Племянница

Ужин проходил в шумных разговорах о моем возвращении. Никто и не пытался говорить потише, все в открытую обсуждали меня и мою неслыханную дерзость. Впрочем, пиратов это только веселило. Однако при приближении Вааса они замолкали. Монтенегро был безусловным и неоспоримым авторитетом, и выпендриваться при нем никто не осмеливался. Я молча умяла миску риса и уже хотела уйти обратно, в дом, как меня кто-то остановил. — У нас по плану вечерняя программа. Развлекайся, — в голосе пирата скользили нотки веселья, какой-то странной игривости. Только что что-то принял. Чертов наркоман. — Не хочу, — упрямо ответила я и подняла, наконец, на него взгляд. — Не хочешь, значит. Может, мне применить какие-нибудь.. интересные меры? Рука Монтенегро оказалась у меня на талии и каким-то странным образом начала опускаться вниз. Я отскочила. — Все-все, только не трогай меня, блять! — Вот и славненько, — расплылся в усмешке мужчина. Я вытащила из рюкзака, без которого уже не могла ходить, блокнот и карандаш. Как обычно. Я начала лениво набрасывать фигуру какого-то человека. Лишь спустя пару минут до меня дошло, что это Эрик. Я с испугом вырываю лист и бросаю в огонь. Остальные смотрят непонимающе, я мотаю головой, словно говоря: «На это не стоит обращать внимание, забудьте и бухайте дальше». Не знаю, спустя какое время у меня в руке оказалась бутылка. Коньяк. Далеко не самый дорогой и хороший, но сойдет. Кажется, бутылку сунул кто-то из пиратов, сама бы я ее не взяла. — Тебе понравится, — гоготали пираты. Ваас лишь коварно ухмылялся. Я открыла бутылку и сделала маленький глоток. Горло обожгло. Ну конечно, я выпивала только раз-два в году, на какие-нибудь особые праздники. Постепенно, после глотка третьего-четвертого, я стала привыкать. Голова как-то странно закружилась, а внутри разливалось приятное тепло. Ощущения были весьма противоречивыми, но я поняла, что терять уже нечего, и сделала еще пару глотков. На большее меня не хватило, и я немного дрожащей рукой протянула бутылку обратно. Не помню, как добралась до постели. Не помню, добралась ли я сама, или с чьей-то помощью. Не помню. Утром я проснулась с ощущением, будто внутри меня умерло двадцать дельфинов, и сейчас они начали разлагаться. Я буквально чувствовала их тухлый привкус. Шучу. Мне просто было хуево. Я побежала в туалет и опустошила свой желудок. Затем умылась холодной водой и мне немного полегчало. Однако голова буквально раскалывалась на части, а на лбу выступил холодный пот. Я, шатаясь, попыталась добраться до кровати, однако на полпути меня подхватили. Моим ангелом-спасителем оказался Ваас. Он положил меня на кровать, накрыл одеялом и протянул две таблетки и стакан воды. Я пробормотала «спасибо» и быстро закинула в рот таблетки, затем осушила стакан и с громким стуком поставила его на тумбу. — Пиздец, — сочувственно произнес Ваас, однако в его глазах плясали искры веселья. Он забавлялся надо мной. — Утро начинается не с кофе, — изрекши эту воистину гениальную мысль, я накрылась одеялом с головой и вновь уснула. Блять, что-то подсказывает мне, что ту бутылку протянул мне именно Ваас. Я проснулась в одиночестве. Снаружи уже вовсю кипела жизнь. Голова все еще болела, но уже не так сильно, разумеется. Я лениво потянулась, зевнула и, не закончив зевок, начала постепенно осознавать произошедшее. Я набухалась. Меня унесло с пары глотков какого-то пойла. Вдрызг. С концами. Ваас донес меня до кровати. Не начал приставать, не изнасиловал, не обокрал и не положил в медленно наполняющуюся водой ванную. И таблетки дал. Все это странно. Очень странно.