Просто останься

— Это исследование. На-у-ка... Слышишь? Блять, Джейк, просто перестань так смотреть, хорошо? У Троя повязка на лице пропитывается кровью так быстро, что у Джейка сердце сжимается. Как подумает, что эти голубые глаза того же оттенка, что чистое-чистое небо в июле... Хочется прижать и никогда не выпустить больше из виду. "Потому что ты мой. Ты мой с самого начала. И я в ответе, ты понимаешь? Ведь старший брат — это я". Но такое нахальство во взгляде, и этот вздернутый подбородок, эти насмешливые искры... встряхнуть бы за шкирку или просто вырубить, забросить бесчувственной тушкой в вертолет и отвезти в убежище, не устраивая тут ненужные прения... — Трой, ты снова сорвался. Отец будет... — Брось, большой и строгий старший брат. Отец не скажет ни слова... Тонкая ухмылка искривляет губы, и Джейк даже не знает, чего хочется больше — стереть ее одним движением руки или дернуть на себя, и гори оно все огнем. Дернуть на себя, слизать привкус крови, глуша тихий стон, раскрыть языком его губы, нырнуть в сладкую глубину его рта... Он всегда такой сладкий с пряной горчинкой — его Трой. Джейк знает, он проверял. — Ты знаешь, почему отец отправил тебя сюда. С одной только целью. А ты взялся людей убивать. Трой, так нельзя... — Отец отправил подальше, а ты тут же и примчался проверить, спасти, как принцессу из башни. Сколько в нем едкого сарказма, не знает, наверное, даже сам Трой. Он пропускает половину слов брата мимо ушей и медленно-медленно ведет кончиком языка по пересохшим от долгого спора губам. Провоцирует, сука. — Боялся, тут появится кто-то? Как эта девчонка, Алиша. Она хороша, правда?.. Ржет, как припадочный, когда отлетает к стене от одного лишь удара слева. Руки брата сгребают за форменную армейскую куртку, трясут так сильно, что голова через раз ударяется о твердую стену. Чуть сильней, и черепушка треснет, украшая казарму кроваво-розовым орнаментом в стиле работ лучших импрессионистов начала прошлого века... Пиздец. — Ты не будешь, слышишь? Ты, блять, больше не будешь изводить меня, провоцировать. Еще одна ухмылка и довольный кивок, когда руки брата уже не трясут, когда не орет в лицо, брызжа яростью и слюной, когда уже разглаживает смятую куртку, уже ведет пальцами по щеке, с шумом втягивая воздух, когда Трой вздрагивает и опускает ресницы, чуть приоткрывает свои блядские губы... Он знает... мелкий поганец, всегда знает, что следует сделать, как усмирить демона брата. Это почти что инстинкт... это длится так долго. — Ладно тебе, ты же понимаешь, в чем дело. Конечно, он понимает. Кажется, только он и больше никто. Понимает, что Трой не может держать себя в руках и буквально едет крышей, когда старшего брата нет рядом. Знает, что тот привык засыпать, слыша его дыхание — как минимум с соседней кровати. Хотя это так уютно, так нужно — дыхание Троя, щекочущее шею, как в детстве. Но они давно уж не дети, и даже до поцелуев не должно было дойти... "Он же брат, Джейк. Твой маленький, глупый братишка..." Каланча, что уже переросла брата на полголовы и давно отбилась от рук. — Ты знаешь все, правда? Знаю. Знаю, иначе не приехал бы, иначе попытался бы сам вытравить из своих вен эту зависимость, справиться с ломкой, когда без него корежит, когда так больно, будто долго-долго пинали ногами, а потом бросили в придорожной канаве. Сломали парочку ребер, ноги и все до единого пальцы. Почки отбили и что-то сделали с легкими. Ведь дышать... так больно даже дышать. — Отец не позволит... Не после того, как застукал в двусмысленной позе. И не было толком совсем ничего, но взъерошенные волосы, горящие глаза, исцелованные до пунцового губы, разодранная майка одного и расхристанная рубашка второго... Все ясно без слов. — Он лучше скормит нас мертвецам... — Или подождет, пока я перебью пару тысяч человек тут, на границе, чтобы потом со спокойной душой пустить в меня пулю. — Не говори так... Руками — за плечи, лбом — куда-то в грудь. И трясет. Не могу, не надо. Ты же всегда... не хочу, понимаешь, чтоб так? Не хочу. Не позволяй им забрать меня у тебя. — Трой, тише, прошу... Это истерика, и тело младшего брата колотит, словно в ознобе, и Джейк чувствует соль на губах, когда просто притягивает за ворот и целует. Медленно, правильно... Так, как хотел все эти дни, весь сегодняшний ебануто-нескончаемый день. С того мгновения, как приехал и увидел этого идиота. Сжатые губы расслабляются, Трой замирает, а потом подается вперед, отвечая так яростно, горько, с надрывом. И пальцы впиваются в брата до синяков. И он уже не дрожит. Отпускает. — Слышишь? Никогда. Никогда тебя больше не брошу.