Мы нашли любовь в безнадёжном месте

На горизонте появились очертания Фор-Сизонс Арены, где должна была проходить церемония избрания героев, и Нико вжался в спинку сиденья, словно пытаясь отсрочить неизбежное. Хейзел прерывисто вздохнула на заднем сиденье. — Да расслабьтесь, — в миллионный раз принялась успокаивать их Бьянка. — У нас в городе живёт шестьдесят тысяч человек. Среди них подходящих для церемонии — тысяч десять, а то и больше. Нечего и волноваться. — Арена вмещает восемь тысяч человек, — возразила Хейзел, заглянув в телефон. — Это означает лишь то, что нам лучше поторопиться, чтобы занять сидячие места, — спокойно ответила Бьянка. — Потому что паре тысяч человек придётся стоять. Припарковавшись, она тепло улыбнулась Нико и ободряющим жестом коснулась его руки. Будто он волновался за себя. Не одна Хейзел умела сёрфить в интернете. В ночь после церемонии избрания городов, когда благоденствующая Америка спала сладким сном, и лишь в двенадцати городах многим было не сомкнуть глаз, он забрался под одеяло с планшетом Бьянки и углубился в поиски. Он предполагал, что Аид всякий раз выбирал своими представителями — «детьми», так это называлось — каких-нибудь готов или по меньшей мере мрачных типов, носивших только чёрное, как Нико. И оказался неправ. Аид всегда отдавал предпочтение очень красивым юношам и девушкам — как выразился автор одной из статей, «Орфеям и Эвридикам» — лет девятнадцати. И, пролистывая фотографии его «дочерей», Нико почувствовал, как его сердце упало. С каждой из них, улыбаясь, смотрела на него красивая девушка с тонкими чертами лица. Все они, как одна, напоминали Бьянку. Закрыв дрожащей рукой браузер, он попытался взять себя в руки и что-нибудь придумать. Что, если Бьянка попадёт в аварию и сломает ногу? Нет, наверняка жрецы Аполлона исцелят её по спецквоте. Если Аид её уже выбрал… А выбрал ли он? Выбирая город, знают ли уже боги, на кого именно нацелились? Или просто предполагают, что там найдётся кто-нибудь подходящий? Наверное, только предполагают… если бы они заранее знали наверняка, разве можно было бы вызваться добровольно? Найти бы кого-то, кто вызвался бы вместо Бьянки! Но чем можно соблазнить кого-то рискнуть жизнью в стране, где у всех есть всё? Разве что кому-то захочется адреналина и он вызовется сам… но на это остаётся лишь надеяться. В теперешнем сытом мире количество желающих рискнуть почему-то не выросло, а сократилось… многим хватало прыжка с парашютом для острых ощущений, да и то — все знали, что прыгающие не рискуют ничем. Боги бдят. Нико всю неделю не мог найти себе места и почти не спал, пытаясь придумать, как спасти сестру. Он ненавидел себя за беспомощность и Бьянку за её спокойствие и тёплые улыбки. Она была всем, что у него осталось после смерти родителей. Он не смог бы без неё. Решение, к которому он пришёл, было и далеко не таким обнадёживающим, как он надеялся, но это было хоть что-то. И оно гарантировало, что он не проживёт долгую сытую жизнь, кляня себя за её смерть. Так что в день церемонии он был полон решимости. И даже надел новую футболку — ту самую, что купила Бьянка и что как две капли воды походила на старую. По крайней мере, она не грозила порваться под мышкой, опозорив его на всю прильнувшую к экранам Америку. Начала церемонии он почти не запомнил. Он часто смотрел на Бьянку, выглядевшую невероятно безмятежной, и смутно ощущал, как Хейзел взволнованно сжимает его руку. Только когда вперёд выступил главный жрец Аида в Грейт-Фолсе, Нико словно очнулся. Повисла оглушительная тишина. Оглядевшись, Нико увидел множество бледных лиц, не сводящих взглядов со жреца; а