В одном шаге от счастья: Gone with the wind

Все очаровательные люди испорчены, в этом-то и есть секрет их привлекательности. Оскар Уайльд

— Без ножа режешь, — сообщила я, наблюдая, как Марджи кряхтит, пока мы с Джоном тащим её внезапно хилое тело в подсобку. — Посоветуешь диету? — Имей совесть, Елена, — с укором произнесли одновременно Винчестер и внутренний голос. — Имею ежедневно в самых разнообразных позах, — я помогла усадить девушку в глубокое кресло и пожала плечами. Не пропадать же такому таланту скидывать килограмм сто за полмесяца! — Ну так ты расскажешь нам, как тебе удалось превратиться из бета-версии гиппопотама в подписчицу паблика «40 кг», Марджи? — Маргери. — Что? — Моё полное имя, — она сжалась в доисторическом предмете мебели и сцепила дрожащие руки в замок. — Имя… Маргери. — Тирелл? — я наклонилась к её лицу так близко, что девушка чуть не слилась с потемневшей обивкой кресла. Глаза бегают, лицо покрыто испариной и белое как мел — сейчас она походила на психа больше, чем когда утверждала, что является инкарнацией Жанны Д’Арк. И, что странно, выглядела моложе: полнота ей явно не шла, набавляя десяток лет, а теперь ей не дашь больше двадцати пяти. — Хочешь захомутать очередного Ланнистера и быть правительницей Семи Королевств? А вообще, знаешь, сейчас ты действительно чем-то смахиваешь на подопечную Джорджа Мартина. — Елена, — раздражённо начал Джон — оп, кажется, я опять обращаю ситуацию не в свою пользу, да пребудет со всеми нами благословение бати Винчестера. — Ничего, — Марджи махнула рукой, и внутренний голос забулькал от негодования: «Ничего?! Ну-ка подобралась и обложила нас матами! Ишь, решила выглядеть взрослой на фоне вечно тупой Ленки! Кстати, раз она с королевским именем, кончай звать её «Марджи», меня от этого прозвища тошнит. Будет Марго». — Это у нас вроде традиции. Когда мы лежали в психушке, я ей сбрила волосы по пробору. Правда, на утро они снова отросли… — Дружи с Архангелами, — ввернула я. — А ещё я её кофту в кошачьем лотке вымочила… — Чего? — В общем, у нас была палатная война. А я была слишком объёмной, чтобы не удивиться таким значительным переменам. — В психушке? — только и поинтересовался Джон. — Мы с Адамом на Рэйфа охотились, — я распрямилась. — Погоди, ты даже ничего не скажешь насчёт Архангелов? — Ну… — Марго помялась, и её руки неестественно затряслись. — Я думала, что опять с катушек съехала, когда ко мне явилась мама, но, вроде, все видели этих… Этих… — Призраков, — подсказала я. — Ну, и? — И, — девушка странно булькнула и обхватила себя руками. — Э-э-э, я подумала, что и твои крылья там, в больнице, были настоящими. Решила, что крыша больше не протекает и предположила, что ты как-то связана с Ангелами и сможешь мне помочь. Драпанула из психушки на поиски моего разноцветного врага. А она, оказывается, сообразительная. Я, наконец, разрешила себе осознать, что внезапная анорексия Маргери никаким боком не натуральная, и почти сразу в голове зажёгся огонёк — типичный охотничий инстинкт выяснить, в чём гвоздь программы, и помочь; так же, как и у Джона, который весь подобрался, готовый действовать и совершать походы к новым горизонтам. Тащусь с этого человека. Ему б на Гавайи свалить в паре с ящиком виски, а он загорается первым попавшимся делом, из-за которого страдает человек. В крови, у него, что ли, заложено… — Ладно, тогда представлюсь заново: Я — Елена Хель Сингер, потомственная херня на ножк… Охотница на нечисть, — поправилась я, получив пальцем под рёбра от Джона. — А это — отец моего парня, но не думай, что я педофилка, просто он омоложавился в связи с тем, что свалился с неба. Но он тоже был охотником, — заверила я на случай, если Марго покажется странным принимать помощь от призрака. — Джон Винчестер. Собственно, мой названный брат Адам — его сын. И мы можем помочь, — оставалось только вынуть меч и принять героическую позу, что я и сделала. Свою историю, несмотря на обстоятельства, Маргери поведала легко и быстро. Лет до пятнадцати она часто изображала Жанну и любила играть с оружием и доспехами — настолько сильно любила, что, когда её мать погибла от рук грабителей прямо на глазах дочери, Марго зациклилась на детских увлечениях и попрощалась со своей личностью на целых пять лет. Она ненавидела сокращение «Марджи», но ради мамы, которая любила её так называть, представлялась им даже когда не считала себя собой. «Очнулась» девушка лишь неделю назад — вспомнила, что любила читать, была отличницей по истории и училась в литературном колледже. — Я не говорю, что и сейчас в адеквате, — лёгкая усмешка болезненной гримасой свела губы Марго. — Кто вообще это может утверждать? Но я всё осознаю и понимаю. И я уверена, что умираю, — она