В одном шаге от счастья: Gone with the wind

Досаждает, когда хлопец глаголет аки Лев Толстой, а деяния делает аки фаллос обыкновенный. (Очень важная цитата)

Минут пять я стояла, чувствуя, как в груди бурлит кипяток, к моим приступам не имеющий никакого отношения, но обжигающий ещё хлеще. На шестую кипяток запузырился у самого горла, и я издала булькающий свист закипевшего чайничка, но была так зла, что и не подумала о несолидной «ярости хомячка», как окрестил мой гнев Дин. Интересно, если отрезать Михаилу яйца ангельским клинком, ему будет так же больно, как и человеческим мужикам? О том, что пернатый хер сидит в Винчестере, я как-то подзабыла, а тот печётся о своих причиндалах едва ли не больше, чем о голове. Я неосознанно принялась обходить Архангела по кругу, аккуратно доставая меч и размышляя, как действовать простолюдину, когда его оппонент — первый сын божий. Хотелось просто кинуться и изрешетить тело напротив мечом так, чтобы узнать было невозможно, чтобы мою комнату украсил пепельный рисунок шести сгоревших крыльев, чтобы собственными глазами увидеть, как Михаил захлебнётся кровью и потухающей благодатью… — Сгинь, — голос у меня понизился на несколько тонов и стал таким хриплым, будто я курила по три пачки сигарет в день с пяти лет. «Ты что, мыслишь рационально и понимаешь, что это чмо нам не победить? — напряжённо сыронизировал внутренний голос. — Ахуеть не встать». — Елена. — Сгинь, — рыкнула я, переворачивая меч в руке для более удобного замаха. — Елена… — Пошёл вон! За два года от старшего Архангела ни слуху, ни духу. Сбросил мне крылья, вернул способность плакать и всё — будто и не существует никакого Архистратига, испарился, засосало опасным сосалом, нет его. А у меня перед глазами от одной мысли о Михаиле картина, как он пронзает мечом сущность Люцифера, как тот выгорает, как на лицо с неба мягко приземляется снегом пепел. Что я только ни делала: и призывала, и орала в небо, и Габриэля упрашивала спустить с Небес этого ублюдка — ни-ху-я. Ни единого пера за два года, а тут вдруг является. — Оставь Дина в покое и проваливай туда же, куда отправил своего брата, кусок ты собачьего дерьма! — О, — спокойно, с выводящей из себя безмятежностью, протянул пернатый урод. — Ты помнишь Люцифера. Я уж подумал, что ты совсем забылась с Сэмом Винчестером. Михаил пронзает Люцифера архангельским мечом, и Падший сияет ярче солнца, будто вовсе не погибает, а просто становится новой звездой в предрассветном сумеречном небе. Лютая ненависть ослепляет ярче, чем смерть Архангела; кажется, я ещё никого так не ненавидела. Под удручённый вздох внутреннего голоса я бросилась вперёд, занося клинок и целясь Михаилу в сердце. А дальше что? Правильно — без единых усилий, даже с места не двинувшись и не моргнув, изящным взмахом указательного пальца меня в очередной раз подвешивают на стене в убогой карикатуре на Христа. Рука, сжимающая меч, вдруг оказалась как под прессом, что кости захрустели, и оружие, звякнув, укатилось в пыль под кровать. Ненавижу. — Елена. — Я ненавижу тебя, слышишь? — сил на крик не было, и я шипела, больше всего на свете желая способности Циклопа, чтобы превратить Михаила в горелый кусок мяса взглядом. — Ненавижу тебя. Ненавижу больше всех этих тварей. Ненавижу!  — Хель. — Голос Архангела зазвенел и завибрировал так, что стены комнаты задрожали. Второе имя, которым меня не называли уже лет сто, почему-то подействовало стоп-сигналом, дёрнув выключатель вниз, опустошив и заставив мозг проясниться. Я внезапно резко поняла, почему изначально «Дин» показался мне таким неправильным: черты его лица будто разгладились, стали моложе, глаза больше и облик в целом более смазливый, не такой, как сейчас, когда годы вытравили из него всю юность, оставив брутальную красоту воина, видевшего Ад. Нынешнему Дину тридцать два, а этому на вид сезон первый, максимум — второй с натяжкой. Да, я всё ещё считаю в сезонах. Разве Ангелы заставляют свой сосуд молодеть? — Убийство Люцифера было моим многовековым заданием, — на кой чёрт он вообще мне что-то рассказывает, что за честь? — Миссией, данной Богом. Я выполнил её, и не тебе решать, правильно это было или нет. — Посмотри на моё лицо, — выплюнула я, наклоняясь вперёд настолько далеко, насколько позволяли невидимые путы. — Оно похоже на лицо человека, которому не поебать на твою миссию? — Где-то здесь меня должны были испепелить. Причём уже в четвёртый раз. — Что ты сделал с Дином, сука? Испепеление вновь прошло мимо. Михаил прищурился как-то по-кошачьи, просканировал зеленью глаз моё раскрасневшееся лицо и вновь повернулся к карикатуре. — Скажи мне, — ровным голосом произнёс Архангел, незаинтересованно блуждая взглядом по валяющимся тут и там пистолетам, дробовикам и серебряным стрелам. — Тебя не интересует, что с тобой происходит? — я напряглась, ковыряя ногтями старые обои. Пернатый, почувствовав интерес, лениво повернул голову в мою сторону и приподнял брови, снова доводя до бешенства. — Что за голоса в голове, почему внутри то и дело словно разгорается пламя, с каждым разом становясь всё сильнее и болезненнее? Мне известно, что ты всегда была психически нестабильна, — за базаром следи, курица общипанная. — Но внутренние голоса не имеют своего мнения и чёткого образа, не правда ли? — он оказался прямо передо мной и мягко постучал пальцем по моему виску. Я резко дёрнулась и со всей силы сомкнула челюсти на фаланге мужчины. Зубы хрустнули. — Не