Залечь на дно на Солстхейме

      С разведки Онмунд вернулся немного возбуждённым. — Это она, — волшебник едва сдерживал чувства. — Мать Мирри. — Успокойся. Сядь и выпей, — посоветовал Корир. Молодой волшебник, кажется, впервые в жизни приложился к выпивке: юноша морщился, напряжёно выдыхал и пытался откашляться. — Я спрятался в родовой гробнице Уленов и принялся ждать, — тарахтел он. — Не знаю, сколько времени прошло, я там уже не знал, чем себя занять! Тут скрипнула уличная дверь, я наложил на себя заклинание невидимости и затаился, молился, чтобы меня не заметили. Сначала я понял, что пришла женщина. А потом пригляделся — и оказалось, что я её знаю. Это мать Мирри… как её зовут… — Тилису Северин, — учтиво напомнил Гелдис Садри. — Может, ты ошибся? — Нет-нет. Я абсолютно уверен, что это она. С обвинениями в адрес Северинов нужно быть очень осторожными — ярл сразу понял, что это семейство имеет в городе очень хорошей репутацией. Его глава учтиво пожимал руку Адрилу Арано, их жёны вели светскую беседу, все вместе они с очень важным видом обсуждали насущные дела. — Гелдис, расскажи мне про этих Северинов, — неожиданно попросил правитель Винтерхолда. Трактирщик со вздохом отложил в сторону бокал, который до этого натирал до блеска. — Что тебе сказать можно: Северины богаты. Очень богаты. И с тех пор, как они в Воронью Скалу приехали, ни денег, ни сил на город не жалели. Не подумай, что я настроен против Советника Морвейна — но Северины сделали для нас куда больше, чем он. Да и так они очень приятны в общении, разве что странные вещи про Мирри и Вендила говорят — будто она ему по возрасту в дочки не слишком-то и годится. Не жалели ни денег, ни сил, — про себя повторил Корир. С одной стороны, это можно было объяснить искренней любовью к городу и желанием помочь, но с другой… Если Северины действительно состоят с Уленами в родстве и задумали отомстить за гибель родственника, крупные вложения в город в случае успеха их заговора быстрее помогут населению Вороньей Скалы полюбить новую власть. — Корир, кажется, твой выход. Хоть в голосе юноши и слышался какой-то нездоровый задор, но говорил он абсолютно серьёзно. Корир бросил взгляд сначала на недопитую бутылку зольного мёда, а затем — на дверь комнаты, где они остановились. — Принеси зелье, — потребовал ярл. Волшебник без лишних слов поднялся с табурета и через некоторое время принёс успокоительное зелье. Теперь следовало смешать его с каким-нибудь напитком, чтобы затем угостить им Мирри и её мать. — Крепкая какая-то гадость? — с умным видом поинтересовался Гелдис. — Я бы сказал, с ног валит. Мирри любит медовуху? — Не особо. Предпочитает мацт или суджамму. Хотя от хорошего вина — например, братьев Сурили, не откажется. Но подмешивать что-либо в сиродильские вина — сущее преступление. Возьми лучше «Алто» — сделать его ещё крепче с помощью вашей настойки таким уж кощунством не будет, — на лице трактирщика показалась хитрая ухмылка. — И придётся тебе забыть, что ты женат. — Не придётся. Дай мне масла и небольшой кусочек угля. Смешанное с настойкой вино, как и зелье силы, оказалось в поясной сумке — нордам лишь оставалось надеяться, что всё сработает, как нужно, что данмерки отключатся до того, как он сам опьянеет, и что такие примитивные средства помогут ему дольше оставаться трезвым. Перед самыми дверями поместья Северин Корир снова замешкался. Где-то глубоко в душе ему казалось, что всё это неправильно, нельзя так делать, что где-то совсем рядом есть и другой способ добыть доказательства. Но раздумывать об этом было уже поздно. Железное кольцо с громким стуком опустилось на деревянное полотно; долго ждать не пришлось — женщины будто ждали гостя. Мирри открыла дверь сама, очень фальшиво изобразив удивление. — А говорил, что женат, — кокетливо напомнила она. — От своих слов я не отказывался. Эльфийка притворно вздохнула и предложила войти. — Я пришёл поговорить, — ярл пытался оставаться спокойным, надеялся, что женщина не заметит, с какой легкой дрожью рука доставала из поясной сумки бутылку с вином. — Тогда не будем медлить. Лёгкий, сводящий с ума запах