*flashback*
Поговорив по телефону с организаторами шоу, я в приподнятом настроении вернулся к ребятам, сидевшим за баром, в клуб. Влад с Тошиком пили виски, сидя на удобных стульях, спиной к танцполу – чтобы особо не светиться. Ниженко за эти годы кардинально изменился, беспощадно «поработав» над собой. Черные волосы, длиной почти до плеч, торчали в разные стороны, тоннели увеличились до огромных размеров, к той невинной детской татуировке добавилось еще несколько десятков. Больше всех мне нравилась надпись на левой части груди: «Don`t give a fuck». Взгляды барабанщика тоже сильно изменились: пропала та нежность и наивность, с которыми он смотрел мне в глаза, выпрашивая мороженое или мультики. Их заменила пошлость, грубость в некоторой степени и подростковое упрямство. Да-да, именно подростковое: к своим почти двадцати двум годам он все еще оставался ребенком. Эти все его ирокезы, банданы, пирсинги, тату – все это поиски себя. И я свыкся. Да, мне будет не хватать того нежного, ласкового и милого Тошика, но главное, что наши чувства остались и перешли на новый уровень. Хотя в последнее время я чувствовал, что что-то не так. Ниженко напивался чаще обычного, заваливаясь в квартиру ночью, пока я трезвонил на отключенный телефон, дикий и несдержанный секс, в котором он чаще настаивал быть сверху. Он строил из себя подобие Толика – непревзойденного бабника, погрязшего в алкоголе и сигаретном дыму, эдакую рок-н-ролльную звезду. Я боялся, что он вырос, и наши чувства его теперь не вставляют. Я-то уже перерос все это и давно понял, что Тошик – моя единственная, пусть и не стандартная, любовь. Но вдруг он решил, что ему нужна нормальная жизнь, а не гейские замутки?.. Но нет, со мной он был другим, не таким, как на публике. В нем были две контрастные стороны, отгороженные тонкой гранью. Тошик-пошляк и прежний Тошик-нежность, который каждый вечер прижимался ко мне и тянулся за расслабляющим поцелуем. Я лишь переживал, чтобы эта грань не растворилась. Сейчас же он сидел неподвижно, держа в руках стакан виски и смотря в стену за спиной бармена. Мне кажется, или он бледнее обычного, да и выглядит взволнованно и задумчиво, как будто принимает жизненно-важное решение?.. Я решил пока на это подзабить, если что – спрошу потом наедине. - Парни, нас тут позвали поторчать на Comedy Woman, го?.. - Ой, да ладно тебе, Жень, это ж программа для лошков – вообще несмешные шутки и глупые девицы, не наш профиль, - фыркнул Влад. - Ну нам же надо хоть иногда показываться на людях, наши фанаты уже думают, что мы спились и скурились, - я хохотнул, сглаживая неловкость от несколько резкого ответа. По-моему, эта неловкость возникла только у меня. – Тошик, а ты что думаешь? – я посмотрел на Ниженко, который быстро напустил на себя «крутой» вид и вальяжно поставил стакан на стойку. - Я пойду, если моя крошка пойдет, - он нагло заглянул мне в глаза. Но в этом взгляде промелькнуло что-то… вина?.. Или мне показалось? Он ведь знает, что я терпеть не могу, когда он называет так Диану на людях, ну а наедине-то зачем? Я даже не знал, что сказать. - Эм… А причем тут она? Там хотят видеть группу, а не подставных девушек. - Кто знает, вдруг не подставных?.. - Ты о чем?.. – я охуевал с каждой секундой все больше и больше. - Ой, да ладно, Жень! Кто хочет видеть нашу группу? Твои обоссанные малолетки? Так они еще и не доросли до Comedy Woman, - хмыкнул барабанщик. Я стоял, как ведром огретый, выслушивая гадости в свой адрес от самого любимого человека. Барабанщик отпил еще виски. - Тошик, по-моему, тебе хватит на сегодня… - я