Spiritual Cathedral

Йези познакомилась с ним в том грязном мейстримном клубе Paramount, сначала представившись не своим именем. Он тоже. Закатывал рукава своей темно-синей рубашки, без какого-то интереса распивал коньяк и монотонно погружался в мысли. Она казалась ему всего лишь временной спутницей на ночь: немного поболтали, предались сексуальному влечению и разошлись, но потом они встретились ещё раз, случайно, в кафе, где она была новенькой официанткой, а он полуденным посетителем. В тот день она и узнала, что его зовут Мино, он родился в высоком обществе, однако, понял это только в пятнадцать, когда впервые увидел отца. Всё детство он жил в Веллингтоне, очень редко видел снег и никогда не понимал, почему его мать ничего не рассказывает об отце. Позже, когда в один из июльских дней в дверь позвонили и на пороге дома он увидел мужчину, себя, только старше лет на тридцать. Тот забрал его обратно в Сеул, оставляя в чужой стране его мать. - Я вырос в Новой Зеландии. Сейчас там зима, в жаркое время года можно часто увидеть, как они ходят голыми ступнями по центру города, – как раз после этих слов Ли улыбнулась, скинула с себя обувь и сказала: - Так почему бы нам сейчас не прогуляться по этому скучному городу, привлекая внимание посторонних? Мои ноги уже отекли, скоро на них появятся мозоли, так не лучше ли их снять? Он засмеялся, не веря тому, что кому-то может прийти в голову такая идея, но с удовольствием согласился. Практически не обращая внимания на посторонние косые взгляды, они ходили по ночному Сеулу, срывали с кустов цветы и забывали о времени. - А я жила в двадцати трёх километрах от Пусана, в приюте для осиротевших детей. Не знаю, кем была моя мать, но скорее всего - проституткой. Думаю, больше всего она любила секс и деньги, не зря эти ценности стоят у меня на первом месте. – глядевшая на небо Йези рассказывала свою не очень впечатляющую жизнь. Ей было уже около года, когда она стала подкидышем. Тогда на ней была лишь старая детская пижама и зайчик в руке, даже имени родители не сообщили, поэтому оно и кажется слишком спонтанным и не носит какой-либо смысл. - А семья? Неужели нет желания обрести то, что было когда-то утеряно? – спрашивает Мино. - Есть, но это не то, о чём я мечтаю больше всего в жизни. - Я могу дать тебе то, чего ты хочешь. Ли ухмыльнулась. - Я больна. Больна той болезнью, которую не вылечишь – зависимостью. Сделать меня персональной шлюхой – неудачная идея. Всё, что ты подаришь мне, я превращу в пепел. – она берёт его за руку. – Ты мне нравишься. Уверена, кто угодно бы на моём месте сейчас поцеловал бы тебя в губы и попросил бы, не тая, подарить в эту ночь тепло, но не я. Я не теряю своей привычки не спать с одним и тем же человеком два раза. Эти слова совсем не задели Мино, скорее наоборот, побудили больший интерес к ней. Больше всего он хотел её сделать своей собственностью, чтобы она массировала ему плечи после длинного дня, успокаивала в постели и проводила с ним вечера, смеясь и рассказывая о своих неудачных опытах. Сон отлично знал, что это невозможно, потому что Йези не умеет жить как он. С одной стороны, она может выглядеть элегантно даже в старых поношенных шмотках, купленных по скидке. На самом деле, мир, в котором он жил, очень схож с её – бедный, мрачный и совершенно не привлекательный. С другой, она свободна, словно птица расправившая крылья, она восседает на вершине башни, смотря на всех с высока. Такую, как она, не сломаешь, не разобьёшь как фарфоровую куклу. Так он думал и ошибался. Пока Йези рассказывала эту историю, сидя в углу комнаты и поджав под себя ноги, её пальцы тряслись, а губы неестественно двигались. Казалось, в этом мире существовала лишь её оболочка, а сама она находилась в каком-то месте наподобие Нирваны. Чживон всё ещё лежал на кровати, прикрывая наготу одеялом и смотря в одну точку на потолке. Он не мог двигаться; корпус словно отяжелел, стал железным, и сил поднять его нет. Он слушал, внимал каждому её слову, но не понимал её, совершенно. Она же каждое слово выдыхала и говорила очень медленно. - Я как будто в клетке, но в тоже время боюсь её покидать, потому что знаю – там снаружи опасность. - Расскажешь? – впервые произносит Чживон, чувствуя, как к нему возвращается контроль. - Такого больше не повторится. То, что случилось прошлой ночью - моя ошибка. Хочешь узнать, как это случилось? – и, не дождавшись ответа, она продолжает: - Двенадцатого сентября две тысячи двенадцатого года Мино опять позвал меня погулять. В этот раз он был особенно мил, аккуратен. На тот момент мы были с ним знакомы восемь лет, но, не обращая внимание на секс при первой встрече, мы не были связанны с ним любовью. Мне претило лишь это слово, о котором люди так любят шептаться. Тебе, наверное, тоже не понять, ведь твоя любовь другая, не любовь осязаемая, к женщине, а любовь к Богу. Я знаю это, ты никогда не испытывал чувства к девушке, не хотел прикоснуться к её коже и попробовать её на вкус губами, не так ли? – Ким поворачивает голову, встречается глазами с девушкой, но продолжает молчать, заставляя Йези возобновить свой рассказ: - Он признался мне, сказал, что хочет сделать не просто любовницей, а женой, к несчастью, он так и не смог прочесть мои мысли. Мне нужны были деньги, много, чтоб я могла купаться в них и не бояться тратить на всякие мелочи. Он мне это дал, забыв, что моя душа прогнила, полностью почернела и стала похожей на душу дьявола. Я не перестала изменять своим привычкам; пока он целыми днями проводил на работе, я спала со всеми: с его другом, с его шофёром, с его помощником... И где-то в глубине своего сердца, сама не замечая и даже не подозревая, я любила его. Последнее слово звучит так неожиданно, с необычайной нежностью, что Чживон вздрагивает, удивляется её резко сменившемуся тону и отворачивается к стене. Следующее, что он слышит от неё, прежде чем из её глаз льются слёзы: «Он умер». Теперь всё медленно становится на свои места, перестаёт быть апокрифичным, странным, непонятным. Небо уже заканчивает этот рассказ, говорит, что Бог послал на Йези проклятие, ужасное, хотя и в некотором роде благословляющее её. Теперь никто не сможет прикоснуться к Ли, ведь она заставит любого предаться сексуальному влечению, несмотря на то, что её тело скоро полностью покроется черными пятнами.