Семья есть семья

Неудивительно, что стоило Мэри только чихнуть, как тут же появлялись Томас или Люда Мэй с вопросами о том, в порядке ли она. В данный момент девушка сидела у камина с Людой Мэй и вязала крючком одежду для малыша. На улице было безжалостно холодно, но Мэри создавала лёгкую одежду, поскольку знала, что роды, скорее всего, состоятся весной. Девушка понятия не имела, кто у неё будет – мальчик или девочка, так как заботились о ней либо Люда Мэй, либо женщина средних лет, которую все просто называли Майдли. Мэри не особо доверяла способностям этой женщины, полагаясь на собственные знания о том, как всё должно быть. Пока Мэри вязала, у неё возникла мысль о том, чтобы всадить этот крючок в глаз Люды Мэй, но это была плохая идея, поскольку девушка до сих пор была на цепи, и только взглянула на одёжку, которая постепенно принимала форму в её руках. Почувствовав шевеление в утробе, у Мэри сердце застыло. Ей было грустно от этого чувства, но эта беременность была не такой, как предыдущие. Она была нежеланной и вызывала страх, и девушку волновало, что результат будет таким же, как и вся эта семья. - Похоже, что может начаться снег, - проворковала Люда Мэй, продолжая свои занятия. Мэри же редко с кем-то разговаривала. Ей хотелось отдалиться от этой семьи как можно дальше. При разговоре с ними возникала мысль, что она становилась членом этой семьи или же сдалась, что девушка упорно отказывалась делать. Мэри посмотрела в окно и увидела, что действительно погода грозила снегом. Слегка кивнув, она вернулась к своему делу. Люда Мэй перестала вязать, положив всё на колени, и взглянула на Мэри. - Майдли считает, что ты примерно на двадцать четвёртой неделе. Господи, не могу дождаться! Ты расцветёшь вместе с цветами, - сказала она и снова взялась за вязание, напевая колыбельную, отчего у Мэри по коже пробежали мурашки, как ещё никогда. Ребёнок продолжал шевелиться, и Мэри старалась не обращать на это внимания. Тут дверь открылась, и на кухню вошёл Хойт. - Чёрт возьми, ну и холодина! Однако для того, чтобы держать запасы мяса на улице, это в самый раз! – смеялся он. От его слов Мэри стало тошнить, но она продолжала вести себя так, будто ничего не слышала. Хойт держался от неё на расстоянии, так как Томас ясно дал ему понять, что он всё время наблюдает. Следом за Хойтом пришёл и Томас в залитом кровью фартуке. Как обычно, он ничего не сказал, но спустился в подвал, чтобы снять свою “рабочую” одежду, и вернулся уже чистым. Маска на его лице выглядела новой со времён прибытия новых жертв пару дней назад. На этот раз Хойт повесил на дверях подвала замок, чтобы никто не сбежал и Мэри слишком не любопытствовала. Вернувшись из подвала, Томас прошёл мимо Хойта и направился к Мэри. Отодвинув в сторону вязание в её руках, он опустился на колени и приложил ухо к её увеличивающемуся животу. - Большой папаша, я смотрю, - смеялся Хойт и пошёл в гостиную, где было чуть теплее, чем в кухне. Мэри оставалась неподвижной, позволяя Томасу прижиматься к своему животу. Он никогда не был с ней жесток. Может быть, он и был настойчивым, но никогда не наносил ей никаких ран. Томас чувствовал шевеление ребёнка в животе женщины и улыбнулся за маской. Мэри до сих пор не двигалась, и когда Томас убрал лицо от живота, она осознала, что задержала дыхание. Он всё ещё заставлял её нервничать, но несмотря ни на что, девушке было жаль его, но она до сих пор боялась его. Тогда он наклонился и обнял девушку. - Моя... – шепнул он ей в ухо и тогда встал. Мэри дёрнулась, когда из подвала вдруг послышался крик. - По-моему, я велела тебе избавиться от неё! – бранила Люда Мэй Хойта, который лишь пожал плечами. - Мне она нравится, так хорошо её трахать, - ответил он. - Выбирай выражения! – крикнула хозяйка, грозя ему пальцем. Хойт держал в подвале девушку, которую Мэри пыталась спасти, и делал это для того, чтобы помучить Мэри, которая испытывала чувство вины за то, что жертву постигла судьба похуже, чем смерть. Хойт плюхнулся на диван и водрузил ноги на стол, но Люда Мэй окинула его сердитым взглядом, и он опустил ноги на пол. Время уже было позднее, и чем меньше солнца, тем холоднее становилось, поэтому все сидели у камина и отправились спать тогда, когда настало время. Мэри смотрела на огонь и любовалась танцем язычков пламени. Её глаза закрылись, а потом медленно открылись, и каждый раз они открывались всё медленнее, пока не закрылись совсем, а вязание выпало из рук. Томас поднял Мэри со стула и отнёс в кровать, после чего лёг рядом, прижимаясь к ней. Его рука легонько двигалась по животу девушки, чувствуя шевеление. Мэри спала спокойно и зачастую находила утешение во сне. Ранним утром, когда солнце ещё не успело взойти, внизу раздалось ворчание Хойта: - Какого чёрта людям понадобилось в такую рань? – жаловался он. Люда