несмело пробормотал, посмотрев на опустевший стакан. Ниженко рассмеялся. Его голос немного дрогнул. - Ты думаешь, дело в алкоголе?.. Нет, Жень, я долго терпел. С меня хватит, если что-то не нравится – выгони меня из группы, - Тошик пошел к выходу. Я, не размышляя ни секунды, догнал его. Пятилетний опыт наших отношений показал, что не стоит отпускать его после ссоры, а то натворит хуйни. - Стой! – я взял его за плечи, разворачивая к себе. - Не трогай меня, да еще и при людях – ты же боишься за имидж, - он вырвался, злобно глядя на меня. - Мне на него насрать, ты прекрасно знаешь. В этом все дело?.. - Нет, Жень, дело в тебе. Меня тошнит от твоих сопливых песен, от твоих сопливых чувств, мне больше этого не надо. Я вырос из всего этого, а ты, походу, никогда не повзрослеешь. - Тошик, что ты несешь?! Остановись, ты все разрушишь! Это все алкоголь! - Мильковский, я НЕ люблю тебя, это было ошибкой. Точнее не так. Мне было хорошо с тобой, но до определенного времени, а сейчас наши дороги разошлись, - снова его голос дрогнул, но его обладатель рассчитывал, что я не замечу этого, ибо взгляд был холодным и напряженным. Пока я открывал и закрывал рот, не зная, что сказать, Тошик снова двинулся к выходу, сворачивая в другой коридор. Я снова догнал его: тело действовало быстрее рассудка. - Как ты можешь так говорить?! Ты ведь взял с меня обещание, чтобы я всегда был рядом, и я был! Как ты можешь поступить со мной так после стольких лет?! – мой голос дрожал, как и руки, тело бросало то в жар, то в холод. По-моему, у меня начинается лихорадка… Или это шок? - Да, взял, ты выполнил, спасибо. Но не имеет смысла продолжать это дальше: у нас разные вкусы, разные взгляды на жизнь и на отношения. Я не хочу играть эти розовые сопли для малолеток. - Мы говорим о музыке или о нас?.. А чью музыку ты хочешь играть? Хочешь сказать, у Адиля она лучше, взрослее? То, что его фанаты на 1-2 года старше, так ебет тебя?.. - Я все сказал: не нравится - выгоняй меня. - Ты специально вызвал конфликт, когда все устаканилось со Скриптонитом? Сколько времени ты притворялся?.. Месяц, два?.. – я начал беситься, выходя из себя. Как он мог?! Как мог самый близкий человек меня обмануть?! - Можешь обвинить во всем меня, даже возненавидеть – так будет лучше и легче, - снова судорожный выдох. Что-то здесь не так… Тошик собрался уйти. - Стой! – я обнял его, он не сопротивлялся, несмело положив руки на мою талию. Я прислушался к его сердцу: даже сквозь рваный темп и грязный звук, раздающийся из всех колонок в клубе, я отчетливо услышал, как быстро, неровно и взволнованно оно бьется. Если бы Тошику было действительно на все насрать, то оно бы билось спокойно, ну максимум – чуть быстрее обычного, от выброса адреналина, но не вырывалось бы из груди, как сейчас. - Тошик, скажи мне, в чем дело? Скажи правду! - Прости, Жень… - сталь из его голоса почти пропала. Я закрыл глаза и закусил губу – такой родной голос, а делает так больно. – Не забывай меня… - тихий шепот, слабое прикосновение родных губ ко лбу, а потом – дикий холод. Я открыл глаза: я остался стоять в коридоре совершенно один, Ниженко исчез вместе с моим сердцем и душой. Я осел на пол, все вокруг кружилось, голоса и музыка звучали в голове, но внутри было пусто, совершенно пусто. - Жень! Женя! – меня кто-то растолкал. Ах, да, Влад. – Жень, что случилось?! Вы разговаривали на повышенных тонах, а потом куда-то убежали, что такое? Где Тошик?.. Я еле собрался с мыслями и вспомнил, что нужно делать, чтобы издать звук. - Он ушел… - я прохрипел, цепляясь за рукав Влада, пытающегося