вцепилась пальцами в собственную руку, больше похожую на кость, обмотанную кожей. — Это произошло в душевой — что-то… Что-то будто вползло в мозг, и я словно проснулась. Сначала подумала, что меня каким-то образом благословили, но буквально через час… Такое ощущение, что мной питались изнутри, я прямо на глазах таяла. Вскоре пришёл страх. Но я думала так чисто; поняла, что мне срочно нужно сваливать из этого дурдома и искать тебя или Адама. Ты всегда так спокойно говорила о сверхъестественном, и эти твои крылья… Возможно, всё можно было списать на экзотического паразита, но это же просто нереально. Мне постоянно страшно, силы заканчиваются, я словно год не ела и не проходящее ощущение чужого присутствия в голове… Я на рефлексе выпустила правое крыло и, стукнув Джона по затылку, задумчиво почесала пером лоб. Внутренний голос, положив болт на своё хвалёное сострадание, с энтузиазмом предоставил целый набор предполагаемых вариаций происхождения сверхъестественной пиявки и нацепил на нос очки. Пиявки! Из калейдоскопа догадок вынырнула картинка времён шестого сезона. — Давай, Марго, не стесняйся, расскажи всё, что знаешь, до мельчайших подробностей, — с излишней пылкостью Шерлока на месте кровавого преступления потребовала я, нависая над тростиночкой, в которую превратился заклятый друг. — Ну… — прохрипела девушка. — Эта хрень… Похожа на слизня. Больше по ощущениям — я не успела рассмотреть, увидела лишь тень в зеркале. Он забрался через ухо. Просто… Ну, это смахивает на бред, а если учесть, где мы познакомились… — Чувак, вся моя жизнь смахивает на бред, — я победно прорезала кулаком воздух. — Ты об этом что-то слышала? — полюбопытствовал Винчестер. — Ща проверим, — крякнула я и бесцеремонно запихнула мизинец в ухо пискнувшей Марго. — Ага! — Ну и что это? — Это, дорогой мой друг, гадкая жижа, которую оставляет после себя порождение Матери Всего. Видишь ли, в другой хронологии… В другой хронологии всё было не так. Кажется, мой сдувшийся вид напугал Маргери ещё больше — девушка зажмурилась и, походу, потеряла сознание. Пока Джон легко бил её по щекам и искал взглядом воду, я опустилась на трёхногий табурет и, морщась, вытерла палец. Всё было не так, но всё было похожим. Может, это другой неудавшийся эксперимент? Или действует по тому же принципу? Та «одержимость» лишала человека сознания, а не очищала его. Заставляла убивать, а не разрушаться изнутри в ускоренном режиме. То, что было в десятом сезоне, я вообще почти не помню, но, вроде, тот червь тоже не вызывал подобных реакций. Если это что-то из провальных попыток Евы сотворить неведомую херню, то Маргери заразилась совсем бракованным экземпляром. — Я знаю одну заброшенную лачугу на окраине города, — буркнула я, вдоволь изучив все доступные варианты. — Если она не пила столько же, сколько не ела, то у меня только один известный способ проверить, как можно избавиться от этого паразита. Домик явно держался на сопле и по всем признакам являлся обиталищем целой орды призраков, что оказалось близко к истине: почему-то все прошлые его обладатели носили имена исключительно на «Е» и «Д», и за время перетаскивания Марго от входной двери в гостиную, я познакомилась с Джефом, Дженной, Евой и Еной. Джеф, Дженна и Ева были весьма доброжелательными почившими душами, а вот Ена, облачённая в медицинский халат, всё норовила переломать Маргери ноги и приласкать меня стулом. Джон словил ржавый нож в шею, после чего непонятно как оказавшаяся на Небесах психованная медсестра израсходовала весь свой лимит сил. — Это так странно, — пробормотал Джон, разглядывая нож, не нанесший ему никакого вреда. — Так… неправильно. Он будто только сейчас осознал в полной мере, что мёртв. На молодом лице отражалась целая гамма совсем не радужных эмоций, и мне очень хотелось как-то его подбодрить. Но как? Он давно погиб, его жена неизвестно где, он стал тем, на кого полжизни охотился. Каково это для такого человека, как Джон Винчестер? Что сказать ему, вдовцу, до самой смерти выслеживающему убийцу любимой женщины? Для меня это маленькое нападение тоже стало открытием: я почти всегда знала, что сказать, как пошутить, где прикинуться шлангом и откуда брать слова, но сейчас потерялась, беспомощно переглядываясь с Марго. — Я никогда не хотел… — обронил Винчестер и замолчал. Прослезившийся голос повёл меня вперёд, и я, неловко споткнувшись, повисла на бывшем охотнике в неком подобии обнимашек. «Ты… тупица!». Крылья сами собой неуловимо выскользнули из спины и осторожно заключили нас обоих в объятия, на которые я сама, видимо, способна не была. Но неуверенное прикосновение чужих рук на плечах придало решимости, и я подобралась, сжимая Винчестера так, чтобы выдавить всю его