Один для королей

Ратан проснулся от мягких толчков в область плеча. Альфа неохотно открыл глаза, которые тут же закрылись, реагируя на яркий свет лампы. – Ратан, вставай, твой брат уже уходит, – сказал Ёхан, подавая руку альфе, чтобы тот вылез из-за Ёна и не разбудил его. Ратан поцеловал омегу в лоб и аккуратно слез с кровати, почёсывая затылок. На пороге дома его уже ждал Рафаэль, который сонно зевал, прикрывая лицо рукой. – До свидания, – сказал Ратан. Рука омеги остановила маленького альфу, и Ёхан что-то прошептал на ухо Ратану, отчего его сон как рукой сняло. Его лицо слегка покраснело, а потом он широко улыбнулся и пошёл за братом, замечая, как Ёхан тоже улыбнулся. – Что он тебе сказал? – спросил Рафаэль, зевая. – Хватит зевать! – поддел его альфа, – не скажу, всё равно тебе это не интересно. – Ага, ты хоть поспать успел, – сказал Рафаэль, а потом добавил: – Тебе он хотя бы улыбнулся. Братья шли по тёмным улицам, пока наконец не подошли к школе, где заметили толпу незнакомых альф, которые громко разговаривали. Проходя мимо толпы, Рафаэль заметил знакомую фигуру и повернулся к толпе. На скамье, стоявшей близко к воротам школы, которую облепили альфы, сидел Лео. Он охотно обнимался с омегой, который был очень симпатичным. – Рафаэль! – послышался голос альфы, – О, это ты! – заявил Лео, встав со скамьи и подойдя к другу. – Привет, – сонно сказал Рафаэль, вновь пожав ему руку. – Ты чего здесь так поздно делаешь? – спросил Лео, заметив брата красноволосого. – Это кто? – Это мой брат, а к тебе, полуночнику, аналогичный вопрос, – спокойно ответил альфа, переводя взгляд с друга на омегу, который с некой ревностью смотрел на то, как друзья разговаривали. – А это кто? – спросил Рафаэль, окинув взглядом омегу. – Да так, – ответил Лео. – Так откуда вы здесь, ещё и с другой стороны от дома? – У Ёхана мы были, – ответил Рафаэль, откинув челку. – Ага, – сказал альфа, опустив голову, – значит, пока я ему замену ищу, ты с ним развлекаешься и даже нам не сказал?! – Расслабься, – сказал Рафаэль, а потом добавил: – истеричка. Сам ему в любви признался, а потом налево и направо ходишь, как хочешь. Мне плевать, что у тебя с этим омегой, но знай, на месте я стоять не буду и ждать, пока до вас дойдёт, что он особенный, – высказался альфа и уже хотел уйти, но его поймали за воротник белой рубашки и встряхнули вверх. – А ты не прифигел?! Он – мой омега! – заявил альфа и, услышав это, тот омега подошел ближе, чтобы лучше слышать разговор. Ратан тоже не стоял на месте и, хотя это было неприлично, подслушивал. – Руки убери! – приказал Рафаэль и, как ни странно, Лео отпустил его. – А теперь слушай, ты хоть раз видел, как он искренне тебе улыбается? Ты пробовал его губы, когда он хотел этого? Ты видел, с каким милым лицом он заваривает чай? Вот когда увидишь это, тогда и будешь заявлять, что он твой, а пока мы в равных условиях, увидимся в школе. Красноволосый покинул компанию и раздражённого альфу, который не хотел услышать претензий омеги, ясно понявшего, что абсолютно неинтересен альфе. Омега уже было хотел начать истерику, но альфа заткнул его грубым, бесчувственным поцелуем и вернулся в компанию, запивая свои нервы пивом. – Это вы про Ёхана говорили? – поинтересовался Ратан у брата. – Да, – грубовато ответил альфа, пребывая в раздражённом состоянии. – Вы что, ему больно сделали? – спросил Ратан, постепенно понижая громкость голоса. – Не просто больно, очень больно, – сказал альфа на выдохе, а потом добавил: – и я только сейчас это понял, увидел. – Вляпался ты, когда Ён обижается, он долго со мной не разговаривает, но потом прощает, со временем. Главное – ещё хуже не сделать, – посмеявшись, сказал Ратан. – Да, ты прав, – сказал альфа, улыбнувшись брату и погладив его по голове. – Ты хорошего омегу нашёл. Дома альфа был сам не свой, он дважды обжёгся, ударился о дверной косяк, задел тарелки, и они разбились о кафельный пол с дребезгом, порезался, и тогда у младшего альфы окончательно сдали нервы, и он криком отправил «ходячего зомби» в его комнату, хотя тот и не хотел. Как только Рафаэль завалился на кровать, его одолели разного рода мысли, которые так или иначе касались Ёхана. Да, как бы красноволосый ни старался отогнать от себя подобные мысли, но у него не получалось. Он лёг на спину и раскинул руки, сквозь его окно проникал лунный свет, который как-то его успокаивал. В сон его явно не клонило, и он поддался мыслям и продолжил прокручивать у себя в голове свои действия. «Почему он мне так не улыбается, как Ратану?» – альфа не ожидал, что начнёт ревновать к брату, однако это всё же случилось. Ведь до этого он видел только слёзы на лице омеги, которые сначала возбуждали, а теперь делали больно, хотя Рафаэль даже не предполагал, что настолько сильно в него влюбился. Красноволосый сам не заметил, как его рука потянулась в штаны, где уже бугорком набухла плоть, которая рьяно требовала разрядки. Пальцы левой руки потянулись к губам, которые совсем недавно целовали губы омеги. Оттягивая кольцо в губе, альфа начал медленно водить правой рукой по стволу возбужденного члена, постепенно увеличивая темп и поворачиваясь на правый бок, где близко с кроватью было окно. «Он сделал из меня извращенца!» – думал про себя альфа, всё больше увеличивая темп, пальцами проводя по уретре, массируя головку и понимая, что рука уже стала влажной от смазки. Взбухшая головка уже требовала разрядки, но возбуждение всё никак не проходило, даже если Рафаэль и вспоминал кричащий, звонкий голос омеги, который, он, наверное, не забудет никогда. Его стоны и плач, приятные ощущения и возбуждение, лицо, когда омега отсасывал ему… но ничего не помогало, лишь сильнее возбуждало. Рафаэль уже задыхался, но он не мог снять напряжение, которое нарастало вместе с возбуждением, и головка члена была готова взорваться. Член уже начал обильнее выделять смазку, доставляя болезненные ощущения. Наконец, в голове альфы мелькнула улыбка Ёхана, которая была такой тёплой, пусть не ему адресованной, но всё же такой милой, приятной. Наконец альфа кончил с громким стоном, который был просто не в силах сдержать, его тело пробила дрожь, и он ещё минуту испытывал последствия оргазма, от которых пришёл в восторг. Рука была мокрой и липкой, как и штаны, поэтому ему пришлось спускаться в ванную, где он и провел часа два, всё-таки осознавая, что он любит своего омегу, своего Ёхана...