Милашка для ГДК

      Я просыпаюсь на кровати в медицинском кабинете. За столом сидит наш школьный доктор-извращенец и заполняет какие-то документы. Невольно задерживаю дыхание. Такое ощущение, словно я оказалась внутри ужастика. Как я вообще оказалась здесь и почему я наедине с этим подозрительным типом? Как его вообще пустили в школу?       Нервно облизываю губы, осторожно откидываю одеяло и медленно сажусь. Я хочу тихонько встать и быстро выбежать отсюда, чтобы этот извращенец не успел пристать ко мне.       - Я не нарушаю медицинскую этику и не пристаю к девушкам, нуждающимся в медицинской помощи, - спокойно говорит врач, не прерывая писанину и не поворачиваясь ко мне лицом.       - Почему я здесь? – быстро и шумно сажусь. Обуваюсь в свою уличную обувь, удачно стоящую рядом с моей кроватью.       - Тебя принёс Сасагава Реохей. По словам сопровождающих, боксёр нечаянно зашиб тебя автомобильной шиной. Сейчас идёт второй урок. Твой портфель и пакеты стоят на стуле, - теперь врач сидит ко мне вполоборота, не встаёт со стула. Подчёркивает свою безобидность, но я всё равно остаюсь настороженной. Я же помню нашу первую встречу! Как его вообще в школу пустили?       Бочком протискиваюсь к своим вещам, не глядя беру их и быстро выскакиваю из медицинского кабинета. На фиг этого врача, я его боюсь.       Я иду к школьным шкафчикам и переобуваюсь. Тут ко мне подходит один из членов дисциплинарного комитета.       - Араи-сан, Вас вызывает Хибари-сан.       - Спасибо за сообщение. Уже иду.       Громила провожает меня вплоть до кабинета ГДК. Думает, что я сбегу?       - Доброе утро, Хибари-сан, - вежливо здороваюсь со злым ГДК.       Хибари сидит на диване и вертит в руках тонфу. И аура у него сегодня тяжёлая.       - Жалкое, обнаглевшее травоядное, - его голос холоден как лёд. ГДК явно злится на меня.       - Ээ, Хибари-сан, я не специально пропустила уроки, - оправдываюсь я. – В меня какая-то шина попала, когда я в школу шла. Очнулась уже в лазарете. На след…       Я осекаюсь, потому что Хибари швыряет тонфу и она пролетает в считанных миллиметрах рядом с моим лицом, едва не задев мой глаз. Я в шоке смотрю на злого ГДК. Затем ощупываю своё лицо на предмет повреждений.       - Вы рехнулись?!! А если бы Вы мне глаз выбили?!       - Не смей повышать на меня голос, жалкое травоядное, - ГДК начинает крутить в руках вторую тонфу. И снова я не успела заметить, откуда он её достал.       Наверное, не стоит пререкаться с человеком, способным сломать тебе пару костей.       - Ну, я пойду тогда? – с надеждой интересуюсь я, делая шаг в сторону двери.       Хибари молниеносно оказывается рядом, без разговоров хватает меня рукой за горло и впечатывает в стену. Я изо всех сил пытаюсь отцепить его руку от своего горла. В ушах шумит, в глазах темнеет. Пытаюсь лягаться и вовсю царапаюсь, но всё бесполезно. В глазах окончательно темнеет, я прекращаю трепыхаться и отключаюсь.       Пару мгновений спустя я начинаю приходить в себя. Я сижу прямо на полу у стены, ГДК стоит рядом и смотрит на меня сверху вниз холодным взглядом. Я чувствую усталость и опустошение, вдобавок у меня немного кружится голова. Я осторожно растираю своё многострадальное горло. Моё самочувствие ползёт в сторону нормы, а чувство опустошённости сменяется едким коктейлем из злости, раздражения и обиды. За что он так со мной?       - Теперь ты меня слышишь, жалкое травоядное?       - Слышу, Хибари-сан, - произношу я смиренным тоном, тщательно смотря в пол, чтобы ГДК не увидел выражение моих глаз, которое сейчас не может быть добрым по определению.       - Ты вечно вляпываешься в неприятности. Только поэтому я сказал тебе сообщить мне, если ты снова вляпаешься. Ты же возомнила невесть что и начала хвастаться фактом моего якобы особого отношения к тебе, - цедит Хибари, с презрением глядя на меня.       - Что?! – я возмущённо вскидываю голову, смотрю ему в лицо и поднимаюсь с пола. – Что за бредовые обвинения?! Я Вас ни с кем не обсуждала. Даже маме про второе бенто просто сказала, что делаю его в благодарность для парня из дисциплинарного комитета за моё спасение от гопника.       - Неужели? Утром ко мне в кабинет вломился Сасагава Реохей и стал извиняться за то, что нечаянно зашиб мою девушку, имея в виду тебя. Как ты можешь объяснить его слова?       Я растерянно молчу, поскольку не знаю, как это объяснить.       Губы Хибари складываются в жесткую усмешку.       - Решила почувствовать себя крутой за счёт моей репутации?       - Нет. Я этого не делала. Не знаю, почему Сасагава-семпай так решил. Наверное, это какое-то недоразумение, - я правда не понимаю.       - Единственное недоразумение здесь – это ты, - холодно отрезает ГДК. – Жалкая слабая врунья.       - Я не…, - осекаюсь, потому что Хибари бьёт кулаком стену рядом с моим лицом.       - Уходи, не то покалечу, - глухо произносит ГДК.       Молча беру свои вещи и ухожу, осторожно закрыв за собой дверь. Спускаюсь в холл, переобуваюсь в уличную обувь и ухожу домой. Дома первым делом выкладываю содержимое двух бенто в холодильник, чтобы еда не испортилась, затем переодеваюсь в пижаму, залезаю в кровать и начинаю плакать.       Из-за ссоры с Хибари я впала в депрессию. Я проплакала и проспала весь оставшийся день и половину следующего. На расспросы мамы, что случилось (папа деликатно не стал входить в комнату, а встал в коридоре, словно думал, что я не замечу его тень), я честно ответила, что поссорилась с парнем, для которого делала бенто. Пожаловалась маме, что я никому не рассказывала про второе бенто, но кто-то узнал и поддразнил моего спасителя, а тот решил, что это я хвастаюсь. И не верит, что я не хвасталась фактом общения с ним. Мама долго меня утешала, даже обняла и ободрила, что в «этом возрасте большинство парней глупые».       От расстройства у меня даже немного температура поднялась. Поэтому родители позвонили в школу и сообщили, что в четверг (завтра) я не пойду в школу, поскольку плохо себя чувствую.       Вволю наплакавшись примерно к полудню четверга, я наконец-то перестала чувствовать потребность лежать в коконе из двух одеял. У меня так иногда бывает при сильных расстройствах – порыдаю день-два, а потом прихожу в норму физически, просто грустно себя чувствовать буду ещё пару-тройку дней. Хорошо хоть, что случается такое редко. Только если я поссорюсь с кем-то близким.       Интересно, когда я успела отнести Хибари к близким людям? Если бы я относилась к нему как к чужому, то его слова не смогли бы задеть меня так сильно, максимум – ненадолго разозлить или смутить. Обычно мне чужое мнение относительно меня по барабану. Но зато если я воспринимаю человека как близкого в эмоциональном плане, то такой человек может сильно ранить меня всего лишь словами. Не знаю почему, видимо это такая отрицательная компенсация за моё искреннее эмоциональное равнодушие к мнению окружающих.       В пятницу я прихожу в школу как обычно. Спокойно прохожу мимо ГДК, стоящего на воротах. Хибари скользит по мне равнодушным взглядом, как по незначительной части простого пейзажа.       Отсидев уроки, я неохотно плетусь в женскую раздевалку.       - Эри-тян, Эри-тян! Ты почему такая дохлая? Мы же так танцевать не сможем, а у нашей бейсбольной команды на следующей неделе две решающих игры! Взбодрись немедленно, Эри-тян! – Кику нагло принимается тормошить меня, а под конец своей речи и вовсе душит меня в объятьях.       - Прекрати! – я с трудом вырываюсь из крепкой хватки. – Кику-тян, я уже взбодрилась! Не надо меня больше душить.       - Вот. Теперь ты больше похожа на живого человека, - Кику довольно хлопает меня по плечу и мы продолжаем переодеваться.       Как ни странно, но групповые физические занятия отлично помогают справиться с остатками депрессии. Не получается грустить, когда надо активно трясти помпонами одновременно с остальными девчонками.       - Эри-тян, ты пойдёшь с нами в кино сегодня? «Любовь и борьба с пожарами в Нью-Йорке», - предлагает мне Аяка после тренировки и уборки зала (сегодня была наша очередь убирать зал).       - Какое-то название подозрительное. Это случайно не мелодрама?       - Эри-тян, ты бука, - дуется Аяка. – В следующую субботу выйдет второй фильм по Бличу, «Блич: Восстание алмазной пыли». На него пойдёшь хоть?       - Ты ещё спрашиваешь? Конечно да!       - Тогда в понедельник принеси две тысячи двести йен, мы с Кику-тян хотим купить на всех билеты заранее.       - Принесу. Я только не пойму, как вы можете ходить в кинотеатр на мелодрамы при таких дорогих билетах? Неужели Вас жаба не душит?       - Эри-тян, мы не помешаны на шоколаде, в отличие от некоторых. Поэтому нам хватает денег на кино. К тому же сегодня в кинотеатре день Леди, и билеты для девушек стоят всего по шестьсот йен.       - И выбор соответствующий, - бурчу я себе под нос. Но Аяка меня слышит.       - О, Эри-тян, но ты же сама отказалась пойти в день ужастиков. Хотя в этот день билеты стоят по семьсот йен для всех, - насмешливо улыбается Аяка.       - Нет уж. После такого просмотра до дома будет страшно добираться.       - Трусиха ты, Эри-тян, - добродушно пеняет мне Аяка.       Мы расходимся. Аяка уходит домой, а я иду в магазин – хочу купить курицу на ужин. А то пока у меня была депрессия, мама с папой налегли на креветки, будь они не ладны.       На выходе из магазина мои ноги обнимает Ламбо.       - Ламбо-сан скучал по Эри! Ламбо-сан хочет кушать!       - Ламбо, нельзя попрошайничать! – кричит И-пин.       - Дети, Вы с кем сейчас гулять должны? – строго спрашиваю я.       - Мы должны гулять во дворе, но Ламбо стало скучно и он убежал, - отвечает И-пин.       - Понятно. Пойдём в лапшичную? – предлагаю я.       Дети соглашаются, мы идём в лапшичную, по пути я привычно отправляю мейл Саваде.       Поев, мы неторопливо идём к дому семьи Савады. Как обычно, я провожаю детей прямо к двери (калитка у семьи Савад без замка).       - Эри-тян, пожалуйста, прости, что тебе снова пришлось угощать Ламбо с И-пин. И прости, что мы тебя чуть шиной не зашибли на рыбалке, - неожиданно Тсуна выскочил нам на встречу во двор и поклонился мне.       - Что за рыбалка на земле при помощи кидания шин? – скептически интересуюсь я.       - Это всё Реборн! Разбудил нас в пять утра, потащил тайком рыбачить на городской речке. Реборн заставил нас гоняться за Леоном, брат Киоко-чан стал швыряться шинами и нечаянно попал в тебя. Брат Киоко-чан пошёл извиняться перед Хибари-саном, но только разозлил его. Ещё и Гокудера-кун сказал глупость. Он сказал Хибари-сану, что бенто не пострадало, поэтому нечего предъявлять к нам претензии. Хибари-сан разозлился и избил нас, - Савада грустно мнёт свои волосы.       - Откуда Гокудера-кун узнал, что я сделала бенто для Хибари-сана? – осведомляюсь я ласковым голосом.       - Аааай! – Реборн прыгает на Саваду откуда-то сверху.       - Чаоссу. Эри, ты чем-то недовольна? – спрашивает меня Реборн под аккомпанемент завываний Тсуны.       - Да, недовольна. Я сделала бенто для Хибари-сана в благодарность за своё спасение от гопника. Ваша компания узнала об этом и поддразнила его. Хибари-сан разозлился и чуть не задушил меня в прямом смысле слова! Решил, что это я похвасталась и вообще, пользуюсь его репутацией в своих грязных целях. А теперь внимание, вопрос! Какая именно морда из вашей компании узнала про бенто для Хибари-сана? Если подумать, то у Гокудеры-куна откуда-то были мои фотографии с листочками стихотворения. Он что, мало того, что курильщик и шовинист, но ещё и шпионством за окружающими занимается? Да, точно он, больше некому.       Я на автопилоте ухожу домой. Мои мысли крутятся вокруг Гокудеры. Ну я тебе устрою, шовинист!       