боль и замешательство. По коже побежали мурашки, а в груди привычно заныло — опять перетаскиваю переживания других на себя. — Мэри всегда верила в Ангелов, — глухо сказал Джон и коснулся моих чуть светящихся перьев. — Наверняка у неё был бы такой Ангел, как ты. С шилом в одном месте, но до невозможности умеющий сострадать. Так, приехали. Ну уж нет, не надо мне приписывать авансом ангельские качества. — Я не Ангел, — крякнула я. — И Кастиэль… — проигнорировал Винчестер. — Уверен, она верила в Кастиэля для Дина. Внутри что-то перевернулось. Возможно, это осталось со времён ярого шипперства, но теперь всё стало куда глубже и будто въелось в душу — Дестиэль нёс для меня больший смысл, чем когда-либо. Если раньше я в шутку называла себя их личным Купидоном, то сейчас даже шутить по этому поводу не могла: Дин и Кас неразделимы и являются частью моего существа. Это даже не просто мои братские к ним обоим чувства, это что-то до смешного напоминающее материнскую любовь, помноженную на миллион. Он принял его. Джон принял Кастиэля. Я сильнее сцепила руки, до боли вжимаясь лохматой головой в ключицу старшего Винчестера. Что-то не давало мне отпустить его, и когда бывший охотник пошевелился, намекая, что ему лучше, я поняла, что мне, — мне не лучше. Мне, чёрт подери, совсем не лучше. Мне настолько не лучше, что я готова позволить Джону увидеть мои слёзы. Но не позволила. И когда ровно две минуты истекли, а призрак, быстро всё осознав, по-отечески крепко обнимал меня, я оперативненько выскочила из его рук и, засветив макушкой в винчестеровский подбородок, с улыбкой от уха до уха продемонстрировала окружающим портативный шокер. — Миниатюрный «зубом застучи — йорком повизжи» к вашим услугам! — объявила я, игнорируя дезориентированного и находящегося в крайней степени фейспалма Джона. Если обо мне напишут книгу, Джон «рука-лицо» Винчестер определённо послужит обложкой. — Знаю, выглядит не вдохновляюще, но будет куда менее вдохновительно, если ты, Маргери, чудным способом не вылечишься от этого заряда любви. Не знаю, как там обстоят дела с сознанием паразитирующего слизняка, но рисковать описывать всю изюминку происходящего при Марго я не решилась. Нам и так повезло, что червяк не решил прошвырнуться по новым сёлам, так что я просто вывела бывшего охотника в другую комнату и кратко охарактеризовала свой порыв подвергнуть еле живую девушку новым пыткам. — Отец Мэри?! — рявкнул Джон. Да, кратко — это ещё и Сэмюэля Кэмпбелла в свой рассказ вплести. — Я не уверена, что его воскресили в этом таймлайне, — я потёрла переносицу и повертела спизженный из магазина шокер в пальцах. — Слушай, я могу рассказать много чего, что должно было происходить, но не произошло. Поверь, гораздо больше, чем твои сыновья. Но вся соль в том, что Ева точно выбралась и теперь творит рандом и анархию, которые ты можешь наблюдать в соседнем помещении. И это ещё цветочки. Тот подвид нечисти дох от электричества, но эта хрень похожа на ту только физической формой и способностью к одержимости. Если от одного заряда не выползет из Маргери, у нас будут проблемы. А, ещё этот червь может внезапно решить, что Марго для него иссякла, и перебраться в меня. Чую, скоро это в любом случае произойдёт. Не дав Винчестеру опомниться от новой информации, я кивнула сгрудившимся неподалёку заинтересованным призракам и с неприятным чувством тревоги где-то в районе живота двинулась к Маргери. — Ты как? — Мне страшно, — она распахнула глаза, и я почти физически ощутила её ужас. — Очень. — Ну, перед тобой неподражаемый охотник на сверхъестественную чупокабру, отлично умеющий прикручивать больничные стулья к стенам, так что поверь — скоро будешь жрать бургеры и читать свои любимые книги, — девушка сдавленно хихикнула. — Будет немного неприятно, мой доморощенный Джокер. Тянуть волынку не круто, и, едва Маргери зашлась в надрывном смехе, я быстро ткнула в её руку потрескивающим прибором. Смех тут же сменился подвыванием, и я завертелась вокруг изъеденного молью дивана, стараясь поймать в фокус уши, нос и рот одержимой. Ничего. — Бля. — Других случаев внеплановых сверхскоростных диет не наблюдается, — я зыркнула на Дженну, нависшую надо мной так низко, что нос настойчиво щекотал резкий запах озона. — Только где-то в горах, но там находятся зоны отдыха с фитнесом, так что это, скорее всего, пируанские жирососки. — Мы не учли кое-что, — Джон обошёл кругом Джефа и вновь удостоверился, что Маргери спит. Её уши и рот были заклеены, на чём настояла сама девушка, и Винчестеру было очень не по себе, а тут ещё бывшие обитатели дома проявляют живой интерес к происходящему. — Марго, когда сбегала, вырубила трёх санитаров и двоих охранников. Охранники до сих пор в