В Случае Потопа Советую Тонуть

- Иисус больше не любит меня! - прохрипел я, склонившись над унитазом. Я обессиленно вглядывался в его глубины, словно пытался отыскать смысл жизни в гребаном толчке, пока Оливер, стоя на коленях у меня за спиной, держал мою челку. - А, так это он проклял твои кишки?* Не успев ответить, я снова согнулся над унитазом, пока Сайкс, устало вздохнув, покрепче вцепился в мою шевелюру, чтобы я, не дай Бог, ее не уделал. Посмотрели артхаус, блять. Я понял, что с этой тусовкой будет что-то неладно еще с самого утра, когда мне пришлось обойтись без завтрака, ведь я забыл купить молока, а моя мама не позвонила мне вчера, чтобы напомнить об этом. Скорее всего, потому что она жестокий человек. Тогда я только горестно вздохнул и упрямо сунув ложку в коробку с хлопьями, раздраженно ими захрустел. Потому что я не завишу от гребаного молока. Но кто же знал, что на этом все только начиналось? Это просто был не мой день, понимаете? Я, конечно, изо всех сил старался не концентрироваться на этом, но, сами знаете: порой выгнать из головы дерьмовые мысли просто нереально. Короче, я думал, что день будет отстойным, когда лишился завтрака и, ко всему прочему, обжегся кофе, об этом же я думал, когда поскользнулся-таки в гребаной ванне и нелепо плюхнулся на задницу. А потом снова подумал, когда столкнулся со своим заклятым врагом, в которого, кажется, влюблен по самую задницу, будучи вдребезги пьяным. Но, Господи, обо всем по порядку. Пару часов назад, когда еще можно было прислушаться к Знакам Свыше и не оказаться обеими ногами в заднице (образно, конечно) Моя девочка не заводилась. Я нежно гладил ее, говорил, как сильно люблю ее, умолял. Но, что бы я ни делал, она оставалась холодна к моим просьбам. Она просто не хотела никуда ехать. И это был уже сотый знак свыше за сегодня. Господь будто говорил мне: "сиди дома, дятел. Ты напьешься и натворишь херни. Забейся лучше в угол на сегодня и постарайся не двигаться чтобы никому не навредить". Упрямо провернув ключ в зажигании еще раз пять, каждый раз слыша в ответ глухое щелканье, я сдался. И даже не расстроился. Просто потому что успел достаточно расстроиться еще утром и теперь просто с покорностью принимал каждый новый Удар Судьбы. И, знаете, я правда удивился, когда мой лучший друг ответил на звонок с первого раза. - Вииик, - я жалобно заныл в трубку. - Скажи мне, что ты еще не успел заехать черте-куда! Друг откашлялся, очевидно, пряча смешок: - Вообще-то, только из дому вышел. А у тебя случилось что-то? Я тяжело вздохнул: - Чувак, у меня был такой паршивый день! Мало того что я голодный, а на моей заднице синяк размером с футбольный мяч, так теперь еще и Челли* не заводится! - Бедолага, - без особого сочувствия сказал Фуэнтес, и я услышал, как хлопнула дверца его машины. - Буду через десять минут. Он, не прощаясь, отключился, а через полчаса мы уже на максимально допустимой скорости неслись по пригороду. Настроение как-то незаметно улучшилось, ведь слева сидел мой лучший друг, из колонок гремели Грин Дей, а ветер, врывавшийся в открытые окна, портил нам обоим прически. И нам было на это наплевать, пока мы, совершенно не стесняясь друг друга, как придурки орали "Хорошие парни плетутся в хвосте*". И, знаете, впервые за сегодня мне не казалось, что мир ополчился на меня. Все было как обычно: чей-то дом, какие-то люди, курящие на крыльце, приветственные возгласы и, конечно, неизменный коктейль "Картер" - залпом, прямо на пороге. Я рассеянно улыбнулся и попытался сфокусировать поплывший взгляд на Мэтти, пока пожимал его руку. Но парень, бросив нам с Виком сухое "привет", быстро ретировался. Все еще обижался, придурок. Но мы не обратили внимания: на кой хрен он нам сдался? В конце концов, мы пришли сюда тусоваться, а не воевать! На кухне я краем глаза увидел Келлина. Значит, Оливер