The Little Princess

Император Палпатин отдыхал в беседке после долгого и насыщенного дня. Попивая крепкий чай и глядя на звезды, тусклыми блестками видневшиеся в ночной темноте, глава Империи мысленно раскидывал пасьянс будущих событий, выбирая из возможных версий более вероятные и выгодные. Нейроны в мозгу ситха связывались между собой настолько быстро, что даже он сам не всегда успевал понять, как пара фактов преобразовывалась в красивую схему с указанием исходов бесчисленного количества алгоритмов действий. Сидиус больше всего ненавидел именно полную стабильность. В штиль прекрасно видно дно. В года покоя начинаются подготовки революций. Но не менее важным было то, что в такие моменты ситху было попросту скучно. Сама его натура требовала постоянной деятельности, а острый ум — возможности работать. Появление дочери Вейдера быстро прогнало тоску императора. Новая, ранее неучтенная фигура в шахматной партии. Пешка на неимоверно удачной позиции, которая с его поддержкой займет место ферзя. «Сейчас вмешиваться в их отношения точно не стоит. Пускай девочка отойдет от стресса, привыкнет к новой жизни. Да и Вейдер будет занят. Зная, как он оберегает всех, к кому привязан, о безопасности Леи можно точно не волноваться. Ее воспитывали для политической карьеры — и так просто ее не проведешь…. Не мальчишка с Татуина — это видно. Тогда, несмотря на мою линию поведения, она неосознанно продолжала держать дистанцию. Ну, ничего. Спешить некуда. У меня в запасе еще как минимум десять лет. А уж за это время я точно стану ей «любимым дедушкой». Надо бы ее представить обществу. Хотя такой козырь хотелось бы держать в рукаве. Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Одно можно сказать точно — Сила подарила мне настоящее сокровище. А применение я ему точно найду. Правда, в конце — концов придется выбирать, кем пожертвовать. И дело тут даже не в «правиле двух». Отец и дочь — серьезная угроза….» Вынырнув из размышлений, Дарт Сидиус Силой призвал к себе стопку вечерних газет, принесенных служанкой. И тут его покою настал конец. «Ладно, все к лучшему, — решил император. — Зато над тем, представлять или не представлять теперь думать не надо. О ней и так уже все знают. Хорошо… Вот на дне Империи и введем ее в высшие круги общества. А потом устроим что то экстраординарное — переключим внимание общественности на это. Налоги можно повысить. Такой прием еще никогда не подводил. Директора СИБ стоит отправить на профилактическую беседу с Вейдером. А то что-то Айсард сильно расслабился…» Освободив руки от лишних предметов, Палпатин активировал голографический передатчик. Стоило связаться с учеником, дабы разведать обстановку. То, что на снимке Лея выглядела вполне довольной жизнью — уже хороший знак. Но в педагогических талантах Вейдера Сидиус все равно сомневался. И, надо сказать, не беспричинно. — Ну, мой ученик, как прошел твой день? — Отлично, учитель. И Лее все тоже понравилось. — Это хорошо. Пусть ребенок привыкает к нормальной жизни. Надеюсь, ты не забыл о том, какой праздник на следующей неделе? — Вы же знаете как я отношусь ко Дню Империи. У меня с ним самые непраздничные ассоциации, — от фигуры Вейдера так и веяло неприязнью. Но внезапно ощущения в Силе сменились, уйдя совсем в иную плоскость. — Стоп. Как же я мог забыть! Спасибо, что напомнили, учитель. — Ты о чем? — У Леи День рождения. А мне ей еще подарок выбрать надо! Палпатин усмехнулся, порадовавшись такому удачному стечению дат. Если с Вейдером всегда связывали военную мощь и безопасность, то Лея станет символом развития и мира в Империи. А сама девочка этот день запомнит надолго. Уж он-то об этом позаботится. — Ладно, но чтоб на параде был как штык. И дочь прихвати. — Хорошо, учитель. — Ей понадобится новый наряд. Я пришлю своего портного. И выделю хорошего парикмахера. — Благодарю, учитель. — До связи, владыка Вейдер, — прекрасно понимая, что на общение младший ситх сейчас не настроен, император отключил проектор и вернулся к своей вечерней медитации. Надлежало обдумать, что делать с Асокой Тано. Ее переход на сторону Империи стал абсолютной, но отнюдь не приятной неожиданностью. О том, что из себя представляет Шпилька, Сидиус прекрасно помнил. Время, разумеется, должно было несколько ошлифовать ее характер, но сильных изменений ждать не приходилось. Довольно неплохая фехтовальщица и форсьюзер — это плюс. Но абсолютная верность Энакину, которая явно каким-то образом перешла и на Вейдера — безусловный минус. И как же осложняет ситуацию факт того, что просто так силой ее с доски не уберешь — высока вероятность получить совершенно ненужную реакцию со стороны ученика. Остается только мягко настраивать Лею против Тано и играть на опережение в аспекте подачи информации — не хватало еще, чтобы девочка нахваталась околоджедайской ереси. И, само собой, внимательно следить за поведением тогруты. Пусть только даст малейший повод себя устранить — и он без промедления ним воспользуется.

