Залечь на дно на Солстхейме

      С утра Блёнвенн думала отправиться к Нелоту — узнать, с каких руин им следует начать исследования, затем вернуться в Воронью Скалу — всё же вчетвером отбиваться от автоматонов будет легче, да и нечего обоим её мужчинам без дела сидеть. Драконорождённая хотела поскорее занять себя чем-нибудь, чтобы скорее выбросить из головы смерть Сторна. Возможно, это чувство вины глупо и нелогично, но мысль, что бретонка поступила неправильно, до сих пор грызла её разум. Может, стоит навестить скаалку, спросить, чем можно помочь деревне и ей самой, попытаться наладить отношения… Только вот как? В день, когда они с Кориром и Онмундом покинули деревню, новоиспеченная шаманка ясно дала понять, что не желает никого видеть и ни с кем разговаривать, что она хочет оплакивать отца в одиночестве. Скаалка хотела остаться со своим горем наедине, пережить его сама, и ей будет отвратительна чья-либо жалость. И как правильно поступить сейчас, Блёнвенн не знала. — Простите, если отвлекаю, — голос Гелдиса Садри отвлёк бретонку от размышлений. — Но вас там какой-то скаал ищет. Пожалуйста, поговорите с ним поскорее и попросите уйти. Мне не нужны с ним неприятности — ну, вы сами понимаете: он ещё подерётся с кем-нибудь или испортит мне что-нибудь. Драконорождённая оживилась. Неужели Фрея захотела увидеться? Нет, вряд ли — шаманка бы сама пришла, если понадобится помощь. Девушка выскочила из комнаты и быстрым шагом направилась к развалившемуся на стуле скаалу; её товарищи последовали за ней — на всякий случай, неизвестно, что этому дикарю в голову взбрести может. — Что случилось? Скаал поднял глаза на бретонку; он выглядел усталым, будто он всю ночь двигался и держался бодрствующим лишь на зельях. — Хорошо, что я застал вас здесь, чужаки, — ответил он. — Меня зовут Деор, я — друг Бальдора, нашего кузнеца. — Да-да, конечно, приятно познакомиться, — протарахтел Онмунд. — Что у вас там случилось? — Бальдор пропал вчера вечером. Я знаю, он никогда бы не отлучился из деревни на ночь глядя, он вообще кузню свою надолго бросить не может. — Может быть, у твоего друга появились какие-нибудь… дела, — предположил Корир. — Нет, ты не понял меня. Бальдор и на охоту-то почти не выходит, мы сами приносим ему столько еды, сколько ему нужно, а сбор хвороста никогда не займёт всю ночь! Говорю тебе, с ним что-то случилось! Послушайте, я бы не стал обращаться к вам, чужакам, за помощью, но Фрея скорбит по отцу и видеть никого не желает, а Фанари считает, что я лишний раз страх на себя же нагоняю. Насколько Бальдор был важен для скаалов, однажды сказала сама Фрея. Мало того, что он был единственным в деревне кузнецом, так ещё и владел священным искусством: тайной обработки сталгрима. — Ты заметил что-нибудь странное в день, когда исчез Бальдор? — поинтересовалась бретонка. — Не знаю, насколько это странно, но… Пожалуй, да — я видел в лесу пару эльфов, которые тащили что-то тяжелое. Норды переглянулись. Эльфы, которые тащили что-то тяжелое. Данмеры бы вряд ли опустились до похищения деревенского кузнеца, так не замешан ли в этом их новый талморский знакомый? — Скажи, у этих эльфов была жёлтая или серая кожа? — поинтересовался ярл. Деор задумался. — Кажется, жёлтая. Да, точно тебе говорю, жёлтая. И сами они длинные. Теперь сомнения не оставалось: к пропаже кузнеца причастны талморцы. И теперь Блёнвенн догадывалась, что именно Анкариону нужно нужно Солстхейме и почему он втирался к скаалам в доверие. Но только зачем Талмору секрет обработки редкого сталгрима? — А что в вашем сталгриме такого особенного? — спросил молодой волшебник. Скаал разразился смехом, но быстро