уже тоже должен был быть где-то здесь. Я понятия не имел, зачем мне подобная лишняя информация, но, на всякий случай, все равно запомнил это. Куинн большими глотками лакал что-то из красного стакана, пока девчуля, сидевшая рядом, пыталась завладеть его вниманием. Я сочувственно покачал головой: бухло явно интересовало Келлина больше, чем собеседница. Мы двинулись дальше, попутно здороваясь со знакомыми и выпивая. Все шло своим чередом. Эта вечеринка была такой же, как и те полтора миллиона вечеринок, на которых я уже успел побывать за свою короткую жизнь. Я понял это спустя всего лишь час, когда пьяный Картер залез на стол, опрокидывая разноцветные пластиковые стаканы, и загорланил на всю мощь своей луженой глотки "Иисус, садись за руль*", полностью игнорируя фильм про чуваков сидящих где-то в Сибири, и то ли следящих за погодой, то ли еще какой херней занимающихся. Короче, суть фильма была в том, что там, кроме рыбы, было нечего хавать и чуваки только тем и занимались, что коптили долбаных лящей. И, собственно, все, что я вынес из этого увлекательнейшего часа своей жизни: назвался метеорологом - получай леща*! Короче, рыбная драма разворачивавшаяся на экране была куда менее увлекательной, чем пьяный, грустный и такой, блять, громкий Тайлер, разворачивавшийся на столе. Я заинтригованно наблюдал за тем, как парочка наших однокурсников пыталась стащить его с этого превосходного образчика столовой мебели за лодыжки, но тот был непреклонен, вцепившись в их плечи и на высоких нотах горланя: "все прощу, лишь дай мне шанс..!". Не смея быть в стороне от эпицентра событий, я подошел чуть ближе. И, скажу вам: не зря! Ведь голосящий Картер, уже собрал аншлаг! Тайлер все не затыкался, чуваки, теперь уже бросив затею освободить от него стол, пытались освободить от него себя (к чести Картера, скажу: тщетно), а публика ликовала. В конечном итоге, борьба достигла своей кульминации, когда стол, не потерпевший дальнейшего надругательства, натужно скрипнул и перевернулся, подняв дикий грохот. На минуту в комнате повисла тишина, а потом, из-за перевернутого стола донеслось глухое и, судя по багровому лицу хозяина дома, заключительное: - Благослови мой путь, Иисус, и сядь за руль... Просторная гостиная разразилась бурными овациями. А потом под звучное "КАРТЕР БЛЯТЬ Я ЖЕ ПРОСИЛ", толпа потихоньку рассосалась. Влив в себя еще немного водки, я все же вернулся к просмотру фильма - как-никак, мне еще доклад по нему писать. Оказывается, кроме лящей, снега и стрёмной хижины, что уже само по себе жуть как драматично, в фильм закралась и реальная драма: за полчаса до титров выяснилось, что младший рыболюб, подлый мудила, спал с женой старшего. Кстати, примерно в этот же момент я понял, что нихрена они не метеорологи. Устроившись на диване с симпатичной брюнеточкой, я, как бы невзначай, пододвинулся ближе. Девчонка, видать, целиком и полностью поглощенная сюжетом, не обратила на это никакого внимания. Ну, я думаю! Когда на экране ТАКОЕ происходит!!! Там, короче, были то ли шахты, то ли вообще АЭС какая-то, и штука в том, что сквозь вентиляционный люк где-то на отшибе, отравленные пары вырывались наружу. И вот, этот мелкий мудила, разобидевшись, что получил по щам за то что трахался с любимой женщиной Святого Человека, который, по-хорошему, должен был его просто прибить, берет еще некопченых лящей и коптит над этой, блять, шахтой! Нет, ну вы представляете?! Травит долбаную рыбу, чтобы отравить хорошего мужика!!! Вовсю негодуя, я опрокинул в себя еще рюмку водки. Брюнеточка, тем временем прислонившаяся к моему плечу, стала подавать признаки жизни, гладя меня по бедру. В сердцах скинув ее руку, я рыкнул: "подожди!", и снова с головой ушел в Рыбную Историю. Мужик таки прихавал отравленную рыбу, но эта белобрысая пидорасина вбежала почти сразу, по-геройски выбила