***

Во время разговора с Сидиусом Вейдер все еще находился в палате Асоки. Прикрывая свою бывшую ученицу спиной и силовым щитом, он старался максимально быстро уладить все вопросы с учителем. Лишь когда голограмма Палпатина исчезла, ситх с облегчением выдохнул. От Асоки шел целый шквал негативных эмоций — хвала Силе, император их не почувствовал. — Шпилька, вспомни уроки в Храме. Что-что, а свои чувства стоит сдерживать, если эту энергию все равно будет некуда деть. — Знаю, Скайрокер. Прости, впредь буду держать себя в руках. Просто как вспомню все, что он сделал… — Тано прикрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. — Кстати, не пора ли тебе вернуться к дочери? Время позднее, а вам еще стоит поговорить. — Ты права. Спокойной ночи, Асока. — И вам того же, учитель. К своим покоям Вейдер шел нарочито медленно, желая хоть немного оттянуть предстоящую беседу с дочерью. Он попросту не знал, что именно говорить Лее — слишком тяжелыми были для него события, о которых предстояло рассказать. Да и возраст дочери определенно требовал внесения корректив. В конце концов ситх все же оказался у нужной двери, из-за которой почему-то слышалась классическая музыка. Увиденное в гостиной заставило главкома на миг усомниться в исправности визоров маски. Штурмовики, разбившись на пары, под чутким руководством Леи танцевали вальс. И, стоит отдать дочери должное, танцевали вполне прилично. — Привет, папа! А мы тут занимаемся, — девочка указала рукой на своих подопечных. — Я вижу. Ты молодец. Но клонам пора возвращаться к себе. — Ладно. А мы с ними еще встретимся? — Конечно, Лея. Будешь их дальше учить, раз тебе понравилось. Свободны, — махнул Вейдер штурмовикам. Те с радостью поспешили исчезнуть, намереваясь сохранить произошедшее в тайне. Ситх опустился на диван рядом с дочерью, и произнес: — Лея, я думаю, у тебя есть ко мне вопросы. Я готов ответить на них. Девочка мигом посерьезнела. Кивнув, она попросила: — Расскажи мне свою историю. И почему я оказалась на Алдераане? Вейдер минуту помолчал, собираясь с мыслями, а затем принялся за рассказ: — Раньше, еще во времена Республики, я был джедаем. Палпатин рассказывал тебе о них и о Силе. Республика уже тогда трещала по швам и больше не могла хорошо работать. Это стало абсолютно понятно, когда начались Войны Клонов. В Сенате не могли прийти к соглашению и очень много времени тратили попусту. Но канцлером тогда стал действительно сильный политик — Палпатин. Он хотел навести в государстве порядок — но для этого ему нужно было больше полномочий. В конце концов джедаи открыто восстали, пытаясь помешать ему — ведь он был на темной стороне Силы, а Орден — на светлой. К тому же, в Ордене джедаев были запрещены любые привязанности или чувства…. Но это шло против самой природы человека. Я полюбил сенатора Падме Амидалу Наберрие, и вскоре она стала моей тайной женой. Я очень беспокоился за нее, особенно когда узнал, что она ждет ребенка. У меня были видения Силы, которые не сулили ничего хорошего. Орден мне не доверял и не был со мной откровенен. Там я не мог искать поддержки. Зато моим товарищем стал канцлер. Он открыл мне глаза на истинное положение вещей и на природу Силы. И в решающий момент я встал на его сторону и спас его от джедаев. Тогда настало время кардинальных перемен. Меня он отправил на огненную планету Мустафар, чтобы расправиться с сепаратистами. Падме, очень за меня беспокоясь, тоже прилетела туда. Но на её корабль проник мой бывший наставник — Оби-Ван Кеноби. Когда я понял это, то в порыве злости заставил ее потерять сознание. И вступил в бой с джедаем. Он все же победил меня и сильно покалечил. Палпатин спас меня от смерти, но с тех пор я должен носить эти доспехи с системой жизнеобеспечения. После боя Кеноби забрал Падме на свой корабль. Она родила тебя, но вскоре после этого умерла. Джедаи не смогли спасти полностью здоровую женщину.… Они решили спрятать тебя и отдали Бейлу Органе. Я думал, что ты умерла вместе с Падме. Эти пять лет я укреплял Империю, оберегая порядок в ней и постигая тайны Темной стороны Силы, и даже думать не смел о том, что все могло случиться вот так. Закончив этот сбивчивый рассказ, Вейдер почувствовал невероятное облегчение — дочь не стала задавать вопросов. «Очевидно, — подумал отец, — она привыкла довольствоваться лишь предоставленной информацией.» На самом деле девочка просто находилась в легком трансе от внезапно обрушившейся на нее Силы — ситх, как и всегда в порывах эмоций, перестал поддерживать щиты. Наконец заметив, что Лея выглядит как-то вымотанно, Вейдер пожелал ей спокойной ночи и направился к себе — работать с документами. Отдых-отдыхом, но и обязанности никто не отменял.