Однако, когда я занялась готовкой ужина, то остыла. Во-первых, я как-то не могу представить, чтобы у Гокудеры хватило терпения незаметно расставить видеокамеры в школе. Во-вторых, мне что, нечем заняться, что ли? Мне выпал второй шанс на жизнь, и я собираюсь потратить этот шанс на всякую фигню? Ну уж нет.       Успокоившись, я сажусь за уроки.       Следующая неделя вышла насыщенной. Мы, черлидерши, дважды ездили на территорию других школ с нашей бейсбольной командой. И ещё один раз выступали в родной школе – к нам приезжала команда по волейболу из другой школы. К сожалению, наша волейбольная команда проиграла.       Также, клубы стали активно заниматься подготовкой к школьной рождественской ярмарке. Черлидерши откроют праздник танцем с помпонами. Клуб каллиграфии, помимо того, что организует палатку с чаем, будет продавать листки со собственноручно нарисованными иероглифами за символическую цену. К моему удивлению, я тоже должна буду рисовать иероглифы на продажу.       - Но, Саораки-семпай, я ведь посредственно рисую. Я пришла в клуб каллиграфии со стремлением улучшить свой почерк! Да, мне помогли упражнения, показанные сенсеем и Вами, но всё равно, моё рисование иероглифов всего лишь сдвинулось с отметки ужасно до отметки посредственно! Как можно ставить меня на рисование иероглифов для продажи?       - Пф, Эри-тян. Не говори ерунды! Думаешь, кому-то вообще нужны иероглифы, написанные простыми школьниками? Ты самая популярная девчонка в нашем клубе, именно поэтому ты не будешь заниматься чаем, а будешь рисовать иероглифы на продажу. Выписанные твоей рукой иероглифы парни точно раскупят, - глаза семпайки отчётливо загорелись жаждой наживы. – Мы сможем купить дополнительные наборы кистей и тушь фирмы накёсо! Эри-тян, ты будешь рисовать иероглифы на продажу и это не обсуждается. Потренируйся в написании слов «шоколад», «рождество», «кавай», «моэ». Всей школе известна твоя избыточная любовь к молочному шоколаду, поэтому такие иероглифы точно раскупят.       - Я понимаю, Саораки-семпай. Я потренируюсь.       - Начинай тренироваться прямо сейчас! Постарайся ради новой туши, Эри-тян! Вдобавок, если мы продадим товаров на сумму три тысячи йен и выше, то получим разрешение от дисциплинарного комитета с этих денег купить для нашего клуба новый электрический чайник и набор чашек. Поэтому, Эри-тян, улыбайся чаще. Не то твои поклонники не захотят тратиться на тебя, - строго выговаривает мне Саораки-семпай.       - Хорошо, Саораки-семпай. Я постараюсь.       А что ещё можно сказать, если после слов о новом чайнике и наборе нормальных чашек (сейчас нам приходится свои чашки в клуб носить) все остальные члены клуба каллиграфии тут же требовательно уставились на меня? Честно говоря, чуть ли не половину клубного времени мы тратим на чаепитие, болтовню и деланье домашних уроков. Знал бы об этом ГДК – избил бы. Но, спасибо Ками-сама, Хибари не знает, что в клубе каллиграфии мы большую часть времени филоним. А всё потому, что мы сидим тихо и не хвастаемся, какой у нас классный клуб. Как говорится, халява любит тишину и боится завистливых глаз.       Помимо подготовки к школьной рождественской ярмарке, всем школьникам пришлось приналечь на учёбу. Тесты и контрольные, будь они не ладны.       Тем не менее, в средней школе не нагружают так сильно, как в старшей. Поэтому у меня находится время на прогулки с подружками и на прогулки с детьми. А у моих однокашников находится время на сталкерство. Теперь, когда я должна мило улыбаться им ради будущей распродажи иероглифов и слов, сталкеры стали совсем невыносимы. Вот нечем им заняться, кроме как идти за мной по пятам со школы в магазин и до моего дома. Хорошо хоть, что возле дома Сасагава Реохей гоняет всех сталкеров, не разделяя их на моих и его сестры.       А ещё до моих однокашников дошло, что я люблю гулять в парке. И теперь, в какое бы время дня или вечера я гуляю в парке, там всегда можно встретить как минимум двух-трёх парней из средней Намимори. Тьфу!       