Радость

С возвращением семейства де Пейрак Отель Веселой Науки ожил. Жоффрей снова окунулся в привычную для него жизнь Тулузы, полную визитов, приемов, пребывания в лаборатории или обсерватории, куда к нему заглядывала и Анжелика, когда не была занята с сыном. Но все же жизнь неуловимо изменила свой курс, сосредоточившись вокруг малыша Флоримона, в одно мгновение ставшего любимцем всего дома - от комнатных слуг и управляющего Альфонсо до последнего конюха. Жоффрей увлеченно взялся было за подготовку празднества, на котором они представят наследника тулузской знати, но Анжелика удивила его, попросив мужа позволить ей заняться организацией бала самой. За помощью она, конечно, обратилась к Альфонсо и Марго, весьма польщенной тем, что она может быть чем-то еще полезной, помимо своих непосредственных обязанностей при госпоже. Втроем они составили план праздника, сложностью ничуть не уступавший иным военным кампаниям. Анжелике очень хотелось, чтобы все прошло если не идеально, то очень-очень хорошо. Увидев то, что предлагали Анжелика, Альфонсо и Маргарита, Пейрак не смог скрыть своего восхищения и гордости за жену. *** Когда поутру в день праздника Анжелика открыла глаза, она увидела, что муж уже одет, а Маргарита раздвинула шторы, впустив в спальню солнечный свет, и несла к ее постели поднос с чашкой молока, хлебом, маслом и медом. - Доброе утро, мадам графиня, - улыбнулась Маргарита. - Доброе утро, дорогая, - Жоффрей подошел к постели жены и склонился к ее руке. – В полдень знатные тулузцы придут приветствовать Флоримона. - Я взяла на себя смелость и приготовила ванну госпоже графине, - Маргарита присела в реверансе. – Как чудесно. Жизнь в отеле возвращается в прежнее русло. Казалось, что дом опустел с вашим отъездом... *** Праздник в Отеле веселой науки в честь Флоримона де Пейрака прокатился волной торжеств по всему городу. Анжелика ощущала себя королевой, родившей долгожданного дофина. Звонили колокола. Отель посетила делегация почетных граждан с подарками юному де Пейраку от славного города Тулузы. Мальчику подарили великолепную маленькую шпагу и серебряные шпоры. Делегация цветочниц преподнесла прекрасные цветы. Толпы горожан восторженно хлопали в ладоши и выкрикивали приветствия и добрые пожелания. Так они проехали по главной улице города, а у собора Анжелика представила сына тулузцам, взяв его из рук кормилицы, представила не без гордости, потому что малыш Флоримон был прелестен. За его здоровье пили, ели, славили его знаменитых предков и предрекали ему блестящее будущее. Анжелика была счастлива. Жизнь, полная веселья и блеска, вновь закружила ее. *** Чета де Пейрак встречала прибывающих гостей, имена которых громко объявлял слуга, в бальном зале. Все, кто проходил в высокие двери, первым делом осматривались, и до ушей Анжелики неизменно долетали восторженные вздохи, что наполняло ее гордостью. В преддверии праздника она позволила себе дать волю своим фантазиям и создала в зале настоящую летнюю сказку в лавандовой и зеленой гамме, с добавлением ярких цветов. И теперь, когда гости высказывали столь явное восхищение, она заслуженно чувствовала себя победительницей. Сама она надела платье цвета темной лаванды, расшитое маленькими восьмиконечными звездочками, в середине которых поблескивали крохотные изумруды. Ткань нижнего платья была нежного бледно-сиреневого оттенка. Округлый вырез лифа едва приоткрывал грудь – соблазн и полное соблюдение приличий. Широкий отложной воротник был украшен тончайшим итальянским кружевом ручной работы, напоминавшим невесомую