Когда остановятся стрелки

Одним утром в отделении появился перемазанный сажей Пророк. Его проволокли сквозь парадный вход четверо громил в форме и Пол, на ходу подписывающий какие-то бумаги. Он замыкал процессию — шел сзади и вдавливал в голову Пророку дуло пистолета. На улице шумели репортеры. — Это ведь не в первый раз, шериф, — их возмущение сливалось в один мощный гул, словно людей на улице было не с десяток, а много больше. - То, что Джонатан вновь оказался на свободе, это ваша некомпетентность? Или всей полиции? Мы уже боимся выходить из дома, — Пол захлопнул двери и вопросы стихли, но не умолкли — наоборот, зазвучали еще сильнее и настойчивее. Пророк шел добровольно, но, заметив Сару, словно взбесился. Он вырывался, отшвыривал от себя полицейских и рвался к ней, захлебывался, крича: — Скажи ему, что ад снова горит! Скажи, что он горит, и в нем его нет! — но прежде, чем Сара успела сообразить, о чем идет речь, его почти силой запихнули в камеру. Пол проводил глазами Пророка и гордо вздернул голову: — Одного придурка поймали и второго поймаем. — Я думала, что головорез больше не убивает, — удивилась Сара. Он хмыкнул, стягивая с себя желто-коричневую куртку. — Это тебе газеты подсказали? Наивный ребенок. У нас что ни день, то труп. У нее перехватило дыхание. В висках застучало, по хребту потекла струйка холодного пота. — Мы этим газетчикам пообещали, что, если они будут молчать, в конце месяца получат возможность взять у него интервью, — вставил Пол. Его телефон зазвонил — он положил трубку меньше, чем через минуту, а потом обвел всех присутствующих хитрыми глазами и пустился в пляс по проходной. — А я, как сюда пришел, сразу сказал, что у этого головореза есть система. Помните, как вы подняли меня на смех, шериф? А теперь что скажете, а? — Пол повернул к Нему телефон, показывая номер на экране. — Чего вы разделись, пойдемте, здесь недалеко. Двадцать минут назад, на Майнстрит, какая-то бабка нашла тело. В списке, который я вам дал, была Майнстрит или нет? — Там помимо Майнстрит еще два десятка улиц, — буркнул Он, но куртку все же надел. — Ты не можешь рассовать наших людей в каждое окно. Их просто не хватит. Пол махнул рукой и направился к выходу. Он ответил только, как толкнул железную дверь: — Через месяц хватит. Сара не помнила, как схватила жакет и выбежала из отделения. Улицы перед глазами расплывались, покрывались плотной пеленой молочно-белого тумана. Ее ноги словно превратились в лед — она не чувствовала их, а каждый шаг отдавался острой болью в позвоночник. Вот почему ему нужно было в город. Не провожать до работы черную девочку. Обида и непонимание ударили в горло и залили щеки липкими слезами. Можно было и не скрывать это — черная девочка не против и даже может помочь, ведь она работает в отделении полиции. Никто не понимает — она поймет и поддержит, разве во всех книгах и сериалах представители мистического мира не прячутся, потому что не могут жить в гармонии с окружающими людьми? Вспомнилось его дыхание — неровное, медленное, сдерживающее истерику, и тут же стало понятно, что ему было плохо не из-за нелюбви к себе, а из-за противоречия, на куски разрывающего голову. Все это время он делал то, что ему противно, делал через силу, переступал через себя каждый день — поэтому и дрожал в ее объятиях. Поделись он этим — она смогла бы помочь, приложила бы все усилия, чтобы примирить дерущихся внутри него демона и потерянного ребенка, но ей не дали и шанса. Почему так? Потому что боится, не доверяет? Где-то за клокочущей в голове паникой мелькнула мысль, что неплохо бы достать этот список, упомянутый Полом, и навсегда запретить Крэтти даже думать об этих улицах, но сейчас было важно только его найти и увезти в Вэйст из кишащего полицейскими кошмара. Сара бежала, ведомая лишь интуицией и чернеющими по всему городу его невидимыми следами. Ей казалось, что она действительно их видит, что они стелются повсюду, петляют, ведут до вокзала, и не ошиблась — Крэтти действительно был там. Как и в первую их встречу, он стоял на самом краю платформы, держал в руках привычный черный пакет и даже не обернулся, когда она, запыхавшись, остановилась за его спиной. Он обернулся только тогда, когда она тронула его руку. — Тсс, — шепнула Сара, прижав палец к губам, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, в каком состоянии он сейчас. Его тело дрожало, колебалось, как колеблются на слабом ветру волосы женщины. Сара отняла у него пакет. Он был тяжелее, чем все, что ей приходилось держать в руках. «Это и моя ноша, Крэтти», — написала она, убедившись, что на них никто не смотрит, но он сунул бумажку в карман и развернул только тогда, когда диктор их электрички объявил последнюю станцию.