веди себя как неразумное животное, — Архистратиг легко выдернул палец, едва не ушатав мне весь зубной состав. — А я ведь знаю, почему это происходит. Ну конечно. Ну как могло быть иначе! Естественно, о моём состоянии известно именно Михаилу! По всем законам жопности бытия, рычажки давления и важная инфа могут быть исключительно у того, кого больше всех ненавидишь и хочешь убить! — Конечно, ты не снизойдёшь до объяснений, — фыркнула я. — Снизойду, — моя бровь улетела на затылок, и Архидебил, спокойно улыбнувшись, поспешил вернуть всё на свои места: — Но только одно. — Чё? — Только одно объяснение, — пояснил мужчина. — Дин или ты. Я попала в дораму, блять? Манипулятор хренов, драму тут разводит, сволочь, и ведь прекрасно знаю, что от принципов не отступится. Я колебалась ровно секунду. — Дин. — Винчестер в полном порядке, — тут же отозвался Михаил. Невидимые оковы спали, и я тяжело бухнулась на пол. На лице Архистратига вырисовывалась странная удовлетворённость, будто он остался доволен моим выбором. Как отец, радующийся первым почеркушкам своей дочери — меня аж передёрнуло. Наблюдая за реакцией, Архангел и вовсе расплылся в отталкивающей улыбке. — Знаю я ваш порядок, — прорычала я, вскакивая на ноги в надежде, что сумею сигануть за мечом. — Как ты заставил его сказать «да»? Что ты сделал? Он ни за что бы на такое не пошёл, особенно когда миру не угрожает очередная задница! Ни за что бы… — Это не полностью Дин Винчестер. — …не бросил Каса, когда… Чё? А вот щас не понял, Михаил что, кукухой поехал? Самодовольства на его роже было больше, чем у меня, когда в десятом классе я умудрилась получить за контрольную по геометрии первую и последнюю в жизни пятёрку. Такой поворот заставил меня зависнуть, позабыв о ненависти, и пытаться понять, когда Архангел научился менять свой «фейсом об тэйбл» на… вот это. Роли перераспределились, и теперь я была родителем, а Михаил походил на школьника, которого распирает от гордости и желания поскорее продемонстрировать матери дневник, наполненный пятёрками. Такое себе зрелище, если честно. Если ты думаешь, Михаил, что выглядишь солидно и гордо, то я тебя разочарую: лицо Дина с подобными эмоциями похоже на мордаху котёнка, объевшегося сметаной. — Когда твой сосуд — Винчестер, — не дождавшись от меня вопросов насчёт его крутости, вздохнул Михаил. — Так или иначе начинаешь искать запасной вариант. Это не Дин. Это магия и ваши лучшие умы. Если ты хоть на секунду прекратишь попытки добраться до меча моего брата, я бы мог… Словно сквозь толщу воды слуха коснулся звук хлопнувшей входной двери. Знаете фишку, когда умеешь распознавать членов семьи по шагам за дверью? И хоть я тут не всю жизнь, но давно выучила, что с такой отдачей предметами интерьера раскидывается исключительно Дин, так что, положив болт на Михаила (что, конечно, глупо, но мне по барабану) и попытки его угробить, подобралась и рысью почесала к двери, в которую кто-то колотился. Должно быть, Архангел запер дверь и наложил звукоизоляцию, которые сейчас спали: Бобби, Ира, Сэм и Настя выглядели задолбавшимися в край, но я только вихрем пронеслась между ними, чуть не задавив Хэлла, и, споткнувшись, радостно пересчитала все ступеньки жопой. Ловкость кошки, грация картошки. Не люблю я этот круговорот дебилов в природе, но делать нечего. Если Михаил действительно каким-то макаром не тронул старшего Винчестера, то тут сразу два плюса: я всё же могу продолжить попытки приготовить омлет из архангельских яиц, а ещё Дин не покинет дуэт Дестиэль и останется в относительной безопасности. С другой стороны, это Михаил, а Михаил ничего не делает на «просто так», значит, на горизонте вырисовалась нехилая такая жопень, соответствующая размерам нашей везучести. Вернее, её отсутствия. — Ди-и-и-и-ин, радость моя неземная, иди к мамочке, поцелую! — от души заорала я, едва в дверном проёме показался охотник, гружённый какими-то сумками. Винчестер застыл. Ну что ж, если гора не идёт к Магомету… — Ух ты ж мой сладкий щетинистый старикан за тридцать! — я повисла на мужчине, обняв его всеми своими многочисленными конечностями, и принялась трепать ёжик на голове. — Загляденье! — Эм, — послышался сиплый голос Дина, когда я растянула его лицо в улыбке Джокера и со счастливым писком смачно поцеловала в щёку, а затем укусила за ухо. — Не ты ли усердно заманивала меня в лагерь нетрадиционно-влюблённых в своих Ангелов-Хранителей горе-любовников? — ясно, чего он так удивляется, от меня скорее дождёшься чупокабры под подушкой, чем милостей. — Елена? — я только присосалась к нему плотнее, колотя пятками по винчестеровской заднице. — Прошу тебя, не рушь наши чистые и непорочные братские отношения! — взвыл Дин, опасно шатаясь. Хер тебе, я слишком рада, что ты проехал станцию «Презерватив для Архангела». — Я расскажу Касу! А вот это запрещённый приём. Я скатилась на пол, чувствуя, как голова гудит от сакраментальной фразы, озвученной немелодичным ором на высокой ноте. Дин всегда так делал, когда я начинала творить херню в опасной близости от него, но действовало это только тогда, когда голосил он мне прямо в ухо. Объятия, впрочем, я так и не расцепила. — Прошу тебя, — любовно выдохнула я в винчестеровскую шею. — Скажи, что у тебя аллергия на мои уши, и я никогда тебя не отпущу, милый. Для наглядности я ткнула Дина в нос кончиком хвоста, который подчинялся мне уже гораздо лучше, но не проканало — кажется, Кастиэль всё же нашёл способ избавить