взял себя в руки и решил просветить новых знакомых: — Сталгрим крепче любой стали. Редкая стрела пробьёт броню из него, а оружие из сталгрима сможет что угодно разрубить! — Мы найдём Бальдора, — заверила Драконорождённая. — Пожалуйста, постарайтесь найти его и привести в деревню живым. Деор поднялся на ноги и уже собирался уйти. — Постой! — окликнула Блёнвенн. — Не хочешь отдохнуть? — Нет, здесь я отдыхать не буду. Видимо, отношения между скаалами и Гелдисом Садри оставляют желать лучшего, раз Деор из принципа решил перетерпеть свою усталость и вернуться в деревню. — И что ты теперь насчёт этого Анкариона скажешь? — с вызовом поинтересовался Корир. — Скажу, что с ним можно попробовать договориться, — ответила девушка. Да, можно было бы просто найти лагерь талморцев и просто перебить всех: из-за повышенной восприимчивости альтмеров к магии их может убить даже слабое заклинание, а у солдат армии Доминиона в большинстве своём достаточно слабая воля, чтобы их смогло привести в неконтролируемую ярость несложное заклинание Школы Иллюзии. Но убивать Анкариона Драконорождённой совсем не хотелось. — С ума сошла? — воскликнул Онмунд. — Да он убьёт тебя, и даже слушать не захочет! — Он прав, — поддержал соплеменника Корир. — В конце концов, это не наше дело. Пусть Фрея берёт себя в руки и сама разбирается с этим эльфом. Да, в словах ярла была доля правды, похищение Бальдора — действительно проблема Фреи, как защитницы своего народа, а не трёх чужеземцев, которых эти скаалы даже своими друзьями не считают. В спасении кузнеца из плена действительно не было никакой выгоды, можно было уходить к Нелоту, а вечером вернуться в Воронью Скалу и обсудить с редоранскими советниками начало переговоров. Но Блёнвенн не могла остаться в стороне, не могла бросить скаала в талморском плену. — Да, вы оба правы, — согласилась бретонка. — Это не наше дело, и оно не сулит нам никакой выгоды. Но я не могу так, вы же знаете. Тем более, что косвенно я виновата в смерти Сторна, и я чувствую, что должна хоть как-то загладить свою вину перед скаалами. Норды перекинулись недовольными взглядами. Их общая подруга просто накручивает себя, считает себя виноватой вообще без причины. Сторн сам решил взять Чёрную Книгу в руки и связаться с Хермеусом Морой, он понимал, на какой риск идёт. Блёнвенн просто повезло, что Мирак захотел договориться мирно, но если бы первый Драконорождённый предпочёл дать бретонке бой? Может, без последнего Слова Силы у бретонки не было бы шансов против древнего предшественника? Да, девушка просто-напросто хочет всегда поступать правильно и хорошо — но она сама понимает, что это невозможно. Она знает, что далеко не всегда поступала хорошо и правильно, и за многие свои поступки она теперь раскаивается. — Венн, не надо себя накручивать, — попросил Онмунд. — В смерти Сторна ты вообще не виновата! — Я не накручиваю себя. В общем, я пойду к Анкариону. Попробую поговорить с ним — с Анкано же у меня хоть как-то получилось договориться, значит, и с этим что-нибудь придумаю. Для того, чтобы договориться с бывшим талморским советником, пришлось как следует напугать его, а перед этим — крепко отделать, пусть это и помогло вывести альтмера из-под влияния Ока Магнуса. С Анкарионом, как показалось бретонке, можно договориться по-хорошему. — Давай я с тобой схожу! — Двоих нас будет проще поймать. А одна я могу с помощью ту’ума спастись. Бретонка отправилась переодеваться. — Невозможно всегда поступать правильно, — ярл надеялся убедить подругу отказаться от глупой и ненужной авантюры. — Ты сама знаешь это. — Считай, что сейчас я иду расплачиваться за Виндхельм перед своей совестью.

