Мы нашли любовь в безнадёжном месте

— Нико, прошу тебя, не будь ребёнком, — устало вздохнула Бьянка. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что этот самолёт не упадёт. — Я не полечу на самолёте. — Нико, мистер Хедж будет здесь через несколько минут! — Мне всё равно. Битва начнётся через неделю, я прекрасно успею доехать на поезде. — Хочешь пропустить часть обучения? — Глаза Бьянки сверкнули. Она упёрлась руками в бока, но Нико упрямо отвернулся. — Я не полечу на самолёте. — Это не обязательно, — произнёс кто-то, и Нико, Бьянка и Хейзел, вздрогнув, повернулись на голос. Хейзел вскрикнула, вскочив на ноги: — Призрак! До этого весело улыбавшаяся полупрозрачная девушка поморщилась от обиды. — Я не призрак, — сказала она. — Я аура. Меня зовут Мелли. Нико скосил взгляд поочерёдно на обеих сестёр; те, видимо, знали, кто такие ауры, потому что заметно успокоились. Ладно. — Не обязательно? — переспросил он. — О да, — кивнула Мелли. — Я могу перенести тебя сама. Если, конечно, ты Нико ди Анджело. — Это я, — настороженно ответил Нико, — а ты-то кто? Он боялся, что аура снова обидится, но она воскликнула: — Ах да! Я же не сказала. Я жена Глисона. Повисло молчание. Нико кашлянул: — А Глисон — это… — О, Глисон — это ваш тренер. Он должен был отвезти вас в аэропорт, но задерживается и попросил меня передать, что опоздает на полчаса. Так… я могу перенести кого-то одного. Бьянка сердито скрестила руки на груди: — Нико полетит на самолёте. — Чёрта с два. Я с вами, ээ… мисс. Миссис. Э. Мелли. Аура просияла улыбкой. — Как здорово почувствовать себя полезной! — воскликнула она. — Давай руку. Нико помедлил, обернувшись к младшей сестре. — Хейзел… — Нет. — Та резко замотала головой. — Заткнись. Скажешь всё… когда вернёшься. А сейчас… нет. Она сделала движение, словно собираясь выйти из комнаты, но вдруг развернулась и бросилась Нико на шею. — Попробуй только не вернуться, — прошептала она. — Попробуй только. Он даже не успел обнять её в ответ, а она уже исчезла, словно растворившись в воздухе. Неосознанно потянувшись ей вслед, Нико поджал губы. Сколько бы ему ни осталось, он будет скучать по ней. — Ладно. — Он обернулся к Мелли и протянул ей руку. — Командуйте. Нико потребовалось примерно две секунды полёта с Мелли, чтобы проникнуться нежной любовью к самолётам. Уж наверное там нет ни такого бешеного бьющего по лицу и особенно глазам ветра, так и норовящего содрать с тебя одежду, ни проникающего под кожу и даже, кажется, в кости холода. Когда они спустя примерно полторы вечности приземлились на каком-то холме, Нико потребовались все его силы, чтобы не рухнуть. Он в ужасе уставился на свои руки — они были покрыты инеем, как и всё его тело. Отлично. Он умрёт не в битве, а от холода. Тут же, впрочем, подул такой горячий ветер, что иней мгновенно растаял, и теперь Нико был тёплым и влажным. Не так смертельно, но довольно противно. — Совсем забыла о холоде, — извиняющимся тоном произнесла Мелли. — Никогда ещё не переносила людей. Надо же, как здорово получилось! — То есть могло не получиться? Мелли пожала плечами. — Мне пора. Лагерь вон там! Она растворилась в воздухе, а Нико озадаченно уставился в сторону, в которую она указала. Там виднелись небольшие домики, смутно напомнившие ему о просмотре передачи о Лагере Героев пять лет назад. Наверное, это были те же самые домики, в которых жили их предшественники… И сатиры. Он вроде помнил сатиров, хотя не был уверен, жили ли они там на самом деле или были игрой его детского воображения. А вот аур он никаких не помнил. Наверное, они не телегеничны. — Привет. Нико чуть не подпрыгнул; второй раз за день его застали врасплох, возникнув сзади. Он обернулся и увидел на этот раз хотя бы не кого-то, похожего на призрака. Перед ним стояли парень и девушка, оба уже в оранжевых футболках, выдававшихся будущим героям. — Привет, — ответил он, переводя взгляд с одного на другого и отмечая про себя, что темноволосый парень донельзя привлекателен, а девушка явно чем-то недовольна. — Круто приземлился, — заметил этот парень. — Ты издалека, что ли? Или сын Зевса? Я на самолёте прилетел, ничего особенного… то есть теперь я понимаю, что ничего особенного, потому что раньше я вообще-то не летал. Меня Перси