***
В доме стал намечаться уют, и Джорджу стало гораздо спокойней. На кухне наконец запахло едой. Правда, не приготовленной, а заказанной в ресторане (так в этом мире назывались особо богатые трактиры), но это, право, были сущие мелочи. С подоконников исчезла пыль и дохлые насекомые, со стен и потолка сметены тенёта, и выброшены на улицу три или четыре паука. Расставлены мышеловки и рассыпан яд от тараканов и прочей нежелательной живности. И всё это за рекордно короткое время. Они могли собой гордиться. Джереми вымыл свою вонючку-машину, вернув ей сверкающий чёрный цвет, и повесил ароматизатор (хрень, воняющую чем-то вкусным, но неестественным), а также перебрал старую, завалявшуюся в шкафу неизвестно с каких времён, одежду, избавившись от той части, что пожрала расплодившаяся моль, обнаглевшая за годы отсутствия хозяина дома. Джорджу не терпелось выйти, как говорится, “на дело”, но Сэт, кажется, больше всего мучился ностальгией, и не спешил. Он осваивался здесь снова. Но под вечер вернулось гнетущее ощущение неведомой опасности. Джордж с опаской смотрел в окна, словно боялся увидеть что-то жуткое, что могло внезапно появиться на улице. Зажглись фонари. На дорогу к дому легли шевелящиеся тени деревьев, гнущихся под усилившимся ветром. Он высунулся по пояс из окна кухни и посмотрел вправо. Там горели огни города. Пахло весенней свежестью, состоявшей из запахов сырой земли и молодой травы. Вдоль стены желтели шляпки одуванчиков. Над Хавиномом зависла туча. Она грозно шевелилась, иногда выпуская из себя щупальца ветвистых молний. Уже вторая гроза в этом месте. В их родном мире всё было по-другому. Вначале дул сильный ветер, вздымая клубы пыли, заставляя клониться до земли белое море ковыля. Потом наступала зловещая тишина. И тут, когда все нервы пели от напряжения, порыв ветра, более сильный, чем предыдущие, рвал листья с деревьев, тут и там видневшиеся в поле, а приблизившиеся тучи пропарывала молния. Несколько секунд тишины… а потом небеса разрывал гром, да такой, что в стойлах начинали ржать испуганно кони, а коровы жалко и жалобно мычать. Люди, ругаясь, прятались по домам или пододвигались ближе к огню в трактирах. Потом лил дождь. Долго. Иногда всю ночь, то ослабевая, то усиливаясь. Иногда казалось, что он не закончится и мир утонет, и никто не сумеет выжить – ни животное, ни человек. Но дождь кончался. И утром ярче светило солнце, а с листьев и ветвей то и дело срывались пронизанные лучами капли. Запах сырости не мешался с вонью дорог, по которым передвигались железные повозки без лошадей, и можно было дышать, дышать и дышать, жмурясь от удовольствия. По лужам по грязи, смеясь, бежали босоногие дети, а за ними непременно увязывались собаки, чей весёлый лай, казалось, подгонял ребятню. Счастьем было выпачкаться, а потом пойти к реке – отмываться, а, наплававшись всласть, сохнуть под утренним солнышком и ловить стремительных лягушек, прячущихся в камышах. Джордж вздохнул и закрыл окно. Здесь и молоко было совсем другим, будто оно не настоящее. Вкус другой. Джордж выпил половину стакана, и с отвращением отставил его. То ли дело молоко, происхождение которого тебе известно – его при тебе надоила румяная деревенская девушка и подала с улыбкой. А потом, вечером, в душистом сене, на её губах вкус молока, и кожа пахнет молоком, и всё происходящее вкусно, как молоко… - Скучаешь по дому? Джордж вздрогнул. Аман, по понятным причинам, подходил незаметно. И иногда пугал. Пламя свечи, стоящей на столе, взвилось, и в серых глазах Амана зажглись зелёные огоньки. Он улыбался. К вечеру он стал более активным. Как и всегда перед ним, Джордж был не в силах держать в себе мысли, пусть даже самые сокровенные. - В этом городе пахнет плохо, - вздохнув ещё раз, сказал он. – Много людей, много шума… - Это не нравится и мне. Особенно люди. Фу. - Ну естественно, - фыркнул Джордж. В окно ударил порыв ветра. Стекло задребезжало. Пророкотал гром. Аман кивнул на улицу. - Городу досталось за этот год. Джордж проследил за тем, как первые капли дождя скользнули по вымытому стеклу. - Меня не покидает чувство, что это ещё не всё. И для этого мира, и для нашего. Как давно ты здесь, Аман? - Второй месяц, - усмехнувшись, вампир