В одном шаге от счастья: Gone with the wind

Радость нельзя откладывать, потому что позже для неё может не быть сил, не быть места, не быть повода, не быть лет. Линор Горалик «Библейский зоопарк»

— Это в порядке вещей у вас? — тихо поинтересовалась Настя, выглядывая из-за плеча Адама, когда Габриэль откудахтался и заткнулся, чтобы перевести дух. — В порядке вещей у нас — проснуться после охоты на Джинна в Махачкале в стриптиз-клубе на шесте, — пояснила я. — А это так, мелочи. Архангел клокочуще хохотнул и, перебивая начавшего было возмущаться Сэма, хлопнул в ладоши. — Что ж, товарисчи охотники и простые смертные, у меня есть две новости! С какой начнём? Я покосилась на Сашу, рьяно изучавшую Габриэля. Сильно удивлённой, в отличие от Лизы, она не была, но с каждым произнесённым Фокусником словом подбиралась на полшага ближе с маниакальным огоньком в глазах, что от взгляда «жертвы» не ускользнуло. — Хочешь конфетку, милашка? — осклабился Трикстер, материализуя из воздуха батончик «Марс». — Не льсти нам обоим, — Саша остро ухмыльнулась и сощурила глаза, наверняка прикидывая, как можно поинтереснее Габриэля нарисовать. Привычкам своим подруга явно не изменяла: брала косметичку только под страхом смертной казни, считала себя уродиной с гигантской челюстью, посему на обольстительный взгляд Архангела не повелась. — Будем считать, что твоё зрение подкачало, ловелас крылатый. — А ты мне нравишься, — в Сашу полетел батончик и приземлился прямёхонько между грудями. — Ах ты ж селёдка под шубой!.. Девушка красиво выхватила блеснувшую вычищенным боком в свете лампы сковороду и с размаху опустила Габриэлю на макушку, рассчитывая, по-видимому, услышать звук встречи чугунной посудины с чугунным котелком Фокусника, но сковорода прошла насквозь, и Саша повалилась вслед за ней, элегантно свернув влево, дабы избежать встречи своего тела с телом пернатого. Что тоже, к слову, не удалось бы — Трикстер расплылся в улыбке и недвусмысленно замерцал. — Так ты ещё и нематериальный! — праведно возмутилась подруга. — Но такой милый! — пискнула из-за стола быстро привыкшая к происходящей вакханалии Лиза. — Спасибо, ты тоже ничего, — выдавив на лицо выражение непревзойдённого мачо, на чистейшем русском осклабился Габриэль. — Окей, ребятушки, тогда у меня три новости. Начнём, по старинке, с плохой: портала здесь нет, а у меня не получилось протиснуться в этот мир полностью, чтоб с лёгкой руки копперфильднуть вас туда, где он есть. Меня подобное не сильно проняло — бывали в жопах и похуже, — а вот Сэм с Адамом явно напряглись и принялись усиленно переглядываться в чисто винчестеровском стиле, из чего я сделала вывод, что прохладное отношение к прыжкам из мира в мир приходит с опытом. — Хорошая новость! — закудахтал Трикстер так, что Саша вздрогнула. — Он там, где вы были до переноса сюда! — Чему ты так радуешься? — подозрительно нахмурился Сэм. — Потом узнаешь, — ещё немного, и Габриэль по швам разойдётся от неуёмного счастья. Ой, не к добру. — Сейчас вам нужно брать свои сладкие булки в руки и рвать когти в Америку ближайшим рейсом, ибо портал не вечен, а там уже сориентируетесь! — А деньги и визы на такой марш-бросок ты нам с ближайшего дуба насобираешь? — поинтересовалась я. — Почти, — громкий щелчок, и на моих ладонях образовалась аккуратная золотая папка с розовым членом в блёстках на всю поверхность. Я бы могла сойти за взрослую, не уссываясь с такого детского юмора, но я не сойду. — Я не сразу к вам попёрся, детки, сначала я метнулся к Падалеки с Абелем и позаимствовал у них кредитки с паспортами! А так же нашаманил визы всем троим. Никто ничего не видел, — предвосхищая вопрос, самовлюблённо сообщил Архангел и чуть ли на месте не запрыгал. — Ну как? Если б начищенная золотая монета могла лыбиться, как Фассбендер под марихуаной, она была бы лицом Габриэля в этот самый момент. Но, не получив надлежащих оваций в следующие три минуты, монета померкла, и пернатый развёл руками, кажется, совсем не въезжая, почему все смотрят на него так, будто он предложил