больнице, — я подняла брови и бросила взгляд на девушку — соплёй перешибёшь и не подавишься. — Может, этот… червь просто набирается сил? Может, выест её до суха, переберётся в другого человека и будет полноценным… Хм, монстром? — Это не решает проблемы, — я снова уставилась в экран мобильного, где смотрела сводки новостей. — И искать что-то в книгах бессмысленно, это совершенно новый вид нечисти. Он очень быстр, если решит сменить локацию. Да что вам надо? — не выдержала я, резко оборачиваясь к Дженне. — Экстрима в не-жизни не хватает? — О, я просто не понимаю, что здесь делаю, — зещебетала женщина. На вид ей было под сорок, винтажное платье с цветами, а русые волосы крупными кудрями подпрыгивают при каждом движении. — То есть, я знаю, что давно умерла, но в один момент я лежала под солнцем, а в другой — здесь! После смерти всё так просто, но я рада, что попала на небо! «Фигасе позитив, — присвистнул внутренний голос. — Она случайно не употребляла запрещённые вещества в своём Раю?» — Ты помнишь Рай? — поинтересовалась я, глядя на Джона, который не помнил ничего до того, как очутился на поляне перед Сэмом. — Конечно! — восторженности ей не занимать. — Это пляж, большой пляж. Мы с мужем провели там медовый месяц. Я, если честно, хочу обратно, но никто не желает мне объяснить, как это сделать! — Мы всё устроим, — почему-то стало смешно, и я затряслась, сдерживая неуместный гогот. — Как только поможем нашей подруге. Позволишь? — Да-да, конечно, — заверила Дженна, отступая назад. — Вы такие молодые, но такие умнички! Помогаете людям и сеете столько добра! Посвищу-ка я как чайничек. Женщина удивлённо покосилась на моё покрасневшее лицо, но Джон, который, видимо, начал привыкать, только тяжело вздохнул, привалившись к косяку двери и глядя на Маргери. Рядом с ним застыл молчаливый Джеф, не особо расположенный к бьющей через край жизнерадостности Дженны, а совсем молодая Ева, только минут пятнадцать назад сумевшая стать снова видимой, пристроилась недалеко от Марго, промокая ей холодным полотенцем лицо. Грустная и уютная картина. Не знай, что две трети присутствующих в доме мертвы, можно было подумать, что верные друзья пришли навестить захворавшую подругу. Почему-то я совсем не чувствовала себя лишней в насквозь пропахшем сверхъестественным доме. Ещё через полчаса я швырнула мобильник в противоположную стену и вцепилась пальцами в двухцветную копну, походившую сейчас на кем-то обруганный стог сена. — Я не знаю, что делать! — зашипела я, двинула плечом Дженну и подошла к мерцающей Еве на диване Маргери. — Она скоро умрёт, а я не хочу, чтобы она умирала. Ненавижу, когда кто-то умирает под моей опекой! Это противоестественно, блять. — Успокойся, — старший Винчестер вынырнул со стороны лестницы в подвал, нервно вертя в руках планшет. — Вся наша жизнь противоестественна. И у меня идея. Он будто произнёс волшебные слова: Дженна, Ева и Джефф тут же нарисовались по сторонам от нас, с любопытством сунув носы чуть ли не в лицо Джона. Даже Ена замелькала поблизости, и в глазах её читалось нечто, подозрительно напоминающее любознательность сумасшедшего учёного. Что-то мне подсказывает, что идея Джона сильно порадует наш личный сорт Ужасного Доктора. — Сделаем акцент на страхе, — мужественно начал бывший охотник, стараясь не замечать группу поддержки. — Возможно, паразит не ест её изнутри, возможно, он питается страхом, навевая его. Ты знаешь — если вырезать определённый участок мозга, человек перестанет чувствовать страх. Может, червь поселился именно в этом участке. — Так, предположим, ты прав, — чувствуя, как собственный мозг перегружается, я прикусила губу. Перед внутренним взором пронёсся голос с огнетушителем наперевес. — Всё равно с медицинской точки зрения это хрен обоснуешь. Дальше? — Она иссохла из-за своего ужаса, увеличенного в результате воздействия сверхъестественного существа. Ты говорила, что в другой хронологии Дину и Сэму пришлось… бить Бобби током до тех пор, пока паразит не погиб. Они не могли знать, выживет ли Бобби. Ну и… — Джон болезненно скривился. — Я подумал, здесь возможен принцип «клин клином». Когда болезнь лечат болезнью — похоже на реакцию манту. Я зависла, понимая, что Винчестер даёт мне возможность додумать самой. Приехали. «Жёлтая лихорадка, вариант Лены Сингер». Походу, он переоценил моё рвение нагадить близстоящим своим «через-жопу» подходом к делу. — Ты предлагаешь напугать её до усрачки, чтобы червяк сам в ужасе свинтил из её тыквы? — кажется, окружающим удалось попробовать мой сарказм на вкус. — У нас нет других вариантов, — ничуть не смутившись, предоставил мне правду-матку Джон. — Подумай, чего она может бояться больше всего. Вот ведь курва. Я прекрасно знаю, чего