не дождавшись окончания разговора. Ближе к утру её разбудил талморец, попросив встать на караул. Не то эльф слишком устал, не то сама бретонка не полностью проснулась — но какой-либо злобы или просто недовольства на его лице она прочесть не могла. Возможно, Анкарион действительно не такой, как его коллеги, и заслуживает доверия?

***

К последнему древнему монолиту, Камню Солнца, необычная компания из скаалки, альтмера и бретонки добралась почти к полудню. Древний монолит так же располагался возле побережья, от моря его отделял пологий спуск, окружённый почти чёрными валунами. Вокруг него, почти замкнув своё творение в кольцо, работали разбойники-данмеры, бормоча точно такие же фразы, как и другие их собратья по несчастью. — Пусть бандиты отвлекают эту тварь? — предложил талморец. — Если не разбегутся, — добавила Блёнвенн. Фрея велела Драконорождённой приступать к делу, предусмотрительно укрепив тело заклинанием и приняв боевую стойку, её примеру последовал и Анкарион. — GOL! Выскочившее из ниоткуда чудовище тут же набросилось на бандитов, большая часть из них тут же предпочла трусливо ретироваться. Драконорождённая призвала дремору, отвлекала чудовище огненными стрелами, талморец бил тварь молниями, а Фрея сражалась с дреморой плечом к плечу. — Там ещё есть! Сразу двое! Бретонка кинулась к кромке скал — из морских глубин выходили сразу две таких твари, выглядевших крепче, чем их предшественники. Оставшиеся разбойники предпочли сбежать, оставив своих спасителей наедине с чудовищами. В руках Анкариона блеснула лиловая сфера, и на пепле появился призванный грозовой атронах, тут же бросившийся на тварей в атаку. Альтмер перескочил со скалы на шляпку гриба, то и дело уворачивался от зелёных щупалец, извергаемых чудовищем. Скаалка предпочла достать лук, пыталась прострелить чудовищу пасть — но обычный, лишённый зачарования лук будто бы не причинял им никакого вреда. Призванный дремора вернулся в Обливион, Блёнвенн призвала ещё одного, демон так же набросился на противника. Одну тварь уже удалось тяжело ранить, существо беспомощно ползало по пляжу, пока Драконорождённая не метнула в него мощный огненный шар. Чудовище противно пищало, сгорая заживо, металось из стороны в сторону, пока не подохло, а магический огонь превратил труп в противно сморщившиеся угольки. Послышались стоны и ругань: Анкарион свалился со шляпки гриба и без движения распластался на песке. Чудовище мощным пинком отбросило Фрею в море, а затем нашло в эльфе лёгкую добычу. Блёнвенн замешкалась, не знала, стоило ли спасать талморцу жизнь, или же позволить твари убить его? Нет. Нельзя бросать эльфа — у его соратников возникнут вопросы, родятся обиды, да и просто это… неправильно. Девушка размяла уставшие плечи. Сейчас надо Крикнуть, привлечь внимание, затем бросить огненную стрелу твари в рот. Это должно смертельно ранить её, а последний удар Сиянием Рассвета — убить. — FUS! Ударная волна заставила тварь отвлечься от альтмера, найти себе новую жертву. Чудовище раскрыло пасть. Драконорождённая прицелилась. В неё полетел сгусток щупалец, бретонка отпустила заклинание и отскочила в сторону, едва увернувшись. Сгусток огня пролетел мимо, не принеся нужного результата. Теперь взобраться повыше было некуда, спрятаться — тоже, оставалось либо бежать, либо испытать удачу. Блёнвенн отбежала чуть назад и приготовилась бороться дальше. Призвать дремору — единственный, пожалуй, надёжный выход, но убийство предыдущих таких тварей вытянуло из неё слишком много сил. Бретонка сконцертрировалась. Огонь — единственное, что сейчас имело смысл. Нужно на короткое мгновение стать Огнём. Слиться с тремя словами Силы. Власть в одном выдохе. Сила в трёх словах. Разрушение в высшей своей форме. Пламя. Пекло. Солнце. — YOL-Toor-SHUL! От окатившего её пламени тварь противно запищала, вырвавшаяся из Крика сила заставила её даже пошатнуться — и Драконорождённая смогла, наконец, отбежать подальше, взобраться