В одном шаге от счастья: Gone with the wind

Люди и созданы для того, чтобы мучить друг друга. Достоевский «Идиот».

— Прекрати, — устало попросил Сэм, хватая меня за ногу. Центр тяжести перекособочило, и я чуть не ухнула на Винчестера, вовремя взмахнув правым крылом и съездив им же по макушке охотника. Увлекательное путешествие по потолку в поисках подтверждений моим наполеоновским догадкам отложилось; я, выпятив губу, с укором посмотрела вниз на Сэма и почувствовала, как липкий холод скручивает крылья и сжимает лёгкие, лишая возможности дышать. Тот же ракурс, то же выражение лица, что и у Люцифера, тогда, на утёсе, когда он схватил меня за ногу, чтобы не дать улететь далеко по неопытности. Обожаю свой мозг; где-то в пятнадцать лет я научилась запихивать сильные душевные переживания настолько глубоко, что почти не чувствовалось, если не погружаться в себя. Конечно, коли приспичит пострадать, то только окунись поглубже в мысли — распидарасит по стенкам так, что выть и остаётся. А иногда триггером служит ничего не значащий момент, как сейчас. Неверный жест, строчка в левой книге, рандомное слово, и гнёт так, что не подняться. Могу гордиться: за всё это время я сорвалась лишь трижды. Два раза успела сбежать, один — раскрошилась на глазах Сэма, и за это я себя ненавидела. Он меня, конечно, нет. А другие не знали. Или делали вид, что не знали, семья же, а я стащила многое из любимых способов не раз палящегося Дина скрыть душевный раздрай. Тоска, предшествующая срыву, убивалась громким смехом, лишними серебряными стрелами в оборотне, удвоенным старанием на полигоне с мишенями и отвлечёнными занятиями вроде уроков игры на скрипке. А если, как говорится, долго делать вид, что всё хорошо, всё действительно будет хорошо. Хотя бы с виду. Да и вообще, кто же знал, что я буду просыпаться от кошмаров и усиленно подыхать от боли из-за того, что погиб Дьявол, а выворачивающее чувство вины идёт с этим миром в комплекте. Я виновата в смерти Люцифера, я виновата перед Сэмом, я виновата перед той девочкой, что умерла, захлебнувшись кровью, на моих руках, я виновата. «Старейшее правило охотника, Кепка-младшая, — говорил Руфус. — Всех не спасти», — и резко глотал свой любимый Блю Лейбл, держа бутылку дрожащей рукой. Сэм умничка. Я определённо его не заслуживала. — Елена? Я вцепилась в первое, что попало под руку — предплечье Сэма, на лапищах которого каким-то макаром оказалась в позе дамы в беде. — Что с тобой? — обеспокоенно спросил Винчестер, прикладывая ладонь к моему ледяному лбу в испарине. — Ты упала и резко побледнела, но на свет реагировала. «Ты бегал, но футболка сухая и совсем не пахнет! — дурниной завопил внутренний голос, пытаясь скоординировать отключившийся мозг. — Давай, Леныч, скажи ему, что ты словила сигнал с Альфа Центавры, и нам срочно нужно исследовать космический корабль, на котором мы, несомненно, оказались!» — Я словила, — послушно прохрипела я и резко дала задний ход. — …вьетнамский флешбэк. Знаешь, вспомнила кое-что и слегоньца очешуела. Кряхтя, я скатилась с рук охотника. Тело, казалось, налилось свинцом и всё ещё хотело упасть на пол и свернуться калачиком во избежание новых внутренних травм. Но нельзя, да и вряд ли получится. Нам ещё, несомненно, космический корабль исследовать, чем-то марафон абсурда должен же закончиться. Вечно с этими порталами всё через жопу, зато интересно. — И что же ты вспомнила? — со скепсисом поинтересовался Адам, до этого нарочито быстро отскочивший от меня — явно мой хвост жмякал. — А ты оглянись. Комната весьма просторная, и белизна чуть спала: в больших круглых отверстиях в стенах мерцал приглушённый свет, отдающий розоватым; справа за небольшим углом был круглый проход в соседнюю, абсолютно идентичную, комнату. И всё. За исключением отверстий тут не было больше ничего. Слышалось только странное погромыхивание, и вообще атмосфера была настолько непривычной, что поневоле закрадывались шальные мыслишки о том, что мы находимся не на Земле. — Ну и что, — буркнул Адам, явно раздражённый тем, что мы в очередной жопе, а не