злокозненного леща из его рук и дико завращала глазами. Тот, поняв, что дело дрянь, сунул два пальца в горло. Потом они начали говорить, и я решил, что пора уделить внимание миловидной черноволосой соседке, но когда я повернулся к ней, то понял, что она уже вовсю обжимается с невесть откуда взявшимся Крисом. Говорил же: сегодня просто не мой день. Еще и хороший мужик на экране решил, что его не спасти, и героически выслал отравившего его козла в цивилизацию, наказав позаботиться о своей жене. Короче, все умерли. Паскудство, одним словом. Я раздосадованно сплюнул прямо на пол. Наливая себе из глубокой миски пунш, в котором хер пойми что было намешано, я,наконец понял, чего же мне все это время не хватало: я снова потерял долбаного Вика. Тяжело вздохнув, я пошел его искать. Нихрена не меняется. *** Фуэнтес курил на заднем дворе. Курил и размышлял о бренности своего существования. Закат окрашивал ярко-красную черепицу соседнего дома в теплые оранжево-коричневые тона, солнечные лучи играли в прятки со все больше сгущавшейся тенью, а Вик глубоко затягивался, и думал, какое же дерьмо все вокруг. Хлопок двери заставил его обернуться. На пороге стоял черноволосый парень в кожаной куртке. Вик не помнил, чтобы они знакомились или типа того, но точно знал, что это чей-то старший брат. Парень вразвалочку подошел ближе и Фуэнтес услышал, как громко он чавкает жвачкой, задумчиво сверля его взглядом. Стало как-то не по себе. Вик неловко молчал, потому что не знал, что сказать. Да и должен ли он вообще что-то говорить, когда они даже не знакомы? С другой стороны, их же здесь всего двое и, наверное, нужно завязать вежливую беседу чтобы стало менее неловко? "Так, Вик, соберись и скажи: "привет". Или: "хорошая погода". Или: "за каким хером ты уставился?" Ну же, открывай рот, мудила, это не сложно!". Глаза Вика бегали, и он то и дело открывал рот, не произнося, впрочем, ни слова, слишком занятый полной херней в своей голове, и выглядел при этом, как полный дебил. "Погода, привет, вечеринка, дерьмо, солнце светит, отстой, Тей сегодня совсем не похожа на..." - Эй, парень. "БЛЯТЬ" Вик ошарашенно уставился на незнакомца, потому что напрочь о нем забыл: - Чего. Парень фыркнул: - Ничего, я уж думал, тебя заколдобило. Хоть его и впрямь заколдобило, Вик ни за что бы в этом не признался, поэтому пожал плечами, бросая окурок прямо под ноги. Худощавый брюнет снова подал голос: - Эй, у меня кое-что есть для тебя. Такого ты еще не пробовал. Фуэнтес настороженно уставился в его огромные зрачки и не мог понять, то ли солнце уже совсем не светит, то ли парень уже поправил самочувствие и теперь предлагал и ему. Что более вероятно. В любом случае, Вик был хорошим мальчиком и не жрал всякое дерьмо на подобных вечеринках. Поэтому пожал плечами: - Извини, брат, не интересно. Тот фыркнул: - Первую на пробу даю. Бесплатно. На вот, возьми, расслабься. Уж больно ты, парень, дерганый. И порывшись в кармане своей огромной кожанки, извлек пластиковый пакет с ничем не примечательными розовыми таблетками. Выудив одну, он протянул ее нашему герою и тот машинально сунул ее в нагрудный карман. Поблагодарив незнакомца и тут же забыв о ярко-розовой, сильно напоминающей ибупрофен таблетке, он толкнул заднюю дверь, ведущую на кухню и скрылся в доме. Вечеринка была в самом разгаре. Все пили, смеялись и танцевали. Они совершенно не выглядели нарядными куклами без чувств и эмоций, какими их привык видеть Фуэнтес. Они были настоящими и живыми, в отличие от него. И это все, о чем парень мог думать, опрокидывая в себя текилу и болезненно морщась от противного ощущения, когда огненная жидкость, безбожно пасущая самогонкой, плавно проталкивалась через его пищевод. Он проходил комнату за комнатой и везде, в каждом углу видел настоящих, не пустых, в отличие от себя, людей. В просторной столовой он обнаружил