Марго боится больше всего. Чего боится большинство завсегдатаев психиатрической лечебницы, и что потом очень трудно вытравить из не до конца оправившегося сознания. Банально до невозможности, но я часто слышала по ночам, как Маргери умоляет кого-то. — Лоботомии она боится, — неохотно проворчала я. — Знаешь, когда тебя обступают страшные врачи с ржавыми приборами и пытаются просверлить дырку в твоём котелке. Часто кошмарами мучилась. Вину, похоже, придётся отодвинуть на потом — все пятеро, включая призраков, одновременно повернулись к застрявшей в дверях Ене. Та вскинула бровь, но попытки смыться не предприняла: я снова всей кожей чувствовала, как ей нравится происходящее. Наверное, именно поэтому она больше не старалась почесать мне макушку чем-нибудь тяжёлым. — Что? — Ты последняя жила в этом доме? — напряжённо спросил старший Винчестер. — Предположим, — лениво отозвалась медсестра, проведя пальцем по облупившейся краске двери. — И что? — Не прикидывайся идиоткой, иначе жопу солью нашпигую, — ласково пообещала я. — Мы с Джоном организуем тебе лестницу обратно в твой кровавый Рай, как бы ты там ни оказалась, напоследок позабавив классным зрелищем, но я почти уверена, что твои специфические вкусы оставили свои следы здесь. «Какая изысканная речь, — внутренний голос опёрся об огнетушитель и задумался о собственной хирургической. — Кстати, помнишь, ты тоже хотела стать врачом?» — Заслонка в подвале, — искривив губы в усмешке, бросила Ена. — Вам повезло, что электричество в этой рухляди, именуемой домом, ещё осталось, хотя в принципе не должно быть. Не дожидаясь продолжения, я тихо пронеслась мимо спящей Маргери и по возможности бесшумно запрыгала по шаткой лесенке в подвал. — Ёбынь… Красиво зацепившись пяткой о непонятно откуда взявшийся кирпич, я с грохотом влетела в дверь и повалилась на швабры, подпирающие её изнутри. Распластавшись на домашней утвари и чувствуя, как по ноге ползёт крыса, я замерла, вслушиваясь в звуки наверху. Свистящий смех Ены, тихая ругань Джефа. — Твою мать, Елена, — негромко рыкнул Джон, появившись рядом. — Тебе только в спецназ идти. Я хотела. Но передумала, выдав свою команду на пейнтболе с головой. Нужная заслонка нашлась почти сразу; если бы дом Ены вздумали проверять, подобная конспирация явно б не прокатила. За ней обнаружилась целая сокровищница: измазанные чем-то неприятным халаты, старые шприцы с налётом крови, ватки, до сих пор отдающие резким запахом, медицинские головные уборы, название которых я не знала, и целая куча заржавевших приборов, на вид чрезвычайно устрашающих. Захотелось как-то изловчиться и отправить Ену в противоположную от Небес сторону, но сейчас её тайные увлечения играли нам на руку. Надо будет узнать, что такого в её жизни послужило билетом в райские кущи, а пока, заручившись поддержкой горящих желанием помочь призраков, я поспешила влезть в отвратительный докторский халат, больше остальных изгвазданный в крови и выделениях. Красную сторону волос я заправила в шапочку, выпустив наружу спутанные чёрные космы и придав себе по возможности облик девочки из «Звонка». Вышло правдоподобно — новый цикл бессонницы сказывался. — Я бы от одного нашего вида в штаны наделала, — внезапно негромко произнесла Ева. Это милейшее создание с густыми светлыми локонами, спускающимися к талии, нежно-голубыми глазами и полными губами грязно выругалось, не меняя, впрочем, свой мелодичный и приятный тембр голоса. «Она мне нравится, — тут же разулыбался голос. — Попроси Михаила, чтоб воскресил. Заведёшь любовницу». Ты там совсем ахренел, али как? — Я научилась вибрировать, — сообщила Ева. — Пока была невидимой. Попробуйте, — она по очереди прикоснулась к присутствующим призракам, будто тактильно сообщая, что нужно делать. — Это должно добавить пугающую атмосферу. Но главной будешь ты, Елена. Внутренний голос, вконец обнаглев, перехватил контроль и растянул мои губы в горделивой улыбке. «Не знаю, чем ты тут заслужила звание лидера, но давай, не тормози», — поучал он, пока я старалась не наорать на несуществующего придурка. Впрочем, Ева права — на каждого нашлась униформа, наводящая страх. Ена беззаботно крутилась у зеркала, Джон с презрением дёргал кровавый фартук, Дженна брезгливо разглаживала забрызганный отходами халат, а Джеф, единственный, кто не проронил ни слова, хмуро скрыл красивое лицо за маской. Кажется, я вернулась в театр. — Просыпайся, милая, — хрипло протянула я, сдёргивая с лица Маргери клейкую ленту. — Солнце давно взошло. Опустилось, вообще-то, но что нам какое-то светило? В подвале под потолком неровно горела лампочка, являя взору обстановку, смачно вписывающуюся в штампованный фильм ужасов. Призраки, мелькающие по бокам от