***

Как только ситх вышел из комнаты, Лея упала на кровать и мгновенно заснула. Хотя сном это назвать было неимоверно сложно. Перед глазами у девочки, будто иллюстрации к рассказу отца, проносились картины прошлого. Самым странным было то, что Лея ощущала все почти физически — и даже глубже. Татуин, горячий песок и сухой воздух, мальчишка рядом с высокой темноволосой девушкой…. Холодный космос, освещенный сиянием взрыва…. Подросток со светящимся мечом в руках, сосредоточенно отбивающий удары дроидов…. Вновь красавица—брюнетка и юноша…. Кровавая резня среди песков….Битва с пожилым мужчиной…. Свадебный обряд…. Дальше все плыло, оставляя лишь ауру тяжелых душевных мук и ощущение постоянного страха. Отныне твое имя — Дарт Вейдер…. Мужчина поднимается по лестнице древнего храма в сопровождении отряда штурмовиков…. Первая жертва, вторая, сотая…. Мальчик, с доверием спрашивает у вошедшего, что теперь делать, а спустя миг падает, поверженный ударом клинка в грудь… Огненная планета с реками из лавы… Двое, сошедшиеся в отчаянном бою… «Ты был мне как брат, Энакин. Я любил тебя!» — восклицает рыжеволосый, оставляя своего ученика заживо гореть в лаве…. Боль и Тьма заполнили все вокруг, заставляя Лею биться в агонии. Наконец ментальный блок в ее сознании рухнул. Океан Силы нахлынул единой мощной волной, заполнив каждую клеточку ее тела. Вазы, стоящие в комнате, разлетелись на мелкие кусочки. Огромная люстра с грохотом упала на пол, осыпав все вокруг хрустальными осколками. Лея вскрикнула и наконец проснулась. В тот же миг в комнату ворвался Вейдер с активированным световым мечом. От ситха так и веяло готовностью превратить в пыль любую угрозу. Но ничего опасного в спальне он не увидел. Но состояние дочери и вид помещения подсказали, что именно произошло. Ночной кошмар вполне мог спровоцировать подобное. Только вот что так напугало Лею? Впрочем, пока важно не это. В три шага преодолев расстояние от двери до кровати, главком крепко обнял рыдающую дочь и принялся успокаивать ее мягким силовым воздействием.

***

Император готовился ко сну, когда его буквально впечатало в стену мощнейшим выбросом Силы. Палпатин с удивлением заметил, что эта энергия не была ни светлой, ни темной. Такая сильная и чистая волна могла исходить лишь от одного человека… Сомнений не было — Лея открылась в Силе. А раз так — то отдых отменяется. И, накинув халат, Дарт Сидиус направился к апартаментам своего ученика со стойким намерением разведать обстановку.