Залечь на дно на Солстхейме

Ожидание. Больше всего Драконорождённая ненавидела ожидание. После грядущей битвы окончательно выяснится, будет ли Винтерхолд процветать дальше, или же о славе центра науки и просвещения можно будет навеки забыть. Ожидание утомляло хуже, чем самый тяжелый физический труд. Оно изводило, лишало покоя. Легат Телендас говорил, что у него всё под полным контролем, что его люди изрядно пощипали подкрепление, идущее к Братьям Бури из Истмарка, что Галмар уже проиграл эту битву. Но Блёнвенн чувствовала, что это ожидание изводило и данмера. Военный словно боялся чего-то — хотя, возможно, то было лишь обычное волнение. Единственные, кого совсем не пугало грядущее, были Колетта со своими учениками. «Знатоки Школы Восстановления всегда будут нужны Скайриму, и не только ему», — подбадривала пожилая целительница. «Без работы мы никогда не останемся», — добавляла она. — Венн, — добрый голос Онмунда чуть подбодрил и успокоил Драконорождённую. — В Вайтране было точно так же, — вздохнула Блёнвенн. — Ожидание убивало. Юноша расположился в одном из кресел, и бретонка тут же расположилась у него на коленях. — Это из-за меня, — голос бретонки задрожал. — Мне не следовало так поступать с Виндхельмом. Я бы наверняка смогла договориться с Туллием и без этого. — Венн, мы уже говорили об этом, — возмутился молодой волшебник. — Прошлого не вернёшь, так что давай просто постараемся убить Галмара и всех придурков из его банды. Драконорождённая подняла на юношу глаза. — Ты никуда не пойдёшь. Не хватало мне тебя потерять. — Ты думаешь, я тебя терять хочу? Тебя тут вообще никто терять не хочет! В общем, как хочешь, но будем держаться вместе. Блёнвенн поцеловала любимого и затем положила голову ему на плечо. — Мне так спокойно, когда ты рядом. Когда на лестнице раздались негромкие шаги, волшебники готовы были подумать, что это кто-то из каджитов решил заглянуть, или, на худой конец, Энтир захотел сказать что-то, однако в проходе стоял Анкарион. — Простите, если пришёл не вовремя, — с улыбкой извинился альтмер. — Я, наверное, пойду, — решил Онмунд. — Нет, останься, — попросила Драконорождённая, отсаживаясь на отдельное кресло. — Анкарион, что вы хотели? — Не хочу показаться вам чрезмерно настойчивым или чрезмерно любопытным, — талморец прошёл вглубь покоев, — но я подумал над… вашими словами и готов к разговору. В конце концов, одним богам известно, поговорим ли мы с вами в будущем, или нет. — Что же, я вас слушаю. По жесту Драконорождённой альтмер присел. — Вы — Соловей Ноктюрнал, следовательно, у вас есть связи в Гильдии Воров. Это вы и скрываете, считаете своей ошибкой. Когда я искал информацию, Ураг обмолвился, что вы искали разгадку происхождения неких рубинов в золотых ларцах, смею предположить, это и привело вас в Рифтен. Не бросается обвинениями, лишь сухо констатирует свои выводы, — заметила бретонка. Только вот как альтмер будет использовать полученные знания? Доложит в посольство? Эленвен вполне могла и сама догадаться о связи архимага Коллегии с рифтенскими ворами. И той, кто покрывает их. — Да. Всё верно, — ответила девушка. — К ворам меня привели эти самые камни, и я действительно Соловей Ноктюрнал. В своё оправдание могу лишь сказать, что свою душу я отдала ей не добровольно, но если бы я не была столь наивна и не поверила… одной данмерке, то мне не пришлось бы от этого страдать. Да и связей в Гильдии Воров как таковых у меня нет — так, неудачное знакомство с парочкой обитателей «Буйной Фляги». Теперь ваша очередь объясниться. Простите, но я не смогла связать вашего отца, Кризис Обливиона и обещание, о котором вы говорили. Во время Кризиса Обливиона Саммерсет очень сильно пострадал, и каждый альтмер, живший в те годы, стал для своей родины героем. Дальнейший же приход Талмора к власти можно назвать тёмной стороной алинорской истории. Связать это с отцом нового талморского наблюдателя и обещанием, Блёнвенн не смогла. Не смогла и не особенно пыталась. Анкарион с улыбкой опустил голову. — Возможно, я дал вам недостаточно подсказок. Вы, возможно, знаете, что наша партия внушает всем нашим гражданам, что именно благодаря нам остановился