разносился по прихожей. От него по коже пробегали странные мурашки, сердце странно кололо, а Мирри казалась такой соблазнительной и желанной… Нельзя, нельзя поддаваться на столь примитивные уловки! Корир ругал себя, начинал бояться, что не выдержит искушения. — Где твоя мать? Данмерка в ответ кокетливо усмехнулась. — А ты приличный человек, раз собираешься разговаривать с девушкой в присутствии её матери, — съязвила она. Эльфийка повела своего гостя на нижний этаж мимо прохода в ещё одну комнату, в темноте которой Корир ухитрился разглядеть круглую каменную кладку, тренировочные мишени и верстак. Если алхимический столик и пентаграмма душ, стоявшие в коридоре, не вызвали у него вопросов, то зачем Северины держат в доме кузню, верстаки и мишени? — Отец любит держать себя в форме, — пояснила Мирри, заметив на лице своего гостя недоумение. Данмерка взяла с полки три кубка и велела располагаться за столом. Тилису уже заняла один из стульев, внимательно наблюдая за происходящим. — Ты такой хмурый, — заметила она, — как я тебя увидела, так сразу поняла, что ты здесь ко двору придёшься. — Если хочешь улыбок — я позову своего друга. Мать и дочь позволили себе в голос рассмеяться. — Пусть твой друг сначала молоко с губ вытрет, — съязвила Тилису. — А ты… ты совсем другое дело. Эльфийки сделали несколько глотков. — Не думала, что «Алто» может быть таким крепким, — поморщилась Мирри. — Впрочем, наверное, есть и крепче напитки. Я слышала, что от пары бокалов скаальского мёда можно буквально с ума сойти! — Нет, — отмахнулся Корир. — Чтобы выпить пару бокалов этого пойла, нужно уже быть сумасшедшим! Женщины посмеялись над этой шуткой и пригубили из своих кубков. Кажется, задумка начала срабатывать: данмерки начинают пьянеть, и скоро их будет совсем несложно рассмешить и заболтать. — Ты сегодня в хорошей компании, — произнесла Тилису. — Зачем тебе этот грубиян Адрил Арано, с которым даже и поговорить не о чем. — Редоранцы — распоследние зануды, — добавила её дочь, — ещё и на религии помешаны. Знаешь, ещё двести с небольшим лет назад они свято защищали веру в АльмСиВи, приходили в бешенство, если хоть намёк на богохульство услышат, — Мирри сделала ещё несколько глотков вина. — Затем АльмСиВи пали. Новый Храм объявил поклонение им ересью и заблуждением — и Дом Редоран тут же подхватил это, начал восхвалять Истребования и проклинать АльмСиВи. Порой мне кажется, что вся их эта религиозность — не больше, чем слова, их понятия о чести — напускные. Посмотри, куда они завели Воронью Скалу. Велур Улен хотел остановить это падение. Его казнили. Они знают о Велуре Улене и его судьбе. Защищают его. Говорят о его намерениях в исключительно добром свете. Начинают поносить Дом Редоран — и будут поносить его ещё больше, только дай им повод. Вывод у Корира напрашивался нехитрый: первые подозрения оказывались верны. Только как теперь разговорить их ещё больше до того, как они отключатся или заподозрят неладное и прогонят гостя? — Никто не любит, когда власть отнимают, — пожал плечами ярл. — Возможно, вы слышали о Фолкрите. Сейчас там правит человек по имени Денгейр Стунский. Он уже очень стар, здоровье его подводит, да и с головой он не всегда в дружбе. До этого трон Фолкрита занял его племянник Сиддгейр. Денгейр рассказывал всем, что имперцы отобрали у него трон в пользу племянника, Сиддгейр говорил, что его дядя сам отрёкся от власти из-за слабого здоровья. На деле было неважно, кто из них сидит на троне, все вопросы решала их управительница, и народ об этом прекрасно знал. Короновать её нельзя было — где это видано, чтобы альтмерка ярлом стала, вот и приходилось людям терпеть этих двоих болванов. Так вот. Год с небольшим назад Денгейр договорился с людьми Ульфрика Буревестника о том, чтобы те помогли ему вернуть власть, пришёл с отрядом воинов к племяннику и выдворил его из города. Теперь уже Сиддгейр считает себя обиженным и подбивает имперцев в первую очередь заняться Фолкритом Женщины переглянулись. — Власть развращает, — вздохнула Мирри. — Скажи, Корир, тебя она тоже развратила? — Не знаю. Спроси это у жителей моего города. — Нет. Не