ажурную морскую пену. Высокую прическу, над которой Марго трудилась почти два часа, украшали гребни с аметистами и изумрудами. Жоффрей надел темно-зеленый бархатный костюм, и вместе они смотрелись потрясающе. Анжелика с удовольствием наблюдала, с каким умилением гости смотрят, подходя к ним, на ее сына, наследника Жоффрея, и как освещаются радостью лица. Пускай радость показная (в некоторых случаях это точно было так), однако комплименты хозяевам высказывались непрерывно. Когда гости собрались, Жоффрей торжественно взял на руки сына. - Друзья мои, счастлив представить вам Флоримона де Пейрак де Моренс д’Ирристрю, виновника сегодняшнего торжества… В зале послышались аплодисменты, дамы восторженно зашептались. - Мне все еще не верится, что ты стал отцом, Пейрак, - воскликнул граф де Кастин-Доржерак, смеясь. - Он так похож на вас, мессир де Пейрак… - Маловато волос, в отличие от родителей, - эта реплика маркиза д’Андижоса потонула в смехе гостей. - Думаю, что Флоримону пора спать… Хватит представлений на сегодня, - Анжелика, смеясь, взяла сына из рук мужа и передала его кормилице, которая немедленно унесла мальчика в его покои. Пока гости провожали малыша взглядами и продолжали обмениваться восторгами, Анжелика взглянула на мужа. Их взгляды встретились, и она почувствовала, как щеки ее вспыхнули. Они и прежде вот так обменивались страстными взглядами, но почему сегодня этот взгляд заставляет ее сердце биться быстрее, а румянец – окрашивать щеки? Заметив ее состояние, Жоффрей, наклонился поближе, к самому уху жены, и проговорил, лаская ее кожу дыханием: - Что привело вас в смятение, дорогая? - Я… я так отвыкла находиться в толпе. Я хотела бы снова оказаться там, в нашем маленьком замке в Беарне… Лишь ваше общество позволяет мне об этом позабыть. - Я знаю, - ответил Жоффрей тем же полушепотом, - и понимаю, отчего вы хотите сейчас оказаться… не здесь. Анжелика поспешно раскрыла веер, чтобы скрыть смущение, заставившее ее щеки еще гуще покраснеть. - Вот как? – Она отступила на полшага. - А разве вы не предпочли бы сейчас очутиться где-нибудь на вершине, скажем, Монсегюра? – спросил Жоффрей лукаво, давая понять, какого ответа ждет на самом деле, и, взяв ее руку, едва прикоснулся к ней губами. - Не сегодня… Сегодня я хочу быть здесь. *** Гостям предлагались шампанское, вино и легкие закуски. Музыканты заранее настроили инструменты, а потому танцы могли начаться в любой момент. Но пока гости переходили от группы к группе, оживленно общаясь. Жоффрей и Анжелика выслушали множество историй, которые за время их отсутствия успели не только завершиться, но и порасти мхом, и многословных восторгов – это от представительниц старшего поколения дам. - Мадам! – над рукой Анжелики склонился юный бордосец, виконт де Люстрак. – Позвольте же снова выразить восхищение вашей красотой. Я должен заметить, что все присутствующие здесь дамы сегодня прекрасны, однако, вы затмеваете всех. - Благодарю вас, сударь. То же самое можно сказать и о присутствующих мужчинах. - Дорогая графиня, похоже, все ждут, когда вы откроете бал. Могу ли я просить вас… - Вы правы, не стоит заставлять гостей ждать слишком долго, - кивнула она. - Но моя жена откроет бал со мной, - раздался за ее спиной голос Жоффрея, и он перехватил руку Анжелики. - Где это видано, чтобы муж танцевал с женой? – запротестовал было виконт. – При дворе это не принято! Анжелика мгновенно почувствовала гнев Жоффрея. - Я желаю и буду танцевать со своей женой! –холодно оборвал этот протест граф. - И никому не позволю вмешиваться! Удивленно