Тейлор, в ярко-красной клетчатой рубашке и очень узких черных джинсах, и уже улыбнулся, собираясь подойти, когда понял, что она не одна в комнате. Девушка стояла напротив Мэтти, резко и яростно жестикулировавшего, и выглядела абсолютно несчастной. Мэтт, судя по всему, нападал: - Какого хрена ты мне все это говоришь?! Мне насрать, что ты делаешь и зачем! Блондинка сильно толкнула его и заорала в ответ: - Тогда какого хрена ты прикопался ко мне?! - Потому что мне омерзителен сам факт того, что я тебя, блять, знаю!!! Тейлор на секунду замолчала и будто бы уменьшилась в размерах. А потом, воинственно распрямившись, залепила рыжему обидную, чисто женскую пощечину. Его голова дернулась в сторону, но он не сделал ничего - не схватился за горевшую щеку, не схватил девушку за руки. Просто замер, глядя в пол. А потом развернулся и стремительным шагом пошел ко второму выходу из комнаты. Тейлор в сердцах крикнула ему в след: - Ненавижу тебя, Муллинс! НЕ-НА-БЛЯТЬ-ВИЖУ, кусок ты дерьма! А когда за ним захлопнулась дверь, она медленно опустилась на пол, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Сердце Вика дрогнуло. Опустившись рядом с ней на колени, он безмолвно притянул ее к себе и крепко обнял, позволяя рыдать на своем плече. Было больно. Было обидно. Хотелось точно так же сесть и разрыдаться. Или разбить что-то. Хотелось метаться и кричать, как все охренительно несправедливо. Но Вик все еще был собой - хорошим парнем, плетущимся в хвосте. И вместо этого, гладил сухие, отбеленные волосы и чувствовал, как рубашку пропитывают горячие слезы девочки, которую он так тихо и искренне любил. Которая в ответ любила Мэтти. Вик не злился. Совсем не злился. Ведь когда ты влюблен в кого-то, ты должен быть готов к тому, что твои чувства, вполне вероятно, так и останутся только твоими. Когда Тейлор отстранилась, вытерла слезы и, поспешно поднявшись на ноги, сбежала, Вик тяжело вздохнул. А потом пнул стоявший рядом стул и ушиб мизинчик на правой ноге. Матерясь и прыгая на левой, он достал телефон чтобы позвонить Энди и сообщить лучшему другу, что уезжает нахрен с этой вшивой тусовки, но, зацепившись за сотовый, из нагрудного кармана прямо на пол выпала яркая розовая таблетка. Он наклонился чтобы поднять ее и оставить на столе, где ее нашел бы очередной малолетний кислотник из их компашки. И невольно засмотрелся. Таблетка была розовой, красивой и просто не могла не быть сладкой на вкус. Вместо того чтобы положить ее на стол, Вик, ни секунды не сомневаясь, положил ее под язык. *** Чертов Фуэнтес просто как сквозь землю провалился, говорю вам! И в этот раз он точно не был с Тейлор, потому что я видел ее буквально минуту назад: она зажигала с Оливером под "Пол уходит из-под ног*" и вовсю терлась об него задницей. Притом, судя по всему, уже давно, ведь ее щеки влажно блестели, а тушь немного растеклась под глазами. Но я не рассматривал их, никак нет. Мне было совершено плевать - я должен был немедленно поделиться Рыбной Историей с лучшим другом вот уже час как! И все не мог его найти. Наткнувшись на Мэтти, я положил руку на его плечо: - Эй, друг, ты не видел?.. Тот резко дернул плечом, сбросил мою руку и истерично завопил, не дав мне договорить: - Да иди ты к черту!!! И сбежал. Я только и мог, что покрутить пальцем у виска, недоуменно глянуть ему вслед и залить в себя еще стакан чего-бы-то-ни-было. Сумасшедший дом, ей-Богу! *** Фуэнтес был счастлив. Без "но", или "если", или "потому что". У него было все: друзья, мечты и бешеная скорость проходящая по венам вместе с адреналином. Длинные волосы развевались на ветру, иногда мешая обзору, но Вику было плевать. Он рассекал время и пространство, несясь сквозь них так быстро, что никто был не в силах догнать его. Ни многочисленные недруги, ни проблемы, ни даже мысли о разбитом сердце. Вик был абсолютно и