развратила, — данмерка ласково поглаживала руки своего гостя. — Настоящего норда власть просто не способна развратить. Корир не верил ни единому слову Мирри — но отчего-то хотелось дальше слушать её льстивые речи, восхищённо смотреть на неё. Хотелось… ярл прогонял все мысли прочь, ведь все они — лишь действие этого дурманящего запаха разум. — Поверь, не такой уж я «настоящий норд», каким меня хотели бы видеть те же Братья Бури, — усилием воли Корир заставил себя отстраниться от данмерки. — Но ты явно уважаешь силу и деньги, — возразила Тилису. — Ты знаешь им цену, совсем как Хлаалу. Если бы они только восстали из пепла и вернули то, что их по праву… Корир разлил в кубки новые порции, подал женщинам пример, сделав несколько глотков. — Такие большие игры явно не для меня. — Расскажи, — Мирри сделала ещё несколько глотков, позволила себе подвинуться к своему гостю ещё ближе. — Как ты оказался здесь, на Солстхейме? Какие дела тебя сюда привели? Ярл не до конца понимал, почему данмерку это заинтересовало. Да, этот вопрос можно списать на простое пьяное любопытство, но, может, в нём есть какой-то иной смысл? — Для тебя это имеет какое-то значение? — Позволь мне угадать, — Мирри бесцеремонно повисла на плече у Корира на плече. — Ты прячешься от чего-то, вернее, от кого-то? Ваша бретоночка не зря оставила вас двоих здесь, в Вороньей Скале, ведь она хотела, чтобы ты был в безопасности. Я права? Не получив ответа, Мирри засветилась от радости, позволила себе ещё несколько глотков. — Даже если так — почему это так важно для тебя? — Неужели ты не догадался? Запах её духов пьянил сильнее самого крепкого вина. Корир не понимал, зачем он обнимает её в ответ и почему до сих пор терпит её назойливые ласки. Он должен оттолкнуть её и уйти прочь из этого дома. Но… не хотелось? — Адрил Арано должен проиграть, — прошептала она. Прикосновение её губ застилало разум, ярл ответил на поцелуй, руками нащупывал завязки на её платье. Как в его объятиях оказалась и Тилису, Корир даже не заметил. Всё происходило словно в каком-то сне или горячечном бреду. Разум был пуст, мысли уступили место чувствам. Женщины извивались в его руках, стонали в такт движениям, раззадоривали, ярл поддавался им, усиливал напор, не помня себя от удовольствия… Когда обе, наконец, повалились на кровать без чувств, Корир, наконец, пришёл в себя. Разум снова вернулся в свои права, вместе с ним пришла совесть. Совесть грызла, заставляла ненавидеть себя. Разум велел подниматься, обыскать комнату в поисках доказательств и убираться прочь. Доказательства не заставили себя долго искать — на письменном столе среди вороха бумаг обнаружилось письмо на континент, которое Вендил Северин не успел отправить. Теперь нужно было уходить прочь из этого дома, никому не попадаться на глаза, напиться до беспамятства… Ярл бросил взгляд на женщин. Ему казалось, что эльфиек нельзя оставлять редоранцам на растерзание, следует отнести их в Храм — если они достаточно умны, то они сбегут куда-нибудь в Сиродил и больше никогда не покажутся в Морровинде. Корир завернул их тела в простыни, подхватил свёртки на плечи и вышел на улицу. Свежий воздух ударил в лёгкие, заставил мгновенно протрезветь и будил совесть ещё сильнее. С каждым шагом, приближавшим его к Храму, ярл ненавидел себя за произошедшее всё сильнее. Он поддался на дешёвые женские уловки, как сопливый мальчишка! Изменил любимой и верной ему жене с серокожими шлюхами! И ради чего? Наверняка эту бумажку можно было добыть каким-нибудь иным способом! — Эй! — окликнул послушник, когда правитель Винтерхолда со своей ношей переступил порог Храма. — Вам, чужакам, мало в родовые гробницы врываться было, так ещё и баб сюда тащишь? Послушник что-то неистово орал про кару за богохульство, ярл не обращал на них внимания, молча подошёл к дверям кельи и уложил женщин на кровать. — Как проспятся, скажи им, чтобы убирались подальше отсюда. Старейшина Отрелот смиренно кивнул. — Значит, мой… совет помог тебе, — вздохнул жрец. — Только вот не думал я, кто окажется шпионами Уленов. Северины столько благ Вороньей Скале принесли, и выглядели