пожал плечами. – Не так уж много даже по человеческим меркам. Мне кажется, или в твоём вопросе доля осуждения? Если ты о том, что я оставил своих… Поверь, власть в надёжных руках, я не беспокоюсь об этом вопросе. Тем более, не надо волноваться тебе. - Я не про это. Это твоё дело, ты знаешь обо всём лучше меня. Но неужели за эти два месяца ты ничего не заметил?.. Что что-то не так?.. Аман откинулся на спинку стула и повертел в руках солонку в виде стоящего на задних лапках кролика. - Заметил. Но людские проблемы меня не касаются. Неудачный год, только и всего. Впрочем… Иногда я чувствовал нечто… знакомое, что ли. Каюсь – не придавал значения. Но если это и правда таит опасность для всех, я помогу. Джордж встрепенулся, когда очередной раскат грома сотряс дом. Аман остался недвижим. В кухню чуть ли не так же тихо, как пару минут назад вампир, проскользнул Джереми, вытирая руки. - Ну и дождь. Так я и без душа обойдусь, наверное. О, уже вечерние посиделки? За половиной стакана молока? Ну даёте. - Ну извини, вина нет. Джереми присел на свободный стул. Закинув ногу на ногу он скрестил руки на груди и окинул друзей испытующим взглядом. - А жаль, во всём без бутылки не разобраться. Это была попытка пошутить. Как-то не получилось, Джереми понял это и грустно улыбнулся. Он, как и Джордж, к вечеру почувствовал тревогу, даже страх. - Я хочу поговорить с людьми. - Стоит караулить народ у местных… как их там. Ну тут эти люди зовутся полицией. Которые следят за порядком, ловят ворьё… Слышал, у этой самой полиции проблемы с негодующими. - И в чём дело? – заинтересовался Джереми. Аман развёл руками. - Много несчастных случаев. Очень много. Люди хотят, чтобы их защитили, но не понимают, от чего. Вот и злятся. - Я читал сведения о Хавиноме, - встрял Джордж. – Тут около семи миллионов человек. Искать источник проблем можно долго. - Вот именно. У нас столько народу и в целой стране не наберётся. Но надо пробовать. “Надо пробовать” – вот девиз Джереми Сэта. Останавливаться или замедляться нельзя, сдаваться тем более. Джордж уважал это правило с детства, и оттого любил напарника без меры, как почившего почти десять лет назад отца. - Конечно, попробуем, - бодро поддержал друга Джордж. – Иначе никак. Аман с понимающей улыбкой смотрел на них. - Знаете, - сказал он. – С вами приятно иметь дело, не в пример прочим представителям вашей расы. Вы не мямлите, не стоите на месте, и почти не боитесь. Люблю смелых. Но кое-чего вам не хватает. Уверенности. Отчего же? Джордж посмотрел в окно. В его глазах отразилась молния. - Смешно сказать, но я видел сны. Нехорошие сны… И сейчас, пусть я в другом мире, отголоски прошлых лет снова мучают меня. В этом городе сам воздух мне неприятен, и дело даже не в вони, как его… бензина, не в шуме механических повозок, не в суете. Не знаю, как мистер Сэт, но мне тут плохо. А если мне не нравится место, если мне в нём не хорошо, значит дело нечисто. - Как на приёме у психотерапевта, - пробормотал Джереми. - Ну, вы маги, а значит, стоит довериться чутью, - подумав, сказал Аман. – И сны могут быть не просто снами, а предупреждениями. Я вот мало, редко сплю. Но когда я это делал, то, бывало, мне виделось то, что потом происходило. - А я почувствовал приступ страха ни с того ни с сего. Не вовремя – я был за рулём. Пришлось остановиться и подождать, пока успокоюсь. Днём, что самое интересное. Да и такого за мной раньше не наблюдалось. Аман тихонько хлопнул ладонью по столу. - Я что, единственный, кто был спокоен, как покойник? – в его голосе сквозило удивление. – Вы люди, а я… Именно я оплошал. В этот раз гроза кончилась быстро. Дождь не хлестал в окна, а после слабых вспышек молний не было слышно грома. Туча уходила, оставляя после себя россыпь звёзд. Здесь они были хорошо видны, в черте городе же не особо. Все трое посмотрели на них и подумали о своём. - Меня расстраивает, что в этих небесах нет созвездия Волка, - шепнул Аман. – Оно наше любимое. Моё тоже, стало быть. Джереми и Джордж взглянули на его белые волосы и переглянулись. На секунду им показалось, что зрачки вампира стали узкими, как иголки. Но этого быть, конечно же, не могло. Джордж закусил губу и посмотрел на пол, пряча взгляд. Что-то нехорошее снова шевельнулось в его сердце. Мороз по коже и сухость во рту. - Я должен кое-что высказать. Одно предположение, - еле шевеля побледневшими губами, проговорил он. – Не может ли, что то, что мы ищем, это…***