Мэй пожала плечами. - Не знаю, но иди проверь и разберись со всем быстро, - сказала она. Томас в это время осторожно вышел из спальни, не разбудив Мэри. Спустившись вниз, он присоединился к Хойту, чтобы отправиться на заправку, где кто-то звонил в колокольчик, который крепился к дому. Они не хотели упустить “продажу” или, скорее, очередную порцию мяса для трапезы. Мэри проснулась и обнаружила себя в одиночестве, чему была рада. Хоть Томас всё это время хорошо к ней относился, девушка знала, что вся эта семья была чудовищами. Она отправилась в ванную и умыла лицо, потом надела платье с длинными рукавами, которое доставало до середины голеней. Единственное, что она могла носить под платьем, были странные и старомодные шаровары, которые Люда Мэй заставляла её носить для тепла. Мэри чувствовала себя как в каком-то вестерне, но была рада, что не приходилось щеголять в одном платье, когда было так холодно. Закончив одеваться, Мэри вдруг услышала внизу грохот и крики и застыла на месте, понимая, что они там опять кого-то поймали. - Томас, хватай его! – раздался голос Хойта. Томас же неодобрительно рычал, ему очень не нравилось поведение их потенциальной пищи. Мэри медленно спустилась по лестнице, и цепь на ноге звенела с каждым шагом. Желание помочь незнакомцу или незнакомцам подталкивало её к действию, но девушка воздержалась, помня, что предыдущие попытки заканчивались неудачей и только создавали одни неприятности. Поджав губы, Мэри зашла за угол лестницы. - Дьявол! – выругался Хойт, когда один из мужчин вырвался из его хватки и схватил кухонный нож, размахивая им перед Хойтом. Томас перекрыл выход на улицу, поэтому мужчина развернулся и побежал к гостиной и парадной двери. Мэри вышла из-за угла, так и не став свидетельницей всей этой сцены. И, к её удивлению, столкнулась лицом к лицу с незнакомцем. Но не успела она среагировать или что-то сказать, как он вонзил в неё нож. Люда Мэй закричала при виде этого, а Мэри почувствовала неестественный холод, пока алая кровь стала пропитывать платье. Мужчина толкнул её, и девушка ударилась об стену, падая на пол. - Лови его, Хойт! – крикнула Люда Мэй. Томас шмякнул мужчину об пол так сильно, что это, скорее всего, убило его, а если нет, то он уж точно в скором времени не очнётся. Тело Мэри немело, но она ещё слышала взволнованный голос Люды Мэй, который казался отдалённым. Девушку подняли с пола, и она оказалась в руках Томаса. Он гладил её по волосам и бормотал что-то неразборчивое. - Положи её в машину, - велела ему Люда Мэй, и Томас поднял Мэри, которая теперь обмякла и была подобна тряпичной кукле. Сам он тоже забрался в машину, ни на секунду не отпуская девушку. Люда Мэй нечасто водила машину, но знала, как это делается. Они направились в небольшую клинику в городке, так как не могли рисковать, пытаясь доставить её в большой городской госпиталь. Поэтому они полагались на клинику, где работали хотя бы один или двое из своих. К тому времени, когда они добрались до клиники, Томас уже был весь в крови Мэри. Прошли часы, но Люда Мэй вызвала неотложку, чтобы известить врача. Городок был маленьким и находился далеко от больших городов, поэтому в местной общине все друг за другом смотрели, и врачи из местной клиники работали посменно, как и медсёстры, если возникнет необходимость неотложной помощи. Томас нетерпеливо ждал прибытия врача, за которым следовала медсестра. Затем он вышел из машины и отнёс Мэри к парадному входу, и доктор быстро открыл двери. - Отнесите её во вторую палату, - скомандовал он. Томас послушался и положил Мэри на койку. Девушка была почти без сознания, но боролась с этим, не зная, сколько ещё протянет. - Что произошло? – спросила медсестра у Люды Мэй, которая красноречиво солгала: - Мы все спали, когда Мэри первая услышала его. Видимо, она застала его врасплох, потому как этот ублюдок пырнул её ножом и сбежал. Медсестра кивнула в ответ. Врач разрезал платье Мэри и обнаружил рану на правом плече прямо под ключицей. - Рана довольно глубокая, - сказал он, срезая остатки платья. Томасу не раз зашивали раны в этой клинике, но с ним или Хойтом никогда не было всё так серьёзно, как с Мэри. - Она... с ней же всё будет в порядке, правда? Ведь в апреле она должна родить мне внука... Господи, ну кто так делает? Пырнуть ножом беременную женщину! – всхлипывала Люда Мэй. Доктор слегка покачал головой. - Не знаю, мэм, - ответил он, и медсестра стала обрабатывать рану, которая всё никак не переставала кровоточить, но всё же удалось замедлить кровотечение. - Уровень тромбоцитов низок, - сказала она врачу, и он кивнул. Тогда медсестра ввела Мэри успокоительное и обезболивающее, а затем они стали зашивать рану. Мэри уже не понимала, что происходит, и еле могла держать глаза открытыми. В конце концов она сдалась, и её поглотила тьма.