Не изменишь

      Чонгук блаженно прикрывает глаза, постанывая и ощущая грубые толчки внутри себя. До одури хорошо. До тёмных пятен перед глазами и обжигающей страсти внутри. Чонгук по-блядски разводит ноги, прогибается в спине от нового жёсткого толчка и хватается руками за подушку, сжимая её в пальцах. Это слишком охуенно.       Он громко стонет, получая смачный шлепок по пятой точке, и резко оказывается перевёрнут на спину, тут же чувствуя пульсирующий член в своей заднице снова и снова, с нажимом проходящийся по простате и выбивающий новый судорожный стон. Пальцы больно сдавливают бока, но Чонгуку слишком нравится всё происходящее, слишком много звёздочек над головой, чтобы возмутиться. — Я смотрю, вы уже во всю тут развлекаетесь? — Чимин заходит в комнату, абсолютно обнажённый и с влажной после душа кожей, улыбается хитро и подходит к развлекающейся парочке, зарывая пальцы в волосы брюнета и оттягивая его голову на себя. Он сливается в пошлом поцелуе, а Чонгук недовольно скулит, прося Пака прикоснуться и к нему, вызывая тем самым на его лице усмешку. — Соскучился по мне, Чонгуки?       Чонгук яро кивает, тянет руки, но получает по ним плёткой, отдёргивая их от шатена и обиженно прижимая к себе, а затем давится стоном боли и наслаждения одновременно, когда брюнет входит резче, вдалбливая в кровать, и отвешивает пару смачных ударов по спине. — Неужели тебе одного Джинхо не достаточно? — Чимин лукаво улыбается и облизывает мочку уха Чона, сжимая одной рукой его член и сдавливая в ладошке. — Мой мальчик… Джинхо, остановись, трахай его медленней. Гуки хочет поразвлекаться и со мной.       Брюнет хмыкает, но послушно замедляет темп, подтягивая Чона к себе и устраивая на своих коленях. Чимин садится на подушки, кивком головы просит своего ребёнка в руки вернуть, ставя его в коленно-локтевую и подцепляя пальцами подбородок. — И что же ты хочешь, сладенький? Отсосать мне или же, может, мне тебя трахнуть? — Т-трахни меня, Чимини. П-пожалуйста! — Хорошо, малыш. Сегодня всё для тебя. — Чимин ухмыляется, смазано чмокает в приоткрытые губы и медленно перемещается к Джинхо, улыбаясь ему и прося отойти. Тот фыркает, но руки с талии Чона убирает, отползая чуть в сторону. Чимин проходится ладошками по бокам, надавливая на них и чувствуя дрожь тела под своими пальцами. — Боже, Чонгуки, ты весь дрожишь! Так хочешь меня внутри? — О-очень… — И как же мне тебя трахнуть? — Чимин целует его в спину, спускаясь поцелуями к ягодицам, и теряет слова между касаний, доставляя удовольствие своему мальчику обычными ласками. — Мягко или же грубо? Мой ребёнок любит, когда с ним грубее, да?       Чимин входит больно, резко и на всю длину в растраханного уже Чонгука, без проблем проникая внутрь, и сжимает его волосы на затылке в кулак, хищно улыбаясь от громкого стона. Чонгук подаётся бёдрами сам, насаживаясь на член парня снова и снова, и кусает губы, хныча и прося уже двигаться. Чимин смеётся и двигает тазом, прекращая издеваться над парнем и выполняя его просьбу. Чонгук стонет, выгибается и вцепляется пальцами в простынь, сжимая её до побелевших костяшек. — Смотреть на это всё со стороны, конечно, не менее возбуждает, но я тоже хочу повеселиться. — Джинхо хмыкает и подползает обратно к парочке, устраиваясь прямо напротив головы Гука и хватая его за волосы, стоит руке Пака из них исчезнуть. — Отсосёшь мне, Гуки?       Чонгук молча кивает, давясь собственными стонами, и лишь покорно обхватывает подставленную головку губами, опираясь на локти и чуть приподнимаясь. Джинхо блаженно стонет и откидывает назад голову, принимаясь пальцами чёрные волосы перебирать, судорожно вдыхая от удовольствия. *       Чонгук распахивает глаза и подскакивает на кровати, чуть не сваливаясь с неё вовсе и испуганно озираясь по сторонам. Сердце колотится, как бешеное, отдавая своим пульсом в висках, и так и норовит пробить грудную клетку. Дыхание сбито к чертям, а тело мокрое, влажное от пота и липкое от страха. Чонгук судорожно втягивает носом воздух и бегло ощупывает себя, пытаясь сойтись с реальностью и отогнать остатки кошмарного сна.       