тот неторопливо прошёлся вдоль кромки поля, привыкшего к куда более шумным и радостным зрителям. Чего он ждёт, этот жрец? Что высматривает своим пустым взглядом? Может, пытается почувствовать самую тёмную душу? Или присутствие кого-то, кто готов отправиться в Подземный мир, кто не радуется жизни и солнцу? Если так, то Нико прямо здесь. А ведь кто-то сейчас смотрит на нас по телевизору, горько подумал Нико. Ест пиццу и ворчит, перемазавшись соусом, а младшая сестра пихает его пяткой и требует заткнуться: ей интересно послушать. Если их церемония уже началась, значит, шестеро «полубогов» уже известны… все уже рассмотрели лица «детей» Аполлона, Зевса и Посейдона и, может, уже начали делать ставки на победителя. А в ещё восьми городах тысячи человек сейчас ждут, пока очередь дойдёт до них. Но вот жрец в чёрных одеждах замер, и Нико на мгновение ощутил прилив радости: он стоял к ним спиной. Он назовёт какую-то другую девушку — девушек всегда называли первыми. И можно будет с облегчением рассмеяться и обнять сестру… сестёр. А если следующим выберут его… пусть. Лишь бы Бьянка была цела. По-прежнему стоя к ним спиной, жрец звучно произнёс: — Бьянка ди Анджело. И повернулся к ним. По стадиону пронёсся шумный выдох облегчения. А Нико, кажется, вовсе перестал дышать. Он испуганно повернулся к сестре, уже поднимавшейся с места. Она, кажется, немного побледнела, но её улыбка оставалась всё такой же безмятежной. На мгновение Нико показалось, что он никогда не сможет сдвинуться с места, но он быстро напомнил себе о принятом решении. Пока жрец больше ничего не успел произнести, он вскочил на ноги и выкрикнул: — Нико ди Анджело! Стадион на полсекунды замолк и тут же взорвался гомоном. Тысячи и тысячи человек сейчас ощутили, как горы рухнули с их плеч; тысячи и тысячи человек здесь и ещё миллионы перед экранами гадали, с какой стати этот паренёк вызвался добровольцем, выкрикнув своё имя. Они видят его футболку с черепом и предполагают, что он изначально собирался вызваться; почему же тогда Аид избрал его сестру? Удивительное совпадение? Нико решительно сжал руку Бьянки. Та смотрела на него широко распахнутыми глазами и впервые за очень долгое время не казалась невозмутимой. Её взгляд был полон ужаса. А в следующую секунду среди всеобщего гама Нико расслышал полное боли «Нет!» Он повернулся к Хейзел. Она обхватила себя руками, и глаза её были полны слёз. Только теперь Нико задумался о том, что будет с ней, если они оба… Нет. Бьянка не погибнет. Он для того и вызвался добровольцем, чтобы спасти её жизнь. Да, он сам не вернётся домой, но Бьянка будет жива. И у неё всё будет хорошо. У них с Хейзел. Он ободряюще улыбнулся младшей сестре, сам понимая, что его улыбка далеко не такая успокаивающая, как у Бьянки, и двинулся на поле вслед за старшей. — Боги, Нико! — воскликнула Бьянка, когда они наконец остались одни. — Зачем, зачем ты это сделал? Он упрямо взметнул подбородок. — Я не мог смириться с мыслью, что тебя у меня отнимут. Я искал… Аид всегда выбирает лучших! Я знал, что он выберет и тебя! Я не хотел тебе говорить, но… — Нико, — умоляюще простонала Бьянка. — Что заставляет тебя думать, будто я не знала? Вернее, не предполагала? Ты ведь взял мой планшет. Я включила его наутро и сразу же увидела множество фотографий, похожих на меня как две капли воды. Но почему, почему ты захотел погибнуть вместе со мной? — Ты не погибнешь, — отрезал Нико. — Я всё для этого сделаю. — Нико… — Точка. Я не дам… не дам тебе меня оставить. Ты не можешь. Бьянка закрыла лицо руками. — Ты должен был поговорить со мной, — глухо произнесла она. — Ты ведь обещал. Когда