меня поднять. - Еще же рано… Покурить что ли? Он надолго? - Навсегда… - я медленно присел на стул, так удачно оказавшийся рядом. - Как, навсегда? – Влад приподнял брови. – Вы поругались?.. - Мы расстались, он ушел из группы. - Да ладно, помиритесь еще: у вас так почти каждый месяц, - хмыкнул Влад, потрепав меня по волосам. – Сходим на эту дебильную передачу, развеемся, все встанет на свои места… И я поверил его словам. Но разве мог я тогда знать, что и они – фальшь?.. Дальше вы знаете. Тошик психанул и на следующий день, подвел нас в самый ответственный момент. Я вообще не понимал, что с ним случилось. Только что все было хорошо, а тут, он изменился буквально за день. Что послужило толчком? Или все-таки та невесомая грань затрещала по швам и лопнула? Ниженко ударила в голову известность, он встал на ноги и понял, что может теперь делать то, что хочет, а не то, что приходится. Но почему он молчал? Мы ведь могли исправить все: поменять репертуар, попробовать себя в чем-то новом, придти к компромиссу. Но он не хотел этого. Я думал, что все его подколы касательно моих «сопливых песен» - это просто подколы, чтобы позлить меня, как он любил делать. Но, видимо, это все долго копилось в нем и росло, как снежный ком. Влад пытался нас примирить, даже Тошик пытался попросить прощения, но он отводил взгляд, стараясь не смотреть мне в глаза, да и само извинение получилось неискренним и нежелательным с его стороны. Я все понял. Я не собирался навязываться и насильно удерживать его около себя. Возможно, он прав: нам и правда не по пути. Иначе, если бы я был ему нужен, то он бы согласился на мое предложение пихать тяжелое в Нервы, а мне создать отдельный проект, но он не собирался даже пробовать. Что случилось с Тошиком, которого я так сильно любил, который так же сильно любил меня, с МОИМ Тошиком? С какого момента он начал притворяться и терпел меня из жалости? Хотя, судя по его поведению в клубе, ему совершенно не было меня жалко. Ну и правильно: я не потерплю жалости к себе! Пусть лучше так, чем отношения из жалости. Лучше… А лучше ли? Боже, как же невыносимо больно! Ну почему я такая тряпка?! Хотя, разве найдется такой человек в мире, который совершенно не будет переживать и страдать, когда из его жизни вот так, за минуту, вырвут пять счастливых лет? Пять! Лет! Не пять минут, не пять часов, и даже не пять дней, а пять лет! И теперь, здесь, на этом тихом и холодном балконе, который раньше не знал тишины, я пытаюсь объяснить заинтересованным лицам всю ситуацию так, чтобы не наврать, но и скрыть ненужные подробности. Влад тоже молодец. Его я вообще не понял в этой ситуации. Сначала он пытается нас помирить: то ли из-за того, что у самого рана после разрыва с Маусом едва сошлась, грозясь разойтись по швам при каждом упоминании о нем – именно поэтому у нас в группе было табу на имя Дмитрия Дудки, то ли потому, что он все-таки не хотел уходить из группы. Но раз не хотел, то зачем свалил? Это тупо отговориться тем, что «кент моего детства» уходит, и я уйду. А ведь Тошик целый год был и моим «кентом детства», только даже чем-то большим. Он всегда был чем-то большим для меня. Хотя, Влада все-таки можно понять: возможно, он ушел еще и потому, что вся эта атмосфера, наши семейные отношения, наш образ жизни – все это напоминало ему о Маусе. Я не верю, что Тошик просто так взял и порвал все связи – он не мог сделать этого, чтобы он там не говорил про малолеток, сопливые песни, сопливую любовь… Не могло все вот так измениться и выстрелить в один день. К тому же, его сердце выдало его с