Кстати, я заметила, что раньше я иногда видела в парке Хибари. А теперь мы вне школы вообще не пересекаемся…       Конец декабря. Школьная рождественская ярмарка.       В день школьной ярмарки нет уроков. Тем не менее, школьники всё равно приходят в школьной форме. Глупость и несправедливость. Нет бы разрешить всем одеться в праздничное. Единственное, в этот день можно распускать волосы (в другие дни волосы должны быть собраны в причёски) и надевать любое количество украшений.       Я распустила волосы (они у меня длинные, а после постоянного ношения косы ещё и вьются немного), несколько раз тщательно расчесала их и взяла с собой в школу расчёску. В качестве украшения я надела браслет из крупных стеклоподобных камней. Браслет приятный на ощупь, камни разных густых бежевых оттенков неплохо гармонируют со школьной формой песочного цвета.       Мы с подружками сходу ныряем в веселье сразу после открытия ярмарки, ведь вторую половину времени мы будем пахать. Поэтому мы одними из первых начинаем пробовать школьные аттракционы и осматривать сувенирные лавки.       Кику выиграла бумажный веер, метнув мячики для пинг-понга точно в центр мишени. Я же промазала все три попытки. Жаль, веера миленькие и мне бы хотелось получить один из них. Рика купила себе самодельное фруктовое мороженое (это когда сок в морозилке замораживаешь, тоже мне мороженое). Аяка выиграла в конкурсе «дорисуй персонаж Диснея за пять минут» и получила брелок в качестве приза.       Реохей-семпай в порыве энтузиазма нечаянно сломал аттракцион «ударь молотом по наковальне сильнее всех».        Гокудера довёл до слёз одну из горничных в школьном кафе за то, что она нечаянно облила соком Саваду. Девчонки решили, что раз Гокудера довёл до слёз одну из официанток, то должен её заменить. И надеть костюм горничной вместо неё, ага (похоже, подпольный клуб яоя в нашей школе жив и процветает). Ямамото сложился пополам и чуть не умер от смеха. Гокудера с руганью стал отказываться от этой идеи. Девчонки с маниакально горящими глазами стали окружать итальянца. Тут кто-то сказал в громкоговоритель немного писклявым голосом, что «мафиози запрещено причинять вред гражданским девушкам», после чего Гокудера обратился в бегство. Девчонки бросились за ним. Мои подруги оказались среди алчущих итальянского тела.       Я же вместо погони за шовинистом предпочла купить себе блинчик с вареньем.       - Сестрёнка Эри! Ламбо-сан тоже хочет блинчик с вареньем!       Я чуть не подавилась от неожиданности.       - Ламбо! Нельзя клянчить вкусняшки! Это неприлично, - пищит И-пин.       - Почему Вы двое постоянно убегаете от меня? – к нам подбегает Фуута.       Я прожёвываю откушенный кусочек блинчика с вареньем.       - Так, ладно, я Вас троих угощу, но только по одной вкусняшке, - предлагаю я.       Я купила блинчик с вареньем для Ламбо, такояки для И-пин и карамельное яблоко для Фууты. Потом мы сходили в актовый зал и посмотрели там постановку новогоднего школьного мюзикла (мюзикл периодически повторяется на протяжении всего вечера, чтобы все могли сходить и посмотреть его). Сходили в комнату ужасов (скромненько, но это же любительская комната ужасов).       - Так, дети. Мне пора идти к палатке клуба каллиграфии. Теперь моя очередь заниматься продажами. Саваде-куну позвонить или Вы сами его найдёте? – спрашиваю я у детей.       - Ламбо-сан может подорвать палатку и тогда Эри не придётся торговать! – в руках телёнка оказывается розовая граната-лимонка.       - Нет! Ламбо-кун, так нельзя делать. Это называется терроризм. Террористы – самые худшие люди на свете. Ты же не хочешь быть самым плохим человеком в мире, Ламбо-кун? – спрашиваю я самым строгим голосом, на который способна. Но, кажется, я немного перестаралась. В конце концов, граната игрушечная… Хотя нет, Ламбо же тогда устроил пожар в лесу!       - Ааааа, Эри больше не любит Ламбо-сана! – разревелся мальчик.       Чертыхнувшись, я хватаю Ламбо в охапку и быстро несу его в ближайший туалет – успокаиваться и отмываться.       По-быстрому умываю Ламбо холодной водой, отчего он сразу прекращает плакать и начинает возмущённо вырываться.       - Ламбо-кун, иди ищи Тсуну-куна. Или Киоко-тян. Мне пора идти в палатку. Теперь моя очередь торговать, - я поправляю волосы и наношу на губы розовый блеск – сегодня можно краситься. Практически все девчонки пришли с накрашенными ногтями и губами.       Сдаю Ламбо Фууте с И-пин и бодро шагаю к палатке с чаем. Саораки-семпай уже ждёт меня. Её глаза горят жаждой наживы.       Для маскировки своего коварного плана (наживы за счёт моих сталкеров и прочих желающих получить что-то из моих рук), Саораки-семпай тоже сделала несколько иероглифов на продажу. Её иероглифы намного лучше моих! Но парни ринулись раскупать иероглифы и фразы, написанные моей рукой. Не понимаю, зачем им это, ну да ладно.       С милой улыбкой я рисую и рисую. Пару раз приходится делать перерыв и делать упражнения для рук, не то правую руку сводит.       Но вот, наконец, ярмарка закончилась. Все начинают доедать остатки съедобного товара и складывать всё остальное. Затем парни начинают разбирать ларьки, а девчонки таскают что полегче. Мы вместе с Саораки должны отнести электрические чайники.       - Так, я отнесу чёрный чайник в клуб литературы, а ты отнеси синий чайник в учительскую, - даёт мне указание она.       - Хорошо, - согласно киваю и беру синий чайник с подставкой.       Иду к учительской. Учительская состоит из нескольких смежных комнат. То ли из двух, то ли из трёх-четырёх, я точно не знаю.       Я захожу в учительскую, вежливо здороваюсь с находящимся там сенсеем и ставлю чайник на угловой столик. Затем иду обратно.       В коридоре навстречу мне идёт ГДК с равнодушным выражением лица. Он проходит мимо, сильно толкая меня плечом. От неожиданности я теряю равновесие и чуть не падаю. Возмущённо разворачиваюсь, чтобы ругнуться ему вслед, но замечаю торчащую из рукава тонфу и мгновенно передумываю. Мысленно плюю вслед ГДК и ухожу обратно к наполовину разобранному ларьку клуба каллиграфии.       Во дворе школы на меня налетает Кику.       - Эри-тян, ты почему не помогла нам поймать Гокудеру-куна? Ты представляешь, этот мерзавец предпочёл нам мусорку!       - Это как? Прыгнул в мусор лишь бы не надевать платье?       - Нет! Просто мы загнали его в тупой переулок, а он как прыгнет на мусорные баки и убежал через забор! Мы его догнать не смогли. Подумай только, какой мерзавец! Мы же из-за него на свои дежурства опоздали и выговор получили. Нет бы, пойти навстречу девушкам, - Кику искренне возмущена поведением Гокудеры. – Чего ты снова ржёшь, Эри-тян? Где твоё дружеское сочувствие?       - Извини, просто это смешная ситуация. Отчасти я понимаю Гокудеру-куна. Я бы тоже не захотела надеть усы и бороду, к примеру.       - Эри-тян, бака! Мне посочувствуй сейчас, а не этому противному итальяшке!       - Хорошо-хорошо, Кику-тян, - я примирительно поднимаю руки и обращаю пустые ладони к подруге. - Мне очень жаль, что тебе не удалось догнать и насильно переодеть симпатичного парня. Стопудово, это было бы увлекательное приключение для тебя.       - Эри! – Кику краснеет. – Мы же не собирались всерьёз переодевать Гокудеру-куна в платье! Ему надо было просто извиниться, и тогда мы бы предложили ему стать официантом-дворецким!       - Да? Ой, я совсем забыла про дворецких. А Гокудера-кун может и вовсе не знать про них, - жму плечами.       - Думаешь? Ну и пусть боится. И вообще, когда он стал убегать, а мы погнались за ним, то это было так весело, - Кику мечтательно улыбается. – Надо будет как-нибудь ещё за ним погоняться. Пусть лучше боится нас, а не презрительно смотрит сверху вниз. Ууу, его точно надо сделать дворецким и сбить спесь!