***

Анкарион покинул деревню скаалов на следующее же утро после смерти Сторна. Конечно, ему не хотелось бросать Фрею одну, но шаманка ни с кем не желала разговаривать и просила оставить её одну. К тому же, талморец уже узнал всё о кузнеце и намеревался приказать своим подчинённым похитить Бальдора. После парочки допросов, по мнению Анкариона, кузнец должен был выдать секрет обработки сталгрима — крепышом он не выглядел, да и стоят ли эти знания того, чтобы умирать во имя их сохранения при себе? Подчинённые смотрели на вернувшегося юстициара с каким-то удивлением, будто видели перед собой призрака. — Лорд, мы думали… Один жесткий взгляд заткнул не в меру разговорчивого солдата. — Построиться! Солдаты тут же подскочили с насиженных мест и выстроились в одну шеренгу. — Пятеро останутся здесь, ещё четверо пойдут к заброшенному постоялому двору к северо-западу от Вороньей Скалы. Ещё один — со мной. Приказ ясен? Альтмер в очередной раз упрекнул себя за то, что даже не мог запомнить имена своих подчинённых, что они для него — безликая масса, которую не жалко будет пустить в расход во имя общего дела. Наверное, он — худший командир, которого можно предложить солдатам, и право было начальство, когда посчитало его самым малоэффективным членом Талмора. — Лорд, разрешите вопрос: мы можем узнать, какой у вас план? Логичное желание — наверное, эти солдаты не настолько никчёмны, как с самого начала посчитал Анкарион. Только вот этого солдата не научили, что прежде, чем задавать свой вопрос, нужно дождаться разрешения командира? Впрочем, этот отряд в принципе собирали из худших представителей Талмора, так стоит ли удивляться низкой дисциплине среди солдат? — Каждый день кузнец ненадолго отлучается из своей деревни. Наша задача — дождаться его, схватить и доставить для проведения допроса к заброшенному постоялому двору. Первый раз я допрошу его лично, если он ничего не расскажет — четверо из вас продолжат работать с ним до того, как он расколется. Я надеюсь, методами проведения допроса с пристрастием владеет каждый из вас? Строй слаженно ответил «так точно». — Разойтись. Идти на операцию в форме юстициар не собирался — лучше сменить накидку на меховую куртку, надеть более удобные и тёплые сапоги с перчатками, а кирку заменить на топор. Альтмер сжал кулаки и зажмурился. Он чувствовал, как из глубин сознания пробуждается нечто, что начинало грызть его и говорило, что нельзя так поступать с Бальдором. Лишь усилием воли Анкариону удалось заставить совесть замолчать. Нужно быть жестким. Нельзя показывать перед подчинёнными сочувствия или уважения к скаалам. Да, он уважал этот народ, ведь они помогли прожить этот год, показали, как надо себя вести на их промёрзшей родине, да и в конце концов общение с ними подарило столько приятных воспоминаний. Сейчас надо на время забыть об этом, ведь приказ превыше всего. Глупый, совсем ненужный — но приказ. А приказы необходимо выполнять. Анкарион повёл свой небольшой отряд на побережье Фелсаад — куда в небольшой перелесок ходил за хворостом Бальдор. В засаде пришлось прождать несколько часов — пока, наконец, не показался сам скаал. Юстициар жестами велел подчинённому ползком двигаться следом за собой. Скаал подходил ближе. Альтмеры спрятались за камнями, ждали, пока жертва подойдет как можно ближе. Кузнец отвернулся, склонился над кустом снежноягодника, принялся собирать ягоды в небольшое лукошко. Анкарион выскочил из укрытия, с разбегу нанёс своей жертве крепкий удар по голове и затем жестом приказал помощникам вязать лишившегося чувств Бальдора; получившийся бесформенный свёрток альтмеры потащили к границе мёртвого леса. Четверо посланных к старому постоялому двору солдат уже приготовили всё для встречи пленника, оставалось лишь спустить кузнеца в подвал. Анкарион сдёрнул с головы пленника мешок. — Анкарион? — удивлённо спросил Бальдор. — И зачем ты притащил сюда? — Расскажи мне, как ты работаешь со сталгримом, и мы не причиним тебе вреда. Юстициар пытался быть жестким, смотрел на скаала с высокомерием, пытался показать свою власть над ним, своё превосходство… и надеялся, что у него