- Какая страшная гроза… - пробормотала Амарта, крепко сжав в руке стакан вина. - Она кончилась, - улыбнулся Уильям. – Нечего бояться. Девушка тряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам, густые, длинные. Уильям покосился на них и протянул руку: - Можно? - Конечно, - она разрешила ему прикоснуться к своим волосам легко. И он нежно провёл по ним ладонью, даже поднёс к лицу. - Странный запах… - Шампунь с ароматом сирени, - объяснила Амарта, пьяная не от вина, а от близости мужчины. Голова слегка кружилась, а по напряжённому телу бежали мурашки. Было жарковато, хоть и не лето, когда нередки знойные денёчки. А сейчас была ещё и ночь. Но Амарта плавилась, как масло на сковородке. Как и хотел, Уильям проводил её до дома. Но она внезапно предложила ему зайти, и он не отказался. И сейчас они пили вино и разговаривали о том, о сём, после того, как она показала ему фотоальбом и посмотрела фильм. Их разделял невысокий стеклянный столик, заваленный журналами. Сидели они в мягких кожаных креслах, глубоко утопая в них. Уютно, тихо, и тепло было в доме Амарты, и она больше не пугалась теней и шорохов. Да их и не было, будто Уильям прогнал всё плохое, что таилось тут с начала года. Его ладонь задержалась у неё на голове, и Амарта зажмурилась. Ей показалось, что она вполне способна замурлыкать и потереться об эту ладонь. Но Уильям убрал руку, и она чуть не застонала от разочарования. - Может, ты хочешь спать? В его вопросе прозвучало столько заботы, что Амарта окончательно разнежилась. - Нет, - ответила она, смотря на него с восхищением. – Наоборот, я полна сил. Встреча с тобой вернула их. - Это хорошо. Я не хочу уходить так быстро. Уильям смотрел на неё с тем же восхищением, и она покраснела от радости и смущения. Он сказал, что скучает… Он сказал, что скучает… Он… Девушка глупо улыбнулась и потянулась к мужчине. - Я и не гоню тебя. Хочу быть хорошей хозяйкой. Если хочешь, можешь переночевать в гостиной. Утром уйдёшь, после того, как я накормлю тебя завтраком. - О, нет. Спасибо, но есть я не буду, - отмахнулся Уильям. – У меня плохой аппетит, а по утрам его и вовсе не наблюдается. Так что не стоит беспокоиться о моём насыщении. - Ну как хочешь, - немного расстроенно согласилась Амарта. Он пристально взглянул на неё. Последняя молния осветило его красивое лицо. Амарта встала. Уильям встал тоже и подошёл к ней. На его лице больше не было столь полюбившейся девушке улыбки. Он больше не казался просто раскованным парнем, он был Мужчиной. А она почувствовала себя Женщиной. - Я так же, как и ты, не хочу спать, - сказал он, положив руки ей на плечи. Амарта сглотнула. Ей захотелось прижаться к его груди, спрятаться в кольце его рук от всех печалей и разочарований. В его глазах мерцали искорки. Их не зажёг ни свет фонарей, ни молния, они горели сами по себе. Девушке понравился этот таинственный тусклый свет. Она потянулась к его лицу. Коснувшись щёк, она нежно улыбнулась и спросила: - Что со мной? Ничего не говоря, Уильям потянул её к себе. И она, вся дрожа, припала к нему, как и хотела. Взглянув в его блестящие глаза, девушка шепнула: - Странно… Я никогда не чувствовала такой радости. Тихой, как первый снег, выпавший под утро. - Красиво сказано, Амарта. Её имя из его уст. Девушка вздохнула и прикрыла глаза. - Нравится, как я произношу его? – шёпотом спросил Уильям, поглаживая её плечи. - Да, очень… - ответила Амарта, чувствуя усиление головокружения. - Амарта… - шепнул он ей прямо в ухо. – Амарта. Девушка прикусила губу. - Амарта, - шепнул Уильям ещё раз. И очень тихо добавил: - Моя… Так тихо, что она только чудом услышала. Обняв её за талию, мужчина прижался щекой к её щеке. Амарта схватилась за него, чтобы не упасть, и запрокинула голову. Тогда он поцеловал её в шею, сжав сильными ладонями её трепещущее тело. Девушка чуть было не полетела на пол, когда это случилось. - Уильям… - прошептала она, борясь с собой. – Может, не надо… Мы мало знаем друг друга. Но её тело и ждущие поцелуев губы не