Таинственный незнакомец

      У каждого человека в жизни есть место, где он чувствует себя уютно и непринужденно. Это может быть дом, комната или даже город, в общем, свой уголок, где он может укрыться от всех. Когда Зик протянул мне ключи от квартиры, я понял, что это именно такое место в его жизни. Уж не знаю, как ему удалось скрыть эту квартир, но я верю его словам. Все-таки он мог выполнить приказ Маркуса еще там, на крыше. Да и сейчас ему не составило бы труда взять нас. Но он пришел один. И тем более, он рассказал нам про Лиз, причину, по которой он убил ее. Сказать, что я удивлен? Нет. Я не удивлен. Накануне вечером она активно заманивала меня в свою спальню, но я вежливо отказался, на что она сказала, что подождет, пока я разберусь в себе и во всем, что происходит. Но когда утром она не обнаружила меня на диване в гостиной и нашла спящим в гостевой комнате, пусть и на диване, в ней взыграла ревность. Простая женская ревность. Она и погубила ее. Но я никогда ничего не обещал. Тем более, больших и светлых чувств. И то, что я поцеловал ее в лаборатории, я уже много раз пожалел об этом. Но сейчас уже ничего не изменить: Лиз мертва, потому что пошла на поводу у своей ревности.       И сейчас мы направляемся по указанному адресу вместе с Трис. Хмм… А вот эту девушку мне действительно жалко. Она стала жертвой игры «грязных» людей во главе с моим папашей. По сути, она же не виновата, что является дочерью покойного Эндрю Прайора?! И в том, что сейчас с нами происходит, моя вина здесь значительна. Поэтому я чувствую, что обязан уберечь ее от опасности.       Мы подъезжаем на такси к небольшому дому на окраине Чикаго. Я расплачиваюсь с таксистом, и мы выходим из машины. Трис молча следует за мной. Ее состояние понятно - девушка напугана до смерти. На неё столько навалилось за последние дни, поэтому мне ее очень жалко. Но поделать я уже ничего не могу. Заходим в трехэтажное здание и поднимаемся на второй этаж. Подходим к двери с номером «11», и я вставляю ключ в замок. Проворачиваю его, и дверь поддается. Я толкаю ее рукой и вхожу первый в темное помещение. Трис остается стоять в дверном проему, обхватив себя руками.       Я бесшумно двигаюсь по квартире в поисках выключателя. Хоть я и поверил Зику, но все равно инстинкты не обмануть. Нащупав на стене выключатель, я касаюсь его пальцами, и квартира озаряется светом.       Небольшая, уютная, квартирка обставлена минимальным количеством мебели: диван, шкаф, стол в углу и два стула, телевизор. Трис заходит в помещение и закрывает за собой дверь. Она сразу юркает в соседнюю комнату и включает там свет. Кухня. Тоже небольшая, но уютная. Посмотрев друг на друга, мы лишь киваем друг другу головами, и Трис вздыхает.       - Сходи в душ, станет легче,- предлагаю я ей.       Она лишь молча кивает и направляется в соседнюю дверь, где, как я полагаю, и находится ванная комната. Пока я слышу звук льющейся воды, решаю поближе «познакомиться» с квартирой. Быстро обшарив ее на предмет «жучков», «маячков» и камер, я убеждаюсь, что все «чисто». Немного расслабляюсь.       Иду на кухню и открываю холодильник. О! А Зик подготовился! Холодильник забит «под завязку». Парень рассчитывал на то, что мы согласимся на сделку.       К этому времени из ванной комнаты выходит Трис. Так как одежды у нас другой нет, она надела все то же самое, в чем и была. Только вот с волос стекают капельки воды. Я на мгновение замираю. Капельки воды заманчиво стекают по её влажным волосам, оставляя на ее белой коже в районе декольте мокрые дорожки, они следуют упорно вниз, под майку… Я тяжело глотаю и понимаю, что палюсь на неё, как дурак, потому что она смотрит на меня внимательно и не моргая.       - Садись есть, - говорю я и поворачиваюсь к микроволновой печи, которая пищит, оповещая, что наша еда готова.       Трис послушно усаживается за стол в гостиной, и я несу туда две разогретых порции лазаньи. Несмотря на позднее время, аппетит и у меня, и у Трис, видимо, разыгрался от нервов. И снова между нами повисло молчание, которое можно ножом резать.       - Я хочу, чтобы ты подумала над тем, где твой отец мог спрятать формулы, - решаю я начать разговор.       - У меня ничего не осталось от родителей. Та квартира, в которой я жила… - Трис запнулась на последнем слове и тяжело вздохнула: - досталась мне на те деньги, которые суд присвоил мне после продажи нашего дома. Мой отец крупно задолжал государству, и они с «молотка» спустили все наше имущество.       - Может, было еще что-то? Вспоминай, Трис, - прошу я её мягко, но настойчиво. – Может, были такие места, куда вы выбирались с семьей? Какие-то загородные дома или…       - Было одно место… - тянет вдруг Трис, и я смотрю на ней внимательно. – Мы часто выбирались на природу. В нескольких сотнях милей от города есть небольшой пансионат в горах… Кажется, «Маунтин-плейс»… Да, точно! Именно так он и назывался! Но я не уверена, что он еще существует… Мы часто ездили туда отдыхать. Отец очень любил рыбалку и охоту. И я всегда ходила с ним рыбачить, - Трис прикрывает глаза, вспоминая прошлое.       Я смотрю на неё и вижу, как на губах заиграла легкая улыбка. От ее вида у меня в сердце что-то ёкнуло. Она красиво улыбается. Но тут же я одергиваю себя.       - Вы снимали номер или домик? – спрашиваю я.       - Там по всей территории расставлены небольшие деревянные домики, что-то вроде хижин. И нам всегда доставалась одна и та же, крайняя. Не знаю, то ли это было совпадением, то ли отец специально так бронировал её. Но именно там мы справляли мой последний день рождения… Совместный день рождения… - Трис закусывает нижнюю губу, и я вижу, что она пытается не расплакаться. В этот момент она машинально дотрагивается рукой к своей шее, на которой висит какой-то кулон.       И в этот момент я действую так, как велит мое сердце… Я накрываю её ладонь своею, и она вскидывает на меня свои карие большие глаза, в которых уже застыли слезы. Но ни она, ни я руки не убираем. Я только крепче сжимаю её и учтиво киваю головой. Потом перевожу взгляд на шею, от которой она только что убрала руку, и внимательно рассматриваю тот самый кулон. Небольшая подвеска в виде ключика, выполненного из золота и украшенного драгоценными камнями.       - Подарок от родителей? – спрашиваю я, убирая свою руку от её.       - Это… Да… - тянет она. – Именно его мне родители подарили на последний день рождения. Это единственная память от них, которая мне осталась. Этот кулон и пара фотографий совместных.       - Красивый, - говорю я и встаю из-за стола, убирая пустые пластиковые тарелки. – Но мы так ничего и не выяснили, - вздыхаю я разочарованно.       - Я не знаю, что тебе еще сказать! – слышу по голосу, что она начинает «заводиться».       - Не злись, - обрываю я её, - я не хотел тебя обидеть. Просто ты единственная ниточка к моему спасению, но и она медленно обрывается.       - Ах, ну простите! – она театрально вскидывает руки вверх и разводит их. – Я вообще не обязана была тебе помогать, но ты втянул меня во все это и еще требуешь невозможного!       Своими словами она выводит меня из себя. Я подхожу к ней и хватаю её за руку, сильно сжав её запястье. Она морщится, но взгляда не отводит.       - Тогда скажи, зачем помогла мне? – шиплю я.       - Мне больно! – вырывается у нее. – Отпусти меня!       - Ответь! – требую я. – Ты ведь могла и не помогать! Но я очнулся у тебя не по своей воле! Тем более, я представляю, что ты могла увидеть в тот вечер, но тебя и это не спугнуло.       - Просто ты мне понравился! – выпаливает она и замолкает, вырвав свою руку, наконец.       О, как! Значит, все-таки понравился! Интересно, а если бы не понравился, она забрала бы меня к себе? Трис отходит от меня и подходит к окну. Растирая свою руку, она морщит нос от боли. Я незаметно подхожу к ней сзади и становлюсь за её спиной. Уверен, что она не видит меня.       - А сейчас? – шепчу я ей практически в самое ухо, отчего девушка вздрагивает от неожиданности и резко оборачивается, уперевшись в меня чуть ли не носом.       Она нерешительно поднимает взгляд на меня, и я вижу в ее глазах отражение своего внутреннего состояния: неожиданности, смущения, страха и … желания…