Винчестера от мирских проблем. Охотник тут же отклонился, пробежался глазами по хвосту, бьющему меня по ногам, и остановился на ушах. — Уши! — забулькал мужчина, аж розовея от восторга. — Очешуеть! Где Габриэль, я его расцелую! Поужасаться в связи с возможным бромансом, основанном на архангельских шутках юмора в мою сторону, мне не дал Кастиэль, чьи взволнованные синие глаза появились за плечом развеселившегося Дина. Внутри похолодело, и я, не особо понимая, что делаю, снова взобралась на Дина и чуть не сломала свою спину и охотничью шею, перегибаясь через его плечо к Ангелу, по сути, так и не поняв, что хочу до него донести. Только в голове оглушительно выла сирена, да аварийная лампочка сверкала красным — шестое чувство с приходом Михаила как-то обострилось, и теперь билось в истерике, утверждая, что Касу нужно валить отсюда как можно быстрее. — Кас… — Мр-ря! Не сказать, что Хэлл, по размерам так и оставшийся трёхмесячным котёнком, своими внезапными вскакиваниями на плечо приносил мне какой-то вред, но когти у него были на удивление острыми, особенно теперь, после прогулки по другим мирам, когда он не стеснялся принимать мою спину за когтедёрку. Причём второсортную. На плече кот не остановился и взгромоздился на голову, удобно поддерживаемый по бокам моими ушами, и разразился громогласными мрявками, без всяких сомнений обращённых Касу, который слушал хмуро, явно понимая, что блохастый городит. Не то, чтобы я не знала, что Ангелы периодически начинают прислушиваться к рандомной живности. — Вы там закончили свои скалолазные соревнования? — натянуто поинтересовался Дин, когда Кас, кивнув, испарился, я обессилено повисла на охотничьем плече, а Хэлл, довольный сделанным, перекочевал с моей башки на динову. — Я вам тут не Сэмми, чтоб терпеть ваши игрища сразу после изнурительной охоты! — Нас дня два не было, какая охота? — буркнула я. — Вас не было неделю, — отрезал Винчестер, вцепляясь в мою икру и вызывая лёгкий приступ дежавю. — Дейенерис Которождённая, я тя щаз в стиралку сброшу! Я с визгом слетела с Винчестера, отхватив по дороге клочок его волос в виде сувенира, а, повернувшись, чуть не впечаталась лбом в побагровевшее лицо Бобби. Дин, собиравшийся начать гражданскую войну, вытянулся в струнку так же, как и я. — Что, блять, опять случилось?! — рявкнул Сингер, тыча пальцем в потолок. — Э-э, ну… — я почесала репу, размышляя, как преподнести новость о том, что старший Архангел теперь разгуливает по планете с мордашкой Дина, при этом даже пальцем охотника не тронув. Хотя, думаю, в первую очередь папа захочет выяснить, какого хрена Архангел вообще забыл в моей комнате, но, увы, ответ на этот вопрос я так и не нашла. — Ну! — Э-э… — снова протянула я. — У меня был Михаил. Реакция на это заявление была едва ли не фееричней, чем на появление однажды в моей комнате Люцифера. Моё общение с крылатой братией вообще не воспринималось семьёй положительно, но со временем им пришлось смириться; Кас всё же семейный Ангел, а вот, например, Бальтазар не смог, да и не стремился вползти в круг доверия. — Ну почему! — почти взвыл Бобби, в порыве чувств отправляя свою кепку в полёт до кабинета. — Почему к тебе вечно липнет какая-то чертовщина! Спроси что полегче, бать. Для коллекции можно ещё Рафаила заманить сюда, тогда моя берлога облагородится сразу всеми Архангелами, но что-то как-то не особо хочется с этим упырём дело иметь, мне и троих хватит. Галдящие Бобби, Ира и Сэм отчего-то не смогли перекричать неопределённый «бульк», раздавшийся из прачечной. Прачечной эта комнатка звалась только потому, что Сэму где-то удалось надыбать на ладан дышащую стиральную машинку, а потом починить — средний Винчестер вообще открыл в себе талант на все руки мастера, чем знающие люди умело пользовались. Так вот, в связи с тем, что подобной утвари у нас давно не водилось, комнату, куда пресловутую машину запихнули, гордо окрестили «прачечной» и сделали вид, будто жилище вполне удовлетворяет нормам среднестатистического американского густонаселённого пункта. В остальном же помещение ничем не отличалось от других в доме Сингеров, то есть, было завалено разного рода книгами, бухлом и документами. Машинка… — Очешуеть! — восхитилась я размерам человеческого дебилизма, аккуратно отступая восвояси. — Чего я только ни видала, но такое только в мультиках. Остальные, проследив за моим взглядом, разинули рты и синхронно сглотнули. — Кто, — полушёпотом, будто боясь спугнуть дикого зверя, начал Бобби. — Кто последний загружал своё тряпьё в стиралку? — Возможно… — промямлил Дин, когда молчание затянулось. — Возможно, я хотел постирать… Рубашку… — Рубашку? — прорычал Сингер. — Какую, мать твою, рубашку, Винчестер, ты стирал, чтобы получилось это? Голова гудела от сдерживаемого хохота, но я крепилась, потому что у папы нервы расшатаны, и, чего доброго, последняя капля может стоить кому-то жизни. Например, ему самому, ибо убивать нас он, конечно, не станет, а вот идею выместить злость на Михаиле, который его пальцем в порошок сотрёт, отец вполне может принять за новый смысл жизни. Тем временем гигантская пенная волна, продолжая недвусмысленно булькать, убывать совсем не собиралась и уже поглотила охреневшего Адама. — Там же были книги, рукожоп ты треклятый! — взревел старый охотник, почти в отчаянии отталкивая изрыгающего мыльные пузыри Миллигана и пытаясь найти Дина, который несколько секунд как сердобольно делал ноги в сторону