меня, перекладывали с одной грязной поверхности на другую бесчисленные приборы не первой свежести. Краем глаза я заметила, как Джон надавил на поршень шприца и пошёл помехами, почти незримо появляясь и исчезая. Его глаза словно наполнены свинцом; все мы знали, что Марго может не выдержать, но только нам с Джоном и, возможно, Еве, было не всё равно. Взгляд Маргери, прикованный к Винчестеру, затуманился невообразимым ужасом. — Эй, не отключайся, — я схватила её за подбородок, чуть потрясла и одарила девушку фальшиво-добродушной улыбкой сквозь маску. — Не волнуйся, скоро тебе станет лучше, дорогая. Как же я не любила ударяться в крайности, играя. Эти слащавые дружелюбные интонации в данной ситуации действовали иррационально-пугающе и являлись таким заезженным приёмом, что аж больно. Марго не кричала — её горло сдавило судорогой, не давая возможности даже дышать. — Маленькая операция, и ты сможешь жить как все, — ласково произнесла я, беря в руки предоставленный Еной скальпель. — Надо только решить… Какая операция. Глаза одержимой почти выкатились из орбит — на грани, но ещё не за ней, она наблюдала за каждым моим движением. Рядом мелькнул Джеф; парень склонил голову, точно копируя неисправный телевизионный канал, и каким-то шестым чувством и я, и Марго могли почувствовать, как он улыбается за маской. — Не… — Тш, милая, — я покачала головой и вручила Дженне скальпель, тут же принимая от Джона мясной нож. И зачем мы только подписались на этот театр абсурда? — Будь хорошей девочкой, разреши нам помочь. Пять призраков одновременно и неуловимо шагнули ко мне, и Ена с мрачным счастьем во взгляде передала мне инструмент для чёртовой лоботомии. Я кивнула и резко развернулась к Марго, поднеся прибор к своему лицу. — То, что нужно. Сосуды в глазах Маргери полопались, и девушка сдавленно хрипела. Я стянула с губ маску, открывая улыбку, похожую на оскал. Что, если мы ошиблись? — Не шевелись, Маргери, — куда, чёрт возьми, тычут этой хреновиной? «В глаз, дура!» — Не шевелись. Этого слишком мало: девушка умирала от ужаса, её взгляд метался от одного мёртвого «врача» к другому, но общее состояние не ухудшалось. Пересилив себя, я поднесла прибор к правому глазу Марго и слегка надавила. Никогда не видела, как люди седеют от страха. Считала это чем-то из разряда «невозможно, нереально», но сейчас наблюдала, как целая прядь девушки мгновенно окрасилась в белый. Почти в то же мгновение я почувствовала какое-то шевеление под пальцами, и из уха Маргери вылезла и свалилась на пол знакомая пакость. — Дави! — заголосила я. Поразительно, как быстро сценка из ужастика превратилась в баттл по дабстепу. Даже Ена не поленилась — с визгом кота в первый снег запрыгала на скрипучих половицах, поднимая клубы пыли. Сталкиваясь и ругаясь, мы отскакали полноценный танец по всему подвалу, пока громкий шлепок не заставил нас вернуться в реальность. — Придурки, — беззлобно бросил Джеф, для убеждённости размазывая малоприятную жижу, оставшуюся от червя, по полу. Секунда — и все исчезли, только разочарованный вздох волной обдал меня с ног до головы. Чёрт. Я что, осталась одна? — Ел...на, — заходящийся в помехах Винчестер возник в изголовье стола, на котором лежала Марго. — Ма…гери. — Позову Каса — он сможет ей помочь, — я стащила с головы дурацкую шапочку, и красные кудри некрасиво рассыпались по плечам. — С ним было бы куда проще… — Ч…то?! — возмущение, кажется, придало Джону сил, и он смог держаться в этом мире дольше, чем на доли секунд. — Хочешь с…зать, что Ангел уладил бы э…то дело на…ого быстрее? Почему ра…ше не позвала?! — Звала, обижаешь, — фыркнула я. — Ангелы — наилегчайший способ решения проблем. Но если бы эти задницы небесные разбирались с каждым встречным червяком, на Земле не осталось бы охотников. А они остались именно потому, что у пернатых есть свои возвышенные дела. Впрочем, я вспомнила, что лично у меня имеется отличный способ вытащить Кастиэля из любой дыры, — набрав в грудь побольше воздуха, я рявкнула в потолок: — Кас, Дин в беде! И секунды не прошло, как нас обдуло мощным ветром от нервно трепещущих крыльев. Меня повело, а вот старший Винчестер внезапно приобрёл материальность и удивлённо ткнул себя в грудь. — Когда я перестану на это вестись… — хмуро пробормотал Кастиэль, просканировав помещение на предмет опасности Дину. — Ты знаешь притчу о волках, Елена? — Знаю, знаю, — заверила я и указала в сторону бесчувственной подруги. — У нас тут важность. Излечи, пожалуйста. Бросив укоризненный взгляд на мой красочный образ, но не спрашивая, почему я опять весёлая и в крови, Ангел аккуратно приложил два пальца ко лбу Маргери, которая тут же очнулась и закашлялась. — Теперь ей нужно поесть, — помогая девушке принять