такими добродетельными. Корир бросил мимолётный взгляд на алтари — свечи коптились ещё сильнее, пламя неестественно колыхалось, а изображавшие даэдрических принцесс узоры казались движущимися, словно демоницы с наслаждением наблюдали за ним. — Истребования благосклонны к тебе, — благоговейно произнёс старейшина. Глаза данмера выглядели пустыми, будто его Госпожи сейчас говорили напрямую с правителем Винтерхолда. В сердцах ярл плюнул на старика, ушёл прочь из Храма, быстро спустился по ступенькам и пересёк дорогу, уткнувшись в двери поместья Морвейнов. — Мне нужен Адрил Арано, — заявил он охранявшим вход стражникам. — Срочно. Один из них без возмущений или вопросов покинул свой пост, нырнул внутрь поместья и привел Второго Советника. — Корир, ты на время смотрел? — злобно спросил Адрил Арано. Вместо ответа правитель Винтерхолда ткнул тёмному эльфу в лицо своей находкой. Злоба в глазах данмерка сменяласьь недоумением, а затем — радостью. — Заходи. Второй советник провёл своего ночного гостя в столовую, предложил присесть за столом и потянулся в шкаф за выпивкой. — Я так понимаю, от доброй суджаммы ты не откажешься, — произнёс Адрил Арано; ярл кивнул. Ему хотелось напиться, чтобы проснуться завтра в комнате «Пьяного нетча» с кошмарным похмельем и узнать, что всё случившееся было не более, чем сном. — Даже не представляю, как ты добыл это письмо. Корир почувствовал, как к лицу приливает кровь, а по коже прошлась волна жара. Совесть вновь дала о себе знать, вновь принялась грызть. — Теперь представил, — едко добавил Второй советник. — Давай, угощайся. Норд залпом осушил кружку. — Да хватит краснеть, как благочестивая девица! Ласки данмерской женщины — лучшее, что может случиться в жизни мужчины любой расы. — Их было двое, — сдавленно поправил правитель Винтерхолда. Адрил Арано довольно присвистнул и рассмеялся, а злобный взгляд со стороны собеседника лишь больше раззадорил его. — Друг мой, да тебе любой мужчина позавидует! — данмер разлил новую порцию суджаммы. — Я в том числе. — Завидуй, сколько хочешь. А мне хочется без угрызений совести смотреть жене в глаза. Второй советник фыркнул. — Знаешь, нас, данмеров, редко мучают угрызения совести по этому поводу. Конечно, мне совсем не понравится, если моя Синдири вдруг каждую неделю любовников менять начнёт, да и она не восторге будет, если я за каждой юбкой бегать стану. Но иногда, без… последствий — понимаешь каких, вполне можно восславить Мефалу и таким вот образом. — Ты привык так жить, потому что среди твоего народа так принято. Для меня же это дико, и до сегодняшнего дня я был верен своей жене, хотя соблазнов у меня было очень много. — Знаешь, ты ещё очень долго продержался против такого соблазна, как Мирри, — вздохнул Адрил Арано. — Ей ничего не стоило уложить любого мужчину к своим ногам… Ну или хотя бы в свою постель. В ответ правитель Винтерхолда фыркнул: в Мирри Северин ничего особенного не было. — Может, лучше поговорим о деле? — Да, конечно. Спасибо тебе за труды. Завтра же я вышлю отряд редоранской стражи к Пепельной Крепости, а вечером мы встретимся с советником Морвейном и всё обсудим. Допив суджамму, Корир поднялся и направился в таверну. Онмунд полез с расспросами, которые лишний раз пробудили совесть. Ярл одарил юношу злобным взглядом. — Всё плохо? — невинно спросил волшебник. — Отвали. Ярл подхватил со стойки недопитую бутылку медовухи, осушил её прямо из горла, добрёл до своей кровати и плюхнулся спать. Корир провалился в чёрную бездну. Разум замолчал, с ним замолчала и совесть. Сознание вернулось от грохота металла и звука шагов в тяжёлых сапогах. Правитель Винтерхолда через силу разлепил веки. Неяркий свет бумажных фонариков больно ударил в глаза, голова раскалывалось, мочевой пузырь готов был разорваться, а тело отказывалось подчиняться. В голове снова всплыли воспоминания о вчерашнем, Корир надеялся, что это было всего лишь одним из множества дурных снов и ложных воспоминаний, которых он пережил. — Гелдис накормит тебя, — предупредил Онмунд. Через силу Корир поднялся с постели. Снова нахлынули какие-то обрывочные воспоминания. Он ведь