Импалы, подняв над головой купленный пирог. — Грёбаный цирк! Вообще удивительно, как люди, грудью прущие на монстров, впадают в крайнюю степень паники, столкнувшись с пеной. Пенная волна, конечно, в лучших традициях мультфильмов — выше головы, — но у нас тут бравые охотники на самых жутких тварей. Брутальные и щетинистые, вопят аки дети малые и барахтаются, пытаясь спасти самое ценное из пасти злого стирального порошка. Последним аккордом славной песни «Охотники и стиральная машина» стал грохот, сотрясший весь дом. — Крылья — врозь, ноги — шире! Ну что ты как чахоточная, мы тут не стриптиз танцуем! — Лососни тунца, командующий Габриэль! — огрызнулась я, запутавшись в крыльях. Попав в ловушку собственных перьев, я камнем полетела вниз, но спустя мгновение, по указанию сраного пальца Архангела, была приподнята на положенную высоту. Что за манера у них, неужто семейное? Раздракониться я не успела, как уже снова бороздила воздух по направлению к земле-матушке, но меня вновь поймали в миллиметре от неприветливых объятий с металлоломом. — Я тебе чё, баскетбольный мяч? — вывести меня трудно, но Габриэль трудолюбивый. — Где собранность? — картинно возмутился Трикстер. — Где грация? Где решимость воина? Я тут, значит, думаю, что мне попалась хорошая ученица, а она спотыкается в собственных конечностях! — Полчаса назад ты меня из кровати вытащил и выкинул за шкирятник в окно, — рявкнула я. — Люди, знаешь, должны спать и не всегда могут спросонья танцевать воинственную джигу в воздухе! — Ты и так целые сутки валяешься, — Габриэль зевнул и скосил глаза на несуществующие часы. — Стыдоба, между прочим, для охотника. — А до этого я целую неделю не спала. И вообще, не сутки, а двадцать два часа! Из которых часа четыре я пялила в потолок, пытаясь уговорить охуевший организм отдохнуть, ещё пять часов спала, а остальные провела мордой в подушку, вслушиваясь в сонм голосов на задворках сознания и параллельно всё не смолкающие ругательства отца, не захотевшего смириться с тем, что тома вроде Мифов Японии теперь благоухают Персилом. Пяти часов сна, что удивительно, хватило с лихвой, и я ещё успела нагрести себе целый ворох перьев Бальтазара, который и протаранил нашу крышу. У пернатых, видимо, какая-то своя физика — пьяный Ангел дом хорошенько пошатал, но не разрушил, наоборот: от ударов двух настолько гигантских крыльев, что мы их видели, вся пена будто растворилась. А ещё теперь у нас двор чистенький, ибо Бальтазар, до сих пор периодически заунывно выдающий «я твой дом шатал», бессознательно этот двор подмёл метров на пятнадцать по периметру. Можно было не думать только о двух людях — Адам с Настей, устав от впечатлений, спокойно дрыхли в гостиной, проблем и волнений не доставляя и отодвигая момент, когда мне пришлось бы составлять расписание тренировок для Шаниной. Зато Ира… Ира носилась реактивной метлой, что-то бурча о свинарнике. Это я понимаю, понимаю даже её желание таскать при себе серебряный нож, но вот её расписание тренировок, которое мама составила сама, меня напрягал. Мать, метающая ножи? Мать с дробовиком? Мать с хорошо поставленным хуком справа? Жуть. И ведь заниматься, скорее всего, этим придётся мне, потому что Винчестеры оказались слабы перед женской диктатурой, а Бобби почти трещал по швам от негодования.       Холостяцкая жизнь, конечно, давно в прошлом: едва Сингер прознал, что я его дочь, канонное одиночество его дома, изредка навещаемое бессмертным дуэтом, постепенно пошло на убыль. Нет, мы, естественно, в большинстве случаев тусовались по мотелям, ибо слишком затратно на каждую охоту мотать из Су-Фоллс, но посещаемость и пребывание посторонних в семейном гнезде увеличилось в десять раз. Трое Винчестеров, часто мелькающий Кастиэль, Габриэль, периодически сваливающийся на голову, как снег в июле, а теперь ещё и двое баб-гражданских, жаждущих побегать за монстрами и научиться стрелять из стрелялок — нет, увольте. Я сама как-то привыкла к перманентно узкой компании, так что отца понимала. Зато Габриэль мою мать обожает. Я чую тут подвох, но рогами Ирина пока не обросла, в Африке не побывала и даже не пробовала тарелку васаби, где изначально должна была быть каша; вместо этого Архангел усовершенствовал ей английский, подкрутил убитое ещё в юности здоровье и весело отправил делать дела, чему женщина была только рада — лет тридцать уже так хорошо себя не чувствовала, теперь даже можно без последствий похудеть. А ещё она очень красиво уходит от вопросов про приёмного отца, что странно, потому что эта женщина в своё время ожидала, когда папа созреет, целых двенадцать лет. Что там произошло? Погружаться в насущное сейчас чревато последствиями — в данный момент Габриэль вытащил меня на тренировку, разработанную им несколько месяцев назад. Подозреваю, что ему просто скучно стало, да и тренировка эта была создана настолько давно, что не просто поросла мхом, в прах давно обратилась: всё указывало на программу подготовки ангельских Гарнизонов, облегчённую для мутантов с крыльями. Впрочем, «вариант для пернатых инвалидов» тоже вышел будь здоров и заставил меня чувствовать себя бездарностью. Оказывается, все мои прошлые полетушки — фигня на палке, а хорошей подвижности в воздухе ещё учиться и учиться. Я и так довольно долго тренировала, как правильно выставлять крылья, когда лучше их выпускать и под какой угол ставить, чтобы попасть туда, куда нужно, не угодив головой в стену, а вот эффективно бить с