Часы показывают без пятнадцати семь, и Чимина рядом под боком нет. Зато в коридоре слышатся шаги, а затем распахивается в комнату дверь, являя взору свежего Пака и чуть запоздалую, после лёгкого удивления его милую улыбку. Он подходит ближе к кровати, а Чон вздрагивает, отпрыгивая от его прикосновения к плечу как от огня, и смотрит напугано. — Уже проснулся? И чего такой дёрганный, приснилось что-нибудь? — Чимин обеспокоенно улыбается, а в глазах плещет любопытство. Чонгук уклоняется от прикосновения снова и быстро сматывается в ванную, надеясь привести себя в чувства под прохладными струями.       Чимин провожает его удивлённым взглядом и решает пока не трогать. Пусть в себя придёт. Видно, действительно что-то успело присниться.       Пак уходит на кухню, собираясь приготовить себе завтрак, и включает стоящее в углу радио, разбавляя одинокую атмосферу. Чимин привык к шуму поутру, когда они толкаются на кухне, врезаются друг в друга в коридоре, ругаются, кто первый пойдёт в ванную, путают вещи и выскакивают в последний момент. Сегодня они проснулись раньше обычного, оба предпочитая дремать до последнего, экономя на завтраках и сборах, отчего теперь суеты быть не должно, а на завтраке можно не экономить.       Чимин живёт к универу относительно близко. Пешком выйдет прилично, а вот на автобусе без утренних пробок можно доехать за полчаса. Вот если пробки, то никто не знает, во сколько они доберутся, но такое случается редко и обычно уже после того, как у них занятия начнутся. Чонгук любит в автобусе досыпать лишние полчаса, устроив голову на плече старшего, а Пак чаще всего слушает музыку, но иногда присоединяется к нему, прижимаясь сверху щекой. Их совместные утра, может, не блещут разнообразностью, зато тёплые и всё равно свои.       Чимин варит кофе и решает сделать омлет Чону тоже, жалея его подорванное состояние и избавляя от готовки самому себе. Чонгук всегда готовит завтрак им двоим, а вот Чимин чаще халтурит, либо не готовя никому, либо только себе. Чонгук на это только фыркает обычно и больно щипает за что-нибудь, до чего рука дотянется, но Пак слишком привык провоцировать брюнета и дразнится только так. Но так бывает только в будни. В выходные Чимин, если встаёт первый, всё же не ленится и делает вид, что заботится о желудке своего пай-мальчика.       Чонгук выплывает из душа через добрых двадцать минут и сбито дышит, заходя на кухню и из угла наблюдая за Чимином. Тот разливает кофе по чашкам, ставит их на стол к тарелкам и поднимает голову на брюнета, вопросительно выгибая бровь. Тот смотрит нечитаемо, а это нехило настораживает, но Чимин бегло улыбается и запускает руку в волосы, откидывая их назад. — Ты в порядке? — Чимин не нервничает особо, хотя взгляд брюнета ощутимый и сильно мешает, и собирается сесть на стул и приступить к завтраку, как Чон вдруг оказывается рядом и хватает его за запястье, удерживая на месте. Чимин вопросительно вскидывает голову и непонимающе моргает. — Чонгук?.. — Мы не идём на первую пару. — Чонгук говорит это серьёзно, а затем тянет Пака из кухни прочь, вызывая бурю недоумения у того и полное непонимание, что вообще тут творится. — Чонгук, что происходит? — Чимин падает на кровать и тут же приподнимается на локтях, хмуря брови и чуть не сталкиваясь с нависшим сверху Чоном лбами. — Ничего, просто мы прогуливаем, вот и всё. — Чонгук возмутиться больше не даёт и поспешно затыкает рот поцелуем, опрокидывая Пака на спину и удобнее устраиваясь сверху. Чимин упрямится, пытается от поцелуев увильнуть, прекрасно понимая, к чему клонит Чон, потому что желание разобраться сильнее, но затем забивает.       Учиться он никогда не стремился, а в том, чтобы скучную первую пару провести за делом поинтереснее, он и не против вовсе. А в чём дело, он обязательно спросит позже.

