***
За то время пока Лея переодевалась, Вейдер успел вызвать своего адъютанта и отдать ему несколько указаний. Стоило позаботиться о комфортных помещениях с менее психоделической цветовой гаммой и нанять профессиональную охрану. Самому заниматься всем этим было бы слишком хлопотно, да и дочь просила не привлекать лишнего внимания к появлению на Беспине сил Империи. А увидев его, любой гражданин точно подумал бы не о том, что второй человек в государстве просто решил посетить курорт. Лейтенант Дэйн Джир отличался крайней исполнительностью и компетентностью, а также исключительным умением в нужные моменты сливаться с окружающей средой, не попадаясь взбешенному лорду ситхов на глаза. Это позволило ему сделать хорошую карьеру в роли помощника Вейдера, и за все годы службы он ни разу не почувствовал удушающий захват на своей шее. Джир не без гордости понимал, что главнокомандующий действительно доверяет ему — и разворачивающаяся сейчас ситуация лишний раз подтверждала это. Дэйн был одним из крайне немногих людей, которые знали о реальном местоположении императрицы, поэтому приказ не вызвал у него никакого удивления. Удостоверившись, что он правильно понял все необходимые нюансы, лейтенант без промедления отправился к заместителю управляющего городом, дабы решить все в кратчайший срок. Лея поднялась в гостиную через пару секунд после того, как за адъютантом закрылась дверь. Вейдер с явным удивлением рассматривал наряд дочери. Под черным плащом угадывалась легкая броня, но больше всего его удивила маска. — Просто костюм для тренировок и охоты, — пояснила девушка. — Защита никогда не бывает лишней, а сейчас я просто не хочу рисковать — так Соло меня точно не узнает. — Повесь меч на пояс — тогда вполне сойдешь за инквизитора, — посоветовал ситх, решив пока не поднимать вопрос о том, когда это Лея увлеклась охотой и почему он об этом ничего не знает. Тут внимание отца и дочери переключилось на контрабандиста. Соло начал приходить в себя — он с явным трудом пошевелился и глухо простонал: — Чуи, опохмел остался? Вейдер сделал шаг вперед, на всякий случай прикрывая дочь спиной. Лея только улыбнулась — этот жест был хорошо знаком ей еще с детства, и подобная забота о ней вызывала лишь тепло в груди. Хан тем временем нашел в себе силы перевернуться на спину и открыть глаза. В следующую секунду он уже сидел, с ужасом глядя на возвышающегося рядом с ним ситха. — Вот это белочка… — прошептал он. — Пора завязывать с виски… Сомнения в его голову закрались в тот момент, когда невидимая рука схватила его за шею и подняла в воздух, при этом слегка придушив. Голова вновь закружилась — теперь вместо слов он слышал лишь далекие бессвязные звуки. Лишь иногда разум вылавливал отдельные отрывки. — Не стоит тратить время, — наконец констатировала Лея, понимая, что конструктивного диалога с Соло отец точно не добьется. Штурмовики 501 легиона взяли на себя заботу о доставке контрабандиста в цех углеродной заморозки. Фетт был не против — только явно удивлен вполне приемлемым состоянием пленника. На Лею в облачении инквизитора он смотрел уже спокойнее. Охотник успел позаботиться обо всем, и на небольшой подпольный завод их пустили без всяких вопросов. Еще бы — мало кто в Империи стал бы спорить с вооруженным до зубов мандалорцем. Два ряда дверей разъехались в стороны, и делегация вошла в огромный зал. В каком направлении Лея бы ни посмотрела — везде виднелись платформы с оборудованием, соединенные между собой паутиной из мостов. Сейчас цех был погружен практически в полную тьму: за пределами этого ярко освещенного круга взгляд выхватывал лишь контуры площадок и алые огоньки светодиодов. Угноты — небольшие свиноподобные гуманоиды, облаченные в темные мантии, оживленно переговаривались между собой на незнакомом девушке языке, заканчивая необходимую подготовку. Тарал с недоверием скалила зубы на любого, кто, по ее мнению, подходил слишком близко. С громким шипением из овального отверстия в полу вверх поднялась капсула из темного металла. Периодически всех окутывал белый пар, выделявшийся из установок — система отведения тут была крайне устаревшей. Соло вел себя крайне спокойно — это списали на не до конца выветрившийся алкоголь. Но, как оказалось, этим Хан просто пытался усыпить бдительность охранников. В