потрохами. Чистого сердца стук, под рваный темп и грязный звук, Он никогда тебе не будет врать… Как же я хочу поговорить с ним начистоту, но он просто-напросто не дает мне шанса! Он сбрасывает мои звонки, либо совсем отключает телефон, он не встречается со мной взглядом, когда я буквально сверлю его глазами в поисках отклика при личных встречах. А вы говорите про какую-то гордость… Это слово далеко не из этой истории. За что он так со мной? Неужели, он не представляет, как мне больно видеть его, играть с ним эти песни, которые он назвал сопливыми. В абсолютной тишине, без смеха, шуток, лаж и косяков. Мы перестали вкладывать в наши песни тот смысл, те чувства, которые под ними раньше подразумевались. Мы дорабатывали все на автомате, доживая последние мгновения Нервов. Даже перед этим самым последним концертом в Москве мы толком не репетировали. Просто я не мог. Я сходил с ума от этой тишины, от этого напряжения, давящего со всех сторон. А ведь раньше я любил тишину в сочетании с Тошиком, но он тоже любил меня, а сейчас – нет. Это другая тишина, тяжелая и убивающая. Я умер – точно, это самое подходящее описание моего внутреннего состояния. Я мертв. Перед концертом мы с Ромой дразнили публику – выглядывали из-за кулис, махали руками, толпа кричала. Рома поддерживал меня, а я просто делал это с фальшивой улыбкой на лице, пытаясь отвлечься от всего, в частности от Тошика, который похуистично курил около двери на улицу, что не укрылось от внимания фанатов. Влад спокойно настраивал гитару, как будто это очередной концерт, а не последний. Надо отдать должное и Тошику, и Владу – они отрывались и выкладывались на все сто. Я с комом в горле пел свои песни, притворялся, что все хорошо, не заводил речи о распаде группы. Я не знаю, как у меня хватило сил и выдержки спеть песню «Друзья», да еще и прокомментировать ее слова. - Мда, песня-то старая, надо менять слова: у нас теперь есть машина, и одна на четверых – Ромка себе купил, давайте поздравим его! – а про себя я думал, что вообще надо бы уничтожить эту песню, как уничтожилась семья, как уничтожил меня Ниженко. Весь концерт я ощущал на себе взгляд Тошика, а когда поворачивался, то он прятал глаза. Но пару раз мы с ним все-таки пересеклись взглядами. Когда на сцену по отработанному сценарию выбежала Стелла, развернула меня к себе и поцеловала, я посмотрел на Тошика. Его глаза были темными и… злыми?.. Он сжал губы и с ненавистью посмотрел мне прямо в глаза, но вскоре отвел взгляд. И что это значит? Он ведь не любит меня. Разве ему не похуй, с кем я целуюсь? Тем более, к Стелле он давно уже не ревновал, как и я – к Диане. Интересно, я когда-нибудь пойму, в чем же на самом деле дело?.. Второй раз был на песне «Свинка-бацилка». Я, уже отработанно за столько лет, забрался на бас-бочку и, по привычке, посмотрел на Тошика. Он, видимо, тоже не забыл нашу привычку смотреть все эти секунды моего «стояния на бочке» друг другу в глаза. Я не мог отвести взгляда, он тоже. В какой-то момент мне показалось, что в его взгляде есть боль и вина. Возможно, мне просто хотелось это видеть. Я спрыгнул в этот раз не так мягко, как обычно, но мне было пофиг: за кулисами, во время перекура, я немного выпил - видимо, алкоголь подействовал. Мне стало легче и веселее: я прыгал по сцене с гитарой, доигрывая последние песни, рвал глотку, отрывался по полной – ко мне поздно пришло осознание того, что, возможно, больше я никогда не получу таких эмоций от концерта. Мы вышли на поклон. Обычно, Тошик стоял рядом – мы использовали каждый малейший шанс коснуться друг друга. Но