бескомпромиссно счастлив. Я обнаружил его на лужайке перед домом, сразу после того как меня послал Мэтти. Я рассчитывал выкурить сигаретку, возможно, сцепиться языками с любой девушкой, скучающей на крыльце. Чего я ну никак не ожидал, так это обнаружить лучшего друга, которого искал битый час по всему дому, мирно наматывавшим круги по крошечной зеленой лужайке на маленьком розовом самокате. На выложенной камнями дорожке стоял Келлин, наблюдавший за ним со смесью удивления и непонимания на лице. Он даже не посмотрел на меня, когда я подошел и встал рядом с ним, плечом к плечу, точно так же глядя на Вика. Тот вдохновенно и плавно подталкивал розовый самокат правой ногой, блаженно улыбаясь. На его лице были написаны полное отупение и щенячий восторг, а весь его вид вселял в меня умиротворение. Мой друг был готовее не бывает. Нет, ну хуже могло быть, если бы он вдруг запел "Я буду жить*". Эта хренова песня - крайняя стадия опьянения Вика Фуэнтеса. Но, слава Богу (если он есть, конечно), до этого пока не дошло. И я, как никогда искренне радовался этому. Келлин все еще смотрел на него со смешанными чувствами и, казалось, даже забыл о почти полном стакане в своей руке. Не отрывая взгляда от Вика, он спросил: - Он же понимает, что ездит по кругу, да? Я качнул головой и тихо фыркнул: - Сомневаюсь, чувак. А потом, Вик, заторможенно подталкивавший свой самокат, вдруг надрывно заорал: - Я буду жить, ведь пока я люблю, я точно... Он попытался продолжить припев, но вместо этого, нелепо завалился на бок вместе с самокатом, и так и остался лежать на траве. Нет. Бога все же нету. Келлин звонко расхохотался, сгибаясь пополам и расплескивая бухло из своего стакана. А я только и мог, что всплеснуть руками: - Ну, Вик! Ну, ёб твою мать! Когда Келлин наконец перестал сгибаться в припадках истерического смеха и хрюкать, он быстро подошел ко мне, уже поднимавшему Фуэнтеса с земли. Парень мертвым грузом обвис в моих совершенно не предназначенных для таких тяжестей руках. Хренов Вик весит минимум центнер, клянусь вам! Но, с помощью Куинна, мне все же удалось поставить его на ноги. А потом, я и лучший друг моего заклятого врага, потащили моего лучшего друга в дом. Виктор напрочь отказывался сотрудничать и поднимать ноги, и я правда понятия не имею, каким чудом нам удалось поднять его на крыльцо, а затем пропихнуть в дверь с высоким порогом. А когда мы все же сделали это, то в унисон застонали от досады: его надо было поднять на второй этаж и уложить в какой-нибудь спальне. Вику надо было проспаться. Его ни в коем случае нельзя было оставлять внизу. Поджав губы и переглянувшись, мы молча устремились к лестнице. Когда мы, наконец-то, доволокли безвременно павшего товарища до первой попавшейся спальни, у меня от тяжести уже тряслись колени, а на лбу выступила липкая испарина. Выглядел я, должно быть, дерьмовей некуда, потому что Келлин бросил на меня обеспокоенный взгляд: - Чувак, выглядишь так, будто тебя кондрашка сейчас хватит. Сглотнув, чувствуя горький привкус на языке, я только кивнул. Мне было немного нехорошо, и последний выпитый стакан был явно лишним, но я старался не подавать виду. Нетвердо шагнув в сторону кровати, чтобы помочь Куинну как следует уложить моего друга, чтобы ему было удобно, я почувствовал как мой хренов желудок сделал блядское сальто в самом худшем из смыслов. Мне правда не стоило пить из того чертова стакана. Келлин удержал меня за плечо, когда я пошатнулся, и мягко сказал: - Энди, чувак, я разберусь здесь, иди освежись. Будь я хоть капельку трезвее, я бы удивился такой заботе от Келлина Куинна. Снова кивнув, я, как баран, развернулся в сторону двери и услышал тихое: - Не хватало еще чтобы ты здесь все заблевал. Я не переживу, если еще и тебя придется куда-то тащить. И я в какой-то степени даже обрадовался, что Келлин все еще был тем