дома. — Мы опять проебали нашу остановочку, попав хрен знает куда. Дальше? Да ядрён батон, как, ну ка-ак он смог прожить рядом со мной два года и ни не стать задротом, ни выучить пару русских матерных, ни заинтересоваться моими любимыми сериалами, о которых я могу болтать нон-стоп? — Мне кажется, я знаю, о чём ты думаешь, — подала голос Настя, задумчиво проводя ладонью по гладкой поверхности стены. — Только я этого в сериале не видела. — Потому что ты вряд ли смотрела классику, — просияла я. — Эта комната, по-моему, появлялась у Пятого… — Да ёпт вашу, — выругался Миллиган, перегораживая мне телом обзор на Шанину. — Что вы знаете, чего я опять не знаю?! — Ни на чём не настаиваю, но этот сериал ты посмотришь, — внезапно сообщила Настя. — От начала до конца, Лена даже может не напрягаться. Уважу-уха. — Так держать, бро, — подняла я большой палец. — Но с тобой я ещё поговорю. Думаешь, скакнула в другой мир, и теперь будешь за ручку с птенцом по галактике прыгать и радугой блевать? Хер там плавал, уважаемая, ты полчаса назад себе приговор подписала, не срать тебе бабочками. Очешуеть просто! Бросить мир, в котором прожила двадцать один год, и с бухты-барахты просто улететь прямиком в пасть к монстрам! Я за движуху, но здесь что-то явно не так пошло, Настя Шанина. Девушка молча присела в круглое отверстие, будто на табуретку в собственном доме, и обвела пронзительным взглядом Адама, уставившегося на неё вопрошающе, Сэма, с улыбкой трепавшего мои волосы, и моё пышущее праведным гневом лицо. — Но ты ведь счастлива? Здрасьте, приехали. Я словила ошибку системы и благополучно затупила, созерцая подсвеченную розовым Настю в круглом отверстии. Счастлива ли я? Вопросец из раздела «быть или не быть?», я им в последнее время не задавалась в принципе, и Настя, как обухом двинувшая по башке подобным заявлением, поставила меня в плотный тупик. Аж переосмыслить все те два с гаком года, что я прожила в мире сверхъестественного, захотелось. У нас как-то вопрос «Счастлив ли ты?» не задаётся, завязавших охотников, вернувшихся в обычную жизнь, которых можно об этом спросить, пальцев многовато будет пересчитывать. Такое чувство мы, конечно, испытываем, но своё существование окрестить «счастливым» вряд ли рука поднимется. Лично я похожа на Дина — всего за два года охоты пропиталась этой жизнью так, что уже не могу представить себя в чистом домике с заборчиком, ходящую на работу и воспитывающую детей. Не моё это. Моё — гнать по дороге через Штаты, упиваться ветром и запахом пороха, спасать людей и истреблять нечисть. Моё — вертеться в сверхъестественном и искать тех, кто не похож на остальных и мог бы быть другом. Будто это у меня в крови, и без этого я просто не вижу себя. Здесь столько боли, крови и потерь, но смогла бы я найти чувство потрясающей свободы в чём-то другом? Возможно, это и есть счастье охотника — адреналин, боль и эта безумная Свобода, отдающая железом и запахом гари. Охотники — отравленные жизнью; сумасшедшие, смеющиеся с разодранным брюхом. А чего ищет Настя? Я молча смотрела на неё и впервые видела по-другому — не как младшую сестру лучшей подруги, которая всегда маячит где-то позади и мало разговаривает, а как взрослую девушку с какой-то своей, особой печалью в зелёных глазах. Может, она тоже не чувствует себя на своём месте в том мире? Может, тоже ищет свою свободу? Злость за то, что она бросила сестру и свою жизнь, смешалась со странным пониманием и сочувствием. Что ж, Настя, надеюсь, ты найдёшь то, что хочешь получить. Размышлять дальше не позволил сильный толчок, заставивший всех болванчиками попадать на пол. «Ну наконец-то, — с предвкушением вздохнул внутренний голос. — Говорил я тебе, не получается у нас думать умные мысли, оставь это дело. А теперь пойди, найди ядерный реактор! А лучше сунь руку в пасть голодного адского пса! О, а ещё можно скинуть Адама в чёрную дыру!» — Мы всё ещё здесь? — с готовностью вскочила я, стараясь не встречаться с Сэмом взглядами — грудную клетку всё ещё сжимало, и Винчестер легко мог найти в моих глазах какие-нибудь отголоски