Анжелика поняла, что граф умел танцевать. И поняла это сразу. По тому, как он двинулся вперед, когда заиграла музыка, по тому, как взлетела его рука в небрежном, словно бы неаккуратном и вместе с тем легчайшем жесте, сразу можно определить опытного танцора. - Сколько еще тайн вы скрываете, мессир? – улыбнулась она мужу. Стоило Жоффрею и ей присоединиться к танцующим, как остальные люди стали размытыми тенями, а музыка доносилась словно издалека. Анжелика не знала, так ли это было для мужа (и подумала мельком, что почти наверняка нет), однако она сама была словно заколдованная. Она смотрела на мужа и не могла насмотреться. Для нее Пейрак был прекрасен. Лучше него не было никого на свете... Они были ведущей парой в менуэте, и оба справились с этим превосходно. Анжелика готова была протанцевать хоть всю ночь, если это поможет удержать ощущение чуда, однако заметила вскоре, что Жоффрей стал двигаться медленнее и уже без особого удовольствия. Она сжалилась и сказала, что устала. От кавалеров не было отбоя. За менуэтом последовали гавот, жеманный и грациозный, как танец фарфоровых статуэток, а потом – веселый паспье, сарабанда, павана, гальярда и жига. Однако ни один из этих танцев не доставил Анжелике столько удовольствия, сколько первый танец, который они танцевали вместе с Жоффреем. Когда завершилась жига, Анжелика, желая сделать передышку, подошла к столу с напитками. - Вина, мадам? – предложил Жоффрей, протягивая ей бокал с рубиновой жидкостью. Однако она отказалась, сделав выбор в пользу сидра, привезенного с севера. - Напиток ваших краев! Я мог бы догадаться, - усмехнулся граф, протягивая ей бокал. Золотистый сидр благородно сиял в хрустале. - Вы великолепно танцуете, Жоффрей! Я впечатлена. Они присели в кресла, поставленные у открытого окна (очень приятно после танцев ощутить дуновение ветерка), слуги поднесли закуски, и можно было занять себя разговором. Жоффрей наклонился поближе к жене, чтобы их разговор не услыхали другие. – Некоторые вещи не стоит произносить вслух, они и так очевидны. Взгляните на меня и поведайте: видно ли, чего я сейчас желаю? Хотя смотрел граф, чуть прищурившись и наклонив голову, неизменная улыбка не покидала его уст, придавая легкую шутливую интонацию разговору, но в его глазах горел огонек, от которого заполыхали щеки Анжелики. - Того же, что и я, - ответила она тихо. И, несмотря на то, что музыка сейчас играла не им, мир снова отодвинулся и смазался, будто очутившись за витражным стеклом. Анжелика остро пожалела, что бал еще только в самом разгаре и что приличия обязывают ее как хозяйку оставаться с гостями до тех пор, пока последний из них не покинет Отель. Они так увлеклись друг другом, что не заметили женщину, подошедшую к ним. Анжелика обнаружила, что рядом кто-то есть, лишь когда голос с бархатистыми нотками произнес: – Бог мой, граф де Пейрак! Как я счастлива снова очутиться в вашем чудесном доме! И какой прекрасный повод встретить вас, графиня! Позвольте поздравить вас с рождением наследника! – перед супругами стояла мадам де Сожак. Когда-то, Анжелика припомнила, эта парижанка была любовницей д’Андижоса. Жоффрей дернул нижней челюстью, отчетливо скрипнув зубами, поднялся и склонился над рукой дамы. - Мадам, - живое выражение исчезло с лица де Пейрака, и возникла слишком хорошо знакомая Анжелике бесстрастно-снисходительная маска. – Я тоже не ожидал увидеть вас. Как вижу, вы находитесь в добром здравии. - Я, право, тоже не думала так скоро увидеть вас: ходили слухи, что вы бежали из Тулузы в какой-то родовой замок в