вчера Онмунду ни за что нагрубил! А сейчас… ярл заметил, как облачившийся в броню волшебник опоясывается мечом. — Ты куда? — В Пепельную Крепость. Капитан Велет попросил меня помочь, и я согласился. Пепельная Крепость. Место, где окопался Вейлур Северин (или Улен?), и куда Адрил Арано обещал отправить отряд редоранских стражников. И теперь, выходит, о прежнем уговоре можно забыть? Впрочем, неважно. Онмунда нельзя отпускать одного, мало ли что может произойти с ним. Да, он умелый боец, но помощь в бою лишней не бывает. — Я пойду с тобой. С драуграми и с порождениями пепла мы с тобой неплохо управились, а уж парочку заговорщиков точно без труда прикончим. Юноша смиренно принялся ждать, пока его знатный сородич приведёт себя в порядок, и затем помог ему надеть броню. — Онмунд, прости, я вчера… — Ничего, — отмахнулся парень. — Бывает. Капитан Велет ждал нордов возле ворот бастиона, не забыл отругать за задержку, но всё же снисходительно попросил не отставать и постараться держаться подальше от битвы. — И всё же, где Мирри и Тилису? — поинтересовался данмер. — Мы думали, что ты убил их, обыскали поместье Северинов, но не нашли их ни мёртвыми, ни живыми. — Я почём знаю? — фыркнул Корир. — Может, сбежали куда-нибудь, может, прячутся у кого-нибудь. К Пепельной Крепости отряд прибыл уже после полудня. Старые имперские руины пребывали в приличном состоянии, будто бы их специально восстанавливали. Возле входа ошивалась парочка воинов в броне из тёмных хитиновых пластин. — Глазам не верю! — воскликнул Велет. — Мораг Тонг! Онмунд с недоумением посмотрел на капитана редоранской стражи. — Не верю, что ты не знаешь! — вздохнул данмер. — Это ведь единственная легальная гильдия ассасинов в Тамриэле. Впрочем, после Красного Года о них будто забыли и я даже считал, что они вымерли. — Как видишь, кто-то из них ещё остался, — ответил Корир. Два точных выстрела расчистили редоранским стражникам дорогу; первым в разведку отправился Онмунд — юноша укрыл себя заклинанием невидимости и шмыгнул в дверной проём, данмерские воины пока строились в боевой порядок. По задумке Велета, первыми пойдут щитоносцы, следом — копейщики и лучники. — Не слишком там их и много, — браво заявил появившийся из ниоткуда волшебник и принялся вычерчивать схему нижних этажей, кружочками показывая расположение противников. — Не преуменьшай способностей ассасинов Мораг Тонг, — посоветовал один из редоранцев. — Сражаться они тоже умеют. — Ладно, вы слышали парня! — рявкнул капитан. — Построиться! Онмунд, держись рядом с лучниками, прикрывай нас магией и вяжи тех, кто решит сдасться. Корир, помогай ему в этом. Щитоносцы ворвались внутрь. Двое ассасинов, оказавшихся в коридоре, благоразумно кинулись вниз по лестнице, один рухнул, пронзенный стрелами, второго настигли молнии Онмунда. На нижних этажах послышалась возня и скрежет механизмов. — Пошли, пошли! Редоранцев встретили стрелами и дротиками. Когда вражеские стрелки на время прекратили атаку, щитоносцы на мгновение расступились, давая возможность лучникам атаковать. — Не наступите на нажимные пластины! — советовал капитан. Первая очередь обороны ассасинов оказалась сломлена, убийцы отступали, едва успевая прикрывать соратников, многие из них падали замертво, пронзённые копьями. Их товарищи спрятались за решетчатыми преградами, продолжая обстреливать редоранцев. — Онмунд! Подними решётки! — приказал Велет. — Мы прикроем! Юноша, наложив на себя чары, кинулся к комнатам в надежде, что там спрятаны дублирующие рычаги. Корир, прикрываясь щитом, высунулся из-за стены, надеялся разглядеть хоть что-нибудь. — Не высовывайся! — рявкнул данмер. Ярлу оставалось лишь наблюдать ход боя за спинами редоранцев. Когда из-за угла послышался лязг решёток, капитан велел продолжить наступление. Правитель Винтерхолда задержался и заглянул в комнату, где прятался Онмунд. Волшебник устало подпирал собой стену, придерживал левое плечо — неясно, насколько серьёзно он был ранен. — Ты как? — Ничего, жить буду. Парень предъявил раненое плечо, из которого торчала обломанная стрела. Кровь стекала по коже на пол, испачкав поддоспешник. — Я