воздуха, драться в воздухе и вообще творить в воздухе всё, чего душа пожелает, потребовало отдельных усилий. Часто, если мне нужно было в полёте одновременно делать несколько дел и уворачиваться, что на земле давалось легко, конечности путались, и я тыкала себя крылом в глаз, взлететь пыталась с помощью руки, а перехватить оружие — ноги. — Срань! Мой деревянный клинок с чавканьем вошёл глубоко в живот Габриэля, и окрестности омрачил святой Мат. Оружие специально было ненастоящее, а у Архангела клинок вообще был тупой на двух концах — Фокусник сердобольно доказывал, что месяцы тренировок не сделали меня достойной нанести хоть один удар. Выпендрёжник. — Хорош голосить, будто никто не знает, что тебе деревяшка как слону дробина, — я вырвала из архангельского пуза свой «клинок» и отлетела подальше. Уши и хвост он изъял, но вероятность обрасти деревянными иглами на манер дикобраза ещё имелась. Я огляделась и потихоньку достала пачку сигарет, нервно чиркая зажигалкой. — А пока мы отдыхаем, будь добр, просвяти меня насчёт новой тушки Михаила, раз объяснять, на кой учишь меня воевать по программе своих Гарнизонов, не собираешься. В яблочко — Трикстер явно сдулся, обиженно отвернулся и элегантно спланировал на гору металлолома. Он вообще довольно странный в последнее время: гораздо чаще молчаливый, неправильно угрюмый и иногда почти грустный. Это заметить сложно, но можно, если у тебя шило в попе и пунктик насчёт ментального благополучия близких людей. Особенно таких, как Габриэль, которые по умолчанию ебанашки, не умеющие грустить, тем более на людях; и если мне удалось засечь трикстерские душевные метания, то дело плохо. — Если ты опять отмолчишься на мои вопросы и красиво свалишь в закат, я найду способ сселить тебя в Чистилище на веки вечные, — плавали, знаем. На протяжении двух лет вопросы серьёзнее «вылечишь мне сломанный хребет?» игнорировались так изящно, что каким-то образом я ещё долго забывала задать их снова. — Ну чё ты? Если боишься, что информация может стоить мне жизни, то не волнуйся, я всецело доверяю моему Хранителю свою смертную головушку, — голосом персонажа блокбастера пошутила я, приземляясь рядом и притираясь лбом к жёсткой ткани архангельской куртки. От злости, мелькнувшей в медовых глазах, меня пробрал холод. — Стоять, — Габриэль сомкнул свои железные клешни на моей руке, когда я автоматически шарахнулась в сторону от опасности, и усадил на прежнее место. Непривычная злоба в его взгляде, направленная, как показалось, на меня, в мгновение ока испарилась, уступив место обычному и родному Фокуснику, но всё охотничье нутро пинало меня свалить подальше, пока друг не успокоится и не соизволит объясниться. Нутро я, как и всегда, послала к чёртовой бабушке, но налёт странной обиды остался, я же всё-таки не всегда так мило свою привязанность показываю. — Нижайше прошу простить, нервы. — Нервы? — подозрительно прищурилась я, мысленно прогоняя с кожи табун неприятных мурашек. — Нервы, — подтвердил Архангел и легко обхватил меня за плечи, в связи с чем я уткнулась носом в его грудь. — Итак, мой дорогой друг, — а темы он переводить мастер. — С чего бы начать… Падла перьевая, на суп пущу. — Помнишь недавнюю психушку? — Я ещё не настолько в маразме, — буркнула я. — Так вот, — Габриэль поучительно поднял вверх палец. — Один из Рэйфов не ради прикола за вами гонялся; Джозефина изначально специально увеличила количество своих убийств, чтобы привлечь ваше внимание, — попахивает вселенским заговором. — Не знаю, как они это намутили, но всё пошло так, как надо: на это дело отправился именно Адам. Тебя они не брали в расчёт, нужно было, чтобы Рэйф взяла образец ДНК Винчестера и передала Ангелам. Архангел покосился на меня, оценивая реакцию. А я что? А я уже ничему не удивляюсь, вари эти пернатые придурки хоть оборотное зелье. Но если Габриэль начинал этот рассказ с такого нетипичного для себя настроения, то дело труба. — Короче, Ангелы уже довольно давно загребают себе ДНК Винчестеров с помощью людей и монстров. Заключали «взаимовыгодные» соглашения, темнили, опасались, что вы узнаете — наизнанку ведь вывернетесь, но палки в колёса понаставите. Несколько пернатых троллей даже в прошлое метнулись и устроили стрижку Джону и Генри Винчестерам, и этого оказалось достаточно, хотя на Кэмпбеллов они тоже покусились. — Оборотное зелье? — не удержалась я, сморщив нос. Это уж точно что-то новенькое, такое в сериале я бы не забыла. А новенькое означает свежайшие проблемы, которые, конечно, нацелены точно в наши задницы. — Ну типа, — неопределённо махнул рукой Трикстер. — Я зову это «Новейшим изобретением Небес» или «Михаил заебался и пошёл делать сам». Не вечно же ему за Винчестерами бегать… С монстрами было сложнее, но людям только покажи «божественную силу» — сразу радостно побегут на плаху «во имя божие». Я вообще удивляюсь, сколько вас, даже серьёзных, напыщенных и высокопоставленных, слепо верят. Надеются на свет в конце тоннеля и личный разговор с Создателем — какая честь! Добрая половина Ангелов никогда Его не видела, но, конечно, Он соблаговолит поболтать с человеческим лаборантом о вечности. — Ты к чему? — тон и вид лучшего друга никаких надежд не вселял. Он будто злился, обижался и расстраивался одновременно и на всех сразу — совсем не по-габриэлевски. Если бы пять минут назад он не рассекал резво в воздухе, я бы даже подумала, что кто-то нацепил его облик, пытаясь втереться мне в доверие. — Вот