что-то случается, ты приходишь с этим ко мне. Помнишь? Он гулко сглотнул. — Я знал, что ты мне не позволишь. Бьянка неверяще покачала головой и вдруг полезла в карман и швырнула что-то ему в руки. Ключи от машины. — Отвези Хейзел домой, — бросила она. — Я прогуляюсь. И помолюсь. — Я с тобой. — Да? А Хейзел? Пойдёт домой пешком? Ты ведь обо всём подумал, Нико. За всех всё решил. Снова покачав головой, Бьянка ушла, а Нико остался стоять, сжимая в руке холодные острые ключи. Хейзел ждала его у машины, сидя на асфальте и опираясь спиной о дверцу. Глаза у неё были совсем красные, но лицо её отражало уже не бескрайнее горе, а пугающий гнев. — Если хочешь, — пробормотал Нико, — можешь сесть на переднее место. Бьянка не с нами. Хейзел медленно подняла на него взгляд, и Нико чуть не пошатнулся. Если бы взгляды могли убивать, от него не осталось бы и мокрого места. — Вспомнил обо мне? — прошипела она. Нико неловко обвёл взглядом полупустую парковку. — Мне нужно было… прийти в себя, — уклончиво сказал он. Разве она не должна сейчас обнять его и сказать, что всё будет хорошо? — А я уж подумала, что вы с Бьянкой просто ушли. Наконец избавившись от обузы. — Хейзел!.. — Да ладно. Будто я не знаю. Я никогда не была для тебя такой же сестрой, как она. Дай угадаю: ты вызвался, чтобы жизнь ей спасти. Интересно, а если бы Аид выбрал меня… — Хейзел! — побледнел Нико. — Ты ведь даже не подумал обо мне, да? О том, что со мной будет, когда вы оба погибнете? И то правда — в детских домах очень даже хорошо. — Мы не погибнем! — О да, — скривилась Хейзел, — был ведь целый один случай, когда после Битвы выжило двое. Собираешься повторить? Не думаю. Ты ведь только о ней думал. Что ж. Я всегда знала, что я для вас лишняя. Что вы мечтали от меня избавиться. — Неправда! — Правда, — выплюнула Хейзел. — У тебя всегда была только одна сестра. И её ты и выбрал. А я… я доеду домой на автобусе. И она тоже ушла, а Нико снова остался один. Доля истины в её словах была, и от этого было ещё больнее. Они с Бьянкой всегда были близки; даже когда жива была мама и не ушёл ещё от них отец. А когда родители погибли, и они переехали жить к мадам Левеск и её дочери… они только больше сплотились, чувствуя себя в их доме чужими. Нико было сложно привыкнуть думать о Хейзел как о сестре. Кроме того, в его глазах мадам Левеск была разлучницей, которая увела отца у мамы. Он и правда совсем не подумал о Хейзел. Но если бы и подумал… если бы захотел остаться ради неё… он бы жалел об этом всю жизнь. Но, кажется, ему и сейчас есть о чём пожалеть. Закрыв лицо руками, как десять минут назад Бьянка, он уселся на то же место на асфальте, где только что сидела Хейзел, и тяжело вздохнул. Ну почему… И вдруг он вздрогнул, почувствовав, что кто-то сел рядом и обнял его. — Прости, — прошептала Хейзел. — Я тоже думала только о себе. Тебе сейчас нужна поддержка, а не мои нападки. Прости. Я понимаю тебя. И это ничего, что ты любишь её больше, чем меня. Было бы странно, если бы это было не так. И я ведь тоже люблю тебя больше, чем её. — Этого быть не может, — горько хмыкнул Нико. — Бьянка… она… она ведь всё для нас сделала. Это было правдой. Сразу после окончания школы и совершеннолетия Бьянка взяла их под опеку. Она не стала поступать в университет, устроилась на полставки в библиотеку неподалёку, хотя могла бы найти работу получше даже без образования, а ещё Нико никогда не находил даже повода начать подозревать, что она с кем-то встречается. Она пошла ради них на огромные жертвы, и Нико просто возвращает долг. — Знаю, — вздохнула Хейзел. — Просто… иногда мне кажется… что она нас ненавидит.