могу помочь чем? — Не надо. Я сам со всем управлюсь, надо просто немного передохнуть. Онмунд вытащил из поясной сумки небольшой флакон из синего стекла, залпом осушил его и потянулся к обломку стрелы. Корир собирался остановить его — нельзя ведь так делать, парень ведь себе хуже сделает! Волшебник, однако, смело вытащил из плеча обломок и прочёл заклинание. Рана затянулась, но всё равно на коже остался шрам. — Блёнвенн перепугается, когда увидит, — отшутился ярл. — А я ей не покажу, пока всё не заживёт. Правитель Винтерхолда принялся разглядывать цепи, поднимавшие решётки — механизм был сломан, крышка выломана, даже шестерёнки валялись на полу, будто их кое-как, грубо и неумело выломали. — Я так понял, глупо спрашивать, как ты проход открыл? — Магией, да, — юноша оплёл стоявший на столике пестик рыжим свечением заклинания и приподнял его в воздух. В коридоре послышались ещё чьи-то шаги. Норды высунулись из комнаты. По коридору чуть не путаясь в полах массивной жреческой робы бежала Мирри Северин. — Н’вах! Обнажив кинжал, Мирри с необычайной быстротой настигла Корира и с размаху нанесла удар, от которого ярл едва увернулся. Клинок всё же больно оцарапал щёку, следующий пропущенный болезненный удар на мгновение рассеял внимание правителя Винтерхолда. Послышался треск молнии и женский визг. — Корир, — умоляюще позвала данмерка; в её глазах полыхал страх перед смертью, но её рука крепко сжимала кинжал, — мне холодно и страшно. Не бросай меня. Пожалуйста. Корир присел перед перед поверженной эльфийкой на корточки. Словно из последних сил Мирри замахнулась кинжалом, но ярл с лёгкостью обезоружил её. — Дура ты, Мирри, — вздохнул он; данмерка смотрела на него влажными глазами, полными ненависти. — Я ведь дал вам с матерью шанс уйти с миром, а ты его упустила. Онмунд! Ты знаешь, что делать. Правитель Винтерхолда бросил отобранное оружие на пол, поднялся на ноги и направился к выходу. Для Северинов всё уже было кончено: редоранцы оттеснили их к самой дальней комнате и добить проигравших было лишь вопросом времени. Что же, оставалось надеяться, что запятнанная перед Тейной совесть окупится возможной выгодой для всего Винтерхолда. Позади Корира послышалась возня — умирающая пару мгновений назад Мирри подскочила, ухитрилась исцарапать волшебнику лицо и с кинжалом наперевес набросилась на правителя Винтерхолда. Выверенным движением ярл выхватил из ножен меч и выставил его точно перед собой так, что данмерка напоролась на клинок. — С’вит, — слабым голосом произнесла она. — Не ту сторону ты выбрал. Эльфийка рухнула на пол, начала задыхаться, заливая кровью всё вокруг, пока последний удар в горло не добил её. Корир протёр клинок о ткань робы, убрал его в ножны и угрюмо побрёл прочь отсюда. Смерть данмерки испортила ему настроение, и правитель Винтерхолда поймал себя на крамольной мысли: Мирри Северин всё-таки очаровала его. Совесть снова проснулась и принялась болезненно грызть разум. Вспоминалась собственная свадьба и первая брачная ночь — конечно, тогда оба молодых супруга ничуть не верили в обычные свадебные клятвы о вечной любви, да и вообще едва знали друг друга, но в тот день Корир пообещал молодой жене, что будет честен с ней. И как он теперь будет смотреть Тейне в глаза по возвращению? — Корир, ты как себя чувствуешь? Заданный неловким тоном вопрос ещё больше разозлил ярла. — За последние сутки с небольшим я обманом убил немёртвого имперского генерала, который жил двести с лишнем лет назад. Меня втянули в разборки между Великими Домами. Я изменил своей жене с двумя данмерками. Сразу с двумя данмерками. И затем я собственноручно убил одну из них. Как, по-твоему, я себя чувствую? — Да. Прости. Глупый был вопрос, — осёкся волшебник. — Ты… выговорись, если тебе надо. Разговаривать с Онмундом правителю Винтерхолда совсем не хотелось, несмотря на пережитые вместе приключения. Как бы хотелось, чтобы сейчас рядом с ним оказалась Блёнвенн: Драконорождённой можно высказать любые переживания, она выслушает, всё поймёт, и даже от одного её взгляда, доброго и тёплого, станет легче. — Давай… просто помолчим, хорошо? Распалённый