чего-то, отдающего Бродским. — А кто будет местность изучать? — Я, хрен-же-ж-мой, высоко задрав хвост и стараясь не думать о японской эротической манге, потопала к одной из стен, в которой находилось нечто, по очертаниям похожее на дверь. Адам, который абсолютно точно думал о японской эротической манге, бросил хитрый взгляд на Сэма и последовал за мной. Он явно хотел повыкручивать мне хвост с целью выяснить, насколько мне будет больно, но не успел — спустя минуту безрезультатных попыток отыскать хотя бы ручку, средний Винчестер нажал на какое-то едва заметное углубление, и стена отъехала вправо, открывая обзор на длинный коридор. — Смотрите! — меня вынесло на волне жопной тяги и восторженно размазало о противоположную стену. — Кругляшки! — Опять кругляшки, — мученически вздохнул Миллиган. — Везде кругляшки. Ты, как я понимаю, знаешь, что означают сраные кругляшки, так, может, наконец… Где-то здесь должно быть что-то типа «вспомни чёрта, тот и появится», потому что когда Адам намекает на возможную проблему, проблема решает выползти вотпрямщас — мы ушли в полёт. Полёт был неприятным и антигравитационным, а потом нас размазало по потолку, но внутренний голос всё равно заверещал, ибо грёбнутый он у меня. — Заебали! — рявкнул в никуда Адам. От потолка, который ничем не отличался от пола, нас так и не отлепило, и гуляющее по казавшемуся бесконечным коридору эхо адамовской истерики вкупе с приближающимися шагами окончательно дезориентировало каждого. — Мать моя баклажан, отец мой полторашка, — я попыталась отодрать руку от враждебно вибрирующего потолка, дабы дотянуться до буйной копны волос внизу, но поползновение успехом не увенчалось. Ну пожалуйста, я ж сейчас сдохну! — Я тысячу раз представляла, как встречу тебя, любовь моя, но я рассчитывала подружиться с твоей будкообразной женой, а не ползать по её потолкам. Умоляю, спусти нас, я тебя поцелую! На меня поднялись два больших карих глаза, в которые внутренний голос не преминул врисовать отсвет галактик и древность вселенной, коих там, конечно, видно не было — не настолько мы проницательны. Но что-то в тёмном открытом взгляде я всё же разглядела: по коже побежали мурашки, а внутренняя мартовская кошка прочистила горло и приготовилась визжать. — Что? Эм, прошу прощения… — мужчина в коричневом полосатом костюме по-совиному склонил голову набок, изучая мои уши, избивающий пришпиленного рядом Сэма хвост и остальную молчаливую компанию. Затем аккуратно провёл ладонью по стене, и нас мгновенно оторвало от потолка, мягко опустив на пол. — Я засёк неконтролируемый портал, действующий на уровне мозговой активности, а ТАРДИС реагирует на них довольно бурно. В основном из-за того, что они могут появиться где угодно, даже в её коридорах, и ей не всегда удаётся предвидеть это, хоть подобные порталы довольно редки… — Доктор осёкся, окатив мою предоргазменную физиономию, восхищённого Сэма, бурно недоумевающего Адама и активно разглядывающую его Настю удивлённым взглядом. — Мы знакомы?.. — Доктор, — из-за спины Повелителя Времени вынырнула Марта Джонс, которая, видимо, уже некоторое время тайком изучала нас. На её лице читался здоровый оптимизм и азарт. Внутренний голос глубоко задумался о собственной реакции, вспоминая рейтинг любви к спутникам одного из самых любимых сериальных героев. — Кто позавчера хвастался, что смотрел почти весь земной кинематограф и демонстрировал комнату, забитую фильмами и сериалами Земли? — Ах, да-а, — Доктор закивал, продолжая демонстрировать несвойственную тормознутость. — На кого они похожи? — Марта ткнула пальцем в Сэма и Адама. В глазах спутницы заиграли маниакальные огоньки, которые, наверное, сверкали и в моих глазах, обращённых к Доктору. — «Сверхъестественное»! — хлопнул в ладони Повелитель Времени и, не обращая внимания на довольно заурчавшую Джонс, молниеносно оказался передо мной и Сэмом. — Но как? Параллельных миров, конечно, несчётное количество, но вселенная, где сериал становится реальностью?.. А почему, собственно, нет, — он нацепил очки и почти уткнулся носом в среднего