Один для королей

Ёхан медленно шёл к кабинету психолога, делая всё, чтобы растянуть время и показать, что альф он видеть явно не хочет. Но все старания омеги были тщетны, и Андрес открыл перед Ёханом дверь в светлый кабинет, где стены были персикового цвета; на круглом невысоком столе стояли свежие цветы, запах которых наполнял кабинет. На белом, кожаном диване сидели альфы, волнуясь и украдкой посматривая на раздражённого омегу. Из соседнего кабинета вышел врач — невысокий, симпатичный, молодой омега, который сел напротив альф и широко им улыбнулся. Ёхан сел рядом с врачом, и тот, поправив свои очки в чёрной оправе, начал разговор. Андрес покинул кабинет, оставляя всё на хрупкие плечи психолога, который нервничал больше всех и даже как-то побаивался столь сильного и мужественного запаха альф. – Ну, давайте поговорим о проблеме, – предложил омега. – Давайте, я сделаю аборт, и проблем не будет, – сказал Ёхан грубо и ехидно. – А ты хорошо подумал? – спросил Рафаэль. – Может, не надо? Я хочу увидеть своего ребенка. – Да? Вот возьми, трахни другого омегу, и он тебе родит хоть сотню! А я не хочу рожать, особенно от вас! – Давайте перестанем ругаться и подумаем над этой проблемой, – успокаивающе произнёс врач. – Скажите, почему вы против? – Они меня изнасиловали, я их ненавижу, я не хочу рожать детей насильникам, – медленно проговаривал Ёхан, смотря на реакцию альф. – Может, не будешь делать аборт? – спросил Стефан. – Почему? Переубеди меня, мой «любимый», – с сарказмом сказал омега и посмеялся. – Мы не такие уж и плохие, может, узнаешь нас получше, а потом сделаешь выводы? – спросил Рафаэль, смотря на омегу молящим взглядом. – Да? То, что ты раз мне помог, и мы поговорили, ни о чём не говорит, я не простил вас и не собираюсь! – возразил омега и даже привстал со своего места. – Давайте я оставлю вас наедине, и вы поговорите на все больные темы. Если не захочешь больше говорить, я буду в соседнем кабинете, позовёшь меня, – сказал врач и удалился. – Может, попробуешь узнать нас поближе? – спросил Лео. – Зачем? – Я люблю тебя и хочу быть рядом, – перебив друга, сказал Стефан. – А вы о моих чувствах подумали? – начал говорить омега, постепенно понижая тон. – Вы знали о том, что я чувствовал? Как мне было больно? – говорил омега, всё тише и тише, всё больше и больше закрывая лицо руками, чтобы альфы не увидели его слёз. – Вы мне рот порвали, я неделю есть нормально не мог, мало того, плечо кровоточило... что я должен был брату сказать?! Вы не думали о том, что мне не просто больно, я был готов кричать от этой боли, – согнувшись в спине, омега сбросил тапочки и поджал ноги, всё больше закрываясь от альф. – Вам не понять, вам лишь бы поиметь, вам только кайф словить, а мне? Обо мне вы только сейчас подумали, только когда вам надо, когда вам выгодно, – обливаясь слезами, говорил омега, не замечая, как лица альф исказила боль и сожаление, осознание собственных ошибок, осознание того, что они сделали больно любимому человеку. – Прости, – сорвалось с губ Рафаэля, и он громко всхлипнул, утирая свои слёзы, которые выступили на карих глазах. Омега медленно поднял голову, чтобы своими глазами увидеть реакцию альф. Да, такого он не ожидал, но боль и сожаление поглотила всех, и они, хоть и тщательно это скрывали, готовы были расплакаться, как маленькие дети. Сердце Ёхана начало громко стучать, так, что он сам слышал его. – У вас есть месяц, чтобы меня переубедить, я всё сказал, – ответил омега и громко позвал врача, который сразу же вышел из соседнего кабинета и проводил омегу в коридор. Там его уже ждал Андрес, чтобы проводить в его палату, где он останется на неделю. – Вы его слышали? – спросил омега. – Уж постарайтесь убедить его, если действительно хотите видеть своих детей. Слова омеги-врача вновь вдохнули в альф жизнь, и пусть сейчас они плачут как дети, но их настрой был подобен стали, и они, смахнув нахлынувшие слёзы, переглянулись, улыбнулись друг другу, пожали друг другу руки и улыбнулись вновь. Похоже, такого душевного спокойствия они не чувствовали очень давно и, тяжело выдохнув, они покинули больницу. Утром омега проснулся от приятного пения птиц и мягких солнечных лучей, которые светили ему в глаза. Больничная кровать и палата для Ёхана были ещё в новинку, и он чувствовал себя как-то не уютно. Умывшись прохладной водой, он потянулся и подошёл к окну. За окном была поздняя весна, пели птицы, листья уже зеленели, и было очень тепло. Услышав писк и крик из коридора, омега приоткрыл дверь своей палаты и с интересом смотрел на происходящее в коридоре. Омеги-сиделки облепили небольшой белый столик, который стоял недалеко от палаты Ёхана. Они с интересом разглядывали что-то большое и вкусно пахнущее. Любопытство омеги выгнало его в коридор, и он, пролезая сквозь толпу других омег, увидел большой, роскошный и красивый букет из алых, белых и синих роз, которые очень вкусно пахли. Рядом с букетом лежала большая открытка, которую схватил один омега, питая надежду. – Нашему любимому Ёхану, хотим попросить прощения и поскорее увидеть наших детей, – прочитал омега и повернулся к Ёхану, который покраснел и, взяв в руки букет, ловил на себе сверлящие взгляды омег, к которым он уже привык. Погрузившись лицом в нежные цветы, омега вдыхал их прекрасный аромат и, сам того не понимая, подошёл к окну, где увидел своих альф, которые улыбались и смотрели на Ёхана через окно и наблюдали за его реакцией на цветы. Эта картина заставила Ёхана улыбнуться, что смутило альф, и они поняли, что не всегда сила нужна в столь тонких отношениях с омегой, особенно с любимым.