битвой капитан Велет чуть ли не вприпрыжку выскочил из крепости, радостно похлопал нордов по плечу и поздравлял с победой. — Эй, а ты чего грустный? — данмер встряхнул правителя Винтерхолда. — Уверен, Адрил вас без награды не оставит — я бы сказал, без щедрой награды! Давайте, езжайте в Воронью Скалу, празднуйте победу, выпейте за нас там как следует! А мы к вам вечером присоединимся! — Езжайте? — переспросил волшебник. Только сейчас норды заметили неподалёку от входа странную ящерицу с непропорционально большой головой и короткими передними лапками. — Гуара, что ли, не видели? Славные животные, выносливые. Возьмите его, в Храм вернёте, или на ферму какую. Ездить на них не сложнее, чем на лошади — но они куда лучше них, по крайней мере, от нашего пепла не дохнут. Не силт-страйдер, конечно — но тоже ничего. Эх, жаль, Дымка уже далеко от лагеря не отходит, старая совсем стала. В голосе тёмного эльфа слышалась некая грусть, тоска по прежней жизни, будто он помнил, как всё было тогда, до Кризиса Обливиона и Красного Года, когда Империя Септимов была в своём расцвете. — Силт-страйдеры? — на лице Онмунда снова вспыхнуло удивление. — Да. До Красного Года они лучшими перевозчиками в Морровинде были. Эх, старые добрые времена, — вздохнул капитан. — АльмСиВи, шумиха вокруг пророчества о Нереварине и вокруг самого Нереварина… кстати, он вашего рода был. А Морровинд… он был прекрасен, что бы там ни говорили. Данмер ненадолго замолчал, но затем отряхнулся от нахлынувших воспоминаний и презрительно к самому себе откашлялся. — Простите. Что-то меня на какую-то поэтическую дребедень потянуло. В общем, возвращайтесь в Воронью Скалу и отдыхайте. Вы это заслужили. И, Онмунд — зайдёшь потом за наградой ко мне. Спасибо за помощь. — Да не за что, капитан, — скромно ответил юноша. Волшебник потянул за собой знатного сородича, взобрался на спину гуару, дождался, пока ярл примостится позади и пустил животное в галоп. Бег гуара слишком отличался от лошадиного, требовалось немного по-другому держать равновесие, но ящер быстро преодолевал пепельные пустоши Солстхейма, и к вечеру норды уже прибыли в Воронью Скалу. По дороге Корир всеми силами избавлялся от мрачных мыслей. Странно, что в Пепельную Крепость прибежала одна лишь Мирри, да и вообще что ей было там нужно? Последнему идиоту ясно, что она ничем не смогла бы помочь заговорщикам, так почему бы вместе с матерью не убежать? Да и откуда она взяла гуара и вообще смогла ускользнуть из города, ведь наверняка редоранцы разыскивают их с матерью? Кто-то однозначно помог ей, отвёл стражникам глаза, только вот кто — и зачем? Тогда где Тилису и почему она отправила дочь на верную и совсем бесполезную смерть? — Корир, да прекращай уже дуться! — воскликнул юноша. — Ты убил её ради самозащиты. Знаешь, сколько раз нам с Блёнвенн пришлось подобное проделывать? Ничего, ходим, улыбаемся! Правитель Винтерхолда сделал вид, что не слышал увещевания волшебника. — Тебе не кажется странным, что мать отправила дочь на верную смерть? Или что Мирри где-то достала гуара и ускользнула от стражи? Онмунд задумчиво опустил голову и замычал. — Может, у данмеров другие… представления о материнской заботе? — неловко предположил волшебник. — Сам-то ты веришь в это? — юноша стыдливо уставился на землю. — Нет, у данмеров точно такие же представления у материнской заботе, как и у людей. Во всяком случае, никому из них не придёт в голову отпускать своих дочерей на бессмысленную смерть. Корир снова задумался, перед глазами встал образ Мирри и её матери. С самого начала ярл находил странным, что у светловолосых родителей родилась черноволосая дочь, но чертами лица Мирри хоть немного напоминала обоих родителей, причём сходства с Вендилом Северином были едва уловимы. Так неужели странные слухи о незначительной разницы отца и дочери в возрасте всё-таки имели под собой веские основания? — На подседельнике этого гуара вышит знак Храма, — заметил ярл. — Пока что верни животное, а я поговорю с жрецом. Онмунд недовольно сгорбился, но всё-таки, взяв животное под узцы, направился на хозяйственный двор Храма. Корир