***
Ужин идёт гладко. Чонгук действительно успевает и покупает молчание ребёнка какой-то сладостью, от которой тот визжит и обещает с тайной умереть. Чон на это лишь хмыкает и кивает, успокаиваясь и отпуская ребёнка восвояси. Они мило ужинают, болтая на какие-то темы, и Чонгук замечает, как Пак расслабляется и ведёт себя уже свободно. Брюнет, как и думал до этого, оказался прав в том, что маминой сестре Чимин обязательно понравится. Она с интересом расспрашивает его об увлечении музыкой и планах на жизнь, а потом открыто говорит, что, будь она на десятка два младше, не отпустила бы Чимина от себя никуда. Чимин смущённо улыбается в ответ, а Гук смеётся в голос, заражая своим смехом остальных. Вскоре малышня в виде старшего восьмилетнего брата и младшей пятилетней сестры уходит беситься в гостиную, а Чон утаскивает Пака смотреть телик, оставляя дам болтать наедине. Отцы же давно уже покинули их, уйдя обсуждать какие-то свои дела в кабинет, и собирались присоединиться позже. Студенты зависают перед телевизором и смотрят какое-то шоу, молча и сильно увлёкшись процессом. А затем Чимин кидает взгляд на время и уходит, отказываясь от ночевки и незаметно чмокая Гука, когда все отходят от них. Потом уезжают и сестра с племянниками, забавно потаскав Гука за щёки и чмокнув в макушку. Чон треплет волосы младшим и подмигивает им, выпроваживая быстрей из квартиры и собираясь поскорей лечь спать. И следующим утром Пак привычно бредёт в столовую, собираясь просидеть большую перемену с Тэ, Хосоком и Гуком, но находит там только Тэхёна, отчего вопросительно вскидывает брови и плюхается рядом. Тэ говорит, что Гук в универе не появлялся, а причину он думал, что Пак знает. Но Пак не знает. А когда звонит, то дозвониться не может. Внутри лёгкое беспокойство, потому что Чон обычно всегда предупреждает, если что не так, но сейчас молчание, и это странно. Чимин получает смс-ку от Чона поздно вечером, в которой тот извиняется и говорит, что у него возникли проблемы, и обещает завтра прийти. Пак тогда расслабленно выдохнул и отключился, кутаясь в одеяло и не видя угрозы. Всё хорошо, потому что у отца Гука, видимо, что-то пошло не так, а младший всегда был готов помочь семье, если у тех возникали трудности. И Чимин устало кутается в одеяло и широко зевает, натягивая его по нос. Но осадок после убитых нервных клеток остался, отчего волнение всё равно немного трепещет внутри. Чонгук вылавливает Пака на следующий день на всё той же большой перемене и ведёт куда-то в противоположную от столовой сторону. Чимин идёт следом молча и разгорается любопытством. Правда, Чон выглядит очень уставшим и улыбается как-то грустно, а ещё даже не пытался контактировать с ним весь день. И, нет, это не странно, но у Пака возникают подозрения и нехорошие предчувствия. Гук приводит его в пустующий актовый зал и закрывает за ними дверь, оставляя ключ в замке и поворачиваясь к Чимину. — Что-то случилось, Гуки? Ты напряжённый какой-то весь день, — Чимин подходит ближе и кладёт руку на плечо, ободряюще поглаживая большим пальцем. — Случилось, — Чонгук вздыхает и смотрит на Пака побито и устало. — Он им всё рассказал. Чимин сначала не понимает, кто такой он и кому этот он что-то рассказал, но когда до него доходит, то бледнеет и отшатывается на шаг назад, видя по состоянию Чона, что реакция явно не положительная была. — Но ты же… Когда он успел? — Когда ты собирался, видимо, — Чонгук облокачивается спиной о стену и вздыхает. — Он сказал это при всех. Поэтому знают не только мои родители, но и его тоже. — И что теперь? — Я уезжаю, Чимин. — Чего?! — Они увозят меня. Ты им нравишься в качестве моего друга, но парнем они видеть тебя отказываются. Я уезжаю учиться за границу. Чимин смотрит обескуражено и всё темнеет взглядом с каждой секундой. Он опускает голову, глотает ртом воздух и чувствует, как сводит переносицу, а внутри как-то больно мгновенно и говорить ни о чём не хочется. Уйти или спрятаться, если можно, но не стоять тут напротив Гука и не чувствовать себя брошенным и растоптанным. Нет, он ожидал, что такое могло когда-нибудь случиться, но даже не догадывался, что будет испытывать такую пустоту, разрастающуюся с каждой секундой всё больше. — И когда ты уезжаешь? — выходит совсем тихо и сорвано. — В мае, сдаю досрочно экзамены и улетаю. — Значит, через месяц почти… Что ж, удачи, Чонгук. — Чимин... — Не надо, Гуки. Я всё понимаю, и желаю тебе успеха, а я... — Послушай же... — Прекрати. Давай не устраивать не нужной драмы, ладно? — Чимин поднимает на него свои глаза и видит отражение своих чувств в чужих. Чонгуку так же больно, ему, наверное, пришлось вчера немало вытерпеть, а ещё он потух, как и стержень внутри него надломился. И вроде непонятно, когда вдруг стало всё так серьёзно. И у них, и с окружением. Чимин уходит, молча прикрывает дверь за собой и не спеша идёт к выходу. Ему звонит Хосок, что-то спрашивает про тренировку, но Чимин не слушает и говорит в ответ лишь еле слышное: — Мы расстались с Чонгуком. И сбрасывает. Потому что ему самому сейчас не понятно как, и к связям извне он просто не готов.***