Винчестера. — У вас весьма разношёрстная компания; специфические ионы, окутывающие путешественников между мирами, присутствует у всех, но, например, у тебя, — мужчина переметнулся ко мне, и я вцепилась в собственные щиколотки, дабы не задушить последнего Таймлорда обнимашками. — Их больше всех. Ты буквально купаешься в них. Это не очень полезно, — он прищурился. — Воздействие таких порталов странное, не говоря уже о том, что, пусть и меньше, но они всё же подвергают угрозе общую сетку между мирами! Как вы угодили в такой? — Мы думаем, — вдохновлено забулькала я, тут же вписываясь в ритм сверхзвуковой речи Доктора. — Что в нашем мире стенки между вселенными ходят ходуном из-за каких-то сверхъестественных неполадок, — можно попытаться сойти за умную, что вряд ли удастся, но пизданутые теории строить я люблю, вдруг прокатит, раз мир на самом деле такой долбанутый. — Но началось всё с того, что меня после рождения запульнуло в параллельный моему родному мир, а через двадцать пять лет вернуло обратно!.. Адам с Настей, кажется, чувствовали себя лишними, потому что я прилипла к Доктору, а Марта — к Сэму, и мы двойным клубком, чуть ли по полу не катясь, явились в консольную, где я окончательно выпала. Что словесному поносу никак не помешало: пробежав пару раз по всем поверхностям и прочно прикрепившись к пульту управления, продолжила вещать о жизни Доктору. Которому, похоже, было интересно абсолютно всё — от того, сколько клыков имеется у вампиров в нашем мире, до команды сценаристов мира без сверхъестественного, почти досконально повторивших его историю, и Архангела Габриэля, присобачившего мне уши. — Архангел Габриэль! — довольно странно поражаться чему-то с его-то опытом, но будто я Доктора не знаю. Теорию насчёт марш-бросков через порталы он выдвинул ещё десять минут назад — половины никто не понял, остальная часть состояла из разъяснений работы «наших» проходов сквозь сетку, которые «по умолчанию», по всей видимости, настроены между миром сверхъестественного и миром без сверхъестественного, но если первый входящий в портал «имеет чётко настроенную мысль на определённый мир», то все попадают именно туда (тут я словила укоризненные взгляды); но первопричину их появления Таймлорд назвать не мог, ибо не был знаком с нашими мирами, — а теперь носился как в попу ужаленный от одного гостя к другому. — Поразительно! Герои сериала, девочка, с рождения путешествующая между мирами! — Доктор нацепил 3D очки и совершил ещё один забег вокруг консоли, зависнув надо мной. — Вокруг тебя немереное количество частичек Пустоты! Должно быть, в тебе есть нечто особенное, раз Архангел так к тебе привязался! Фантастика! — не хочется его разочаровывать, но… — Можно тебя обнять? — с почти детским выражением лица поинтересовался Десятый, протягивая ко мне руки. …Забудьте, пусть думает, что я особенная. Избранная. Гарри Поттер, нахрен, во, сколько шрамов, выбирайте любой. Я расцепила одеревеневшие от обнимашек с консолью ТАРДИС руки, двигаясь как в киселе, и внезапно катапультой с места врезалась в Доктора, обнимая его руками, ногами и хвостом. Не сильно наделённое мышцами десятое воплощение пришельца таран выдержало с лёгкостью, и я с тонким писком зависла, оглушённая ультразвуковым верещанием внутреннего голоса, отчаянно тянущего мои лапы к густой шевелюре. Пришлось руки поднять, но новый сгусток огня резко прошёлся по пищеводу как раз в тот момент, когда пальцы почти коснулись так манящих волос. Тело пробила дрожь, и, хоть момент портить совершенно не хотелось, Доктор явно что-то почувствовал и отстранился, заглядывая в глаза. По шее побежали мурашки — вот сейчас во взгляде Повелителя Времени я явно что-то видела; такое старое, вечное, тоскливое… Что-то, что могло проникнуть ко мне в голову и разглядеть недоступное остальным. — О, — выдохнул Доктор. — О, мне так жаль. Что? Что он там увидел? Кровь, войну, потери? Прошлые или будущие? Я не считала себя той, кто выстрадал больше остальных и заслуживает больше сочувствия; тем более, рядом с ним — тем, кто жил так долго и потерял так