суёшь нос не в свои дела, отвечаю, — состроил рожу Архангел. — Имей в виду, я сам далеко не в восторге. Так вот, познав на горьком опыте несчастье истинного сосуда-Винчестера, Михаил пошёл иным путём — сам себе Винчестера сделал. — Чё? — Хуй через плечо, — обозлился вдруг Габриэль. Лёгкие облака на небе мгновенно почернели, почти клишейно нагнетая обстановку, и я, у которой тоже нервы трещали натянутыми струнами, вскочила, ощущая необходимость рвать глотки зубами. — Пропустила момент о сборе ДНК? — А ну прекратил катить на меня бочку! — чё-то я в последнее время часто кричу, что не есть хорошо. Как менструальная бабень, чесслово, но почему-то даже вполне обидные издёвки Дина никогда не задевали так, как беспочвенный гнев на меня от Габриэля. Выяснилось это только сейчас, потому что подобная фигня произошла впервые и стала неприятным сюрпризом. — Если я тебя раздражаю, так и скажи, ничего, переживу! Но я вполне имею право знать, что происходит, ведь я не просила себе потёкшую крышу, грёбаные пожары в потрохах и сраного Михаила в свою спальню, уроды вы крылатые! Тучи заполнили небо, не оставляя места лазурному цвету, который теперь всегда ассоциировался у меня с Люцифером. Что-то было не так, но я не могла понять, что. Тревога, которая, в общем-то, давно поселилась где-то под сердцем, набрала силу и так же внезапно чуть стихла, когда я заметила несчастное лицо лучшего друга. — Они собрали старейшие кланы ведьм и лучших учёных Земли, — кисло сообщил Габриэль и подождал, пока я, всё ещё нахмуренная, сяду рядом. — Оторвались на полную. Наобещали всем с три короба и приступили к работе; слышала, наверное, об идее клонирования? — я молча кивнула, начиная понимать, что сейчас пойдут такие дебри, которые мне никогда не постичь. — Но на данном этапе эволюции, даже имея наисовременнейшие технологии, люди не могут клонировать людей. Да и вряд ли смогли бы соответствовать требованиям Ангелов, поэтому пернатые смешали учёных и ведьм. Только для того, чтобы сотворить Михаилу сосуд, люди работали над научной стороной вопроса, а ведьмы улучшали и ускоряли их деятельность. Не перебивай, — серьёзно оборвал меня Фокусник, едва я открыла рот, дабы разразиться псевдонаучными доказательствами о том, что вся эта фигня в принципе невозможна. «Ты вчера вернулась с космического корабля, мать», — напомнил внутренний голос. — Они собрали ДНК Винчестеров по прямой линии и сначала даже не знали, что получится: материалы разные, да и внешность неважна, ведь не только Дин, но и Генри с Джоном и Адамом могли быть хорошими весселями. А мог образоваться абсолютно новый «человек», имеющий подходящий Михаилу генофонд, но в конечном итоге, при помощи магии ускорив процесс, долбанные экспериментаторы улицезрели копию Дина, — Габриэль поскрёб в затылке и пожал плечами, не обращая внимания на почти дышащую ему в ухо меня. — Там разношёрстные придурки; Михаилу-то срать, главное сосуд получить побыстрее, неважно, какого он будет возраста, хоть подросток, но чересчур сентиментальным ведьмочкам с сердобольными задротами-учёными захотелось вырастить «первому сыну божиему» достаточно внушающий костюм, посему процесс слегка затянулся, пока они колдовали над развитием тела. Интересная команда, да? Никогда не видел такой слаженной работы, даже не представлял, что ведьмы вообще пойдут на это, но, кажется, им понравилось работать вместе и наблюдать, как у них на глазах вырастает сотворённый ими же человек. Ведьмы тащились со своих сил, учёные от своей работы, а Ангелы счастливы приносить Михаилу хорошие новости. Вот так, под руководством пернатых, люди и ведьмы создали нового Дина Винчестера. Он живой, вот только у него нет ни души, ни сознания, ничего — идеальный сосуд. Пустой, жизнеспособный мясной костюм. Я видел его мельком, печальное зрелище, хотя, конечно, своей жизни этот «Дин» никогда не имел. — Но, — хрипло выдавила я, переварив сказанное за полных пять минут. Странная горечь скапливалась в горле, хоть я и понимала, что этот «Дин» и не Дин вовсе, что это просто тело, выращенное с помощью магии и науки. Магии и науки, уму непостижимо! Сосуд, полученный без жертв и отнятой жизни! Ангелы не перестанут переть к нам — на задания ли, позырить на людишек, покарать кого-нибудь, но если… — Но это же круто! Ангел занял свой вессель, не отняв жизнь своего истинного сосуда! Мы настолько привыкли к постоянным бродяжничествам Ангелов и демонов по Земле, что начали забывать, что каждая одержимость — отнятая жизнь. Если хотя бы для пернатых будут подобные сосуды, многим людям не придётся страдать! Что тебе не нравится? Куда без подводных камней, конечно же. Один вид друга напомнил мне, что однажды, в другой реальности, не произошедшей здесь, он выступил против Люцифера, встав на нашу сторону — на сторону людей. А значит… — За всё положена цена, — тяжело вздохнул Габриэль, снова пожав плечами. — Михаил — сильнейший и цена для него заоблачная. Ну, то есть, не лично для него, ведь сам он слишком занят, чтобы возиться с «экспериментом», а для людей, работающих на него. Имея дело с небесной благодатью, истинными сосудами и подобной чебухнёй, разливая в одном месте огромные запасы магии и странных веществ, ходишь по грани, — Фокусник невесело хмыкнул. — Когда братец вселился в свой новый вессель, то сосредоточение магии, благодати и химических веществ попросту взорвалось. Радиации там больше, чем было когда-то в Припяти, и целый город стёрт с