на пригорок и уже оттуда призвать из Обливиона дремору. Заклинание вытянет из неё последние магические силы, и затем останется лишь надеяться на собственную ловкость. Следовало попробовать подойти к чудовищу сзади, пока оно будет занято дреморой, и перерубить ноги Сиянием Рассвета. Руки бретонки уже дрожали от усталости, собственное же сбившееся дыхание мешало сосредоточиться. Неожиданно чудовище снова запищало от боли, его тело покрывали вспышки молнии. Блёнвенн огляделась: пришедший в себя Анкарион сумел призвать на помощь грозового атрохана, и сейчас, едва держась в сознании, наблюдал за битвой. Дремора, наконец, изловчился перерубить противнику сначала ноги, а затем горло, тварь дохлой рухнула на песок. Бретонка кинулась к альтмеру — посмотреть, что с ним и можно ли ему чем помочь. А затем надо искать Фрею. Талморец распластался на песке, устало дышал, держался за голову. Желтые склеры приобрели розовый оттенок — крепко головой приложился, правое плечо деформировалось — он вывихнул себе сустав при падении. — Не вставайте, — посоветовала бретонка. — Позвоночник я себе явно не сломал, раз ногами и руками шевелить могу, — заверил Анкарион. — Так что, я думаю, встать мне можно. Драконорождённая с улыбкой протянула ему руку, помогая подняться. Анкарион тут начал искать себе обо что опереться, затем как мог доковылял до валуна, старался не наступать на правую ногу. — А где Фрея? — несколько испуганно поинтересовался он, оглядевшись. — Рион! Блёнвенн! Голос скаалки ободрил обоих, заставил обернуться. Мокрая и усталая, воительница выползла на берег, уже едва сопротивлялась волнам. Блёнвенн восстановила запас магических сил зельем и прочла заклинание пёрышка, чтобы дотащить обоих на себе хотя бы до их прежней ночёвки. Следом она выпила лекарственное зелье, чтобы унять боль с уставшего от Криков горла и разговаривать свободнее. Затем бретонка помогла Фрее выйти на берег, заклинанием немного высушила плотную поддоспешную одежду. Драконорождённая считала, что сейчас лучше на время бросить все затеи и вернуться в Воронью Скалу, там отдышаться и отдохнуть как следует, отправить раненого талморца и скаалку к храмовым целителям, а идти знакомиться с Нелотом или одной, или в компании с Онмундом и Кориром. — Надо вернуться в Воронью Скалу, — просипела бретонка. — А тебе, Фрея, надо ещё и как следует обсохнуть. — Думаю, мы обойдёмся без возвращения в Воронью Скалу, — парировал альтмер. — В Тель-Митрине есть аптека, я знаю тамошнего миколога. Она замечательная женщина, и в помощи она не откажет. Неосторожное движение заставило эльфа скорчиться от боли, схватиться за голову и нащупывать твёрдую каменную опору. — Пойдём медленно, — велела Блёнвенн, позволив талморцу опереться о себя. — Анкарион, будете опираться о меня. Если вас начнёт тошнить — предупредите, и мы остановимся. Фрея, ты тоже держись рядом. Что-либо возражать у обоих не было сил, эльф сгорбился, опираясь о плечо низкорослой бретонки, скаалка устало тащилась рядом. Путь до Тель-Митрина теперь обещал быть долгим и тяжелым. Прямо посреди пепельной пустоши, возле валунов и поваленных коряг начинал расти настоящий грибной лес. Гигантские грибы, покрытые мхом, казались наваждением, чьей-то колдовской шуткой — но нет, их можно было ощупать, спрятаться под ними от солнечных лучей или непогоды, а мох с их шляпок — оборвать. Драконорождённая с удивлением разглядывала этот необычный лес, хотела потрогать каждый гигантский гриб. — Этот эльф любит грибы, — произнесла скаалка. — Даже живёт в них. О грибных домах Телванни бретонка слышала от Брелины, но ни разу не видела их даже на картинках. Нелот в своих письмах не описывал своё жилище в деталях, лишь называл его временным скромным пристанищем. — Мы дошли. Фрея рукой махнула в сторону гигантского сооружения, радостно улыбалась, и сейчас напоминала Драконорождённой ребёнка, решившего похвастаться взрослому своими знаниями. И такой она