много, что нам и не снилось. И неважно, что Доктор сочувствует каждому. Спросить я не решилась. — Эй, Док, — напряжённый голос Сэма разрядил обстановку. — А ты ведь знаешь, как нам попасть домой? Живописная, наверное, картина — я зависла на Докторе в весьма развратной со стороны позе, наши лица так близки друг к другу, о чём-то перешёптываемся. Впрочем, возможно, Сэм напряжён и из-за Марты, которая, кажется, решила заменить свою симпатию к Доктору Сэмом. Но, опять же, Джонс старалась не смотреть в нашу сторону, стелясь перед Винчестером. Сложно, сложно. В данной ситуации выигрывали, пожалуй, Адам с Настей, увлечённо наблюдавшие этот любовный цирк со стороны. И хоть Доктор ко всем относится с уважением, у меня не было впечатления, что изначально я показалась ему кем-то большим, чем простая весёлая болтушка. Сейчас же он вдруг едва заметно посерьёзнел, позволяя мне стечь на менее провокационную позицию — к нему на спину, — и сменил очки на обычные, ткнув пальцем в одну из множеств кнопок на панели. — Пожалуй, да, — Десятый на автомате подтянул мою ногу так, чтобы не мешалась, и круто развернул ко всем сверкающий галлифрейскими символами экран, будто кто-то кроме него мог понять, что там написано. — Как я и говорил, подобные порталы крайне редки, я бы ими… — он запнулся почти незаметно, но я, выучившая назубок весь ньюскул и восемь раз пересматривающая олдскул, тут же чуть не задушила Доктора поддерживающей обнимашкой. Кажется, он понял посыл. — Плюс этой ситуации в том, что, раз один такой образовался, то где-то появился второй и его легко найти. И, конечно, на Земле, как же иначе, — пробормотал он себе под нос. — А можно, — томно выдохнула я Таймлорду в шею. — А можно нам побывать на другой планете прежде, чем вернуться домой? Конечно, можно — у Доктора и выбора другого не было, раз даже Адам ожил и воспылал желанием уйти в авантюризм. Хотя ставку можно было бы сделать и на одну «нежно» любящую «Доктора Кто» меня, на жаждущего знаний Сэма или внезапно офанатевшую Настю. В общем, от поиска портала мы Повелителя Времени дружно отвлекли и сами не заметили, как затусили на замечательной планете Сандес, климат которой был полной противоположностью названию. Райское место: вечные сумерки, три Луны, почва смахивает на бриллианты, прохладные порывы ветра, а вечеринки — отпад. Население тоже подозрительно походило на бриллианты и чересчур доброе; когда Адам случайно наступил на компанию «бриллиантовых детей», те радостно завизжали и устроили вокруг него хоровод. Доктор — классный гид. С ним всегда весело, безопасно и захватывающе, ни за что не променяла бы его на кого-нибудь другого. — Ну пожа-алуйста, — ныла я, летя по траектории, от которой вестибулярный аппарат заходился в горестном вопле. Лазерный разряд прорезал воздух опасно близко от левого крыла, и я совершила мёртвую петлю, отчего снизу послышался булькающий стон. — Пожалуйста, можно остаться на подольше? — Я нашёл портал, — безапелляционно заявил Доктор, помахивая самодельным детектором каких-то там частот. Руки ныли, и я подтянула Десятого за пальто, обхватывая его на всякий пожарный ещё и ногами за талию. Выглядел он бодрым, но слегка задолбавшимся, тогда как Настя, мёртвой хваткой вцепившаяся в таймлордовскую икру, медленно приобретала зеленоватый оттенок и познавала вечность в своём первом полёте на авиакомпании «Лена». Путешествия с Доктором, конечно, всегда безопасные, а вкупе с дуэтом Винчестеров и бонусом в виде мелкой Сингер так вообще люкс-комфорт. Никто ведь не предполагал, что именно на планете Сандес, именно под нашим танцполом, именно столетие назад далеки решили устроить спячку, а наш слоновий топот их разбудит. Со всякими бывает! Телепортного излучения, который намутил Доктор с остатков нашего первого портала, хватило только на троих, в результате чего Сэм, Марта и Адам с возмущёнными лицами испарились в воздухе по направлению к безопасной ТАРДИС, а мы с Доктором и Настей открыли в себе талант циркачей. Я с визгом проехалась на верещащем далеке приятного синего оттенка, Шанина поставила новый