им луну с неба. Я б луне не удивлялась — однажды пернатый перегнул палку, выкинув меня из мотеля на Северный полюс, в результате чего меня чуть не сожрал белый медведь; и я от него, вся в медвежьих слюнях и ахуе, в качестве извинений потребовала пресловутую луну, что и получила: через секунду была обсыпана лунным грунтом прямиком со спутника. И если бы этим дело кончилось, так нет — подобная херня происходит через раз на третий день, и не всегда ведь, сволочь, извиняется. Зачем, действительно, извиняться перед Леной? Лена удобный смертный — другим память подчищай, из кожи вон лезь, коли масштабно поразвлекаться или поэкспериментировать охота, а Лена нет, Лена стерпит, ведь Лена ебанутая и совсем не против прогуляться к белым медведям в одной пижаме или, прости хоспади, пожить недельку в диком племени каких-нибудь мумба-юмба в Африке, активно щеголяя голыми сиськами и смиренно получая обширные солнечные ожоги, ибо аристократично бледные принципиально не загорают, а сгорают. Привыкнуть к подобным взглядам на дружбу у Архангела-Трикстера сложно, но можно, омеланхолишься так, что не подкопаться, посему, пока все переводили осоловелые взгляды с розового члена на Габриэля, я разбудила внутреннюю фанатку и самозабвенно умилялась документам Джареда. — Ты узнал, что они провалились в портал, потому что являешься Хранителем Лены? — внезапно нарушила тишину Настя. Габриэль внимательно посмотрел на неё, потом на Сашу, Лизу, Сэма, Адама и меня. — Охренеть, люди, среди вас, долбоклюев, обнаружился умный человек! — вскукарекнул Фокусник, театрально приложив ладонь ко лбу. Было здесь и рациональное зерно: Настя всегда мозговой центр, что признаёт и Саша, и я. Когда мы втроём с бухты-барахты внезапно отправились в Питер на несколько дней, именно младшая Шанина рулила процессом походов по городу и познавания нового, пока мы с Сашей, великовозрастные дауны, топтались рядом и радостно тупили. Настя на Сашу вообще никак не похожа — высокая, темноволосая и худая, тогда как Саша невысокая, с очень женственной фигурой, которую всегда недолюбливала, и светлыми волосами. — Ты права, о прекрасная Анастасия, — сашино фырканье пернатым Дон Жуаном было проигнорировано. — Связываешь душу с чёрно-красным недоразумением — будь готов познать боль её шила в филее. Да пошёл ты, Габриэль, — чётко отпечаталось на лице Сэма и в моей голове. Винчестера подобное «душевное родство» вообще не устраивало, и дело даже не в том, что к Фокуснику братья до сих пор полным доверием не прониклись, а скорее потому, что какой-то «сволочной Архангел» посягнул своей благодатью на мою душу. Сэм вообще в этом деле какой-то нерациональный: когда я откровенно флиртую с народом, ему нормально, спокоен как скала, а едва тема заходит о связанных нитью Хранителя, то всё — крылья в руки и беги. На Каса с Дином, видимо, насмотрелся. — …и, не смотря на это… — я заморгала, пропустив момент, когда заискивающей улыбкой снова начали одаривать Сашу, а не Настю. Впрочем, закончить начатую мысль Габриэль не смог — внезапно замерцал сильнее, будто телевизионными помехами пошёл, и смачно выругался на пяти языках. — Ладно, кажется, лимит эффекта присутствия подошёл к концу. Надеюсь, вы вразумили, что делать надо. Елизавета, Анастасия, приятно было познакомиться. Адам, дерзай. Саша, ещё увидимся. Цигель-цигель, народ! — и, сымитировав поцелуй тыльной стороны руки Шаниной, пернатый растворился в воздухе. Кажется, Адам решил не тупить и воспользоваться советом Архангела непосредственно здесь и сейчас, ибо тут же змейкой скользнул к Насте и с щенячьими глазками спросил, не может ли она сделать ему чай. Лиза с тонким писком растекалась по столу, Сэм прокрастинировал в потухший экран ноутбука, я тупила в кухонную занавеску, и как-то само собой решилось, что дальнейшие действия легли на плечи Саши. Шанина, вздохнув, с некоторой опаской подтянула к себе ноутбук, выводя среднего Винчестера из подпространства, и загуглила билеты на самолёт. — Каждый раз теперь дёргаться буду, — буркнула девушка, непроизвольно