***
В семнадцать лет Кот Нуар впервые начал замечать, что его Леди не так уж и идеальна. Она стала постоянно опаздывать на патрули — блондин мог прождать её несколько часов, в итоге сделав всю работу самостоятельно. Её настроение часто прыгало от «не хочу никого видеть» до «Котёнок, мне так хочется сейчас обнять весь мир», и Адриану всё время становилось тревожно из-за этого: вдруг у его Леди проблемы в жизни или, не дай бог, конечно, она беременна? Недавно его стилист Джулиет забеременела, и её поведение мало чем отличается от поведения Ледибаг. Один раз на воскресный патруль она пришла слишком вялой и уставшей, а когда Нуар подошёл ближе, в нос сразу же ударил резкий запах спиртного. От всех вопросов напарника героиня отмахивалась, а на предложение как-то помочь лишь прикрикнула, чтобы он отстал от неё. После того случая прошла неделя, и всё это время Леди не появлялась. Адриан не находил себе места от волнения, каждый вечер обходя Париж по несколько раз в надежде увидеть знакомый силуэт, но каждый вечер он приходил ни с чем. И однажды он заметил её. Она сидела на самом краю крыши и смотрела на Эйфелеву Башню, вертя что-то в руках. Из её рта вырвалось белое облачко, и Кот слегка улыбнулся. Сейчас на улице достаточно прохладно, а значит есть лишний повод обнять свою Леди. Вот только Нуар замирает в нескольких шагах, когда видит, что в руках у Ледибаг вовсе не йо-йо, а сигарета. Ледибаг курит. Девушка делает последнюю затяжку, а потом бросает окурок вниз. У Нуара вдруг начинает кружиться голова, будто это он был этим окурком, который сейчас летит с многоэтажки. Кот молча уходит, не в состоянии выдержать ещё одну ссору с Леди — а он уверен, что их разговор именно этим и закончится.***
Осознание того, что Маринетт — это Ледибаг, приходит не сразу. Дюпен-Чен раскрылась весьма нелепо: на перемене Алья стала показывать эксклюзивное видео с утренней битвы Ледибаг и Кота Нуара, и Маринетт случайно ляпнула про то, что акума совершенно не умеет плавать, но это могли знать только сами герои, так как поблизости в этот момент никого не было. Адриан ещё долго отрицал очевидное, но в конце концов сложил два плюс два. Он вдруг с ужасом в глазах вспоминает, что Ледибаг курила и уже начала пить. Парень решил тщательнее начать наблюдать за Маринетт, чтобы в следующий раз пресечь любую попытку еще больше испоганить себе здоровье. Оказывается, погрязнув в своих переживаниях о Ледибаг, он многое пропустил. Например, Алья и Маринетт крупно поссорились, из-за чего последняя пересела за последнюю парту. Или его Леди начала дружить с Кимом, у которого в последнее время появилась не самая лучшая репутация. Они с Кимом проводили всё своё свободное время вместе: на переменах вместе слушали музыку, а после школы ходили домой к Ли Тьену (а вот что они там делали, Нуару не удалось разглядеть, но характерный звук двух ударяющихся друг о друга бутылок говорил сам за себя). Адриану стало завидно, что Маринетт проводит так много времени с Кимом, а не с ним. Он готов был ради неё пойти против воли отца, отказаться от наследства, чёрт возьми, он был готов даже отдать отдать самое дорогое, что у него было — кольцо Нуара, лишь бы его Леди была всё время рядом с ним. Вот только Дюпен-Чен этого в упор не замечала. Ну вот чем — чем?! — он хуже этого чёртово пьяницы? Он всё время был рядом с ней, помогал в трудных ситуациях (по крайней мере в тех, о которых его Леди рассказывала), готов был отдать за неё, чёрт возьми, жизнь! Разве этого мало, чтобы хотя бы начать на него обращать внимание? Разве он заслужим это всё?***
С того дня Адриан стал открыто проявлять свою симпатию к Маринетт. Правда, ничем хорошим это не закончилось — на каждую его попытку пофлиртовать она фыркала и демонстративно отворачивалась, нарочито громко начиная разговаривать с Альей или Кимом. Агресту начало казаться, что их дружбу он придумал сам. Он пытался поговорить с Альей на эту тему, но та лишь с упорством барана повторяла, что он виноват сам. А что он, собственно сделал? Они хорошо общались с Маринетт до Кима, так что это он во всём виноват. Адриан же ни в чём не виноват, да?***