самым козлом седьмого, а то и восьмого порядка. Правда, я бы не пережил, если бы его пришлось понизить. Холодная вода приносила только временное облегчение. Я плескал ее себе в лицо, мне становилось легче, я распрямлялся, смотрел в зеркало и снова начинал судорожно глотать воздух. Я выглядел как очень хреновый зомби из еще более хренового фильма, и это оставляло прискорбный отпечаток на моем самочувствии. Понимаете? Меня, блять, тошнило от самого себя! Внезапно я услышал негромкое покашливание и перевел взгляд на дверь, откуда оно, предположительно, доносилось. Оливер улыбался, поворачивая защелку на двери. Хренов конспиратор. - Тебя не учили стучать? Он вскинул бровь: - А тебя не учили, что онанировать на собственное отражение в зеркале - как минимум странно? - Ничего странного, я же такой, блять, хорошенький! Я закатил глаза и подавил желание сунуть голову под напор холодной воды в умывальнике. А в идеале - утопиться в нем. Сайкс выглядел потрясающе. Эти джинсы в облипку, эта растянутая майка, эти растрепанные волосы... про лицо я вообще ничего говорить не хочу, потому что каждый раз, когда думаю о нем, я захлебываюсь слюнями и собственным отчаянием. Сайкс - чувак моей мечты. Вот так вот запросто я признаю это едва находясь в сознании. Прав был Вик: я дебилею, как напьюсь. Но, Господи, я же не виноват, что так бестолково втюхался в него! Он, блять, просто излучает флюиды самоуверенности и самовлюбленности, и я ничего не могу сделать, кроме как поддаться его козлиному обаянию! Изо всех сил стараясь стоять ровно и не выблевать свое дурацкое сердце прямо Оливеру на кеды (вместе с остатками текилы, водки, пунша и картофельных чипсов), я с вызовом глянул в его глаза. Он смотрел в ответ - как всегда самоуверенно и самодовольно: - Тебе нравится мое лицо, Энди? Я снова закатил глаза и чуть не упал от головокружения. Мысленно сделав пометку не вращать глазами так яростно, я вздохнул: - Мне бы понравился мой кулак на твоем лице, Оливер. Он тихо фыркнул и подошел ближе: - Послушай, я хотел поговорить о... Этот парень правда раздражал меня. Ну, то есть, я хотел его до желудочных колик, но помимо этого, я хотел забить его лопатой до полусмерти. Вот, как он меня раздражал! Я резко перебил его: - Чудно, чудно. Осталось только найти кого-то, с кем ты мог бы это сделать. Я противно оскалился и неосознанно сделал шаг к нему. Мы стояли очень близко. Его рельефная, размалеванная грудь, затянутая в белую майку, почти касалась моей, губы сжались в тонкую линию, а глаза метали молнии. Я разозлил его, как и хотел, и втайне надеялся, что мы подеремся. Но Оливер только тяжело вздохнул и выдержал паузу, словно считал до десяти. А потом сказал: - Ты такой долдон, Бирсак. И следующее, что он сделал, это преодолел последние разделявшие нас сантиметры и поцеловал меня прямо в губы. И это стало последней каплей. Вместо того, чтобы податься вперед и запустить пальцы в его растрепанные волосы, как и хотел, я шарахнулся в сторону, а затем упал на колени перед унитазом. Боже, я такой романтик! Сквозь шум в ушах я услышал полное отчаянья: - Господи, я не верю, что это со мной происходит! А потом почувствовал мягкие руки убиравшие волосы с моего лица, пока я корчился над толчком, выворачиваясь наизнанку. И это, скажу я вам, было прямым доказательством существования злорадного и мстительного Господа. Я пришел в себя на жестком полу в гостиной. Никто не танцевал и не смеялся, а свет был выключен. Дом был погружен в абсолютную и немного пугающую тишину. Часы на огромной плазме, по которой всего пару часов назад крутили "Любовь и рыбу" на повторе, показывали начало пятого. Неудивительно, что тут такая тишина. Я бы даже не удивился, если бы выяснилось, что кто-то успел умереть от алкогольного отравления за это время! Тяжело поднявшись на локтях, я и сам чуть не умер. Голова гудела и создавалось смутное впечатление, что я нажрался песка, прежде чем отключиться. Мне срочно надо было попить. Кое-как встав и дотащив свои несчастные кости до кухни, я открыл кран и жадно припал к нему губами, всерьез задаваясь вопросом, каким образом я в принципе могу ходить, думать и вообще - функционировать, когда умер еще в прошлый четверг?