рекорд по прыжкам в высоту, а Повелитель Времени, уйдя в превосходное балетное па и с разворота оттолкнувшись от одной из инопланетных перечниц, в красивом кульбите вцепился в ногу весело отлетающей вперёд спиной от врагов меня. — Ну хоть чуть-чуть! — Эти порталы вне времени, — монотонно вещал Доктор, вестибулярка которого плевать хотела на мои ушатывающие полёты. — Даже если мы уйдём в Пространство без Времени, они всё равно закроются. По моим подсчётам, этот открылся всего на полчаса, плюс-минус. Вот же ж падла, мы ж пробыли здесь всего ничего! — А можно тогда, — я оглянулась на гигантскую нишу, из которой всё продолжали и продолжали выползать машины-убийцы, как по команде устремляющиеся за нами. — Одного себе оставить? — Нет, Лена, — почти со злостью отрезал Десятый. — Я разберусь с ними потом, сначала нужно отправить вас домой, пока не поздно. Срань. ТАРДИС отвесила нашей гирлянде увесистый пинок дверцами, едва я на полной скорости влетела в консольную, собирая телом и пассажирами каждый косяк и колонну, но благосклонно искривила свои коридоры так, чтобы мы приземлились мягко — в бассейн. Каким образом, никто, кроме Доктора, так и не понял, как и то, через какую попу мы в секунду попали потом, мокрые насквозь и в синяках, обратно в консольную. Дальше всё происходило как-то сумбурно: каждый из нас получил по тумаку от оставшихся в стороне Адама, Сэма и Марты; Доктор, взвинченный до предела целым выводком далеков, нашим желанием поучаствовать в их устранении и лекцией о том, что портал не вечный, носился так быстро, что умудрился высохнуть за пять минут, и мы, внезапно оказавшиеся в Лондоне девятнадцатого века с чувством горького разочарования от окончания увлекательного путешествия, стоим вчетвером мрачные и пилим Таймлорда взглядами. — У меня чувство, что мы ещё встретимся, — глубокомысленно успокоил нас Доктор, чуть ли не подталкивая в спины. — С проблемами порталов в вашем мире вероятность большая. — Спасибо, — Сэм вывернулся и с чувством пожал ему руку, то ли радостный от приключения, то ли радостный, что я радостная. — Зная Елену, она уж точно не успокоится, пока не найдёт способ исследовать ТАРДИС целиком и полностью. Нечестно, вообще-то. Мы и дня в этом мире не провели; машину времени не изучили, с Мартой я подружиться не успела, да даже канонично попялиться на космос через двери ТАРДИС времени не хватило. Что довольно иронично, если учесть, где именно мы находимся. Всё пролетело как-то незаметно, будто во сне, и законченности я не ощущала; Сэм прав — не успокоюсь, пока не найду дорогу обратно. Сразу после того, как устрою встречу Дестиэля с Коклзом, разумеется. Проследив мутным взором, как Адам с Настей прощаются с Доктором и Мартой и шагают в портал, а Джонс обнимает на прощание Сэма, что-то преувеличенно весело щебеча, я целеустремлённо шагнула к Десятому и с размаху опустила пятерню на его макушку, прикрыв от наслаждения глаза. Кайф… — Нравится? — до ужаса напоминая Казанову, засверкал карими глазищами Доктор. Я, не опуская руки, минуты три без перерыва разглядывала его лицо, впечатывая в память образ героя, пребывающего со мной даже дольше, чем вселенная «Сверхъестественного». Карие, с едва заметными искорками золотого, глаза, мелкие морщинки, бледные веснушки, широкая улыбка и абсолютно фан-блин-тастическая шевелюра. И эта бесконечная печаль. — Знаешь, — я крепко его обняла и ткнулась носом в худощавое плечо. — Спойлеры запрещены, но мне пофиг — ты её найдёшь. Она вернётся. Марта, до новой встречи! Финтом пьяной горной лани я отскочила задницей вперёд и, схватив Сэма под локоть, максимально неизящно провалилась спиной в портал, хрюкнув, хмыкнув и поймав исчезающую в водовороте красок слегка горькую, но счастливую улыбку Доктора. Знаете, что? Мне действительно срать, найду портал, пробурюсь в параллельную миру Доктора вселенную и оттащу горемычному Роуз на блюдечке. Задралась я стекло жрать. — Чё встали, — крякнула я, едва мы с Сэмом вывалились из портала в кучу чего-то малоприятного аккурат под ноги Адама с Настей. — Только не говорите, что