Настало время "массовки"(Рабочее название)!

Из-за спин здоровенных мужиков вышла миниатюрная женщина в простой голубой юкате без узоров. Такая худая и маленькая, не больше полутора метров(даже с учётом невысоких гета), что, того и гляди, её снесёт порывом ветра. Тем не менее, ступала она твёрдо, будто хватала землю ногами. На вид, если судить только по лицу, лет(земных) 25-30-и, довольно красивая. Её тёмные волосы, которые лишь слега тронула седина, были собраны в аккуратный небольшой пучок на затылке. Она бы была ещё красивее, если бы на шее справа, рядом с ухом и почти до правого глаза, не было бы страшного шрама. Правый рукав юкаты просто безвольно колыхался на довольно сильном ветру, когда она шла. За тёмно-фиолетовый с узорами оби, который неизмеримо отличался по качеству и красоте, хоть и был старым и потёртым на вид, спереди, рукоятью влево, был заткнут вакидзаси в ножнах, оба — цвета зелёного мха. Она подошла к Морикаве и улыбнулась ему, не размыкая губ и чуть опустив веки. А после, молвила: - Отрок несмышлёный, осознать ты должен - Джин-чан не потому тебя вдарил, что желает живота твоего. Он друг тебе и от праздности вред не причинит. Но правда за ним — не смел ты отправлять детей сих, на смерть верную. Остановить должен был ты их, путями любыми. Я тоже гневом воспылала, когда услыхала о бесчинном деянии твоём. Как воевода их, ты пред ними оплошал и грех свершил. Но не печалься, с сих пор, не причинит вреда вам ни Пустые, ни ворог чужеземный али с этих мест. И дети душегуба... Ямамото Генрьюсая, не приходившие доселе, не придут и впредь, по вашу голову. Джин-чан не даст вас в обиду. Не взыщи, что молвлю длинно так, но наказать тебя мне всё же захотелось, за неразумность твою. С этими словами, левую кисть её руки окутало свечение, по цвету идентичное рукоятке вакидзаси. Она присела и приложила руку к лицу Морикавы. Не прошло и 10-и секунд, как его челюсть была в полном порядке. Даже зубы были на месте. Даже те, что выпали или начали крошиться — эта женщина полностью вылечила его челюсть. Она помогла ему встать, подав левую руку. Стоило ему только взять её за руку, как он уже стоит на ногах — он не сделал ни единого движения, после того, как принял помощь. Он ощутил лишь чуть заметный рывок и просто моргнул. Хоть сама рука, или скорее даже ручка, выглядела нежной и хрупкой, но когда Морикава принял помощь, ему показалось, что взял за руку рукоять своего зампакто. Очень твёрдая, сильная рука, кожа на ладони и пальцах которой будто бы состоит только их одних мозолей. После, она немного отошла от него и повернулась в ту сторону, где не стоял никто. Было видно, что она напряглась, немного опустила голову и сильно сжала свою, кажущуюся хрупкой и нежной, руку в кулачок. Через секунд 20, она разжала кулак и провела рукой по своему лицу, а после повернулась обратно ко всем. Хоть глаза всё так же были мягкими и добрыми, но улыбка с лица исчезла. Морикава на мгновение встретился с ней взглядом... Морикаве эта женщина показалась очень красивой, несмотря на жуткий шрам. И не столько из-за её внешности. Эта женщина сильна...нет, не так. Это не физическая сила или боевое мастерство, которую у синигами не всегда можно определить только по внешним признакам. Энергию она, будто по привычке, скрывала, но вблизи всё она равно ощущалось серьёзное давление. Нет, она была сильна в другом плане. Стойкость. Эта женщина вынесла столько трудностей за свою жизнь, что даже если на неё упадёт гора, она и это выдержит. Просто разрушит её отряхнётся и пойдёть дальше, по своему пути. Это чувство исчезло и заменилось другим, пугающим. Хоть её глаза и смотрели на Морикаву мягким взором и не проявляли никакой агрессии, встретившись с ней взглядом, ему показалось, что на него свалился камень весом где-то в тонну. Тысячи, десятки тысяч кровопролитных боёв. Когда-то, она прошла через них и выжила. Глаза убийцы, который прокладывал свой путь по трупам. Но и это ощущение почти сразу исчезло и появилось что-то совсем иное. Морикава сразу же в неё...нет, не влюбился. Но внутри него появились доселе неведомые чувства. Появились и перемешались. Захотелось идти за ней, сражаться за неё, умирать за неё. Проявить себя пред её взором, заслонить её от опасности. И это было не внушение и не какой-то дурацкий гипноз. Она испускала что-то, что не описать словами. Что-то, что было у неё в крови с рождения и развивалось годами. Харизма лидера — вот, наверное, самое близкое определение этому. Только совершенно другого уровня. От Коцубаки тоже исходило нечто подобное, но это ощущение перебивал страх перед ним. От этой женщины же исходило то, что сильно притупило страх перед Коцубаки. Весь этот спектр эмоций, он испытал всего за 3 секунды, но Морикаве казалось, что он стоит так уже достаточно долго. Когда она отвела свой взор, то чувство странной преданности не исчезло. Скорее, просто потеряло остроту, но всё равно засело у него в подкорке. Тот панцирь страха, что он возводил последние 100 лет, не исчез, но дал еле заметную трещину. Если по этой трещине ударить... К сожалению, хоть он и внимательно слушал то, что говорила эта женщина, он так и не понял почти ничего из того, что она сказала — её японский был слишком дремучим. Он распознал несколько слов, но они не сложились в цельные предложения и ещё что-то о главнокомандующем Готея-13. - Прежде чем я продолжу вбивать хоть немного мозга в твою голову...Эмм, Такарадзука-доно могу ли я... - Конечно, Джин-чан. Ведь для сего я и предстала пред ним. Ещё желала узреть неразумного отрока, который не бережёт воинство своё. - Да. Перед тобой стоит единственная выжившая, последняя принцесса клана Такарадзука — Такарадзука Тие-сама. - Джин-чан, скажи сему отроку то, что он желает знать. Во взгляде его видно, что изнемогает он от вопросов — сказала она, уже вернув улыбку на лицо. Когда она упомянула имя главнокомандующего, её лицо превратилось в маску. Но сейчас, она улыбалась как-то даже насмешливо. - Да. Тебе придется научиться понимать речь Такарадзуки-доно. Она живёт под этим небом уже 1853 года и так и не смогла переучиться говорить на новый лад, так как речь и язык постоянно менялись, на протяжении всего срока её жизни. Поначалу, она пыталась влиться в этот поток, но через 100 лет забросила гиблое дело. Она говорит и пишет так, как было принято в её клане. Остальное о себе, Такарадзука-доно расскажет тебе, если сочтёт нужным, но скорее всего, она вернётся в свою обитель и займётся своими делами, но ты, скорее всего, увидишь её нескоро — сегодня, когда Такарадзука-доно узнала, что ты вылезешь поговорить из своей крепости, она сама пожелала посмотреть на того, о ком я ей говорил. И я бы хотел сказать то, о чем мы с Такарадзукой-доно договорились заранее. - Да, Джин-чан. За сим, я ухожу. - Благодарю за труд.