Зверёныш

В конце сентября зачастили дожди. Воспитанницам не позволяли выходить в сад — там было слишком грязно. Поэтому Реджине приходилось коротать свои вечера или в общей комнате, или же в библиотеке. Там она искала книги на французском и старательно читала по странице-две: из всех предметов, что они учили, именно этот язык был для девочки самым сложным. Немудрено, что она частенько засиживалась до позднего вечера, пока за ней не приходила Руби или Эшли. Порой Реджина видела в библиотеке и свою странную соседку, которая приходила отдать прочитанные книги. Библиотекарша, миссис Голд, проверяла каждую страничку, а новые выдавала светловолосой девочке очень неохотно. И вот в последний день сентября случилось непредвиденное: засидевшись накануне слишком долго с французским, с утра Реджина проспала. Она прекрасно услышала голос миссис Голд, которая пришла их будить вместо заболевшей мисс Бланшар, но позволила себе полежать лишнюю минутку. В результате она проснулась от того, что соседка трясла её за плечо. Реджина подскочила как ошпаренная, оглядываясь по сторонам. Почти все кровати были уже заправлены, некоторые девочки успели даже одеться и причёсывались у общего зеркала. Через пару минут должна была прийти миссис Голд, чтобы проверить, как они все готовы спускаться к завтраку — ох и получит же Реджина розгами! Её сердце сжалось от ужаса — девочку ещё ни разу в жизни не наказывали.  — Беги одеваться, — услышала она тихий голос соседки, и в следующий миг блондинка сунула Реджине в руки платье. — Успеешь. Не накажут. Девочка буквально вылетела в душевую. Она успела вернуться до прихода воспитательницы и уже торопливо доплетала косу, как вдруг вошла миссис Голд. Реджине показалось, что она сейчас от страха потеряет сознание, настолько боялась она получить за незастеленную кровать. «От розг не умирают», — попыталась храбриться она, но выходило плохо. Миссис Голд коршуном прошлась вдоль кроватей четвёртого класса и, наконец, остановилась у постели Реджины. Девочка зажмурилась, ожидая своего имени, но услышала совсем другое:  — Зверёныш! Реджина поражённо открыла глаза и только сейчас увидела, что её кровать идеально застелена, а вот на соседней не хватало покрывала.  — Неряха! Не можешь даже убрать за собой! — миссис Голд словно обрадовалась поводу лишний раз отругать девочку. Та слушала библиотекаршу с абсолютным безразличием. — А ну подставляй руки! Юной Миллс захотелось закричать, но вместо этого она с немым ужасом смотрела на то, как её соседка безропотно подставляет свои ладони под жалящие розги. На лице девочки не дрогнул ни один мускул, хотя Реджина была уверена, что ей больно. После пятого удара миссис Голд повернулась к остальным воспитанницам:  — Пусть её наказание будет уроком вам всем. Никто не сказал ни слова, да никто и не сочувствовал бедной девочке. Кроме Реджины: она взгляда не могла отвести от покрасневших ладоней спасшей её соседки.  — Всем спускаться на завтрак, — женщина обернулась и показала на наказанную девочку: — А ты будешь сидеть здесь до начала занятий. Перед тем, как выйти, Реджина обернулась: светловолосая девочка, стоя в проходе между кроватями, внимательно смотрела ей вслед. В столовой не хватало только двух самых младших классов: те всегда приходили позже, и у многих детей были зарёванные лица и горящие от розг ладошки. Старшие девочки уже сидели за своими столами и с нетерпением ждали разрешения приступить к завтраку. Реджина без труда увидела среди воспитанниц десятого класса Зелену: даже в простом голубом платье и белом переднике, в которых ходили все воспитанницы пансиона, она резко выделялась и внешностью, и манерами. На младшую сестру она не обратила ровно никакого внимания. Миссис Голд, сидя за преподавательским столом, что-то рассказывала управляющей: миссис Лукас нахмуренно кивала. Реджина готова была поклясться, что библиотекарша жалуется на её светловолосую соседку.  — Что это Зверёныш сегодня учудила, — заметила Руби, окидывая голодным взглядом остывающую еду. — Опять читала свои книжонки до ночи.  — Она вроде вовремя проснулась, — пожала плечами Эшли. — Хотя она же дикарка, чего ты хочешь? Руби согласно кивнула. В этот момент миссис Лукас позволила начать трапезу, и изголодавшиеся девочки накинулись на еду. Реджине же кусок в горло не лез. Мало того, что Зверёныш получила несправедливое наказание, так её ещё и лишили завтрака. Что же наделала эта глупая девчонка? Реджинину соседку в пансионе не любили, а кое-кто даже и ненавидел. Никто не знал её имени, а потому и прозвали Зверёнышем: Руби как-то обмолвилась, что девочку нашли в лесу в какой-то норе, и поначалу она даже не говорила по-человечески, а только рычала. Реджина в это, разумеется, не поверила и часто про себя жалела бедную сироту. Зверёныш может и не хотела, чтобы кто-то знал её имя, но на дикарку была ничуть не похожа: нелюдимая девочка была лучшей в своем классе, и только новенькая смогла теперь составить ей конкуренцию. — Эй, Реджина, тебе нужен хлеб? — окликнула её Эшли, протягивая тарелку. — Да, — поторопилась согласиться девочка и, взяв причитавшийся ей кусочек, положила его возле своей тарелки. Когда все поели и миссис Голд велела возвращаться в спальню, Реджина незаметно сунула кусок хлеба под свой передник. Она буквально выбежала из столовой и взлетела вверх по лестнице, стараясь обогнать своих соседок. Она успела раньше всех: в спальне была только Зверёныш, которая стояла у окна, приложив к холодному стеклу свои ладошки. Услышав шаги, девочка торопливо отпрянула назад, а Реджина бросилась к ней.  — Я принесла тебе еды, — зашептала она, постоянно оборачиваясь и протягивая светловолосой хлеб.  — Зачем? — в голосе девочки слышалось явное недоумение.  — Ты меня от розг спасла, — Реджина ухватила её за руку и силой вложила в ладонь несчастный кусочек. — Я умру от стыда, если не смогу тебя отблагодарить. Девочка взглянула на хлеб в своей руке, на Реджину и, наконец, кивнула, едва-едва улыбнувшись:  — Не умирай. Голд сечёт не больно. Зверёныш прошмыгнула мимо неё и убежала в душевую: за дверями слышались голоса их соседок, и если кто-нибудь увидит, что наказанной девочке принесли еду, то получит ещё и Реджина. Так случайная минутка слабости привела к тому, что Реджина Миллс впервые в жизни почувствовала себя обязанной Эмме Свон.