один момент он ухитрился вырваться из их рук и побежать к краю платформы, явно намереваясь спрыгнуть вниз. Фетт схватился за бластер. Но ближе к контрабандисту оказалась Тарал, охотничий инстинкт которой никуда не делся. И она крайне не любила пахнущих алкоголем людей. Молниеносным прыжком кошка повалила беглеца на пол, встав передними лапами на его грудь. От удара когтями по горлу Хана отделял лишь неозвученный приказ Дарт Энджел. Но, не желая увеличивать риск гибели добычи Фетта, ситх лишь начала читать мантру, отозвав свою любимицу. От звуков этого жуткого напева Соло вновь ощутил холод ночных пустошей Хота. Он еще не понимал, что, повинуясь легким жестам кисти девушки, покорно заходит на платформу. В душе у Леи царил такой же ледяной покой. Она не чувствовала ни злости, ни жалости — лишь осознавала, что все идет так, как надо. Угноты, не теряя времени, закрепили пленника в необходимом положении. Старший из них активировал систему заморозки. Из труб на Хана хлынул густой белый пар, который скрыл от наблюдателей все происходящее. Холодная, удушающая волна вошла в каждую пору тела контрабандиста. Легкие будто одеревенели изнутри, а миг спустя закололи тысячами игл. Соло хотел закричать от боли, но не мог этого сделать из-за газа, заполнившего его горло. Спустя пару секунд он просто потерял сознание. Клубы пара вскоре развеялись. Огромный механизм, похожий на паука с толстыми черными лапами, поднял на поверхность плиту около двух метров в длину. На ее боку зелеными огнями мерцали датчики. Угнот слегка подтолкнул саркофаг, и он упал с оглушительным грохотом. Лея подошла чуть ближе, рассматривая жуткую скульптуру. Ей не нужно было заключение оператора для того, чтобы с уверенностью сказать, что контрабандист выжил. «Прощайте, капитан Соло. Надеюсь, ваш сон будет вечным» — произнесла девушка про себя, отмечая, что к дальнейшей судьбе этого человека у нее нет ни малейшего интереса.***
Люк думал о будущем. Холодные и тихие просторы космоса за иллюминаторами корабля удивительно успокаивали юношу. Впервые за долгое время он смог настроиться на эту тему — в ситуации, когда в любую минуту тебя могут обнаружить враги или один зеленый магистр, очень любящий колотить тростью за потерю концентрации, нормально поразмышлять возможным не представлялось. Он уже понял, что на Дагоба возвращаться не желает. Возможно, пару столетий назад Йода и мог бы сделать из него настоящего рыцаря-джедая, но сейчас он явно сдал. Скайуокеру не давал покоя и последний совет Джен. Интуиция подсказывала, что девушка мельком затронула принципиально важную для его мировоззрения тему. …что сделал с твоим отцом его учитель… Люк понимал, о ком идет речь. В своих снах за последние недели он увидел всю историю Энакина Скайуокера. Обучение у Оби-Вана Кеноби, Храм, политика и миротворческие миссии, конфликты и долгое время примирения, неожиданная вспышка любви и начало жуткой войны… Вуаль идеализации слетела со всего: Орден более не казался непорочным; Война Клонов предстала во всем своем ужасе, пророчащем подобное и сейчас; канцлер Палпатин и император Сидиус как-то неожиданно разделились в его сознании — юноша боялся признать, что временами понимает действия правителя Республики. С истории мысли неминуемо переносились на настоящее. Чем Альянс отличается от КНС? Только лишь тем, что свергает иной режим? Острыми шипами вонзались в душу слова, произнесенные принцессой в первый день на Хоте. Если она, лидер этого движения, сомневалась в методах и их оправданности, то что остается ему? Губы искривляла горькая усмешка. Все равно у него нет иного пути — сам того еще не понимая, он поставил все на восстание. Скайуокер ловил себя на пугающей мысли о том, что он не видит больше жизни за пределами полей боя. Как горстке активистов победить огромное государство с сильнейшим флотом? И даже если это удастся сделать — как удержать власть, не допустить раскола с сотен новых государств, конфликтующих между собой? Вопросы без ответов камнями ложились на его плечи. Безумно хотелось вновь поговорить с Джен, попросить у нее помощи и совета — после их последней встречи Люк и утратил душевный покой. Но она не сможет всю жизнь вести его за руку. Тем более, юноша так до конца и не понимал, что или кто его наставница. Откуда она