нравилась Блёнвенн куда больше, чем изображающей колючую воительницу. Тель-Митрин действительно удивлял. Такой же сказочный, как и грибной лес, он был похож на раздувшиеся древесные пни, к которым зачем-то прикрепили шляпку от гриба, деревянные двери и лестницы. Грибной замок был куда красивее редоранских построек, своей лёгкостью и сказочностью он идеально вписывался в пейзаж и украшал его, разгоняя общую унылость. Даже тяжелое небо возле него казалось более ярким. — Блёнвенн, — неожиданно позвала Фрея. — Будь осторожнее с этим Нелотом. Тёмная магия, которой он интересуется, сделала его злым и жестоким, он — нехороший человек… в смысле, эльф. Бретонка позволила себе несколько смешков. Точно так же сказал бы и Корир, разве что ярл Винтерхолда ещё и посоветовал бы вообще не связываться с этим данмером. — Не надо его бояться, — парировала Блёнвенн. — Он ведь такое же творение Всесоздателя, как и мы. Теперь несколько смешков позволила себе Фрея, ведь Драконорождённая била её собственным же оружием! — Бояться его и вправду следует, — подал голос Анкарион. — Не потому, что он тёмной магией увлекается. Он — данмер, да ещё и Телванни, а значит, просто сумасбродный. И одним даэдротам известно, что он ради забавы натворить может. Возле центрального «гриба» путешественники застали за спором двоих данмеров: моложавого волшебника и женщину в богатом наряде. Волшебник бормотал что-то, перелистывал какую-то книгу, данмерка велела ему угомониться и не испытывать судьбу, но в конце концов плюнула и предпочла вернуться к делам. — Анкарион? — данмерка принялась внимательно разглядывать пришельцев, а затем испуганно ахнула. — Где вас даэдроты носили? — Камни Солстхейма освобождали. Надеюсь, что теперь вашему сну ничего не должно угрожать. А не подскажете, сэра Мотрен у себя? Блёнвенн удивлялась, как даже будучи израненными высокие эльфы находят в себе силы быть любезными и многословными. — Да. Как и всегда. Талморец позвал за собой Фрею, позволил себе опереться теперь уже о её плечо, и оба поковыляли в сторону башни с невысокой лестницей. — А я бы хотела встретиться с мастером Нелотом, — продолжила бретонка. — Вы найдете его в главной башне, — подсказала данмерка. — Идите за мной, я провожу. Управительница Тель-Митрина повела гостью к самой высокой башне. Драконорождённая чувствовала, что сейчас ей самой придётся надеть маску, став одновременно вежливой, обходительной и немного высокомерной. — Как вас представить? — Архимаг Кровадин. Внутри башня делилась на два этажа — притом нижний представлял собой коридор, из которого наверх можно было попасть, очевидно, через столп света. — Просто встаньте внутрь этой воронки, её магия сама вас поднимет, — посоветовала данмерка. Блёнвенн шагнула в синий столп света. Неизвестная сила подняла её и остановила ровно на деревянном помосте. — Мастер Нелот, к вам… Не успела управляющая закончить свою речь, как старый данмер обернулся, разглядел свою гостью и засиял довольной улыбкой. — Госпожа Кровадин! — позвал он. — Вы всё-таки надумали посетить моё скромное жилище. Чем решили заинтересовать меня? Варона, у тебя разжижение мозга в последней стадии? Не видишь, у меня гостья! Пойди и живо принеси нам чаю из собачьего корня! — Да, мастер. Варона смиренно кивнула головой и покинула башню, оставив старика Телванни наедине с гостьей. — С этими слугами всегда так, — пояснил Нелот. — Итак, чем обязан? — Говорят, вы знаете, где можно достать Чёрные Книги, — вежливо пояснила архимаг. Старик в ответ лишь усмехнулся. — Так-так. У вас, очевидно, уже есть одна — и уже прочитанная, я прав? — Не совсем. Книга есть у скаалов, и их шаман сказал мне, что из них я могу добыть знания, которыми когда-то овладел Мирак. Данмер хитро прищурился. — Старик-шаман явно не так прост, каким хочет казаться, — лицо тёмного эльфа неожиданно приобрело некую серьёзность. — Ох, где же мои манеры! Присаживайтесь, госпожа Кровадин. Присаживайтесь и