горах. Очень удачно, что мой приезд совпал с вашим возвращением, граф. Мне нужно сказать вам кое-что с глазу на глаз, и это важно. Жоффрей в задумчивости взглянул на супругу. – Идите, я вернусь к нашим гостям, – сказала Анжелика. Он еле заметно улыбнулся, услышав это, и, поцеловав руку жены, подал руку мадам де Сожак. *** Подождав, пока закроются двери салона, Жоффрей повернулся к своей спутнице и поинтересовался: - Ну, что же вы хотите мне сказать, сударыня? Он не имел намерения вступать в долгие дискуссии. Бывшая пассия Андижоса сейчас вызывала у него раздражение, словно назойливо жужжащая над ухом муха. - Зачем вы позвали меня сюда? Пейрак пребывал в нетерпении, собираясь вернуться к жене. И только слова спутницы его остановили. - Не стану томить вас, граф, - насмешливо произнесла парижанка. - Вы, человек, которому Его величество оказал милостивое расположение, остановившись в его доме, вы не знаете, что происходит? - О чем вы? - О власти, мессир. О том, кто будет управлять страной вскорости. Он пожал плечами. - Его величество, полагаю, и как первый министр - кардинал Мазарини. Но какое это отношение имеет ко мне? - Ваша недальновидность удивляет меня, - сказала мадам де Сожак с досадой. - Мазарини! О чем вы говорите! Этот итальянец вот-вот испустит дух. И тогда… Страной должны править те, кто может и достоин взять власть. - Полагаю, мадам, - сказал Пейрак холодно, - что не вам решать подобные вопросы. Мои же дела никого не касаются. Я предпочитаю находиться в стороне от политики. - А как же ваша жена? Неужели не хотите ее защитить, коль так ею дорожите? - скупо улыбнулась мадам де Сожак. - Поверьте, скоро в стране разразится новая смута, и нужно оказаться на верной стороне! - О какой же стороне вы хлопочете? - Уже давно во Франции есть лишь один человек. И он, именно он, достоин править. Это господин Фуке. - Какую игру вы ведете, мадам? - граф скрестил руки на груди и в упор посмотрел на мадам де Сожак. - Я беспокоюсь о вас: вы и мадам де Пейрак мне глубоко симпатичны. И мне прискорбно думать, что вы можете оказаться в немилости, если поддержите не тех людей. - Я никого не поддерживаю, кроме себя, – покачал головой Пейрак. - Да, но времена меняются. - Оставим этот разговор, мадам. Я, кажется, начинаю догадываться, чего вы от меня хотите, - и догадки эти Жоффрею совершенно не нравились. - Но вдруг я все-таки удивлю вас? - вздохнула она. - Прошу, поговорите хотя бы с господином Фуке! Нельзя оставаться в стороне, когда решается судьба государства. - Как бы там ни происходило, - отрезал Пейрак, - я не стану вмешиваться. Простите, мадам, однако я далек от интриг, а мой дар убеждения - от совершенства. И скажу вам откровенно, его величество, воспитанный Мазарини, кажется мне гораздо умнее, чем вы полагаете. Итальянец сейчас у власти, верно? Он выкормил, выпестовал короля и научил, как нужно править страной. В игры великих я не играю, - графу окончательно наскучил разговор, и, развернувшись, Жоффрей пошел к двери, бросив на прощание: - Простите, если разочаровал вас. Он шел обратно в бальный зал, морщась от неприятного привкуса, оставшегося от этой беседы. Нет, он был уверен, что интрига Фуке обречена, однако беспокойство все же прокралось в его душу. А что, если?.. Он вспомнил странную историю девочки, выкравшей у заговорщиков ларец с компрометирующими письмами и ядом, предназначавшимся королю. Не этот ли ларец заставил Фуке обратить пристальное внимание на его семью? Эта мысль заставила его остановиться у лестницы, и он обеспокоенным взглядом поискал Анжелику.