получалось. — А от дохлого рьеклинга уши ты не хочешь? По взмаху руки своего командира один из солдат отвесил кузнецу крепкий пинок. — Может, передумаешь? Ты знаешь, что у меня есть карта со всеми месторождениями сталгрима. Добыть вашу кирку не так уж сложно, я видел её у кузнеца в Вороньей Скале. Скаал рассмеялся. — Дурак ты, эльф, — издевательски произнёс он, за что получил ещё один пинок. В ответ Бальдор снова засмеялся как сумасшедший. Анкарион не понимал, почему скаал не хочет ничего говорить, это ведь в тот же миг прекратит все его мучения! У него нет детей, и эта тайна может умереть вместе с ним — так почему бы не поделиться ей? — Займитесь им. Юстициар направился к выходу. — Анкарион! — голос кузнеца заставил талморца остановиться. — Ты мог бы просто попросить, но теперь забудь об этом. И ради твоего же блага — даже не приближайся к Фрее! Наглецу отвесили ещё несколько пинков. — Ты вздумал угрожать лорду? — голос одного из солдат звучал по-настоящему жестко и высокомерно. — Я? Нет. Я ему не угрожаю. Я предупреждаю. Слышишь? Разъярённая женщина страшнее десятка медведей! Дальнейшие угрозы (или как говорил сам Бальдор, предупреждения), альтмер пропустил мимо ушей. Пусть солдаты разберутся с наглецом, может, выбьют из него что-нибудь. Вернуться в лагерь до вечера юстициар не успел, и пришлось ночевать в горах. Сложенный из трёх крупных поленьев костёр и небольшой навес не дадут ему замёрзнуть ночью, а вот ужин будет не самым богатым — взятый из лагеря вялёный лосось, пойманный по пути пепельный прыгун и до боли кислые снежные ягоды. Анкарион молча смотрел на костёр и думал. Он действительно последний идиот, раз не нашёл времени просто попросить Бальдора научить работать со сталгримом. Конечно, общение с Фреей и её отцом, совместное с Талвасом Фатрионом выполнение заданий Нелота и изучение природы Солстхейма было куда интереснее, чем непосредственное задание! И теперь приходится поступать со скаалами таким бесчестным образом. Может, сняться с якоря, вернуться в Скайрим и солгать Эленвен, что секрет обработки сталгрима утерян? Только вот что будет дальше? Анкариону совсем не хотелось рисковать своей жизнью в рейдах против талосопоклонников. Может, стоит попросить перевода в Коллегию Винтерхолда? Блёнвенн же сказала, что Анкано отстранён от своей должности, и, вероятно, это место пустует. Должность наблюдателя — интересный вариант, притом абсолютно безопасный. Такой вариант очень привлекал альтмера, но он слишком привык к разъездам, слишком любил кочевой образ жизни, слишком гордился своими навыками выживания. Ему доставляло удовольствие знакомиться с новыми людьми, мерами и зверолюдами. Иногда Анкариону хотелось просто уйти в отставку и начать путешествовать в своё удовольствие. Но только как в этом случае он будет зарабатывать на жизнь? Писательством? В Алиноре вряд ли поймут, альтмерам будет малоинтересно читать заметки о правилах выживания, а уж тем более — о быте различных туземцев. Переезд в страну, где книги на такие темы придутся по нраву, будет выглядеть в глазах соотечественников предательством, а предательство должно караться смертью. С этими мыслями Анкарион свернулся в калачик на самодельной лежанке из колючей хвои и найденных остатков мха и провалился в сон, ругая себя за то, что не догадался взять из лагеря спальный мешок. Что же, завтра ему предстоит спуск на побережье, и потому надо как следует отдохнуть. Утром, потушив тлеющие брёвна, альтмер отправился в дорогу. Рушить построенный навес он не стал — пусть останется для каких-нибудь охотников, вдруг решивших заночевать в этих горах. Альтмер прошёл мимо от двемерских руин, населённых рьеклингами — с этими мелкими тварями связываться не хотелось, и Анкарион держался как можно дальше от них, надеясь, что существа не обратят на его внимание. Затем был ещё один спуск, и прямой путь по безопасному побережью до самого лагеря. Теперь оставалось лишь одно: ждать результатов. Следующее утро принесло неожиданные вести: солдаты доложили о том, что заметили на горизонте судно под талморскими флагами, с которого была спущена шлюпка с двумя военными на