Кризис Обливиона. — Простите, но, может, вы перейдёте к делу? — боязливо попросил молодой норд. — Как Талмор… — Онмунд! — рявкнула Драконорождённая. — Конечно. Перейду к ближе к делу, — согласился альтмер. — То, что для вас лишь наша пропаганда, отчасти является правдой. Талмор действительно имел кое-какое отношение к окончанию Кризиса Обливиона, вернее, один его член. Мой отец. Волшебники одарили талморца недоумевающим взглядом. — Он был тем, кого нарекли Защитником Сиродила. Клинки подозревали, зачем он на самом деле прибыл в Сиродил, схватили и бросили в тюрьму — в ту самую камеру, через которую пытался бежать Уриэль Седьмой. Что было дальше, вы можете узнать из книг, а вот несколько маленьких деталей, которые вы вряд ли где-либо узнаете. Клинки посчитали, что ошиблись, поспешили снять с него все обвинения — и даже приняли в свои ряды. Блёнвенн едва сдерживала нервный смех. Кто бы мог подумать, что отец Анкариона был Клинком, пусть и, возможно, он влился их ряды ради каких-то своих целей. Вот бы Дельфине при этом разговоре присутствовать! — Но Клинки ведь распущены, — возразил Онмунд. — В какой-то мере, из-за вас, из-за Талмора. — Да. Отец тогда использовал свои знания, чтобы выявить и ликвидировать их резидентов на Алиноре. Он же убил потентата Окато. Блёнвенн поёжилась, вжалась в кресло — надеясь, что талморец никак не расценит этот жест. Надо же, она сидит в одной комнате с сыном того, кто помогал последнему из Септимов, но в тоже время вверг Империю в хаос Междуцарствия Грозовой Короны, и кто имел непосредственное отношение к истреблению Клинков. — Ваш отец, наверное, был для вашего начальства героем, — предположила Драконорождённая. — Не совсем. Ему не слишком доверяли — возможно, из-за того, что за некоторое время до убийства Окато он исчез без следа. Я разговаривал с его друзьями детства, и они говорили, что из Сиродила словно вернулся кто-то другой. К тому же, некоторым Клинкам всё же удалось ускользнуть от нас — и отца подозревали в том, что это он помог им бежать. А его самоубийство восприняли как доказательство его слабости, а значит — и неполноценности, несовершенства. — Волшебники с недоумением переглянулись. — Вам сложно будет понять это. Молодой норд одарил альтмера задумчивым взглядом. — Получается, что тогда и вы для своего начальства — неполноценны? — боязливо поинтересовался он. — Да, в какой-то мере, я и все мои коллеги, которые служат за границей по отношению к тем, кто служит на родине — неполноценны. Точнее сказать, несовершенны. Будь я неполноценен в полном значении этого слова, мне бы просто не позволили родиться и вырасти. — А так вы всего лишь обречены служить вдали от родины, пока не погибнете или подадите в отставку? — предположила Блёнвенн. — Всё верно. Моя нынешняя должность — лучшее, на что я могу рассчитывать. Пока что бретонка не могла понять, как именно прошлое семьи Анкариона связано с его нынешним отношением к Драконорождённой, давно переступившее за грань обычного лояльного. — Так всё же, как история вашей семьи связана с вашим обещанием одному из ваших знакомых? Эльф не сдержал усмешку. — Вы же знаете, кем были Клинки, помимо разведчиков? Они были телохранителями Императора, всегда служили Драконорождённым. — Знаете, — теперь уже усмехнулась бретонка, — у меня создавалось впечатление, что парочка выживших Клинков, с которыми мне довелось пообщаться, меня угробить пыталась. И что я должна служить им, а не наоборот. Девушка безбоязненно рассказывала талморцу о знакомстве с Дельфиной и Эсберном: она не боялась ни за свою жизнь, ни за их. Клинки набрались смелости и наглости явиться на переговоры на Высоком Хротгаре, куда также пришла и Эленвен. Первый Эмиссар не могла не узнать Дельфину и Эсберна, но при этом ничего не предприняла. — Клинки выродились, — парировал альтмер. — Забыли, кем они были и кем должны быть. Они забыли, но мой отец помнил. Он откуда-то знал, что в относительно ближайшее время в этот мир явится кто-то вроде вас. Он знал, и перед… тем, как покончить с собой, взял с меня клятву, что если я встречу Драконорождённого, то должен буду хотя бы пытаться защищать. Я встретил