вздыхая на каждую указанную цену билета. — Куда там вам надо? — Сиэтл, — подсказал Сэм. — Сиэтл… — повторила Саша, вбивая нужное в строку места прибытия. — Ближайший подходящий рейс на утро. Вы просто воспользуетесь деньгами Джареда Падалеки? — Не одобряешь? — оскалилась я. Подруга несколько секунд мониторила меня неопределённым взглядом, а потом цыкнула и принялась тыкать в количество билетов, ворча на непомерную трату ценного бабла, причём не своего. — Я ж сериал смотрела и знаю, что вы — нищие алкоголики, — это она любя. — Но я так не живу, посему осуждать не берусь, вам тяжелее. Ну уж нет, тоскливые темы мы сейчас обсуждать не будем, подумала я, и тут же себя обманула: — Не три билета, а минимум пять, — я сместила руку Саши, уже тянущуюся к переходу на оплату. — Нам надо спешить, пока портал не закрылся, а я слишком мало с вами побыла. Хоть за жопу себя укуси, но вы поедете со мной и собственноручно проводите нас в дырку междумирья. — Я согласна! — тут же выпалила Лиза, вскакивая со стола. Саша вновь зависла на моём лице, сосредоточенно пытаясь просверлить сквозной проход в черепе взглядом. Но, неожиданно ни одного слова против не сказав, вздохнула: — Сейчас я думаю, что всё прямо-таки идеально к этому шло, — она молча увеличила количество билетов до пяти и пояснила: — Недавно мы с Настей сделали визы. Завтра вечером сюда приедут мама с отчимом, чтобы присматривать за собакой, потому что у нас с Настей отпуск, и мы хотели куда-нибудь съездить. А тут ты со своей Америкой. — Я тоже! — вклинилась Лиза. — Я тоже сделала визу! И у меня тоже отпуск! Здорово, правда? — она вдруг подорвалась в сторону входной двери и, не останавливаясь, крикнула: — Кстати об этом, я мигом домой за документами и обратно! Сэмми, закроешь за мной дверь? Сэм на пару секунд завис, фильтруя в голове русские слова, и, кивнув, направился за девушкой. — Ах, да, — Саша, проигнорировав Лизины визги, повернулась и гаркнула: — Настя! — Что? — спокойно громыхнули в ответ от окна, где Адам и Настя тихо обсуждали, несомненно, чрезвычайно важные темы. Уже можно шипперить, да ведь? — Желаешь спровадить… кхм, сопроводить наших гостей к порталу, слетав в Америку? — Да, — незамедлительно ответила младшая Шанина и, потеряв интерес к сестре, отхлебнула чай. Закатив глаза, Саша отметила шесть билетов; стараясь даже не смотреть на заоблачную цену, забрала у меня карточку Джареда, и, громко перед ним извинившись, перешла к оплате. Интересно, где моя совесть, раз теперь я ворую даже у одного из любимых актёров?.. «Сдохла твоя совесть!» — утробно пел внутренний голос, пока я топталась под закрытой дверью. Любопытство эта дверь вызывала тем, что за ней находились Адам с Настей, и, хоть я прекрасно знала, что ничем экстраординарным эта парочка заниматься точно не будет, мы с голосом ещё не до конца определились — то ли торжественно ворваться и связать их шеи венком из фальшивой омелы, который я нашла у Саши на антресоли, то ли сочинять стекольный фик о парне и девушке из разных миров. Неистово шипперить, как истинный шиппер, я начала их с той секунды, как Адам впервые посмотрел на Настю. — Эй, — порыв таки ворваться в комнату и подарить своё царское благословение оборвала Саша, ошалело сверкающая глазами. — Лена! — Чё, — отстранённо обронила я, прислушиваясь к глухой болтовне в закрытой комнате. Саша, вроде, говорила, что Настя недалеко от неё ушла в плане желания заводить отношения с противоположным полом… — Уйми своего Лося! — прошипела Шанина, прижимая к груди свёрнутое полотенце. — Он в ванной. Полуголый. Нахрена вам вообще сейчас мыться, вы ж скоро свалите в свой мир, вот там и обнажайте свои телеса! Благоустройство отношений ушло на второй план, и внутренний голос повёл носом. Взвесив все «за» и «против», я целеустремлённо почапала в сторону ванной, не забыв по дороге потянуть Сашу за бордовую щёку и пропустить мимо ушей начало тирады о том, что всё плохо: дома толпа сериальных героев, имеющих совесть раком; одни обхаживают младших сестёр, другие — полуголые в ванной мыкаются. Подобные речи я игнорирую с десятого класса; Саша в любовных, плотских и вообще близких романтических отношениях между людьми была профаном и немножко вспыльчивой асексуалкой; убеждать её, что находящийся рядом мужчина без рубашки — норма, всё равно что поверить, будто Рафаил может быть няшкой. Едва я просочилась в ванную и заперла дверь на задвижку, сразу же ткнулась губами в голое плечо Винчестера. Место, конечно, не кровать кинг-сайз, да и мышечные габариты охотника занимали большую часть крохотной ванной Саши, но давайте будем честны: в тесноте, да не в обиде; активно трахаться на заднем сидении Импалы, пока Дин отошёл за жратвой — куда более рисковое занятие, а когда тебе говорят, что в двух шагах умывается полуголый Сэм Винчестер, то вообще устоять невозможно. Пока я исследовала губами и излюбленными «кусь» лопатки Винчестера, руки, бесстыдно влезшие в трусы мужчины, (оно само!) нащупали самое интересное в полной боевой готовности. Я уже давно прекрасно знала, куда надавить, чтобы обременяемый нравственными принципами мозг Сэма вспомнил, что он ближайший родственник Дина, принципами не обременённого, и улетел восвояси. Так что меня мгновенно развернули и усадили на бортик ванны, почти грубо сорвав майку — он, сволочь, тоже выучил, что у меня и как, хотя я приличием не так уж и страдаю — и давить не нужно, я тут непорочность сашиной умывальни пришла осквернять. Я настойчиво закрепилась ногами за спиной Сэма и подтянула его к себе так, чтобы чувствовать винчестеровское возбуждение вплотную. М-м, ширинка уже расстёгнута, обожаю его. Кому какое дело, что за дверью по два человека на каждый квадратный метр квартиры, а мы заныкались в ванной, которая настолько крохотная, что больше смахивает на продолговатый гроб, если тут задница, за которую душу продать не жалко? Едва мой лифчик полетел под раковину, а я принялась стаскивать с Сэма джинсы, по внешней стороне двери грохнули чем-то тяжёлым. Кажется, это не нашедшая сегодняшним вечером применения пресловутая сковорода. — Не смейте делать это в моей ванной! Сэм, несдержанно оставляющий на моей шее алеющие засосы, щекотно усмехнулся мне в ухо и на ощупь потянулся к крану с холодной водой в раковине, зацензуривая шумом все ядовитые для сашиного слуха звуки. Почувствовав прилив слегка сумасшедшего возбуждения, я схватила Винчестера за волосы, оттянула назад, прошлась поцелуями от ключиц по кадыку и к губам, и немного зависла, глядя в серо-зелёные глаза. Почему не сказать то, о чём так печётся Бонни, сейчас? Простые слова комом встали в горле. А сентиментальность и идиотизм не синонимы? «Тогда ты по статусу обязана это сказать, раз синонимы», — вякнул что-то там внутренний голос, млея от поцелуев-укусов, которыми принялся осыпать мою грудь охотник, прогнув меня в спине. У охотников вряд ли есть такое понятие, как конфетно-букетный период; по крайней мере, я о таких смельчаках не слышала. Встречались на нашем пути охотники-пары, даже женатые, не иначе, камикадзе, как те, которые в третьем сезоне, были, и все какие-то необузданно и немного болезненно счастливые в своей самоубийственной любви. Прийти с охоты вдвоём целыми — уже праздник; праздновать годовщину в задрипанном баре — круто; свидание, обернувшееся задорной погоней за оборотнем — да легко, давайте два. И просыпаться на заднем сиденье Импалы в обнимку с дробовиком, а тебе протягивают букетик только что собранных полевых цветов и стакан горячего кофе отчего-то намного прекраснее, чем конструкция из сто одной розы и ужин в дорогом ресторане. Сэм обнимал меня сзади, пока мы стояли под тёплыми струями душа. Это могло продолжаться долго, рекорд — вся ночь в тишине под водой, но тут безмолвие прорезала громкая трель дверного звонка. Лиза, что ли, вернулась? Сэм поймал мой взгляд; тоже, наверное, вспомнил, как однажды разъярённый Дин после тяжёлой охоты, к утру, так и не попав из-за нас в душ, весьма достоверно разыграл сценку из «Сияния», после чего нам пришлось в темпе сматываться из мотеля, дабы