борту. Юстициар приготовился встречать их. — Лорд Анкарион, — позвал один из причаливших к пристани солдат, — вам пакет. Анкарион с подозрением принял из рук соотечественника свиток, отошёл в служившую штабом хижину и, разломав печать, принялся изучать документ. Едва пробежавшись глазами по строчкам, альтмер едва сдержал радостный крик. Его повышают в звании до советника! И переводят в Коллегию Винтерхолда! Можно со спокойной душой приказывать солдатам собираться и отправляться домой, на Алинор, с фальшивым сообщением о том, что секрет сталгрима утерян. Только… может, сходить, попрощаться с Фреей? Пожалуй, да. — Разрешите? Анкарион повернул голову на подчинённого. — Что случилось? — Мы поймали нарушительницу. Бретонка, на вид между двадцатью и двадцати пятью годами. Она утверждает, что знакома с вами, и говорит, что у неё к вам есть какое-то дело. Первой в голову пришла Блёнвенн — больше молоденьких бретонок среди своих знакомых юстициар припомнить не мог. Только что она здесь делает? — Приведите её сюда. Солдат чинно отсалютовал своему начальнику, и в хижину затолкнули пленницу. Нарушительницей действительно оказалась Блёнвенн. — При ней было только это, — подчинённый протянул рюкзак с черепом немёртвой лошади. — Оставьте нас. Солдат вышел за порог, оставив бретонку наедине со своим начальником. Девушка выглядела спокойной, но тихое постукивание каблуком выдавало её волнение. — Я хочу поговорить насчёт скаальского кузнеца, — уверенным голосом произнесла Блёнвенн. Альтмер посмотрел на бретонку с нескрываемой злобой. Невероятно, что у неё хватило смелости притащиться сюда! — Так-так. Предположу, что кто-то из этих дикарей заметил нас и прибежал пожаловаться в Воронью Скалу. Надеюсь, вы понимаете, что вмешиваетесь в дела Талмора, и чем это вам грозит. К тому же, цель моей миссии здесь строго секретна, так что назовите хоть одну причину, почему я не должен приказать своим солдатам казнить вас. — Кузнец вам ничего не расскажет, — хоть спокойствие в голосе Драконорождённой было фальшивым, но говорила она уверенно, ничуть не запинаясь. — Если вы правда так хорошо изучили скаалов, как утверждаете, вы это чувствуете. Анкарион понимал, что должен велеть убить нахалку, чтобы не лезла, куда не просят, и неважно, что изголодавшиеся по женскому обществу солдаты сделают с ней до того, как выполнят этот приказ. Но альтмеру совсем не хотелось причинять этой девушке зла. — И, по-вашему, я должен умолять этого… дикаря помочь мне выполнить задание? — Нет. Стоило лишь просто попросить и узнать, что вы можете дать взамен. Анкарион находил хорошей идеей подкупить Блёнвенн актом милосердия и передать через неё приказ об освобождении Бальдора. В Коллегии Винтерхолда новому талморскому советнику будут нужны союзники, и волшебница со своим дружком вполне подойдут на эту роль. Ну, а самой девушке наверняка понадобится заступник — и эта роль талморцу будет совсем не в тягость. — Возможно, ваша правда. Что же. Я прикажу отпустить кузнеца, а сам снимусь с якоря и уплыву отсюда. Надеюсь, вы помните тот заброшенный постоялый двор, где мы в первый раз ночевали? Бретонка кивнула. — Бальдор содержится там, под надзором четверых моих подчинённых. Предъявите им письмо, которое я сейчас напишу — и они тут же его отпустят. Юстициар взял в руки перо и чистый лист бумаги и принялся писать для своих подчинённых записку, в которой заодно велит возвращаться в лагерь и предупредит о грядущем отъезде. — А теперь уходите, пока я не передумал, — альтмер протянул волшебнице сложенное письмо. — Всего хорошего. — Вам того же. Девушка покинула лагерь. Анкариону лишь оставалось сходить в деревню скаалов, попрощаться с Фреей. Всё же он не мог покидать этот остров, не попрощавшись с шаманкой. Про себя юстициар ухмыльнулся: и почему высокородным альтмеркам он предпочитает туземных красавиц? — Я должен повидаться с информатором, — предупредил юстициар. Наверняка солдаты в очередной раз про себя покрутили у виска, глядя на то, как их командир, переодевшись в меховую одежду и взяв с собой кое-какое снаряжение, отправился в горы. Анкариону в очередной раз было на них