Кот Нуар заботливо придерживает волосы Ледибаг, когда ту рвёт прямо на улице. От неё опять пахнет алкоголем, и Нуар, со своими скудными познаниями в медицине, сделал вывод, что у его Леди, скорее всего, алкогольное отравление. Он вдохнул поглубже и высказал всё ей в лицо, пока сама девушка лежала на крыше и хваталась за живот. Она ничего толком не сказала, но одно предложение он всё же разобрал: — Пошёл к чёрту, Нуар! От этих слов стало невероятно больно, но он убедил себя, что после всего этого она ещё поблагодарит его, так что взял Ледибаг на руки и поспешил к личному врачу семьи Агрест. Они нечасто его вызывают к себе, но Габриэль ему очень хорошо платит, так что Адриан просто уверен, что мсье Альварес не сможет ему отказать. Он жил довольно-таки далеко, так что Кот потратил больше двадцати минут на путь. Ледибаг несколько раз порывалась вырваться из его объятий, но быстро прекращала, хватаясь за живот. Адриан готов был отдать в этот момент всё, лишь бы не видеть таких мучений на лице любимого человека. Он снял трансформацию около дома, вне досягаемости камер видеонаблюдения, и мог лишь надеяться, что Леди не сможет разглядеть его лицо при свете Луны. Хотя раскрытие его личности сейчас выходило на второй план. Он слегка подбросил девушку, сменив тем самым положение рук на более удобное, и быстро поднялся на второй этаж. Адриан несколько раз слабо стукнул носком ботинка по двери и стал терпеливо ждать, пока хозяин квартиры откроет дверь, обеспокоено поглядывая на Ледибаг, которая, кажется, уснула. Или же упала в обморок, что не лучше. Мсье Альварес открыл двери только спустя пять минут, очень помятый и сонный. Видно, Адриан оторвал его ото сна. — Мсье Агре-а-а-ах… — мужчина ахнул, когда увидел, кого держит на руках сын его работодателя. Агрест кивнул головой вглубь квартиры и, отодвинув мсье Альвареса локтём, прошёл в гостинную. Свет в комнате был выключен, и освещал её только включенный телевизор; диван был раздвинут, и на нём лежало скомканное цветастое одеяло. — Мсье Альварес, я надеюсь, это останется только между нами, — произнёс Адриан, аккуратно положив Ледибаг на диван, рукой скинув мешавшее одеяло на пол, — Я заплачу вам любые деньги, но только, пожалуйста, молчите, — парень вздохнул и присел около кровати на корточки. Лицо Ледибаг сейчас таким детским, таким невинным, будто не она сегодня залила в себя как минимум бутылку спиртного. От этого у Адриана сжалось сердце. Это не не уследил за ней, это он виноват во всём, что случилось. Блондин поднялся, напоследок беглым движением докоснувшись губами до лба девушки, и направился к выходу. — Мсье Агрест, а что… Что мне с ней делать? — взволнованно спросил мужчина, засеменив за Адрианом, — А если она вдруг станет человеком? Ну, в смысле обычным человеком? Я же не… — Мсье Альварес, я надеюсь на ваше благорассудство. Повторюсь: я заплачу любые деньги, если вы сможете помочь ей. И, конечно, сохранить в тайне её личность, — жёстко произнес Адриан и уже открыл дверь, но остановился, — Если хоть душа узнает, кто она такая, можете попрощаться с вашей никчёмной жизнью. До свидания, месье Альварс. Агрест громко хлопнул дверью и застыл на секунду, задумавшись, не переборщил ли он с угрозой. Всё-таки он никогда не угрожал людям, и сейчас, скорее всего, испортил доверительные отношения с семейным доктором, но всё же Ледибаг была для него важнее. Всегда была важна.***
Уже на следующий день Адриан понял, какую он совершил ошибку. Он оказался прав, предположив, что у Маринетт алкогольное отравление, и поэтому мсье Альварес сразу же положил её в одну из самых дорогих лечебниц, где сам иногда подрабатывает. Но так как она была еще несовершеннолетней, ему пришлось сообщить об этом случае её родителям. Блондин никогда не смог бы подумать, что Сабина Чен и Том Дюпен могут быть настолько злыми. Как только они зашли в палату к дочери, они всё кричали о том, что Маринетт не могла поступить, что они не так её воспитывали, что они ожидали большего от неё. Адриан сглотнул ком в горле и прикрыл дверь в палату, не желая больше слушать все эти обвинения. В палате он появился под вечер, когда Маринетт ставили очередную капельницу. — Надеюсь, сейчас ты доволен? — злобно спросила она, только завидев его на пороге. Адриан замер от такого неожиданно вопроса, почувствовав, как сердце болезненно сжимается. — Ты наверняка сейчас ликуешь в душе, да? Смог наконец-таки сломить меня после всех неудавшихся попыток. Смог сломить Ледибаг, не так ли, Котик? Она буквально плевалась ядом, с каждым словом всё больше и больше зарождая в груди Адриана чувство безысходности и проигрыша. Не так он рассчитывал впервые встретиться с Ледибаг лицом к лицу без масок. Не так он планировал признаться ей в любви (не бросив в порыве злости такие заветные слова). Не так он планировал вообще любую их будущую встречу. — Ты не нужен мне! И мне не нужна твоя грёбанная любовь! — воскликнула Дюпен-Чен, захлёбываясь в собственных слезах. В тот день Маринетт прогнала его, а Адриан не смог найти в себе силы, чтобы сражаться дальше.