зовут. А это Аннабет. А почему ты мокрый? — Нико, — пробормотал Нико, стараясь не пялиться. — Я… нет. Просто… так вышло. — А мы на вылазке, — сообщил Перси. — Ищем удачные места для… ээ… нападения, — не очень уверенно закончил он. Аннабет закатила глаза. — Это я на вылазке, — сказала она. — А ты за мной увязался. Я здесь в поиске стратегически важных мест. Зачем здесь ты, я не знаю. С этими словами она ушла. Нико и Перси проводили её взглядами. — Дочь Афины, — сказал Перси так, будто это всё объясняло, и скорчил рожицу. — Та ещё воображала. — А ты чей сын? — поинтересовался Нико. — Посейдона, — ответил Перси, и Нико подумал, что должен был догадаться. Рядом с Перси у него возникло смутное ощущение запаха моря, а его глаза напоминали самые настоящие океаны, с бурями, штормами и прочим. Можно было даже подумать, что он и вправду сын бога, а не просто выбранный им из миллионов «герой». — А ты? — Аида. — О. Дружелюбия в голосе Перси явно поубавилось; оно сменилось растерянностью, и он, наверное, неосознанно сделал шажок назад. Его взгляд задержался на футболке Нико — той, старой и потрёпанной. Новая лежала в рюкзаке; оставалось надеяться, что Бьянка обижена не настолько, чтобы забыть взять его с собой. — Ты же вроде сам вызвался, да? — спросил Перси. Нико кивнул. — Ясно… хм. Ну… я пойду догоню Аннабет. Не стоит ей одной тут ходить, да. Э… увидимся в Лагере. Пока. И он тоже исчез. Значит, вот каким будет приём в Лагере. Видно, детей Аида тут не жаловали; да разве сам Нико хотел бы завязать знакомство с кем-нибудь из них? Кто знает — может, он способен убивать одним прикосновением. А ещё Перси вспомнил, что он вызвался сам, и увидел футболку… может, подумал, что Нико всю жизнь мечтал об этой возможности. Кто знает. Да и какая разница? Каким бы привлекательным ни был Перси… через неделю один из них, а, может, и оба уже будут мертвы. Поёжившись, Нико спустился с холма и двинулся к лагерю. Нико не особенно удивился, не обнаружив в Лагере толпы других «полубогов». Наверняка было ещё слишком рано. Только на каком-то бревне сидели парень и девушка; он предположил, что это «брат» Аннабет и «сестра» Перси. Помявшись немного, он подошёл к ним. Оба были в оранжевых футболках, как и Перси с Аннабет, и удивлённо уставились на его чёрную. — Привет, — сказал Нико. — Можно к вам? — Конечно, — ответила девушка и чуть подвинулась; места было предостаточно — видимо, таким образом она проявляла дружелюбие. — Ты… э… Её явно смущала его футболка. Может, она приняла его за какого-нибудь работника лагеря. — Нико, — сказал он. — Сын Аида. — А! — Между её бровей залегла чуть уловимая морщинка. — Я должна была догадаться. Нико снова ощутил, что ему не рады, и сел не рядом, а на соседнее бревно. Наверное, они специально были разложены для сидения; сразу ему так не показалось. — Меня зовут Пайпер, — сказала девушка, — а это Митчелл. Угадай, чьи мы дети. — Ты дочь Посейдона, — предположил Нико, — а ты — сын Афины. Оба полубога изумлённо распахнули глаза. — Нет! — удивилась Пайпер. — Почему ты так подумал? Мы дети Афродиты. — Совершенно не похожи. — Нико тоже слегка удивился. Футболка футболкой, её они выбрать не могли, но помимо неё на Пайпер были драные джинсы и потёртые кеды, косметики на её лице он не заметил, а волосы были уложены в попытке явно не выглядеть красивее, а не мешаться и не лезть в глаза. Митчелл же до сих пор и слова не сказал; будь он сыном Афины, Нико отнёс бы это на счёт его задумчивости, но вообще-то он казался скорее застенчивым. Ну и странные же у Афродиты вкусы. Что, конечно, вовсе не означало, что Нико стоило высказывать своё удивление вслух. Он не очень много знал о девушках, но всё же должен был сообразить, что в первые минуты знакомства лучше не говорить им, что на дочь Афродиты они не тянут. Да и потом не стоит. Он прикусил язык и напрягся, ожидая резкости, но Пайпер, напротив, улыбнулась. — Спасибо! — сказала она. — Если честно, я была в бешенстве, когда Афродита выбрала меня. Самая беспонтовая богиня. И толку от меня, боюсь, будет мало. Вряд ли в комплекте с такой мамашей идут приличные боевые навыки. — Она поморщилась. У Нико возникло ощущение, что своей последней репликой он, вопреки логике, не ухудшил её отношение