Чимин пару дней не появляется в университете, прячась дома от себя и от окружающих. Он впускает только Хосока, который прилетел сразу, как только узнал от друга, что те и вправду расстались с Чоном. Он приносит выпить, сажает Пака рядом с собой на диван и молчит, давая Чимину прийти в себя и хоть что-нибудь сказать. Но у Чимина тогда пусто внутри, в ушах звенит и голос пропал, поэтому он даже не шевелится, бездумно смотря в одну точку и пропадая где-то там, где они ещё с Чоном вместе. Чимин не плачет. Не ревёт, не заходится в рыданиях, он даже слезу не пускает, оставаясь тихим и будто побитым. Внутренне. Ему пока никак, даже не просто плохо, а никак. Тянет, колется и кровоточит, но где-то глубоко и пока всё никак не дойдёт до него. У него всё ещё болевой шок, и он под наркозом извне. Пак подтягивает к себе ноги и обхватывает их руками, утыкаясь носом в коленки, и надрывно вздыхает, отмирая на какое-то мгновение. — Он уезжает, Хосок. Его родители теперь ненавидят меня. Я испортил ему жизнь, просто влюбившись, — Чимин говорит так тихо, что Хосок еле успевает уловить начало фразы, напрягаясь всем телом. Хосоку безумно больно смотреть на своего друга, потому что он даже не представляет, что происходит у него внутри и как тот вообще держится. Он его не узнаёт. Чимин никогда не волновался о судьбах чужих людей, кроме парочки особо близких друзей. Господи, насколько же Чонгук изменил этого парня, даже не подозревая о том, что делал?! Он смог вытащить наружу ту часть Чимина, которая, казалось, навеки спрятана, если не уничтожена вовсе. И Хосок очень боится, что теперь Чимин снова захлопнется, не доверится и вернётся к прежнему. — Они увозят Чонгука? — Да, он будет учиться за границей. — И долго? — А какая разница, хён? Год, два, три… Факта их отношения к связям своего сына это не меняет. Они против, они не дадут ему выбрать, а Чон не пойдёт против семьи. — Ты в этом так уверен? Ты спрашивал, что было вчера? Гук никогда не прогуливает без причины, даже если пашет всю ночь, всё равно приходит. А тут его не было весь день. Там явно был скандал. Чимин молчит, потому что сам догадывается об этом. Он бы хотел, наверное, там быть с ним в этот момент, хотя это мало что бы изменило. Два подростка против взрослого мира. Чону, наверное, всё же действительно нелегко пришлось, если он, конечно, пытался перечить. И Чимин не даёт себе развить эту мысль, а Хосок на сто процентов уверен, что тот явно не молча слушал всё. — В любом случае он уезжает в мае, а мы больше не встречаемся. К чему всё усложнять? — Чимин смотрит на него своими пустыми глазами, и Хосоку хочется туда самолично впихнуть жизнь. — Хён, иди, тебя Тэхён, наверное, ждёт. — Ничего, подождёт, — Хоуп хмурится и сбрасывает звонок. — Он знает, что я у тебя и почему тоже. — Значит, он у Чона скорее всего, — Чимин впервые чувствует, как от всего лишь произнесённого вслух имени всё болезненно скручивается внутри. — Чонгук не общался с ним сегодня, а после пар быстро ушёл, — Хосок вздыхает и облокачивается о Пака, пытаясь хоть так согреть. — Почему-то мне кажется, что вы с ним нормально не поговорили. — Он просто сказал, как есть, а я ушёл. К чему разговоры? — рыжеволосый жмёт плечами и думает, что обвинение в голосе Хосока отчасти правильное. — И совсем ничего нельзя изменить? — Я не знаю, хён. Я ничего не знаю. Если Гук хочет остаться, то пусть остаётся, я не буду ему мешать, — Чимин чувствует, как к горлу подкатывает истерика, и шумно дышит. — Хён, правда, иди домой. Мне нужно побыть одному, прости. — Ты уверен? — Хосок поднимается и пытается поймать чужой взгляд, но Пак прячет глаза и кивает, поднимаясь с кровати. — Уверен, — Чимин провожает его до двери и на секунду смотрит в обеспокоенные глаза напротив, слабо улыбаясь, прежде чем закрыть дверь. — Спасибо тебе, хён. Я позвоню на днях. Хосок кивает в ответ и уходит, накидывая капюшон на голову и быстро семеня по улице. У него в голове каша и волнение за друзей, потому что брюнету иногда кажется, что в Чимине он видит и состояние Чонгука, и ему плохо от этого вдвойне. Впрочем, он почти уверен, что это действительно так. А ещё ему срочно нужно поговорить с Тэхёном и узнать у того обо всём подробней, если всё-таки тому с младшим поговорить удалось. Хотя он сомневается, что тот вообще на его звонок ответил, не говоря уже о том, чтобы пустил. И вообще это как-то не вовремя, ведь всё шло так хорошо. Но за чужие отношения страшно, потому что Хосок видит, как те потеряют друг друга, если разойдутся так. Но у него есть небольшая идея, как заставить их поговорить. И если Чимин сам к этому решению придёт, что скорее всего и будет, то ему придётся поступить гадко, но правильно. Но для начала ему нужен Тэхён и что-нибудь от нервов, потому что к такому никто не был готов.