* Из темного холла до меня донеслись приглушенные, но все равно знакомые голоса и тихий смех, а в следующую секунду на кухне показались Келлин с Оливером, живо обсуждавшие что-то и тихо посмеивавшиеся. Просторное помещение заливал яркий лунный свет, лившийся в огромные окна, и привыкшие к темноте глаза без труда различали детали. Как, например, удивленное лицо Оли и искренне огорченное, Келлина. Мы втроем стояли глупо уставившись друг на друга, но не делали попыток заговорить. Наконец, Келлин вздохнул, выглядя при этом действительно расстроенным: - Так ты все-таки выжил. Я никак не прокомментировал это его заявление, а брюнет, тем временем, достал двадцатку из кармана и со скорбным видом протянул ее Оливеру. Еще раз окинув меня раздосадованным взглядом, он сказал: - Мог бы и умереть. И я действительно устыдился того, что выжил, когда он медленно вышел из кухни, понурив голову. Только сейчас пришло осознание: пока я там, возможно, душу свою в унитаз выблевывал, эти ублюдки делали ставки на то выживу я или нет! А следом за этим я понял: Оли поставил двадцатку на то, что я переживу эту ночь. В моем состоянии абсолютного нулевого адеквата, этого было достаточно чтобы уверовать в его искреннюю и всепоглощающую любовь. Нет, он все еще был козлом. Самым противным из всех, правда! Но это странное чувство, появлявшееся в моей груди каждый раз, когда я смотрел на него, настойчиво сообщало мне о том, что на самом деле, мне плевать. А если быть совсем уж честным, чего я старательно избегаю, будучи трезвым, то мне и без этого плевать. Он козел, да. Но он хотя бы честен в этом. И я это уважаю. Сайкс уже открыл рот чтобы сказать что-то, но не успел, потому что я в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и сделал то же самое, что и он несколькими часами ранее. Я поцеловал Оливера. Прямо в губы. ________________________________________________ * отсылка к фику unholyverse. Там примерно такая же фраза была, она кажется мне до усрачки забавной и, собственно, вот. Если любите фрэрард и годный юморец - почитайте, не пожалеете *твистер просто, блять, рекламщик от бога* * ну, челленджер - челли! я хотела придумать какое-то реально крутое имя, типа, как Кристина у Кинга, а потом решила не заморачиваться :D * Green Day - nice guys finish last * Carrie Underwood - Jesus take the wheel *чуваки, я правда не шучу, это действительно, блять, фильм!!! Как называется не помню, но снимали русские. И этот, блять, пиздец я смотрела от начала, сука, до победного конца. И эти два часа мне уже никто не вернет. * внимание: шутка! Лещ. Ну, или лящ, как там. Типа щелбан. Так у нас в Киеве говорят :D * у меня сегодня день "придумай русское название любимой песне", ну, вы поняли. Breathe Carolina - Reaching for the floor * Gloria Gaynor - I will survive. Если кто не знает, раньше эта песня была чем-то вроде гейского гимна. А может, и сейчас им является, просто я уже не в теме :D * Я сперла эту фразу из фика closer по фрэрарду. Уж больно она колоритная :D Хей! Мы долго ждали этого поцелуя! я знаю, о чем говорю, потому что ждала сильнее всех, лол :D Было бы круто, если бы вы мне рассказали в комментариях, какого персонажа вы сильнее всего ассоциируете с собой. я, к примеру, тайлер картер :D Кстати (о да, я буду писать это ВЕЗДЕ. под КАЖДОЙ новой главой!!!) поддержите, пожалуйста, мою новую работу! https://ficbook.net/readfic/4578115 я там подарочки за каментики раздаю :3 *как низко я пала" :D До следующих глав! хохо Тви