вошёл внутрь, что-то потянуло его к алтарям Принцесс, заставило вглядываться в изображающие их узоры. Правителю Винтерхолда пришла в голову ещё одна крамольная мысль: последние дни Истребования действительно были благосклонны к нему, и неплохо было бы сделать им небольшие подарки. Ярл вытащил из кошеля несколько монет, разложил их возле алтарей и в каком-то забытом движении преклонил колено, сложив руки перед собой. Тепло от светильников приятно пригревало, словно Принцессы обрадовались столь скромному подарку, возле алтаря Азуры пламя, казалось, колыхалось сильнее, чем остальные… — Удивительно видеть подобное от норда, — приятный голос старейшины вывел Корира из странного оцепенения. — Мне показалось, что неплохо было бы отблагодарить Их за то, что я вернулся в Воронью Скалу живым. Снова. Отрелот дружелюбно усмехнулся. — Но я пришёл не для этого, — правитель Винтерхолда поднялся и отвёл жреца в тёмный угол, где их бы никто не подслушал. — У вас из стойла гуар не пропадал? Данмер с удивлением посмотрел на собеседника. — Да, утром я одного не досчитался. Но откуда ты это знаешь? — Мы привели этого гуара. И знаешь, кто увёл его? — Отрелот задумчиво забегал глазами, явно никого не подозревая. — Мирри Северин. — Быть не может! Я приказал Галдрусу отвести их с матерью в порт и посадить на ближайший корабль! Ты хочешь сказать… Значит, старший послушник должен был проследить, чтобы женщины Северин уплыли на материк. Это приоткрыло Кориру загадку о том, откуда Мирри взяла жреческое одеяние и каким образом проскочила мимо стражников. Выходит тогда, Галдрус Хлерву был заодно с заговорщиками… — Твой ученик плохо справился с заданием, — ответил правитель Винтерхолда; Отрелот лишь кивнул в ответ, словно понимая, на что именно намекает собеседник. — Я расскажу серджо Арано о твоих подозрениях, — заверил жрец. — Ну, а ты… Тебе не следовало проявлять к этим женщинам милосердие. — Почему-то я сомневаюсь, что Тилису сможет — и, главное, захочет добраться до меня. В Храм ворвался Онмунд, неловко улыбнулся и отчитался о том, что вернул украденного гуара на хозяйственный двор. — Скоро Блёнвенн должна вернуться, — предположил волшебник. — Идём, надо встретить её. Оба норда уже собрались уходить, однако оклик старейшины Отрелота ненадолго задержал их обоих. — Добро пожаловать в Воронью Скалу, Воплощённый Пришелец, — улыбнулся он. Правитель Винтерхолда в ответ кивнул, а Онмунд вопросительно посмотрел сначала на знатного сородича, затем — на жреца. — Что это значит, «воплощённый пришелец»? — спросил юноша, когда норды спустились на главную улицу. — Всего лишь данмерское вежливое обращение к гостю, — отмахнулся Корир. По возвращению в «Пьяный нетч» стало понятно, что слова Онмунда окажутся пророческими: на нижнем этаже норды заметили свою подругу. Девушка наконец-то полностью ожила, разве что за одним столиком с ней сидел какой-то альтмер и развлекал её разговорами. Ярл помрачнел — он заметил остроносый сапожок на болезненно вытянутой ноге этого эльфа, какой обычно носили талморцы, и выделяющегося покроя чёрно-золотой камзол, висящий на спинке кресла. Что он делает в обществе Блёнвенн, для Корира было неприятным сюрпризом и загадкой. Вот бретонка заметила своих товарищей и с радостной улыбкой бросилась к ним.

***

— Выпей, — приказала Драконорождённая, выливая остатки успокаивающего зелья. — Выпей и иди спать. Поверь, это лучшее, что ты сейчас можешь для себя сделать. Корир без лишних уговоров осушил свой стакан и направился в гостевую комнату. — Не умер же с ним? — ехидно поинтересовалась бретонка. — Не умер, — Онмунд скрестил руки на груди. — Но, знаешь, он сначала без сожалений убивал бандитов в руинах и хладнокровно прикончил ту данмерку, Мирри, но при этом так расстроился из-за убийства чокнутого генерала Фалькса, а из Пепельной Крепости чуть ли не в слезах убегал. Странный он какой-то, и я даже… боюсь его. — Корир своих не обижает, не бойся его. Поцелуй — пусть и совсем невинный, в щёку, немного успокоил и ободрил волшебника. — Пошли-ка тоже спать, — недвусмысленно приказала Блёнвенн. — Нам завтра к скаалам идти.