лица Земли. Всё же Михаил тот, кто выступил за человечество тысячи лет назад, он не допустит подобное ещё раз, но последствия таковы — все, кто участвовал в этом эксперименте, кроме Ангелов, и все жители того города, мертвы. А Михаил считает, что их пребывание в Раю полностью окупает произошедшее. Волосы стояли дыбом из-за наэлектризованного и тяжёлого перед грозой воздуха. Дышать тоже было трудно, будто повисшая духота наполнила лёгкие, и было ощущение, что я слышу оглушающую тишину, что звенит, наверное, сейчас на том месте, где раньше был целый город, наполненный людьми. Даже яростное желание стереть из этого мира Михаила своими руками исчезло, уступая место пустоте. Не думаю, что Адам и Дин хотели бы услышать эту историю. Это только добавит вины на их и без того заваленные всяким дерьмом плечи, хотя кто мог предположить, что Архистратиг уничтожит целый город, чтобы достать себе сосуд? Ведь он не приходил к нам, пытаясь заставить старшего или младшего Винчестера вновь войти в его подчинение, наверняка зная, что ничерта не получится. Дин не согласился стать его сосудом даже под угрозой Апокалипсиса, так что убедит его сейчас, когда всё тихо, а свои планы Архангел рассказывать не собирается? Что это за планы? Что за планы, ради которых стоило погубить так много жизней? Я подняла голову, бездумно разглядывая лицо мирно посапывающего на крыше Бальтазара. Интересно, а он знал? А Кастиэль? Что-то подсказывает, что нет, не знали — наверняка только приближённые к Михаилу, Рафаил и такой проныра, который успеет везде, как Габриэль, были в курсе. — Радиация, — обронила я. Если её больше, чем в Чернобыле, не значит ли это, что многим грозит опасность? — Ты сделал с ней что-нибудь? — Ага, — отозвался Трикстер. — Всю вывел, но город восстановить не могу. Он внезапно сгрёб меня в охапку, резко прижал к себе так, что я почувствовала нерушимую связь Ангела-Хранителя с его подопечным, потрепал по макушке, поцеловал в лоб и так же внезапно испарился, из-за чего я потеряла точку опоры и чуть не ухнула с груды металлолома. — Габр!.. — Еле!.. Мы с Дином тупо уставились друг на друга; я с распушёнными во все стороны крыльями и шестой по счёту сигаретой, Дин — взъерошенный, взволнованный и крепко пахнущий стиральным порошком. Оба одновременно перевели взгляд на тлеющий бычок. — Сболтнёшь об этом Сэму, и он сразу же узнает, что за белые разводы ему пришлось отстирывать от своей наволочки, — предупредила я, отправляя окурок за пирамиду сваленных друг на друга разбитых машин. Предложение взаимовыгодное, и Винчестер только кивнул. — Мне лучше бежать, или у тебя просто месячные и я могу попытаться задать вопрос? Вцепиться в рожу в связи с ушатанными нервами было бы не по-еленовски, так что я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Лезть в частную жизнь друг друга уже вошло в привычку и не вызывало должного негодования, ибо я, например, каким-то образом почти всегда могла попасть в разгар весеннего обострения дестиэлевского либидо, а Дин не брезговал покупать мне труселя или интересоваться у Сэма моими женскими постоянствами, дабы избежать «бабских побоев и унижений». На его беду, в разрез с мировыми устоями у меня идёт не только логика. — Я только закончила раунд габриэлевских войнушек на крыльях, так что на твоём месте я бы попридержала шпильки, — подавив братский мимимитер, сообщила я. Дин закатил глаза, подождал, пока я уберу крылья, и театрально взмахнул рукой, весьма палевно скрывая настоящее волнение. — Сэма не видела? Весь день его найти не могу, и на звонки не отвечает. — Я не видела его с тех пор, как Бальтазар сдул своими пылесборниками нам всю пену. В груди колючим комком вновь завозилась тревога, нажравшаяся рассказом Габриэля и паникой насчёт планов Михаила, и я потеряла равновесие, пытаясь спрыгнуть с металлолома. Дин, и с места не сдвинувшись, легко меня поймал и даже не пошутил про кривые ноги, чего я ждала. Дело плохо. — Оп, — Винчестер мгновенно исправил ситуацию, тупо опустив руки и потянувшись к сотовому в кармане. Сучка, я ж почти начала умиляться! В связи с нашими характерами какое-либо волнение друг о друге выражалось обычно в количестве дружеских пинков под зад, а что-то милое случалось крайне редко, например, если кто-то при смерти. Даже мне иногда охота слегка вступить в розовые сопли. — Та-ак. Я, конечно, всё понимаю, но этого я не понимаю. Какого чёрта Сэм забыл в Лас-Вегасе? — Чо-чо-чо? — я подскочила с земли, выхватывая у Дина мобильник и пробегая взглядом только что пришедшую СМС, где средний Винчестер просил старшего брата срочно приехать в Вегас по указанному адресу. — Нахера? Мы же только недавно вернулись, получается, он свалил из дома даже раньше, чем Бальт убрал пену? До Вегаса сутки на машине! — Собирайся, — коротко бросил Дин, покалькулировав что-то там у себя в мозгу минуты три. Не нравится мне это. Не нравится не в уклон чьей-то смерти или мировых проблем, а просто — я явно что-то забыла. Забывать я ненавижу, особенно связанное с сериалом, ведь если бы не внезапная амнезия на почве просмотренных сезонов, события которых происходят как раз в наше время, всё было бы намного легче. Но данная ситуация, я уверена, касается меня лично, и то, что я не могу вспомнить относящийся к этому эпизод, меня неимоверно бесит. Вскакивания среди ночи, побеги от внезапно напавших монстров и прочее дерьмо давно научили меня военной выправке, так что переоделась в рваные джинсы и