мы оказались на Звезде Смерти! Хотя, судя по изысканному перегною, это стопроцентно свалка папаши. — Тут такое дело… Ор на три тона со стороны ветхой обители семейства Сингеров сделал объяснения ненужными. Адам до сих пор периодически шугался Бобби в гневе (все периодически шугались Бобби в гневе, если честно), и сейчас, слушая, как тот громко давит кого-то своим охотничьим авторитетом, даже Настя не горела желанием познакомиться с местом, где ей предстояло жить. Ой, всё. С меня хватит приключений. Если папочка притащил домой какую-нибудь сверхнутую чебухню и теперь затачивает об неё ножи на пару с Руфусом, то мужикам придётся сворачивать концерт, тут дочь неделю на ногах. Адам с измученным матерным вскриком полетел в грязь, когда я яростно распахнула крылья, сбив его с ног, и, нахохлившись воробьём, потопала по направлению к отчиму дому. — Прекрати, твою мать! Я уже десять раз догнала, что ты устроил этот цирк исключительно для меня! Я резко затормозила, проглотив вступление нецензурного монолога, который хотела начать прям с улицы. Сэм вписался в меня, Адам в Сэма, а Настя бочком подсеменила к окну, дабы проверить достоверность принятой информации. Чуть-чуть приоткрыв входную дверь, мы с Винчестерами приросли к косяку и попытались разглядеть творящееся, ориентировочно, в гостиной. Тут же оттуда раскатился вопль вперемешку с истерическим хихиканьем и плачем. Ок, ясно, понятно, что за херня? — Да нихрена подобного, — голос Бобби источал знаменитый сингеровский сарказм, от которого у всех обычно уши вяли. — Я не виноват, что ты объявилась здесь именно тогда, когда мне нужно было допросить черноглазую шестёрку. Не нравится — катись в Москву. — Не смей со мной так разговаривать! Нужно будет — клинок тебе в задницу запихаю! Ахуй. Полнейший и стопроцентный. Впрочем, у меня он мгновенно сменился бурлящим негодованием, и я, не обращая внимания на Сэмово «а может к чёрту, поищем Каса с Дином?», аккуратно затекла в узкий проход между приоткрытой дверью и косяком, дабы не выдавать месторасположение боязливых Винчестеров, и застопорилась на пороге гостиной. Картина, конечно, маслом: на стуле в центре флуоресцентной пентаграммы восседал так себе привязанный демон, захлёбываясь кровью, слезами и хохотом в тщетных попытках отползти подальше от сидящего напротив Бобби Сингера, яростно крутящего в руках ангельский клинок, и моей приёмной матери, походкой цапли наворачивающей вокруг него круги с мечом Люцифера в кулаке. Один раз забыла любимое оружие дома — и вот, пожалуйста. — Ты тыкаешь в него тыкалками уже который час! Я смотрела сериал, не думаю, что в этом есть какой-то смысл! — разорялась Ирина, вытирая испарину кулаком, в котором был зажат мой клинок. Кажется, она примерялась убить демона, возможно, все те часы, но не решалась — лишить жизни живое существо надо уметь, а мать моя, хоть и женщина боевая, раньше о подобном даже не задумывалась. — Так убей его, чего ждёшь, Чудо-Женщина? — хмыкнул Сингер, давно об этом догадавшийся. Ира остановилась, пронзив его взглядом медведя-шатуна после спячки. Бобби и усом не повёл. — Ты такой же чёрствый придурок, как на экране! — Да ладно? — скучным голосом удивился отец и всплеснул руками. — Я же лапочка и трусы у меня в цветочек! Может, ваш Джим Бивер плохо меня играет? Меня почему-то даже не удивляет, что Ирина оказалась здесь. Вообще ни разу. В голове лениво пролетела картина портала, похожего на горку в аквапарке с ответвлениями, и так же лениво исчезла, оставляя привкус усталости и раздражения. Ничего удивительного, что такая ебанашка, как я, окружена ебанашками. Вселенная же должна поддерживать баланс, да и стадное чувство никто не отменял, ебанашки друг к другу тянутся. — Я так счастлива вновь оказаться в кругу семьи, — сладко сообщила я, опасно-мягко забирая свой меч из рук матери и так же мягко заканчивая страдания черноглазого бедняги. Родители крупно вздрогнули; милые какие, аж не заметили, что детина домой вернулась, так были заняты друг другом. — Батя-чан, милый мой, не подстрекай мать, не то драить дом будешь