Татьяна Ларина

- Лерк, ради Мерлина! Ну чего ты разнылась?!       Первого апреля все неистово шутят. Второго, как правило, активно вспоминают первоапрельские шуточки. Третьего - старательно делают вид, что никаких шуточек и не было. Первое уже прошло. Третье еще не наступило. - Калина Стасу про меня такого наплел, что Каменев теперь со мной ни за что общаться не будет... - А вот и не правда, - парням нравятся лесбиянки! Твоюмааать. Это ж надо было такое ляпнуть! Елисеева завыла еще громче. - Блин, Лер, серьезно, с распухшими глазами и растекшейся тушью у тебя правда больше шансов не станет! Блондинка резко успокоилась и полезла в сумочку за салфетками. А поправив макияж и взбив свое "каре", с гордо поднятой головой направилась в сторону кабинета. Не, ну вы это видели? - О, шерочка с машерочкой, - усмехнулся Зак Эфронович. - А чего на урок то опаздываем? - А вы разве еще не знаете, Павел Константинович, - громко уточнила Женька. - У них утренние игрища в... - Когда хотим что-то сказать, поднимаем руку, Евгения, - прервал ее литератор.       Каменев довольно ухмыльнулся на эту реплику препода и шепнул что-то Артему. Рыжий лишь виновато опустил голову. Огоо, надо думать, директор и школьника отчитал и с Павлушей поговорил. Надо бы ему спасибо сказать.       От этой мысли и воспоминаний их с Ниной последней встречи девушке стало не по себе. Конечно, можно было в тысячный раз попробовать убедить себя, что директор просто хотел удостовериться в Нинкиной правдивости. Но, поверь она в это - и самой умной ученицей школы ее уже нельзя бы было назвать. Тем более, ей понравилось. Эти руки ей понравились. Так что не хотелось верить во всякую чепуху. Вот бы еще раз на себе ощутить эти прикосновения... - Нина, я с тобой разговариваю, - над девушкой нависла голова с картинно взъерошенной шевелюрой Павла Константиновича. Карие глаза внимательно изучали зависшую старшеклассницу. - Уроки литературы тебя уже не интересуют, да, Поплавская? Какое произведение мы сейчас проходим? - "Тихий Дон", - с вызовом ответила ученица, дав понять, что она в курсе событий, происходящих на уроке. - И где же твое сочинение по "Тихому Дону", дорогая?       Черт. Сочинение. Когда он говорил про сочинение? А, ну вероятно в тот момент, когда она в очередной раз строчила сообщения своему горе-редактору. - У кого-то голова просто кишит нарглами, да, Нинок? А ты впервые чертовски прав, Калинин. Чертовски прав.       Класс захихикал. - Успокоились, - преподаватель махнул рукой, утихомиривая ребят. - Сейчас пишем самостоятельную. Кто закончит - может идти. А Поплавская приходит после пятого урока писать сочинение. - Но... - начала Нина. - Я сказал - приходит. Мне нужно сдать ведомости до завтра. И без опозданий, пожалуйста.       Девушка сникла. До чего же идиотская неделя. Ни дня без приключений. И это еще до родителей не донесли о ее успеваемости, иначе не видать школьнице интернета, как своих ушей, а с ним и Фикбука, а с ним и... - Пиши давай, - ткнула ее локтем в бок Валерка, отвлекая от размышлений.       В течение всего учебного дня девушка была совершенно подавлена. Вот назло Шолохову взять и не написать это сочинение! Хотя Михаилу Александровичу уже поди давно все равно - в его-то состоянии... Бесило. Охренеть как бесило то, что придется час сидеть тет-а-тет в кабинете с этим недоделанным чейзомкроуфордом *, гиппогриф его подери.       В час пятнадцать, поняв, что она все-таки опять опаздывает, старшеклассница чмокнула Елисееву в щеку под тихое глумление Прохоровой, схватила свою сумку и понеслась по коридору в сторону кабинета литературы. Увидев на пути препятствие в виде Булатова, затормозить она, разумеется, не успела и стремглав врезалась в брюнета. Крупное накачанное тело директора послужило надежным буфером. Буфером вкуснопахнущим и приятным на ощупь. - Я не.., - залепетала Нина, выпуская из рук края синей наглаженной рубашки, в которую она вцепилась в попытках удержаться на ногах. - Не специально. - Я так и понял, - ухмыльнулся Максим Дмитриевич.

***

- Он правда нормальный чувак, - убеждала Поплавская подругу, одной рукой держа телефонную трубку, а другой печатая главу. Такая же вездесущая, как и ее героиня, не иначе. - Кто? Павел Константинович? Ты в своем уме? Он же тебя клеит! - не унималась Лерка. - Да при чем здесь это!? Он реально шарит - в литературе, в искусстве, в лингвистике. Иногда с ним можно нормально поговорить. Мы до конца шестого урока болтали. - А надо было - писать работу! Слушай, дорогая моя, ты только не увлекайся, договорились? Нина звонко рассмеялась в трубку. - Обещаю.       Тут девушка заметила пополнение в сообщениях и полезла проверять почту. А вот и дорогой редактор вернулся. - Лер, я позвоню тебе попозже. У меня глава горит.       О сумасшедших фикрайтерских приливах вдохновения Валерия уже давно все поняла, поэтому только вздохнула и положила трубку.