к себе, а, наоборот, вырос в её глазах. Ладно. Приличествующая её положению загадочность в ней всё же была. Хотя красавицей Нико бы её не назвал. Впрочем, это мало о чём говорило: он вообще редко находил девушек красивыми, если только это не была Бьянка. Или Хейзел. Он с ней так толком и не попрощался… Додумать эту мысль Нико не успел, потому что отвлёкся на неприязненный взгляд Митчелла. Он, кажется, всё-таки обиделся на «непохожего на сына Афродиты». А вот он как раз был симпатичным. Но, хотя Нико знал здесь пока всего двух парней, Митчелл уже не казался ему самым привлекательным парнем в Лагере. Лучше бы Афродита заглянула в Провиденс. Может, и собиралась, да Посейдон её опередил. Эту мысль Нико тоже не додумал, потому что невдалеке показался сатир, сопровождавший ещё двоих новоприбывших. Эти двое (естественно, в оранжевых футболках — Нико досталась ещё одна порция странных взглядов; хорошо хоть сатир ушёл куда-то по своим сатирским делам и не стал его доставать) сразу же направились к брёвнам, уронив рядом свои рюкзаки. — Привет, — сказала девушка. Она казалась очень серьёзной, но Нико не успел задуматься над тем, чья она дочь, потому что она сразу представилась: — Я Нисса, дочь Гефеста. Это Лео. Кудрявый паренёк попытался небрежно улыбнуться, но даже от Нико не ускользнула сквозившая в его движениях и выражении лица застенчивость. Пайпер и Митчелл представились; Нико лениво отметил про себя, что они уже не предлагали угадать, чьи они дети, но не стал задумываться над причинами. (Лео и Нисса тоже не удивились, узнав, что он сын Аида.) Дальше всё происходило примерно так же; появлялись новые пары, косились на футболку Нико, и все по очереди представлялись. У Нико всё перепуталось в голове. Зато его наверняка запомнили многие. Некоторое разнообразие внесли дети Зевса. Сын его был обычным светловолосым пареньком, не запомнившимся Нико, как и ещё десяток лиц, а вот дочь… — Ну вот! — воскликнула она, сразу же выделив взглядом Нико. Ни здороваться, ни представляться она не торопилась. — Меня заставили надеть эту тупую футболку, сказав, что иначе никак, а ты что — сбежал от сатиров в аэропорту? — Что-то вроде того, — признался Нико, уставившись на неё в ответ. У девушки были короткие чёрные волосы с синей прядью, обе её брови были проколоты, на ушах вообще живого места не было, а руки были покрыты татуировками. Весёленькая оранжевая футболка смотрелась на ней… странно. Наверное, ей было неуютно. Нико твёрдо решил, что за свою футболку будет стоять до конца. И надо будет поблагодарить Мелли за доставку, если они ещё увидятся. — Круто, — улыбнулась девушка, садясь рядом с ним; собственно, рядом с ним было свободнее всего. Её «брат» сел по другую сторону от Нико, в общем-то, именно по этой же причине. — Предположила бы, что ты сын Зевса, если бы не знала, что это он. — Она махнула ступнёй в сторону брата. — Вы дети Зевса? — с интересом спросил кто-то; кажется, сын Афины, Нико не был уверен. Девушка не удостоила его ответом; её брат, впрочем, кивнул. — Аид, да? — спросила она. Теперь кивнул Нико, но она не потеряла к нему интерес, а вроде бы искренне воскликнула: — Круто! Я Талия. Дочь Зевса, — и она протянула ему ладонь. — Только не клейся ко мне. Не заинтересована. — Я тоже, — сказал Нико, пожимая ладонь. — Меня Нико зовут. Неподалёку показались новые прибывшие; наконец-то Бьянка и ещё двое. Наверное, дети Ареса — вроде их ещё не было, но Нико немного сбился, потерявшись в полубожественной чехарде. Он привстал, чтобы сестра его увидела, и она замерла посреди разговора с высокой девушкой с красной банданой на голове. Её взгляд, как и у всех до этого, остановился на злосчастной футболке, только вот у неё он был не озадаченным, а свирепым. — Нико! — возмущённо воскликнула она. — Есть причина тому, что ты не переоделся? — Вы знакомы? — удивилась Талия. — Мы на самом деле брат и сестра, — пояснил Нико. — Привет, Бьянка. Как добрались? Теперь все наверняка ещё и задавались вопросом, почему они прибыли раздельно. — Я с тобой ещё поговорю, — сурово сказала Бьянка. — Привет всем. Последними прибыли дети Гермеса; они не успели толком ни с кем познакомиться, потому что явился сатир и велел всем собраться на стадионе для инструктажа.