ты. И да, у меня отрасли уши и хвост, — мурлыкнула я на японском, любовно похлопав Бобби по кепке. — Анархия, — обратилась к Ирине на русском. — Кончай сраться со Стаканом Портвейна; если поимела совесть подвергнуть мои нервы атомной бомбардировке и сиганула в этот мир к сраным охотникам на нечисть, ежемесячно отдающим концы, соизволь научиться мочить народ. И Насте скажи. И кровь уберите! А я спать. Всем пис. Подняв вверх два растопыренных пальца, с чувством выполненного долга я потопала к лестнице. Земля вам асфальтом, Винчестеры, сами разбирайтесь, а я задолбалась. Нет, честно, даже у меня есть лимит нервозности, и два суицидника-авантюриста спокойствию никак не содействуют. — Мря? — вопросительно мяукнул Хэлл, вылезая из кармана моей толстовки, где торчал уже несколько часов — полёты на космических кораблях, пусть даже в форме телефонной будки, котяре явно не понравились. — Ну, а чё, — буркнула я, почёсывая спину сквозь почти незаметные продолговатые дыры для крыльев в одежде. — Знаю, грубо, но они сами виноваты. Совсем не хочу добавлять в список страхов и их смерти, знаешь ли. Скучать по кому-то из другого мира лучше, чем валяться хладным трупом в шести футах под землёй. Дин? Я остановилась в дверях своей комнаты, заметив старшего Винчестера, неподвижно застывшего посреди моего вечного бардака. Выглядел он обычно, но тонкий голосок в мозгу запищал о неправильности разглядывающего клоаку из вещей охотника. Или это голос опять за конституцию взялся? «Эт не я, — мгновенно открестился внутренний маразматик. — Но вдруг это шифтер? Кинь в него мечом». — Что ты тут делаешь? — устала я. Да и будет как-то неловко, если очередной смерти одного из Винчестеров послужит несуществующий голос в голове. Дин не отозвался, только скользнул по мне странным отстранённым взглядом. Не, тут явно что-то не так. Где насмешка насчёт кошачьих ушей? А «я надеялся найти японский нож, но в твоём логове нюхлера можно найти луну с неба и Бэтмобиль, но никак не нож»? А щетина куда делась, в конце концов? «Щетина?» Я сузила глаза, изучая лицо мужчины. — Ещё чуть-чуть, и я начну кидать в тебя соль и железо, — предупредила я. Паранойю останавливало только то, что сверхъестественному пробраться в дом Бобби будет стоить пары конечностей. — Кас вернулся? — Кастиэль здесь? — внезапно подал голос Дин, ввинчиваясь в меня пронзительным зелёным прищуром. Хэлл выпал из моего кармана и в мгновение ока скрылся чёрным клубком за дверью. Внутренний голос прочистил горло, и голову взорвал вой сирены Сайлент Хилла; я медленно потянулась рукой к мечу, просчитывая, какая дрянь могла просочиться сквозь садистские ловушки отца и занять место старшего Винчестера. И тут взгляд упал на картину, которую «Дин» изучал всё это время. Это карикатура — я нарисовала её года полтора назад в слегка комиксовом стиле, ибо без практики мои художественные навыки заметно падали. Тогда Адам проснулся от очередного кошмара, связанного с его участью весселя для Михаила. Не случившаяся история почему-то вспышками засела именно в его голове: Миллигану почти каждую ночь являлись видения Клетки и столетий, по адским меркам, проведённых в ней с Архистратигом и Дьяволом. Это продолжалось не катастрофически долго, да и прикольные порисульки не могли избавить от кошмаров, но с моей карикатуры почему-то ржали абсолютно все, и Адам расслаблялся. На холсте Михаил с полоумным выражением лица, которое являлось суммой лиц Адама и Дина, носился от одного Винчестера к другому со слезами на глазах, размахивая зубочисткой и пытаясь взлететь на хорошо прожаренных куриных крылышках, щедро обмазанных острым соусом. Сэм сзади макал в соус сосиску. То, что окружающие всё ещё умилялись с моего «творчества», как в детстве, и нахваливали, будто мне три года и я впервые выиграла конкурс рисунков, пробудило во мне эгоизм. Посему картину я утащила в свою комнату сразу же, как Миллиган избавился от плохих снов, несмотря на ворчливое отцовское «куда, я хотел повесить этот шедевр в гостиной над столом». Стоп. Не Дин, не шифтеры с оборотнями, а… — Михаил?