плевать. Если бы не его знания — суровая солстхеймская природа убила бы этих слабовольных неженок в первый же месяц. Альтмер шёл по знакомой горной дороге, задерживаясь на каждой возвышенности и любуясь красотами Солстхейма. Остров словно чувствовал, что один из его гостей скоро покинет эти края, и будто бы на прощание был необычайно мирным. Ветер в горах приятно пощипывал кожу, дикие звери и противные рьеклинги держались в стороне, словно не обращая на одинокого путника внимания, а солнце ласково пригревало. Сейчас Солстхейм казался юстициару самым лучшим местом в Тамриэле, куда хотелось возвращаться снова и снова — и, возможно, когда-нибудь он вернётся сюда, в эту тихую, оторванную от мира гавань? Перед навесным мостом, ведущим в деревню, альтмер остановился. Узнали скаалы или нет, кто виновен в похищении их кузнеца? Как его встретит и затем проводит сама Фрея? Впрочем, в сомнениях не было смысла: не для того он пересёк весь остров, чтобы в последний момент развернуться и уйти прочь. Анкарион смело прошёл по деревенским улочкам, изредка ловя на себе взгляды местных жителей. Юстициар остановился перед хижиной шаманки, уже занёс над дверью кулак — но волнение ненадолго задержало его. Альтмер зажмурился, склонил голову и несколько раз постучал в деревянную дверь. — Чего явился? Анкарион никогда не думал, что увидит Фрею слабой и разбитой. В домашнем шерстяном платье, с растрёпанными волосами и заплаканными красными глазами, она совсем не походила на ту воительницу, к которой привыкли все, и он сам в том числе. — Прости, если я пришёл не вовремя, но… — Заходи уже, раз пришёл. На первый взгляд, в хижине ничего не поменялось после смерти Сторна, но альтмер чувствовал некоторую пустоту в этом доме, словно Фрея в своей скорби по отцу забыла об обычной жизни. — Я хотел попрощаться с тобой. Меня переводят в Винтерхолд, и сегодня я должен отплывать. Шаманка восприняла новость безэмоционально. Впрочем, она намедни потеряла отца, и что ей будет отъезд альтмера, с которым она всего лишь год знакома? — Знаешь, а ты ведь мог просто попросить Бальдора взять тебя в ученики, — упрекнула его Фрея. — Пусть ты и не скаал и не совершал ради нашего народа великих подвигов — но ты помогал нам пережить зиму так же, как мы помогали тебе и твоим воинам. А это значит не меньше самого отчаянного подвига. Отзывчивость и открытость скаалов в очередной раз поразили альтмера — им не важны воинские или колдовские умения, не важна расовая принадлежность их гостя. Стоит просто быть таким же открытым и доброжелательным, и эти люди расскажут всё, поделятся, чем угодно. — Что ты будешь делать теперь? — поинтересовался юстициар. — Жить дальше. Моему народу нужна шаманка. В воздухе повисла неловкая тишина; шаманка прижалась к альтмеру, тот в ответ обнял её, и некоторое время они просто стояли, наслаждаясь объятиями друг друга, возможно, в последний раз. — Мне пора. — Подожди немного. Фрея ненадолго нырнула в спальню. — Возьми. Ты же за этим сюда приплыл? Скаалка протянула ему короткий сталгримовый меч; Анкарион на первое мгновение опешил, будто боялся принимать такой подарок, но всё взял его в руки. Это оружие — пусть некрасивое и грубое, альтмер намеревался оставить себе, на память. — Спасибо тебе, Фрея. Прощай. — Прощай.

***

— Постой, ты уверена? Норды с трудом осознавали, что их новый талморский знакомый будет ждать их в Винтерхолде по возвращению. Онмунд, впрочем, смиренно готовился терпеть нового наблюдателя — больше ему ничего не оставалось делать. — Я видела приказ о переводе своими глазами. — И что делать будешь? — печально поинтересовался Корир. — Приглашу его к себе. Угощу сиродильским бренди. А дальше у нас есть только два варианта: или он соглашается сделать вид, что мы мирно уживёмся, или у нас будет второй Анкано. — Может, мы его тихо… того? — молодой волшебник провёл пальцем по горлу. — Ну, нет человека… в смысле, эльфа — нет проблемы. — Онмунд, не говори ерунды, — вздохнула Драконорождённая. Обсуждение прервали появившиеся в трактире редоранские стражники. — Ярл Корир, госпожа Сцинтилла, советник Морвейн приглашает вас к себе в поместье.