расскажите мне всё, что знаете об этом Мираке. Волшебники присели за заставленный различным хламом стол. — Как нам удалось выяснить, это Мирак подчинил себе половину Солстхейма. Он заставляет строить людей, меров и даже рьеклингов какие-то… сооружения вокруг Камней Всесоздателя. Я полагаю, он хочет использовать их в качестве якорей для открытия Врат Обливиона. — Интересная гипотеза, — с лица старого Телванни не исчезала усмешка. — Конечно, я предполагал, что нечто распространяет влияние Хермеуса Моры на Солстхейм, но я не думал, что им окажется этот Мирак из местных баек. Подоспевшая управительница расставила на столе чашки с горячим настоем собачьего корня. — Мирак — Драконорождённый, как и я сама. Когда-то он служил драконам, занимал высокий пост в их культе — но затем предал их. Как это случилось и зачем, я не знаю, и я также не знаю, чего он ждал все эти годы. — Видимо, все эти годы он способ вернуться искал, а у Манкара Каморана позаимствовать не получилось, — предположил Нелот. Чай из собачьего корня оказался горьким на вкус, лишающим сил — но в тоже время и успокаивающим. Возможно, стоило бы взять у Вароны рецепт этого чая — бретонке понравилось его свойство успокаивать, а к вкусу можно и привыкнуть или просто добавить немного мёда. — Так что насчёт Черной Книги, мастер Нелот? Шаман скаалов отказывается отдать мне её, пока не будут освобождены все Камни Солстхейма и я не узнаю тоже самое, что и Мирак. — Возможно, он в чём-то прав. Если вы хотите помериться с Мираком силами, вам нужно бы уравнять шансы. И, да — я знаю, где хранится нужная вам Чёрная Книга. Насколько я помню из ваших рисунков, у вас есть опыт посещения двемерских городов? Драконорождённая посмотрела на старого Телванни с недоумением. Неужели двемеры не только с сердцем Лорхана и Древними Свитками играли, но ещё и тайны Апокрифа изучить пытались? Впрочем, для глубинных эльфов это не было удивительным, их народ славился своей любознательностью. — За этой Книгой мы отправимся с вами в Нчардак. Возможно, вы обратили внимание на затопленные двемерские руины по соседству? Блёнвенн собиралась поставить чашку на стол, снова готовилась отправиться в путь, но Нелот остановил её. — Допивайте, госпожа Кровадин, — почти потребовал старик. — И задавайте вопросы, если у вас есть такие. Отвечу на них абсолютно бесплатно. Бретонка позволила себе усмехнуться. Наверное, в чём-то и Корир, и Анкарион были правы — этот Телванни сумасброден донельзя! Девушка всё же решила вытащить из рюкзака свой блокнот и показать зарисованное чудовище Нелоту. — О, луркер, житель мутных вод Апокрифа! — тут же заключил тёмный эльф. — Замечательный рисунок. Художница вы и впрямь талантливая. Позвольте узнать, где вы с ним столкнулись, если не заглядывали в гости к Хермеусу Море? — Когда мы освобождали Камни Всесоздателя. После моего Крика постройки, сделанные пленниками Мирака, разлетались вдребезги, а на их месте возникали эти луркеры. Возле Камня Земли нам встретились сразу двое, а рядом с вашим жилищем — даже трое. На лице Нелота показалась довольная улыбка. — Я попрошу своего работника и ученика перетащить один труп сюда, всегда было любопытно изучить этих существ. Кстати, а кто это — «мы»? Насколько я понял, вы не имеете привычку говорить о себе во множественном числе. — Со мной была Фрея, дочь скаальского шамана, и Анкарион, талморский агент. Этот мер решил увязаться с нами возле Камня Воды. Губы тёмного эльфа изогнулись в презрительной усмешке. — Знаю обоих. И поражаюсь вашему терпению. Думаю, в нашем небольшом походе мы обойдемся без них — по крайней мере, если вы хотя бы вполовину такая же умелая волшебница, как и художница. Кстати, госпожа Кровадин, могу ли я заказать у вас полотно — память, знаете ли, порой подводить может, а я бы не хотел забывать видов Солстхейма и его обитателей. Кроме, разве что, этих редоранских рож из Вороньей Скалы — поверьте, этого добра и в Морровинде хватает.