вас, Блёнвенн. И я готов защищать вас и наставлять. — Вы будете это делать, пока это не противоречит вашим интересам и интересам вашего начальства, — заключила Драконорождённая. — Но когда мои интересы и интересы вашего начальства перестанут совпадать, вам придётся сделать выбор. Ответить талморцу не дал звук городского набата. Что же, войска Галмара близко, и битва состоится прямо сегодня. — Договорим после битвы, если оба выживем. Оба мужчины оставили бретонку в её покоях, позволяя переодеться в броню и вооружиться. Блёнвенн глубоко вздохнула и сжала рукоять Клинка Горя. Если всё окончится плохо, хватит ли у неё духа покончить с собой, чтобы не попасть в руки Галмара? Нет. Она должна выжить. На её стороне Дюрневир. У Галмара мало людей, они деморализованы, обучены хуже легионеров и городских стражников. Сам Галмар только оправился от ранений. Винтерхолд должен справиться. К Коллегии уже стягивались горожане, которые должны найти за её стенами убежище на случай, если битва всё же перенесётся на улицы Винтерхолда. Часть легионеров занимала оборонительные позиции, вторая выдвигалась к местам засады. — Анкарион, оставайтесь в Коллегии, — приказала Драконорождённая, увидев, как талморский советник в компании Онмунда направляется к мосту. — Даже не надейтесь на это, — с язвительной ухмылкой парировал эльф. — А теперь, пока есть возможность, послушайте оба меня. Мы будем держаться вместе и прикрывать друг друга. Блёнвенн, оставайтесь на земле, не вздумайте садиться дракону на спину. Считайте, у меня предчувствие дурное. Необычная троица спустилась по мосту на улицы города и остановилась возле выстроенных со стороны дороги баррикад. — Я ненадолго, — бретонка нырнула внутрь Длинного Дома. Корира удалось застать уже облачённым в броню и вооруженного; ярл в обнимку с женой стоял в тронном зале. — Иди, — приказал он. — У магов пока что будет безопаснее. Тейна поцеловала своего мужа, приказала ему вернуться живым и, набросив на голову капюшон, покинула дворец. — Постой спокойно, не дёргайся, — приказала бретонка. Девушка принялась разглядывать, насколько хорошо ярл затянул ремешки на своих доспехах. — Удобно всё затянул? Нигде не давит, и ничего не болтается? — Блёнвенн, всё хорошо. Легат уже проверял. Блёнвенн всё же ещё раз удостоверилась, что скаальская броня сделает всё, что в её силах, чтобы защитить своего нового владельца, а затем окутала Корира защитными заклинаниями. — Ты… готов? — Готов. Корир не напоминал архимагу сурового воина, жаждущего пролить чью-то кровь, в нём не было той воинственности, которую можно было заметить в глазах ярла Балгруфа, но и страха в этом норде она тоже не видела. — Убьём их, — норд протянул подруге руку. — Убьём их, — повторила бретонка и пожала руку в ответ. Ярл Винтерхолда и архимаг Коллегии вместе вышли за порог и вместе поднялись по склону на площадку, где должна будет пройти битва; стражники выстроились за их спинами, по флангам расположились лучники. Из стана Братьев Бури показался всадник с белым флагом, за ним скакало ещё трое мужчин. — Хотят поговорить? — поинтересовалась Драконорождённая. — Ничего интересного они не скажут, — фыркнул стоявший рядом Севан Телендас. — Но послушать их всё-таки надо, — заключил Корир. Галмар Каменный Кулак выглядел не совсем окрепшим, но был всё же полон решимости, не горел желанием вести переговоры, и выехал лишь ради соблюдения приличий. Точно такого же мнения, скорее всего, придерживался и Кай. — Не ожидал меня увидеть живым, предатель? — прохрипел бывший хускарл. — Почему? Мы подозревали, что ты выжил, — парировал ярл Винтерхолда. — Может, сдашь нам город, Корир? — потребовал Скальд. — Зачем проливать кровь, если достаточно убить лишь её. Ну и ещё парочку остроухих, если вести себя плохо будут. Не бойся, я прослежу, чтобы с ней покончили быстро. Разумеется, Корир никогда не стал бы выполнять это требование. Блёнвенн — его друг, отдать её Галмару на растерзание означает предательство. А кровь за эту землю всё равно рано или поздно прольётся. — Ты же знаешь, что я не могу так поступить. Но мы можем разрешить всё по старинной традиции: самый сильный воин с твоей стороны, и