более достойную позу, сообщил Кас. — …Много. Я развалилась на капоте Импалы, глядя, как Джон тащит тяжеленные пакеты в сторону дома Бобби. Что ж, ещё один плюсик в мою карму — Марго почти здорова и присвоила новую кличку «Роуг»; никаких новых жертв странного червя не будет, жратва моей семье благополучно довезена, а у меня в телефонном справочнике появился номер нового друга. Пожалуй, я была совсем неправа, судя Маргери исключительно по её болезни; девушка оказалась умной и образованной, такой, с кем можно часами болтать ни о чём и обо всём одновременно. А ещё она была страшно благодарна за спасение жизни и за свой страх, который мы вытравили не самым классным, но действенным способом. Девушка даже сумела посмеяться над «подвалом пыток» всего через полчаса после случившегося, когда мы отвели её в ближайшее кафе. Она определённо хороша. Прогулка в супермаркет вышла длинной; едва мы отвезли Марго домой, мой телефон взорвался пропущенными вызовами от Сэма, Иры, Бобби и Дина. Ответил Джон и, собственно, разговор закончился только тогда, когда я припарковала Мустанг рядом с окраиной свалки Сингеров, возле Импалы. Вдалеке послышался хлопок двери, и я разглядела знакомую лохматую макушку. Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт. Не обнаружив ничего, что помогло бы мне скрыться, я заползла на крышу Детки и притворилась морской звёздочкой. «Ты просто гений в камуфляже», — неодобрительно заметил внутренний голос. — Елена. У него пропеллер в заднице, или что? Я только успела усмирить все естественные порывы свинтить в небо, как Сэм уже нарисовался возле машины брата и явно встал в позу. — Слезай. — Зачем? Не удостоив ответом, Винчестер просто стащил меня вниз и попытался поймать взгляд. Я настойчиво изучала довольно интересную покраску разбитой в хлам машины за спиной охотника. — Посмотри на меня. Мне кажется, или в его голосе раздражённые нотки? Вот так номер. Кому здесь раздражаться, так это мне. — Почему ты меня избегаешь? — Я?! — праведный гнев свернул мне шею по направлению к непроницаемой физиономии Сэма Винчестера. — Я избегаю?! Типичный мужик! Нагадит на коврик, а потом ещё будет спрашивать, почему нос морщу! Внутренний голос, бяка такая, бессовестно ржал, обмахиваясь выпуском журнала «Playboy». — Избегаешь, — ему на рожу будто маску полной безучастности наклеили. Он издевается или комедию ломает? Непривычно не наблюдать личного щенка. «Мы ещё посмотрим, кто тут бяка, — отдышавшись, ввернул голос. — Личный щенок, ишь ты. Он, между прочим, один из самых опасных охотников на нечисть, а ты в этот список вообще никаким боком не помещаешься». Предатель. — Не хочешь разговаривать. Ведёшь себя как типичная женщина — я волнуюсь. — Волнуется он, — рыкнула я, но попыталась успокоиться. Не туда копыта тянешь, Лена. Возвращайся в привычное русло, не то реально обабишься. — Я смотрела новейшие фильмы из будущего, между прочим. И спасла одну зеленоволосую придурошную, которая оказалась очень даже классной девкой. С твоим отцом, кстати, спасла. Да и вообще — что мне делать, если любовь всей твоей жизни вернулась? Смотреть, как лицо Винчестера медленно смягчается и расплывается в довольной лыбе, ещё хуже. Я попыталась вывернуться и отправиться искать, наконец, неизученное облако, но охотник держал крепко — словно БДСМными кандалами окольцевал. — Дурочка, — он пододвинулся ближе, опаляя дыханием щёку. — Мне действительно надо говорить, кто тут любовь моей жизни? — Иди лесом, Винчестер, — огрызнулась я, не оставляя попыток показать Сэму фак с расстояния метров пяти вверх. — Не умеешь ты трагедию вцыганивать. Сразу палишься. — Понимаешь ли, — вот совсем не странно, что Сэм Винчестер может быть настолько обжигающе напористым и сексуальным. Ни капельки. Такое вообще по части Дина, а тут… Какой запретный плод я там, блять, покусала? — Я любил Джессику. И ты это прекрасно знаешь. Её легко любить, — а сейчас я постыдно превращаюсь в Елену Гилберт с этим её «я не знаю, что я чувствую». Просто женщина во мне всё же где-то ещё жива. — Она красивая, мягкая, добрая, покладистая. Она светится и любит безболезненно. Как обезболивающее при переломе. — Сэмми легко захватил губами мою горящую шею, всё так же не давая усвистеть в поля. — Ты же грёбаный перелом, Елена, — он резко забрался холодными пальцами под ткань камуфляжных джинс и провёл указательным по ложбинке между ягодицами. — И будь я проклят, если не переломаю себе все кости. — Красиво-то как сказал. Я вскрикнула, когда Винчестер в чисто винчестеровском стиле сорвал с меня чёрную рубашку вместе с лифчиком. Блин, я что, выбесила его? Это нехорошо. — Думаешь, я стал бы терпеть все твои выходки, если бы не любил больше, чем любил её? Намного, чёрт