хотели ничего знать. И поняв, что она блефует, Уильям поцеловал её. Амарта вцепилась ему в плечи. Его губы были горячими, они обжигали её рот. Мужчина одной рукой поддержал её за талию, а другой смял бедро. Что-то прошептав, он прижался губами к подбородку, затем осыпал поцелуями шею. - Что?.. – лепетала девушка. – Я не понимаю… Уильям, усмехнувшись, стал расстёгивать её блузку. Амарта ощутила в теле полузабытый жар. Как же давно её не целовал и не ласкал мужчина! Она даже застонала, осознав, как скучала по таким прикосновениям. Целуя обнажающееся тело, Уильям уже сдирал с девушки юбку. И вскоре она упала к её стройным ножкам. Амарта не признавала колготок и носила только чулки. Любила красивое нижнее бельё. Кажется, Уильяму пришлось это по нраву. Опустившись на колени, он изучил губами её живот. Она положила ладони ему на голову и погладила тёмные пряди. - Ой! Он поднялся и взял её на руки. - Не хочу здесь, - сказал он и понёс её в спальню. Там он с величайшей осторожностью положил её на кровать, удачно застеленную новым бельём, и поцеловал снова. Его руки блуждали по её телу, и Амарта таяла от удовольствия. Уильям снял с неё бюстгальтер, и её груди идеально легли в его ладонь, сперва одна, затем другая… Он прильнул губами между ними и опустил руку ниже. Щёлкнули пряжки чулок. Отстранившись от неё, чем вызвал недовольство, он стянул их и погладил её ноги. - Какая ты красивая… Он поцеловал её в колено, сгибая ногу. Затем поместился между её жаждущих бёдер и сунул ладонь в трусики. - Уильям… - простонала Амарта. – Ох, какой же ты… Его мягкие, тёплые пальцы… О небо!.. Амарта запрокинула голову и всхлипнула. - Сладкая… - прошептал он, стягивая с неё последнюю деталь одежды. Амарта дрожащими пальцами принялась снимать его рубашку, а он тем временем расстегнул штаны и спустил их. Его глаза снова блестели, причём сильнее, чем в зале. Амарта обхватила его за шею и посмотрела в них затуманенным взглядом. Уильям стал целовать её грудь, после того, как обласкал живот и бёдра. Она уже была полностью в его власти, готовая на всё, ко всему… Он погладил её по бокам, наслаждаясь трепетом и стонами. - Ах, Уиль…ям!.. Мужчина согнул её ноги в коленях, и она обхватила его талию. - Эта ночь будет долгой, - отчего-то кровожадно сказал Уильям и впился довольно-таки грубым поцелуем в её искусанные губы. Он приподнял её над смятым одеялом, мокрым от пота, придерживая под ягодицы, и одним толчком оказался в ней. - О-ох, - жалобно простонала она, стискивая ноги. - О да-а… - протянул он, толкаясь в неё. Амарта обхватила ладонями его ягодицы. Давно ей не было так хорошо. Она была очень мокрой. Смазка текла по бёдрам, впитывалась в постельное бельё. Этот мужчина нереально заводил. - Да, да, да, - стонала она. Уильям целовал её в шею. Вцепившись в его крепкие плечи, девушка стонала. Сил двигать тазом ему навстречу больше не было. Она растаяла окончательно. Поняв это, он откинулся назад и облизнулся. Амарта потянулась к нему, за следующим поцелуем. Он прижал к своим губам палец, и одновременно проник глубже, стиснув её бёдра. Ощутить его семя глубоко внутри оказалось очень приятно. Амарта вскрикнула, падая обратно. И последнее его движение привело её к оргазму. Она закричала ещё раз, ещё громче, и забилась. Уильям поцеловал её в ямочку между ключиц. И медленно вышел. Его ещё не опавший член прижался к внутренней стороне её мокрого от пота и смазки бедра, когда он лёг на неё, закрывая собой. Амарта, всхлипнув, обняла его и спрятала лицо у него на плече. - Моя хорошая, - прошептал он. - Твоя, - ответила Амарта и закрыла глаза.***
Джереми уперся лбом в кафельную стену ванной. Капли воды струились по его сильному телу, кое-где пересечённому ниточками старых шрамов. Это было очень приятно, и он становился чист. По крайней мере, телесно. Уже неплохо. Уже ночь, а спать он не может: мешают мысли. И сейчас, пока он принимает душ, и, казалось бы, может расслабиться, они не оставляют его. Стукнув кулаком по влажной стене, Джереми поджал зубы. Сейчас он чувствовал чьё-то злое торжество. Кто-то одержал маленькую победу, грозящую ему и его друзьям большим проигрышем. Джереми чувствовал это, и кожа покрывалась мурашками. Ночь будет долгой.