самый сильный — с моей. — Ты, конечно же, вышлешь свою Довакиншу, она сметёт нашего бойца ту’умом, и мы должны будем сдаться, — предположил Галмар. — Нет, Корир, так дело не пойдёт. Блёнвенн хотела уязвить Брата Бури, сказать, что прославленный ветеран Великой Войны и хускарл прославленного Буревестника — обычный трус, раз хрупкой девушки испугался. Правитель Винтерхолда одним взглядом велел ей молчать. — Выходит, мы в тупике? — невзначай спросил Корир. — Беги к своим новым дружкам, предатель, — прошипел Кай. — Или молись, чтобы смерть пришла к тебе быстро. Иначе — клянусь — ты умрёшь в муках, уж я прослежу. Командиры Братьев Бури по жесту ярла Скальда развернулись к своим войскам. — Я же говорил, что ничего интересного они не скажут, — пробурчал легат. Данмер вернулся к легионерам, сидящим в засаде, Корир приказал лучникам вложить стрелы в тетиву, а Драконорождённой — призывать Дюрневира. — DUR-NEH-ViiR! На земле показалась огромная лиловая воронка, обретавшая очертания гигантского ящера. Призванный дракон без слов понял, чего от него хотела союзница, взлетел и направился к войскам Братьев Бури. Девушка приготовилась наблюдать, как Дюрневир начнёт поражать противника ледяным дыханием и как призванные им орды мертвецов сделают хотя бы часть работы за Легион и городскую стражу, как вдруг что-то пронзило тело дракона, он начал падать, пока вовсе не исчез. Двемерская баллиста. У Братьев Бури была ещё одна двемерская баллиста. Почему нельзя было раньше догадаться, что не только отряд подкрепления из Истмарка догадается захватить из двемерских руин баллисту и поставить её на колёса! Теперь же неизвестно, сколько Дюрневир будет восстанавливаться после такой раны! — Блёнвенн, уходи отсюда, — приказал ярл. — Уходи, быстро! Подавленная, девушка спустилась в город, а Корир, вытащив из ножен меч, приказал лучникам готовиться к выстрелу. Братья Бури приближались, выстроившись обычным клином — как предсказуемо. Бегут. Всё ближе. Ещё ближе. — Стреляй! На Братьев Бури посыпался град стрел — те едва успели прикрыться щитами и перестроиться. — За мной! — приказал норд. Ложное наступление, которое должно лишь раззадорить Скальда, затем — перестроиться в полукруг, закрепиться, подманить Братьев Бури ещё ближе — и ждать, пока из засады выскочат имперцы. — Стоять! Сомкнуть щиты! Копья! Корир выставил щит перед собой держал меч наизготове и смотрел, как разъярённые Братья Бури несутся на него — потерявшие, на первый взгляд, понятие строя. Первые невезучие бойцы напоролись на копья, более ловкие смогли перерубить древки и броситься дальше. На ярла нёсся разъярённый солдат с топором наперевес, норд заслонился щитом, нанёс удар по ногам; его противник рухнул на землю, поражённый чарами акавирского клинка, оставалось лишь добить его. Следующего норд атаковал сам, его противник увернулся, но был поражён одним из стражников, напавших сбоку. Затем был ещё один, и ещё. Корир едва успевал заслоняться щитом, порой рубил почти наугад. По резному наплечнику соскользнул топор, в лицо полетел щит, ярл заслонился щитом в ответ и ухитрился нанести колющий удар противнику куда-то в шею. — Корир! То рычал Галмар, искавший поединка с предателем. Секира бывшего хускарла уже окрасилась кровью — а теперь его, кажется, уже не интересовали все другие противники. Галмар бросился на новую жертву, на ходу зарубив ещё одного стражника, пока не столкнулся с Кориром. — Убью! От первого удара ярл ухитрился увернуться, нанёс свой ответный в плечо, но клинок лишь немного оцарапал защищённую всего лишь тканью рубахи кожу. Заряд уже закончился, и Галмар либо совсем не получил удара молнией, либо слабый разряд просто сильнее раззадорил его. Лезвие его топора снова неслось на противника, Корир едва успел заслониться щитом. Руку пронзила невероятная боль, от удара щит раскололся, стал совсем бесполезным, Корир неуклюже повалился на землю, и от следующего удара снова едва успел увернуться и едва поднялся на ноги. Галмар наносил всё новые и новые удары. Корир подхватил щит одного из убитых стражников, надеялся держаться от громады бывшего хускарла подальше — но так никогда его не одолеть. Акавирский