подери, больше, — интересно, ему так же больно от своих слов, как и мне? Должно. Потому что это неправильно во всех аспектах, будь я даже самой милой девушкой на Земле. Охотник моей любимой манерой вдавил меня в машину горячим телом, давая почувствовать своё напряжение. — Наверное, я мазохист, но я предпочту палящее солнце и хронический перелом всего мягкому свету и обезболивающим. И почему мне так хочется выть? Нестерпимо, неестественно, долго; Сэм целует мою грудь грубо, усаживая на багажник Импалы, а я кусаю его плечи, до кровавых царапин впиваясь в спину охотника. Сэм рычит, а я задыхаюсь под его телом в удовольствии, больше всего желая уйти, чтобы ему не было больно, и остаться для того же. — Я люблю тебя, — повторяет Винчестер, с силой вбиваясь в моё тело. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Сколько раз мне сказать тебе это, чтобы ты не считала себя второстепенной? Всего один, чтобы я почувствовала себя последней дрянью. Не то, чтобы мы пренебрегали эксплуатацией заднего сиденья раритетной ценности Дина, но просто валяться на нём — тоже лишний мёртвый нерв в общей системе вышеуказанного. Думаю, этот самый нерв ему стопроцентно обеспечен; благо, Бонни заинтересовалась нашим отсутствием только тогда, когда мы были в одежде и не в состоянии кроликов в брачный период. Гадко как-то звучит. Я зажмурилась, давя чувство неясной тревоги, сосущей где-то в груди уже минут пять. Это никак не связано с разыгравшимся в последний час самоедством, что меня и беспокоило — чувство было до того неприятным, что хотелось вытрясти его из себя всеми доступными способами. — Ты хотела сказать мне что-то важное, — напомнил Сэм, рассеянно накручивая красную прядку моих волос на палец. — Там, на поляне. — А… — я глупо распахнула глаза и скребанула ногтями по собственной груди. — Неважно. — Если ты говоришь «важно» без выражения «хочу прокатиться на страусе» на лице, то это действительно важно, — не согласился Винчестер и поднял голову, снова пытаясь поймать мой плывущий взгляд. — Что это? — Ну, если ты действительно хочешь узнать… — тревогу перекрыла потребность увидеть выражение лица охотника. — Бонни моя сестра. — Что? — тупо переспросил парень спустя полную минуту тишины. — Она… — По отцу, — поспешила объяснить я, чувствуя себя Хагридом. — Бобби встречался… Хм, переспал с перевёртышем на выпускном бале в школе. Кажись, оно стоило того. Винчестер приоткрыл рот и посмотрел по направлению к проходу между машинами, куда канула моя сестра десять минут назад. В конце концов, подобное действо представить куда легче, чем секс мужчины-человека и женщины-великанши. Впрочем, представить это наоборот куда сложнее. «Лена…» — внезапно напряжённый внутренний голос заставил дёрнуться. Первый раз я слышала в его интонациях такие вибрирующие нотки, и тревога в груди вдруг стала куда сильнее, обретая почти физические свойства. «Лена, я думаю, нам стоит бежать». — Погоди, как так? — отмер средний охотник, переводя на меня осоловевший взгляд. — То есть, наш Бобби, великий охотник на нечисть… «Лена, беги!» Я тебе кто, Флэш? Я сегодня только и делаю, что куда-то несусь! Тоже мне, Барри Аллен местного разлива… «На этот раз я серьёзно, — я почти видела, как внутренний голос заполняет паникой полости мозга. — Беги, Лена!» — Сэм, — заскулила я, почувствовав себя откровенно хреново. Тревога поросла тошнотой и болью, быстро распространяющейся от сердца до кончиков пальцев. Сосущее чувство сменилось воронкой, чётко тянущей меня куда-то вдаль. — Сэм! Меня словно схватили за внутренности и швырнули как котёнка на раскалённую поверхность, прихлопнув сверху бетонной стеной. Выпрямиться я никак не могла, только с писком приподняла подбородок, пытаясь рассмотреть сквозь бело-голубое марево того, кто посмел так бессовестно фаршировать мои лёгкие. Лицо Михаила расплывалось перед глазами. Знакомое жжение растеклось по телу, приобретая невиданные масштабы. — Что… — короткое слово вырвалось из горла вместе со странной субстанцией. — Ситуация вышла из-под контроля, поэтому мы сейчас решим всё быстро и сразу, — донёсся из бесконечного тоннеля голос Архистратига. — Как я и говорил, ты нам поможешь. Сарказм застрял в горле и выплеснулся наружу с новой порцией голубого пара. — Решил сделать… пластику? Давно пора, а то… плагиат, знаешь ли. — Мы сделаем из тебя Ангела, Елена. Я не знаю, как ещё умудрялась проталкивать сквозь полыхающую глотку хоть какие-то звуки, но булькающий смех, казалось, заполнил всё пространство вокруг. — Что за бред… ты… несёшь? — Мы сделаем из тебя Ангела. «Кажется, нам пиздец», — констатировал голос. Торжествующая ухмылка Михаила отпечаталась в сознании прямо перед тем, как моё тело разнесло на куски.