Зверёныш

Последние лучи солнца согревали чернеющие ветви, ласково гладя покрасневшие, пожелтевшие и все ещё зеленеющие листья. Осень подкралась на кошачьих лапах и не торопясь забирала тепло, унося его с ветром. Эмма Свон зябко повела плечами и поправила накидку, то и дело сползавшую с правой стороны. Болезнь отступила уже давно, напоследок забрав у девушки возможность пользоваться правой рукой и ногой. Поначалу Эмма, исхудавшая и бледная, все своё время проводила в выделенной ей комнате, редко разговаривая и днями глядя в окно. Она проклинала: проклинала и себя, и болезнь, которая лишила её даже маленькой надежды на счастливую жизнь. Порой просыпаясь среди ночи, девушка звала Реджину — и едва сдерживала слёзы, понимая, что Миллс больше не приходит к ней.  — Был уверен, что найду вас здесь, — услышав знакомый голос, девушка обернулась, насколько позволяло неудобное кресло. — Здравствуйте, мисс Свон.  — Виктор! — улыбнулась она, но тут же смутилась: — О, простите. Рада видеть вас, мистер Вейл.  — Вам идёт этот смущённый румянец, — заметил молодой человек, легко касаясь её плеча. — Выполняете все рекомендации?  — Провожу больше времени на свежем воздухе, — девушка кивнула на окружавший их сад.  — Сожмите мою ладонь, — попросил Вейл, протягивая ей руку. — Изо всех сил. Эмма совсем не удивилась такой просьбе. Виктор, который не позволил девушке остаться в городской больнице и забрал её в свой дом, верил в то, что сможет вылечить её, — и он смог. Пообещав вернуть её к нормальной жизни, именно он приходил каждый вечер, чтобы размять, разогнать кровь по её обездвиженным конечностям. Поначалу девушка возражала, особенно когда дело касалось её ноги: Эмма все прекрасно чувствовала и всякий раз мучительно краснела от его прикосновений, не понимая, в чём смысл этих действий. Больше двух месяцев продолжалось все это, и врач уже сам стал сдаваться, но в один прекрасный августовский день, когда измотанный Виктор уснул прямо у постели своей пациентки, девушка разбудила его неловким прикосновением. Спросонья молодой человек и не разобрал, что она смогла сделать это своей ещё вчера обездвиженной правой рукой. Медленно, понемногу, но движения стали возвращаться, и в начале сентября Эмма смогла взять перо и пусть неаккуратно, но написать несколько строк.  — Ты молодец, Эмма, — кивнул ей Виктор, не торопясь отпустить её ладонь. — Я поставлю тебя на ноги, клянусь.  — Благодарю, — вздохнула девушка не поднимала на молодого человека взгляда, притворяясь, что хрупкий розовый куст на клумбе занимает её куда больше. - Боюсь, мистер Вейл не в восторге от вашего ко мне интереса,  — Внимание отца сосредоточено на моём старшем брате. Его военная карьера куда важнее, чем моя врачебная. — О, и потому вы позволяете себе так беспардонно флиртовать со мной? — Эмма неловко высвободила свою руку. — Невежливо с вашей стороны издеваться над сиротой.  — Это не так легко. Вы весьма неприступны, мисс Свон, — усмехнулся Виктор. — Я был сегодня в пансионе и позволил себе узнать ваш результат по французскому.  — И что же? — девушка не сомневалась, что получила высший балл. Экзамен она написала два дня назад, и специально для этого в поместье Вейлов приезжала миссис Лукас, которая строго следила, чтобы ей никто не помогал. Управляющая была рада знать, что девушка идёт на поправку, и напомнила, что все в пансионе ждут её назад. На вопросы о Реджине Миллс женщина только пожала плечами: передать ничего не просила, записок не оставляла.  — Скажу, если позволите сопроводить вас в комнату. Эмма только покачала головой, прекрасно понимая, что отказаться не получится: сама она все равно не забралась бы по лестницам на своём кресле-каталке. Виктор с легкостью довёз её до самого крыльца и без лишних слов поднял девушку на руки. Она привычно обхватила рукой его за шею.  — Разумеется, вы получили «превосходно», — как только они оказались в тепле, признался врач, все так же держа её на руках.  — Вы наглый вымогатель, Виктор Вейл, — констатировала Эмма.  — Не смею с вами спорить, — согласно кивнул он.  — Виктор, не мог бы ты принести нашу гостью в приёмную, раз ты уже переквалифицировался в носильщики, — их идиллию нарушил по-старчески дребезжащий голос Вейла-старшего. — Её хочет видеть некий джентльмен.  — Кого-то ждёте? — неслышно поинтересовался у девушки молодой человек. Эмма покачала головой. Их действительно ждали. Точнее, ждали только Эмму: когда Виктор внёс её в комнату, галантный мужчина лет тридцати удивлённо уставился на них.  — Прошу прощения, сэр. Мои ноги остались на улице, — неловко улыбнулась ему девушка, в последнее время часто шутившая о своей беспомощности.  — Я все понимаю, мисс Свон, — с непривычным акцентом произнёс визитёр. — Постараюсь не занять у вас много времени. Виктор опустил Эмму в удобное кресло, и девушка, заметив, что он намеревается оставить их наедине, схватилась здоровой рукой за его рукав.  — Останьтесь, прошу, — попросила она. Мужчина взглянул на гостя.  — Если мисс Свон желает вашего присутствия, я не возражаю. Моё имя Эйнар Ханссон, я уполномочен говорить от имени мистера Джека Фроста.  — Кто это? — не сразу поняла девушка, но тут же вспомнила высокого худого мужчину из своего прошлого.  — Вы знали его, как супруга ныне покойной Ингрид Фрост, — пояснил визитёр и, сев ближе к девушке, протянул ей какие-то бумаги. — Он так же скончался около года назад, и я приехал к вам, чтобы исполнить его последнюю волю, как указано в завещании.  — Около года? Где вы были так долго? — возмутился Виктор, но Эмма успокаивающе коснулась его руки.  — Я есть в его завещании? — недоверчиво поинтересовалась она. — Да, мисс Свон, — кивнул гость. — Как вы знаете, у супругов Фрост не было своих детей. Разумеется, некоторую долю получили сестры леди Ингрид, но именно вы унаследовали большую часть состояния.  — О чём вы? Какого ещё состояния? — ошеломлённо тряхнула головой девушка. Мистер Ханссон с энтузиазмом принялся искать что-то в бумагах.  — Вы становитесь хозяйкой их лондонского дома, поместья и всех земель семьи Фрост в Ньюкасле, что находится в графстве Тайн-энд-Уир, и пригороде, а так же отныне вы владелица фирмы, которая в настоящий момент ведёт торговлю с Англией, Германией и ещё несколькими европейскими странами. Эмма была уверена, что упала бы, если бы стояла на ногах. Она растерянно смотрела на бумаги, написанные на незнакомом языке, которые лежали у неё на коленях. Заметив, что девушка не совсем понимает, что происходит, Виктор поспешил поддержать её.  — Кто управлял делами весь год? — поинтересовался он. Гость чуть склонил голову.  — Ваш покорный слуга, — пояснил он, — и несколько моих помощников. Если желаете, я вышлю мисс Свон все документы.  — Будет лучше, если вы продолжите это делать, а леди Эмма будет получать ваши отчёты, — Вейл заметил согласный кивок девушки.  — Большая честь для меня. Если желаете, я могу задержаться в городе, чтобы помочь вам со всеми юридическими тонкостями. — О, да, конечно, — невольно вырвалось у Эммы. — Я ничего в этом не понимаю, если говорить начистоту.  — Меня это ничуть не удивляет, мисс, — успокоил её мистер Ханссон. — Я дам вам время ознакомиться со всеми бумагами. Как вы смотрите на то, чтобы я вновь посетил вас послезавтра в пять часов?.. Поздно вечером, уже после ужина, Эмма сидела в кресле и ждала, пока придёт девушка-служанка и поможет ей перебраться на кровать. Но вместо её в комнату, постучавшись, заглянул молодой Вейл.  — Можно? — Он не стал ждать ответа и смело вошёл. — Я изучил несколько документов из тех, что на английском.  — А если бы я была не одета? — поинтересовалась Эмма, прижимая к груди плед, которым укрывала ноги.  — Но вы одеты, — усмехнулся Виктор. Девушка только вздохнула: противостоять обаянию молодого врача ей было сложно.  — Ханссон приехал так поздно из-за того, что вы становитесь наследницей только после восемнадцати лет. До этого другим было запрещено говорить вам об этом.  — Но ведь ещё месяц до моего дня рождения, — не поняла Свон. — Мне семнадцать.  — Пока все документы подготовят, пока переведут счета, всё заверят и подтвердят, может пройти и месяц, и два, — пояснил Виктор. — Ооо, — протянула девушка. Между ними воцарилось неловкое молчание.  — А пансион? — осмелилась нарушить тишину Эмма. — Он тоже теперь мой?  — Он принадлежал леди Ингрид Фрост, но теперь да, он твой. Девушка закрыла лицо ладонями, едва справляясь с нахлынувшими эмоциями. Виктор подождал пару минут и подошёл к ней, чтобы перенести девушку на кровать.  — Я хочу всё понять, — произнесла, наконец, Эмма, устраиваясь поудобнее на мягком одеяле.  — Что именно унаследуешь? — Виктор привычными движениями погладил её больную ногу. — Нет, — покачала головой Свон. — Все эти законы и документы. Я хочу это понять.  — Юриспруденция? — несколько удивился Вейл. — Для девушки это будет очень сложно. Не знаю, согласятся ли…  — Но ведь это можно, да? — перебила Эмма, забыв обо всех манерах.  — Разумеется, — успокоил её врач, начиная массировать выше колена. — Я слышал, в Лондонском университете самые лучшие преподаватели.  — Ты ведь поможешь мне туда попасть? — девушка, подавшись вперед, перехватила его руку. — Пожалуйста, Виктор! Молодой человек долго не выпускал её руки, даже когда Эмма чуть потянула ладонь на себя, пытаясь высвободить её.  — Виктор? — тихо позвала она.  — Прости, — отозвался он. — Конечно, я постараюсь сделать всё, что в моих силах. Но сначала…  — Вернешь мне мои ноги, — вновь перебила его девушка и улыбнулась. — Я помню.  — Мы будем танцевать на Рождество, — Виктор коснулся губами тыльной стороны её прохладной ладони. — Я клянусь тебе, Эмма Свон, я клянусь!.. Виктор Вейл не соврал. Девушка, в один вечер унаследовавшая целое состояние, на очередном рождественском приёме действительно кружилась в танце. На неё с лёгкой завистью смотрели воспитанницы из пансиона, с интересом — гости, Вейл-старший и вовсе представлял остальным, как свою дочь, а жених не отходил ни на шаг.  — Эмма, давай отдохнём, — выводя из круга танцующих молодую девушку, попросил он.  — Ты обещал, мы будет танцевать, — рассмеялась она.  — Твоя нога вновь будет болеть.  — Виктор Вейл, — наигранно огорчилась девушка, — вы зануда! Врач только кивнул, а Эмма, вновь улыбнувшись, раскрыла веер и, будто спрятавшись ото всех, подарила будущему супругу легкий поцелуй. Никто и знать не мог, что у этой жизнерадостной девушки сердце разрывается от боли, от воспоминаний о другой девушке, которую она целовала ровно год назад. О девушке, которая не ответила ни на одно письмо, которая уехала и бросила её в одиночестве. Которая забрала часть её счастья. Эмма специально послала Эйнара Ханссена в Лондон, чтобы передать последнее письмо, но тот вернулся и огорошил её известиями о том, что Реджина Миллс больше там не живёт. Нового адреса он раздобыть не смог. Теперь Эмма носила на пальце обручальное кольцо и готовилась к свадьбе, которую решили отпраздновать весной. О Реджине Миллс напоминал лишь шелковый шейный платок, который девушка берегла, словно самое драгоценное сокровище. Эмма Свон смогла найти своё место в жизни и, конечно же, не оставила без поддержки пансион, в котором выросла. Виктор благодаря своим исследованиям приобрёл широкую известность в медицинских кругах, из-за чего пара вскоре переехала жить в Лондон. Так случайный приезд поверенного семьи Фрост привёл к тому, что Эмма Свон научилась жить без Реджины Миллс.