в этот раз нас разделяли Рома и Влад. Ну ладно, надо отвыкать от его прикосновений. Мы положили друг другу руки на плечи, типо мы все еще такие охуенные друзья, и поклонились. Но мне было мало: когда мы разогнулись, я снова надавил на плечи Ромы, заставляя всех снова поклониться. Я не совладал с равновесием и упал. Мда, все-таки, Тошик был прав: меня уносит с одного-двух стаканов пива. Я упал, а ему было похуй, он закинул полотенце на плечо и ушел в гримерку. Влад, чтобы потешить публику, притворился, что дает мне пинка. За столько лет мы научились играть свои роли, не вживаясь в них, а сроднившись с ними. Может, поэтому я не сумел увидеть, что Тошик разлюбил меня?.. Я просто уже не мог различить его настоящего и его «наигранного». Все-таки, я пожалел, что связался с шоу-бизнесом. Люди прячутся за тем, кем они кажутся, Я не хочу – мне нечего скрывать… Я хочу играть… Я надеялся, что мы продолжим общаться с Владом и с Тошиком, хотя бы на уровне знакомых или неблизких друзей, но нет, они порвали все контакты. Ниженко, видимо, решил, что так будет легче. Вот только для кого - для меня или для него?.. Явно не для меня… Хотя, смог бы я общаться с ним, не имея возможности коснуться его или поцеловать?.. Ответ, по-моему, очевиден.***
Нервы продолжили свое существование. Да-да, именно существование, не жизнь. Прежних Нервов уже нет, они умерли. Пока шел прием заявок на вакансии басиста и барабанщика, как в тот раз, когда ушел Маус, мы с Ромой записали новую песню – ту, что я написал, послушав сердце уже не моего барабанщика. Я на позитиве постил в инстаграм, как мы работаем над новым альбомом, как мы не падаем духом, и все у нас заебись. Ну да, иначе если я потеряю тех людей, которые понимают и ценят мое творчество, то я вообще потеряю смысл к существованию. Это тоже подходящее слово к моему нынешнему состоянию. Моя жизнь кончилась со словами: «Мильковский, я НЕ люблю тебя», после них началось мое существование. POV Тошик Я не мог простить себе того, что натворил. Но у меня не было выхода. Я ненавидел себя за то, что так поступил с тем, кто дороже мне своей жизни, но пусть лучше он возненавидит меня, чем узнает правду. Иначе, если я ему все расскажу, он бросится искать выход, пытаться все исправить – он же у нас рыцарь на белом коне. Но тут все не так просто: если сунуться, то произойдет что-то непоправимое. Я закурил десятую сигарету подряд – они меня совершенно не расслабляли и не успокаивали. Как же хотелось сейчас обнять его, прижаться к крепкой груди и никогда не отпускать! Меня ломало, я разбил телефон о стену, чтоб наверняка: слишком силен был соблазн позвонить и услышать хриплый голос. Чтобы хоть как-то отвлечься, я залез в Интернет, просто тупо листал новостную ленту, чего никогда раньше не делал. Но и тут он не давал мне покоя. «Группа Нервы выпустила новую песню после того, как ее покинули два участника первоначального состава: Влад Зайченко и Тошик Ниженко. Что это? Отчаянная попытка нормализоваться или четвертое дыхание?.. Скачать и послушать песню онлайн можно по ссылке ниже». Я, не задумываясь, скачал песню, тут же открывая ее в проигрывателе. Это альтернативный вариант услышать любимый голос, не звоня ему. Я жадно вслушивался в каждое слово, в каждую букву, в каждую интонацию. «Чистого сердца стук, под рваный темп и грязный звук – Он никогда тебе не будет врать… Люди прячутся за тем, кем они кажутся, Я не хочу: мне нечего скрывать…» Неужели, он догадался? Неужели, я тогда прокололся в клубе?.. Ну да, актер из меня всегда был дерьмовый… Жаль, что это ничего не меняет.