возникла? Человек это? Призрак Силы? А, быть может, он просто начинает сходить с ума… Но все его естество бунтовало против последнего варианта. Джен для него стала символом надежды, шансом на то, что однажды он найдет свое место в этом мире. Штурвал поворачивался по наитию — Люк не знал координат увиденной планеты, но ощущал, что Сила ведет его куда надо. Микропрыжки, задаваемые по интуиции, вызывали ужас у Р2, но юноша не обращал внимание на тревогу дроида. Космическая ночь длилась очень долго, но наконец гиперпространство исчезло, а крестокрыл оказался возле огромной оранжевой планеты. Интуиция подсказала, что он прибыл туда, куда необходимо. Почти без страха Люк направил корабль в атмосферу. К его удивлению, пограничные крейсера не были против — пилоты указали номер посадочной платформы и сопроводили юношу к ней. Подобная любезность несколько насторожила форсъюзера. — Р2, останься у корабля, — коротко бросил Скайуокер, поднимая крышу кабины. — Я схожу на разведку. Потянувшись и с наслаждением распрямив спину, юноша полной грудью вдохнул свежий и прохладный воздух. После затхлой Дагоба этот город в облаках казался просто сказочным — как ни старался, он не мог ощутить скрывающейся опасности. Когда его ноги коснулись дюростали платформы, сердце Люка неожиданно пропустило удар, чтобы в следующую секунду забиться в груди рвущейся на свободу птицей. До ушей долетел очень тихий женский голос — но Сила не боялась расстояний, поэтому отозвалась целой бурей чувств, предвещавших что-то непривычное и неизведанное. Скайуокер ощутил, как его с головой накрывает волна всепоглощающего экстаза, вытеснившего без следа все беспокойство и напряженность. Даже физически он ощутил себя обновленным и восстановившимся. В два быстрых шага Люк обошел корабль и практически бегом преодолел перешеек, соединявший платформу со зданием. Вход преграждали створки из полупрозрачного транспластила, но они разъехались в стороны, как только юноша машинально коснулся их Силой. Он очутился на открытой веранде, красиво и со вкусом обставленной. В синих керамических горшках благоухали незнакомые ему бледно-розовые цветы, солнце ласково касалось кожи, чуть согревая. Так привлекшая его песня тут звучала уже отчетливо, а к ней приплетались еще и нежные звуки какого-то музыкального инструмента. Люк прошел между креслами из темного дерева и вошел в открытую стеклянную дверь, отведя при этом штору из легчайшей ткани. Он застыл на месте, вглядываясь в открывшуюся перед ним картину. За белоснежным фортепиано вполоборота к нему сидела девушка, облаченная в длинное светло-голубое платье, мягкими складками очерчивающее ее фигуру. Водопад каштановых локонов, скрепленных ажурной заколкой с бирюзой, поблескивал в косых лучах восходящего солнца. Из-под тонких пальцев, проворно касающихся клавиш, слетали мелодичные звуки, а переливы ее голоса просто заворожили юношу. Но больше внешнего облика Люка поразила необычайно мощная и теплая аура, исходившая от девушки в Силе. Юноше внезапно захотелось обнять ее и никогда не отпускать. Он чувствовал, будто его душа обрела какую-то часть, которой ей всегда недоставало. А красавица будто бы была полностью поглощена игрой бликов на собственных руках и клавишах пианино. Скайуокер боялся даже пошевелиться от страха прогнать чудное видение. Сила трепетала, подчиняясь переливам голоса девушки. Люк с удивлением ощущал, как потоки сплетаются в сложную вязь. Он был поражен красотой происходящего вокруг. Сон и явь в его воспоминаниях поменялись местами. Теперь Скайуокер неимоверно ясно помнил все, что происходило ночами на Дагоба, а события дневного времени, напротив, притерлись в памяти. Казалось, будто они происходили очень давно — а главное, не принесли ничего нужного. Лишь выводы остались на поверхности: Йода не поможет ему понять самого себя. От роли Избранного лучше отказаться, и никогда больше не ступать на болотистую почву всеми забытой планеты. Каждый звук что-то менял в его сознании, но все его естество не только не боялось, но и стремилось к этому. Внезапно песнь затихла, и девушка сама повернулась к нему, ласково произнеся: — Рада видеть тебя на Беспине, Люк. Надеюсь, полет прошел хорошо? Лишь теперь Скайуокер узнал ее: — Джен?! — с удивлением воскликнул он, не веря своим глазам.