не платить за испорченную дверь. Так что, с трудом вывалившись из ванны, мы по-солдатски быстро обтёрлись первым попавшимся махровым полотенцем, оделись и, прислушиваясь к голосам в прихожей, едва не вписавшись лбами в дверь, в темпе покинули помещение. Надо будет найти ту иллюстрацию, что я в приливе чувств накалякала, когда застала Лизу с её парнем в позе, которой обзавидовалась бы сама Камасутра. Не знаю как, но надо найти, тупо для того, чтобы предоставить в виде оправдания Саше — не только мы тут такие извращуги, ты посмотри, шо творят, чертяки. Закрепив в уме мысль, я добрела до угла, за которым начиналась прихожая, и вросла в пол. Руки, подчиняясь какому-то давно забытому инстинкту, рванулись к шее, прикрывая засосы, а сердце отсоединилось от общей конструкции и на первой космической ушло жить в пятки. — Мам?.. Пиздец! Шедший сзади Сэм живописно впечатался в мою спину, и мы оба, по-бабски пискнув, с олимпийским грохотом обрушились на ковёр, собрав головами и другими выступающими частями тела всё твёрдое, что попалось на пути. Напрочь запутавшись в километровых конечностях Винчестера, я вступила в ожесточённую борьбу с самой собой: поднять голову и встретиться взглядами с женщиной, которая растила меня двадцать пять лет, а потом сошла с ума, потеряв, оказалось титанической задачей. Сошла ли с ума? Она что, слышала меня тогда, в больнице? Если честно, то в такой ситуации я ставлю на маму: когда родилась я, она всю себя мне отдавала, прямо говорила, что её жизнь — во мне, и если со мной что-то случится, то она не выживет. Меня это выводило, я не хотела быть центром чьей-то вселенной, это слишком большая ответственность, но, опять же, моя мать дама упрямая, и, если не довелось умереть, то она даже из забытья найдёт дорогу, получив подтверждение, что со мной всё в порядке. А сейчас, товарищи, главный приз в номинации «самая хуёвая дочь» уходит Елене Сингер! Тишина давила на мозг. Ни Саша, открывшая дверь, ни Ира, ни я, ни Сэм не нарушали её. Сообразив, что от меня действий в ближайшем будущем не дождёшься, Винчестер быстро поднялся и вздёрнул мою безвольную тушку на ноги, придерживая за талию, дабы не упала. Охотник прекрасно знал, что со мной в шоковом состоянии проходят лишь два варианта: либо стой сзади и не отсвечивай, являясь столпом молчаливой поддержки, либо беги с траектории моего полёта нахер, чтоб проораться в одиночестве. Бежать мне некуда, посему, вооружившись личной Ленобойкой, я безмолвно истекала обжигающей, как кислота, виной. Вина была такой тяжёлой — вина оттого, что бросила, оттого, что бросила снова, оставив в психушке и сбежав туда, где легче и свободнее; что была чудовищной и эгоистичной дочерью, а ещё оттого, что не чувствую, сука, радости встречи. Только эта вина, словно я пустой каменный сосуд, который наполнили исключительно одним человеческим чувством. — Да я тебя на бифштекс с кровью пущу, шерстяная квазимодо! — взревела я, шальной шутихой взвиваясь из рук Сэма куда-то к потолку. — А ну разжал хлеборезку, жопа ты с ушами! — собравшиеся, раскрыв рты, тупо смотрели, как я прижимаюсь к стенке и неистово колочу ногой в противоположную. — Доиграешься щас, Дину на обед пойдёшь, слово моё помяни! — крылья, не выдержав таких страстей, с отдачей распахнулись, и меня, знатно приложив затылком, катапультировало в потолок. — Сука! Хвост оборву, моргалы выдеру! — Чё происходит?! — рявкнул Адам, появляясь из-за угла вместе с Настей. И тоже затупил, глядя, как я, распластав крылья по потолку, отчаянно трясу ногой, в которую всеми когтями и зубами впился кот; дезориентированный Сэм, получивший крылом в лицо, валяется на полу, а Ира с Сашей с абсолютно отсталыми лицами разглядывают белые перья. Наитупейшее дополнение к пакету услуг, шедшему с крыльями — люди, впервые увидевшие крылья Люцифера, принципиально впадают в религиозный восторг от нескольких секунд до десяти минут, я считал. Иммунитет имеют лишь те, кто напрямую знаком с небесной братией и их сволочизмом. Обычный народ вообще ангельских крыльев не