меч намного короче древка секиры — но доспехи у ярла крепче. Рука, казалось, начала распухать, перчатка мешала и хотелось снять её, боль странно застилала разум, но накопившиеся откуда-то силы требовали сражаться дальше. Следовало попробовать перерубить древко секиры — и пока Галмар будет искать себе новое оружие, нанести удар в шею. — Имперцы! Крик едва не заставил ряды Братьев Бури обратиться в панику, но вовремя поданный сигнал остановил их и заставил перестроиться. Корир ненадолго вынырнул из-под щита, Галмар, как и ожидалось, снова попытался атаковать, ярл всё же ухитрился перерубить древко — но разозлившийся противник не торопился подбирать себе новое оружие, он лишь набросился в ответ, повалил на землю — Корир едва сумел оттолкнуть эту громаду и подняться. Бывший хускарл всё же поднял чей-то щит, и набросился уже с ним. Ярл позорно пропустил удар в лицо, боль сильнее застилала разум. Следующий удар снова повалил Корира на землю и заставил выронить из рук меч. Галмар выхватил закреплённый на поясе кинжал, набросился на лежащего на земле противника, правитель Винтерхолда едва успел остановить клинок. Одной рукой Корир сдерживал натиск противника, а второй — тянулся за своим мечом. Рука нащупала рукоять и обхватила, и ярл ударил почти наугад. Акавирский клинок вонзился Галмару в горло, напор ослаб, на лицо полилась тёплая кровь. Корир выбрался из-под падавшей на него туши и подобрал чей-то щит… — Галмар мёртв! Чей-то меч соскользнул с наплечника и больно ударил в защищённое лишь поддоспешником плечо. Ярл ответил нанесённым почти наугад ударом — и вряд ли хоть в кого-то попал. В бедро вонзилось что-то острое. Совсем рядом замертво рухнул воин в светло-голубом плаще. В лицо летел чей-то топор, но Корир всё же ухитрился заслониться щитом, повалить противника на землю и заколоть. — Отступаем! Люди в синих плащах пятились назад, некоторые просто бежали со всех ног, но кто-то ещё безуспешно пытался сопротивляться имперцам или винтерхолдцам. — Отличная работа, ярл Корир! Бодрый голос данмера словно высвободил боль, сделав её невыносимой. Корир рухнул на колени, опирался о меч и едва понимал, что происходит вокруг него. — Корир! Ты слышишь меня?! Блёнвенн стояла перед ним, рядом с ней бегал и Онмунд, успокаивал и подбадривал не то свою девушку, не то ярла; голова почувствовала сначала холод, затем —волну тепла и снова холод. Разум на какое-то мгновение протрезвел, и правитель Винтерхолда, по крайней мере, хоть немного смог разобраться, что вокруг него происходит. Они победили, Братья Бури сломлены и со всех ног бегут прочь. — Там ярл Скальд лежит, — сообщил легат. — Ранили гада старого, но, думаю, ваша Колетта Маренс его быстро на ноги поставит! Что будет со стариком дальше, ярл прекрасно понимал: несколько допросов, подобие суда, а затем — публичная казнь. Корир поднялся на ноги и, не убирая меча в ножны, побрёл к раненому. — А Кай? — поинтересовался он по пути. — Где-то дохлым валяется. Скальда охраняли несколько стражников Винтерхолда, вокруг него с видом коршуна маячил и Анкарион; Корир позволил себе презрительно фыркнуть — выжил гад, и теперь радуется, что дадут возможность любимому делу предаться! — Корир, — устало позвал старик. — Я вижу, остроухих друзей у тебя прибавилось. А ведь ещё давно я Ульфрику говорил, что не к добру ты возле себя бездаря серокожего держишь! — Унесите его, — приказал Севан Телендас. — Подожди, эльф, дай старику договорить. Корир, скажи, у тебя хоть немного чести осталось, или ты позволишь тому желтомордому и тому серокожему вволю поиздеваться надо мной? Вместо ответа Корир лишь вонзил остриё меча старику в горло. В глазах убитого отразилась не только боль — но и благодарность, выразить которую словами у него не хватило времени. — И зачем вы это сделали? — недовольно поинтересовался талморец. — Стоит ли тратить на него лечебные зелья, если он и так умрёт? — парировал ярл, вытирая лезвие меча о синий плащ одного из убитых и убирая оружие обратно в ножны. Действие заклинания Драконорождённой прошло, и боль снова вернулась. — Пошли к Колетте, — приказала Блёнвенн, подхватывая правителя Винтерхолда под руку.