камуфляжную футболку я секунд за тридцать, а стандартный охотничий набор (меч Люцифера, банка со святой водой, пара пистолетов, соль и амулеты) отправился в сумку за тридцать пять. Очнулась я только тогда, когда столкнулась с Дином на выходе из дома. — Куда это вы собрались? — мягко долетело из-за спин. Отрицание. Гнев. Торг. Депрессия. Мы с Винчестером загнанно повернулись и улицезрели Ирину, грозно возвышающуюся на первой ступени лестницы с метёлкой в руках. — М-м-миссис Гиллерт, — выдавил охотник. Стандарт комедии какой-то получается, по-моему; никогда в толк взять не могла, почему взрослые мужики могут так опасаться грозной бабы, которая по всем параметрам их слабее хотя бы в виду возраста и отсутствия физической подготовки. Но факт остаётся фактом: материнский/женский авторитет, по-видимому, непробиваем, и если мужик не грозиться прибить, как Бобби, так старается обходить стороной, как Дин. Всё равно взять под крыло всю свору бестолковых охотников у Иры не получится, как бы она ни пыталась. — Мама, — отважно выступила я вперёд Винчестера. — Мне двадцать восемь, я живу здесь больше двух лет без твоего присмотра, и ты прекрасно знаешь, что оставить меня дома сможет разве что собственная смерть. И всё равно через час-полтора я воскресну и попру туда, куда мне нужно. Пример: в последний раз, когда меня при помощи ангельской силы — сверхъестественно, мама! — оставили в безопасности, я самостоятельно телепортировалась. — Я просто хотела напомнить, — обработав услышанное, проворковала Ирина. — Что теперь у меня под рукой есть целый арсенал для воспитания. — Прекрати меня гиперопекать, это бессмысленно! — начала заводиться я. — Лена… Почувствовав тычок в районе рёбер, я покосилась на Дина, игнорируя вступительную речь матери, призванную неизвестно зачем прочистить нам мозги. — Перебежками? — едва слышно поинтересовался Винчестер. Я кивнула. — Ой, Елена, я тут вспомнил! У меня мороженое в багажнике, растаяло, небось, уже, поможешь вынести? — гаркнул он, кивая на внешний подоконник недалеко от меня, где поблёскивали ключи от Импалы. — Конечно, Дин, только телефон заберу! Забыла, пока с Гейбом тренировалась! — я прыгнула влево и подхватила связку. — О, Дин, ты оставил ключи у меня, лови! Ирина открыла рот, но её голос потонул в радостном визге охотника, отработанным движением словившего ключи в воздухе. — Ой, круто, Елена! Пошли быстрее, у меня там шоколадное! — Но… — заклокотала мама. — Шоколадное?! — фальцетом заголосила я, в порыве чувств вертя сумокой, как ветряная мельница. — Обожаю шоколадное! — Вы… — Я знаю! — басовито взревел Дин, отступая зигзагом. — Поэтому и купил! Мы, чуть не расплющившись о начищенный бок Импалы, резко распахнули дверцы, мешками ввалились в салон и одновременно потянулись к зажиганию. — Жми, жми, жми, — пищала я, пихая Винчестера в бок, чтоб перестал трястись от беззвучного смеха и шевелил граблями. — Дверь закрой! Грохот захлопнувшихся дверей потонул в оглушительном раскате грома, от которого, казалось, дрогнула земля. Вспышка молнии на мгновение ослепила, и мы чуть не вписались в поворот, хохоча так, что болели животы. Далеко уехать не получилось — ливень, обрушившийся несколькими секундами позже, был почти непроглядным, да и чёрные тучи надежд не вселяли. Пришлось остановиться на обочине дороги через километр, где мы проторчали около часа, беспрерывно смеясь и с опаской вглядываясь в окна, ожидая, когда дождь хоть немного утихнет. Не передать, насколько я люблю такие моменты. Нет, я, конечно, люблю и то, как мы с Дином постоянно издеваемся друг над другом, но, как я уже говорила, даже мне нужны передышки. Именно в похожих ситуациях я позволяю себе осознать, насколько я люблю этого придурка, насколько мы похожи и как я счастлива, что являюсь частью жизней братьев Винчестеров. Я действительно любила Дина всем сердцем, как старшего брата, и не представляла без него существования. Именно в этом мире я полностью осознала ценность семьи. Поэтому я спокойно сплю на коленях охотника, завёрнутая в его куртку, радуясь, что у меня есть брат, которого я так хотела. Брат беспардонно расталкивает меня через четыре часа, сообщая, что не спал три дня, посему великодушно вверяет мне Детку, навигатор и уползает на задние сидение, ибо в виду роста дрыхнуть у меня на коленях не имеет возможности. Планы слегка плывут, когда радио внезапно переключается на плейлист Металлики, так что ещё полтора часа мы подпеваем, выкрутив звук на полную, после чего охотник таки перебирается назад и тут же засыпает. На улице совсем темно, и когда похрапывание Дина начало перекрывать музыку, я снова обратилась мыслями к Сэму и его внезапному бегству в Лас-Вегас. Сэм. Вегас. Вегас. Сэм. Мы только вывалились с борта ТАРДИС, как он уезжает в город за две тысячи километров, не сообщив мне или Дину. Дежавю адское, хоть я и понимала, что обстоятельства в сериале были другими. Город Грехов. Город, где куча развлечений. Сериал. Да что же я всё время забываю? Серии… Город, где можно пожениться на каждом углу. Имя персонажа, не относящегося к основной линии сюжета сезона, который по таймлайну должен идти в наш год. — Бекки! — рявкнула я, тормозя так резко, что старший Винчестер впечатался в спинку переднего сидения, проснулся, скатился на пол и принялся орать. Внимание, задача для математиков. Каким диаметром будет фингал под глазом у Бекки Розен, если я приеду в Вегас и обнаружу Сэма в свадебном смокинге?