видит, а тут нате вам — смертный переносчик давно потерянного Света самого прекрасного Архангела, естественно, не повосхищаться нельзя, куда там. Хэлл отцепился от моей щиколотки и с непревзойдённой кошачьей грацией, сука такая, спрыгнул на пол, тут же юркнув в сашину комнату. Сволочина. Поразмышляв с пару секунд, я свернула крылья и, благополучно запамятовав, что крепко присобачена к потолку, с новой порцией визга смачно спорхнула на Адама, который как раз в этот момент помогал брату встать. Коридор имел удовольствие получить порцию изысканных непечатных выражений из словаря Винчестеров и Сингеров. Пиздец. Я, удобно устроив задницу на лежащих бутербродиком братьях, с некоторой опаской подняла взгляд, всё же встречаясь глазами с мамой. Что ж, давай, Лен, оправдывай своё неуёмное раздолбайство хоть чем-то; пока Судьба в очередной раз не ткнула в меня своим чудесным средним пальцем, я вскочила и обняла Ирину так крепко, что кости хрустнули. Не рыдать! Женщина дрожащими пальцами зарылась в мои волосы и коснулась спины, нащупывая шрамы, не подлежащие исцелению. Потом, будто примагниченная, её ладонь скользнула по руке, задержавшись на ожоге, оставшимся от Падшего. Я почувствовала слёзы, капающие на плечо, и мягко отстранилась, чтобы мама не нашла других отметин. Тело охотника — географическая карта его жизни, состоящая из шрамов. У меня их не так много, как у Винчестеров, но достаточно для матери. — Ну ты чего, мам? — я вымученно-радостно взъерошила жёсткие рыжие волосы Иры и развела руками, охватывая этим жестом Сэма, охреневшего Адама, сбежавшего Хэлла и ангельский клинок, сиротливо валяющийся у тумбочки. — Дашь мне пять минут, и я настрочу тебе километровый список всех плюсов моей жизни, а потом мы… — Миссис Гиллерт! — …вместе придумаем способ засунуть в голографическую задницу Габриэля вон ту прекрасную вешалку. — Я та-ак хотел с вами познакомиться! — золотистый комок, обретший очертания Фокусника, выпрыгнул не иначе, как из телефона Саши. — Я б вас расцеловал, но, к сожалению, я тут не в полной своей красе! Но это ничего, — Архангел подвальсировал к застывшей женщине и почти натурально воспроизвёл поцелуй её тыльной стороны руки, как недавно «целовал» Сашину. Ирина против не была. Ирина великовозрастный гик и моя мать; Ирина впервые со своего прихода начала наливаться краской, перестав походить на бледный труп. Неизбалованной с юных лет вниманием Ирине явно понравилось обращение к ней Габриэля. Вот ведь прохвост пернатый. — Я так давно хотел познакомиться с женщиной, взрастившей этот веснушчатый пиз…бриллиант! Ирина, вы замечательны! — Габриэль! — рявкнула я. — Ах да, — мгновенно переключился Трикстер, разворачиваясь ко мне. — Тут хотят убедиться, что твоя замечательная жопка, Елена, в здравии и целостности, — он щёлкнул пальцами, и рядом материализовался явно запыхавшийся Бобби. — На слово ведь не верит, вреднючая алкашня… Пиздец! Я втянула голову в плечи и старалась не верещать на всех сразу, пока отец, обернувшись, скользил бездумным взглядом по собравшимся. Совсем, блин, не смешно, Гейб! Ничем хорошим ведь не кончится, жопой чую! Внутренний голос был не согласен — довольно потирал ручками в ожидании, когда до Ирины с Бобби дойдёт ситуация. — Елена, блять! — нет, чтобы «доченька, я так скучал». — Слава богу! — уже лучше, пап. — Куда вы опять вляпались? Ты цела? — старший Сингер попытался меня обнять, но прошёл насквозь ровно так же, как Саша со своей сковородой сквозь Габриэля. — Фокусник, что за дела?! — А кто сказал, что будет просто? — пожал плечами пернатый, выуживая из кармана шоколадку и целиком запихивая в рот. — Но во всём ищи плюсы: Елена пока не может опять пообрывать мои нежные пёрышки. — Срать мне на твои пёрышки, — обозлился старый охотник. Пап, алло, ты рядом, оборви ему пёрышки сам! — Возвращай мою дочь на место! — Так это действительно правда? — так как Габриэль наверняка нарочно выдержал драматическую паузу, тихий голос Иры, в упор смотрящей на Бобби Сингера, прозвучал чрезвычайно громко. Пиздец...