***

В лес они шли вместе. Сара постоянно косилась назад, проверяя, не идут ли за ними. Это было лишним — из всех пассажиров до последней станции не добрался никто. Крэтти не шел впереди, а держал ее за руку, будто боялся, что она свернет с дороги в болото. Оно хлюпало под ногами, но не было глубоким. Скорее длинным и тухлым, заливающим стволы деревьев и превращающим лес в страшные зыбучие дебри. Крэтти хотел забрать пакет, но Сара его опередила — она размахнулась и бросила сама. Ей казалось, что сила, с которой она швырнула пакет в болото, заставит эту голову пролететь вперед очень далеко, но он шлепнулся в воду не дальше десяти шагов от кочки, на которой они стояли, и погружался мучительно медленно. Крэтти обнял Сару и прижал к себе крепко, не давая даже пошевелить руками. — Он говорил с ангелом, — сказал он, и Сара едва не вывернулась оттого, что слова не написали, а действительно произнесли, но Крэтти придержал ее голову, а потом потянул на себя, опуская вниз, на кочку. Он сел — Сара уткнулась лицом в его грудь. Он продолжил. — Это было очень давно, когда Крэтти еще ничего не понимал. Он не верил хорошему человеку, никому не верил. Только делал вид, что верит. За возражения бьют, черная девочка может это понять? Она кивнула и попыталась скосить глаза на его лицо, но он держал ее голову очень крепко. — Это был старый причал в городе, там, откуда сейчас ходят корабли в обход материка. Ангел смотрел на Крэтти и плакал, потому что видел его насквозь, видел, что он не верит. Черная девочка не может представить, насколько этот ангел был прекрасен. Крэтти поверил каждому ее слову. Ей было нельзя не поверить, невозможно — она плакала, и ее голос звучал так, словно говорила не она, а бог, тысячи ангелов. Плохой человек кричал, она плакала, пыталась донести до Крэтти, кто он такой и почему ему здесь не место. Потом она сдалась — столкнула его с причала. И держала плохого человека, чтобы он не помешал Крэтти понять, кто он на самом деле. — Больно — умирать? — спросила Сара. — Возможно, — он пожал плечами. — Словно вдохнул огонь. У черной девочки все может быть по-другому. Есть тысячи способов умереть, и никто не знает, который из них ему достанется. Крэтти умер от воды, но больно было не от нее. Он видел, как плохой человек бьет самого красивого ангела на земле, а она почти не пытается закрыть себя руками. Черная девочка может представить, что чувствовал Крэтти? Он хотел уничтожить этого человека, но потом понял, что тот и этого не заслуживает. Смерть это спасение, а он его не достоин. Поэтому этот человек теперь всюду ищет Крэтти, но он не получит от него никакой смерти. Впервые его голос был ровным и не выражал никаких эмоций. — Черная девочка спала, когда Крэтти услышал этот звук. Он не хотел никого будить — поэтому выставил эту штуку за дверь, но в коридоре понял, что плохо не штуке, а ангелу черной девочки. «Стрелки остановятся, все умрут», — сказала она, и Крэтти стало так хорошо, как никогда прежде не было. Черная девочка понимает? Все умрут, а значит умрет и он. Когда эти стрелки остановятся, Крэтти станет ангелом. — Она старая, безумная и больная, — сказала Сара. — Она не ангел. Будь она им, я бы об этом знала. — А сколько черная девочка живет на этом свете? Откуда ей знать? Крэтти видел все ее порванные записки, потому что она выбрасывает их в мусорку. Сначала она пишет, что никакого бога нет, потом пишет про то, что он выбросил демонов на землю и забыл о них, пишет, что все, о чем мечтает Крэтти — утопия, но это не так. Он читал и Оруэлла, и Хаксли. Утопия — это то, что предлагает черная девочка. Она хочет, чтобы Крэтти забыл, кто он такой, но ведь он проживет много дольше, чем она, и всю свою жизнь будет знать, что где-то там, далеко, тот ангел смотрит на него и снова плачет. Крэтти встал и помог ей подняться. Сара не хотела оборачиваться. — Я могу помочь, только скажи чем. Ты не сможешь вечность бегать от полиции и не сможешь им объяснить, что ты не псих. Они ведь припишут тебя к ним, понимаешь? Я знаю об этом мире больше, чем ты, я не пряталась в лесу. Он закрыл своей ладонью ее рот. Его зубы тронули ее ухо: — Черная девочка не может жить с демоном.