Зверёныш

Приём проходил в поместье Вейлов, самой влиятельной и богатой семьи из всех живущих в городе. Мистера Вейла-старшего, отставного военного королевской армии, в которой он имел какой-то высокий чин, девушки и сопровождавшие их воспитательницы поприветствовали в первую очередь. Именно благодаря его приглашениям старшие воспитанницы пансиона каждый год имели возможность вырваться из серых школьных будней. Эмма с восхищением разглядывала празднично украшенный зал. Реджина, которая стояла рядом, понимала неподдельный интерес подруги, хотя для самой девушки это было, конечно, не в новинку. Однако когда Эмма слишком уж долго стала разглядывать один из портретов на стене, Миллс одернула её.  — Не пялься, — шепнула она, — это неприлично.  — Это какой-то сказочный дворец, — не привыкшая к роскоши девушка жадно смотрела на всё кругом.  — И какой же раз за вечер я это слышу, — усмехнулась Реджина.  — Почему тот мужчина следит за нами? — вдруг нахмурилась Эмма, и Миллс едва успела ухватить её за руку:  — Не показывай пальцем, ты что! Видимо, незнакомец понял, что его интерес к юной воспитаннице был замечен. Он смело подошёл к ним и, представившись, пригласил Реджину на танец.  — С удовольствием, — обворожительно улыбнулась она и проследовала за ним, напоследок обернувшись на Эмму, словно говоря «Я скоро вернусь, прости». Светловолосая девушка осталась в одиночестве. Впрочем, это ничуть не тяготило её, и она с тем же всё не угасающим интересом следила взглядом за нарядными и радостными людьми, впервые в жизни чувствуя себя частью пышного праздника.  — Мисс Свон, — услышала она вдруг за своей спиной и, обернувшись, увидела приятного молодого человека. Он был ей смутно знаком, но девушка никак не могла вспомнить, откуда. — Рад снова видеть вас.  — Добрый вечер, — вежливо поклонилась она, как того требовали правила приличия.  — Вы меня не узнаете, — заметил её собеседник и представился: — Виктор Вейл. — Ох, — Эмма непритворно смутилась, вспомнив, наконец, молодого врача, — простите.  — В этом нет ничего страшного, мисс Свон, — успокоил её Виктор и кивнул в сторону портрета приятной женщины лет тридцати в несколько старомодном наряде. — Я позволил себе наблюдать за вами издали и заметил, что вы интересуетесь этой картиной. — Да, — торопливо согласилась девушка. Она ещё никогда не чувствовала себя так неловко. — Эта леди очень красива. Вы знаете её?  — Элизабет Вейл, моя мать, — заметил мужчина. Его голос не дрогнул. — Она скончалась ровно пятнадцать лет назад. Теперь Эмма поняла, почему платье на картине было таким старомодным. Она внимательнее вгляделась в портрет, на этот раз замечая и давно вышедшую из моды причёску, и сеточку трещин в углу.  — Мои соболезнования, — вспомнив, произнесла она, в надежде, что собеседник не заметит неловкой заминки.  — Не дело говорить сегодня о грустном. Подарите ли вы мне один танец, мисс Свон? Эмма замешкалась. Разумеется, танцевать она умела, но ещё никогда ей не доводилось вальсировать с кем-то, кроме учителя. Впрочем, все сомнения развеялись, не оставив следа, когда она взглянула в голубые глаза Виктора Вейла, и девушка без колебаний приняла его протянутую руку:  — С удовольствием. …Само собой, девушки не могли оставаться на празднике до самого конца, но все же назад в пансион они приехали поздно. Младшие девочки уже спали, а потому десятиклассницам приходилось вести себя со всей осторожностью, на которую они были способны. Переодеваться приходилось в душевой, и Эмма и Реджина долго сидели рядышком, дожидаясь своей очереди. —…Описать не могу, как мне понравилось, — воодушевленно говорила Эмма, пока подруга помогала ей расшнуровать корсет. — Правда, я не знала, что танцевать может быть так утомительно.  — Вы с Вейлом вальсировали весь вечер, тут любая устанет, — хмыкнула Миллс. Она явно была не в духе, что не укрылось от внимания блондинки.  — Что с тобой? — поинтересовалась она, придерживая платье на груди. — Тебя кто-то расстроил?  — О чем вы говорили? — Реджина словно не услышала её вопросов. — Вы постоянно о чём-то говорили, пока танцевали, я сама видела.  — Много о чём, — пожала плечами Эмма. — Он рассказал о своей практике, о семье, всё убеждал меня поступать в университет. Представляешь, даже предлагал помочь с жильём! Миллс прерывисто вздохнула, сдерживая себя, и начала разглядывать треснутую плитку на стене. Ещё никогда и никого в своей жизни она не ненавидела так, как доктора Виктора Вейла, который посмел забрать у неё Эмму на целый вечер. Ох, как девушка злилась, когда видела танцующую пару: её подруга улыбалась этому нахалу так, как раньше улыбалась только ей, Реджине.  — Ты согласилась? — спросила, наконец, она. — Нет, конечно, — Эмма тоже нахмурилась, не понимая, почему её подруга недовольна. — Ты ведь обещала взять меня к себе компаньонкой. — Да, конечно… Отец одобрил тебя, — не к месту вспомнила Реджина и провела ладонями по лицу. — Прости, я просто устала. Блондинка кивнула, принимая к сведению. Они быстро переоделись в ночные рубашки и, держа в руках аккуратно сложенные платья, направились к выходу.  — Реджина, стой, — вдруг попросила Эмма. Миллс удивлённо обернулась. Светловолосая девушка с улыбкой смотрела на неё, и на секунду Реджине показалось, что та может прочесть все её мысли. Во всём мире не осталось никого, кроме них двоих, и волшебное, кружащее голову чувство окружало их, словно тайная магия.  — Мы с тобою делим счастье, помнишь? Я от тебя никуда, если ты сама не оставишь меня, — Эмма подошла к ней близко-близко. Реджина только кивнула, не в силах отвести взгляда от неё зелёных глаз. — И в следующий раз я хочу танцевать только с тобой. ...Руби, которой не спалось, уже хотела пойти за девушками, но тут они и сами вернулись в спальню.  — У вас все нормально? — с подозрением поинтересовалась младшая Лукас, пытаясь в темноте разглядеть их лица. — Да, — успокоила её Эмма. В её голосе слышалось искреннее веселье. — Доброй ночи. Реджина вместо ответа только кивнула, благодаря Господа за то, что никто не может в темноте заметить её покрасневших губ. Так случайная встреча с молодым врачом привела к тому, что Реджина Миллс подарила свой первый поцелуй Эмме Свон.