***

— Вы посмотрите, кто это у нас тут такие кролики, что приехали аж к середине второй. — Тэхён широко лыбится, встречая Пака в столовой, и игриво подёргивает бровями, замечая его немного нервную улыбку. — А где твой ненаглядный? — Без понятия. Чонгук сегодня как с цепи сорванный. — Я заметил. Зашуганный ходит, что ты с ним сделал? — Я?! Ничего. Он такой с утра пораньше, а в чём дело — молчит. — Ты какой-то потрёпанный тоже… Силы не жалел? — Тэхён хмыкает, а Пак в ответ только глаза отводит и кладёт подбородок на ладошку, тяжело вздыхая. — Волнуешься, что ли? — Да нет… Ему явно приснилось что-то, только вот что. Интересно же. — Чимин хмыкает и возвращает свой взгляд Киму, замечая усмешку в его глазах. — Где Хосока потерял? — Нигде, у него свои запары. Скоро батл ваш и фестиваль же, вот его и вызвали. — Ты сам как танцуешь, Тэхён? — Ну нет, меня вы в это извращенье не затянете! — А жаль. Подумал бы, попробовал. Никто же батлиться тебя индивидуально не заставляет, можно просто выступить с командой. — О, Чон же вернулся. Вы с ним снова будете в одной категории? — Тэхён хмыкает и от темы увиливает, переключаясь на вещи поинтереснее. — Если Чонгук вдруг окажется в сильном уровне, то да. А так я пока просто уделаю твоего Хосока. — Чимин морщится и показывает возмущённо засопевшему Тэ язык, снова отворачиваясь и цепляясь взглядом за фигуру Чона. Тот зашёл в столовую, смешно вздрогнув от резко раздавшегося голоса сзади, и заозирался по сторонам, выискивая их. Он всё такой же напряжённый, смотрит странно и дёргается от лишних громких звуков. Чимину уже не просто интересно, а дико любопытно, что же Чону могло такое присниться, что он шарахается ото всех весь день, так ещё и на него утром накинулся. Да и как накинулся-то! — А вот и Чонгук. Чего такой дёрганный ходишь, случилось что? — Тэхён не успел Гука поймать после пары, отчего интересуется сейчас, шутливо тыкая брюнета в бок. — Всё нормально, и я не дёрганный, перестань. —  Чонгук отмахивается и забирает стаканчик с кофе у друга, допивая остатки и слыша недовольное ворчание со своих действий. — Спасибо, Тэ. — Да иди ты. — Чимин, — Чонгук поворачивает к нему голову и смотрит на удивление серьёзно, вызывая в Паке толику сомнения в продолжение неадекватности Гука. — Ты меня всё ещё любишь, так?       Тэхён давится булкой, а Пак недоумённо вытаращивает на брюнета глаза, ту самую уверенность в адекватности теряя. Чонгук хмурится, потому что Пак медлит с ответом, пребывая в полном недоумении, а Тэхён тихо помирает рядом, не позволяя себе громко ржать, и смотрит на них с полным сумасшествием в глазах.       Но всё только зародившееся для Тэхёна веселье прерывает звонок, оповещающий о конце перемены и начале новой пары. Чимин так и не говорит ни слова, смазано улыбается поднявшемуся Тэхёну и бросает робкий взгляд на Гука, всё ещё сверлящего его взглядом, но подцепленного Тэхёном за запястье.       Чонгук чудит, а это не к добру. Страшнее то, что в голове у того может твориться.       Чимин помнит, что у него, в отличие от Чона, осталась одна пара, а дальше запланированная встреча с друзьями. И вот чего ждать, когда он вернётся домой, шатен просто не представляет.

***

      Пак вваливается в квартиру под вечер, устало плетётся после выматывающей и внезапной игры в душ и отказывается ужинать, убирая заботливо оставленные тарелки с едой в холодильник. Чонгук вроде сидит в гостиной, вполне себе вменяемый и просто развлекается просмотром телевизора. Пак ставит кипятиться воду и думает над тем, что ему лучше сделать.       Неплохо было бы поговорить.       Вдруг у Чона случилось что серьёзное, а Пак сваливает всё на ту суматоху с утра, вызванную сном. В конце концов, Гуку во время учёбы могли позвонить родители, сообщить что-нибудь не очень приятное, а он всё об одном и думает. Тогда на прямолинейное заявление Тэ, что тот волнуется, Пак просто отмахнулся, но это действительно так. Чимин начинает волноваться всё сильней, потому что не очень-то хочется жить с обезумевшим парнем-психом.       Чайник мерно гудит, и Пак заливает пакетик кипятком, хватаясь потом за его края и задумчиво начиная водить им по чашке. Что-то сегодня явно идёт не так. Они не проводят бок о бок целые дни, могут и словами особо не перекидываться, но сегодня явно что-то идёт не так. С самого утра начиная.       Чимин заходит в гостиную и аккуратно присаживается рядом с Чоном на подлокотник, заставляя того вздрогнуть от неожиданности. Брюнет поднимает на него вопросительный взгляд, а Пак мягко улыбается в ответ и делает небольшой глоток из чашки, после предлагая выпить горячего напитка и Чону. Тот не отказывается, благодарно забирает чашку из рук и снова возвращает свой взгляд экрану, отвлекаясь на шоу.       Чимин не знает с чего начать. Просто без понятия. Не спросит же он в лоб, не поехал ли чем-нибудь несколько часов ранее Чон. Чонгук даже если и поехал, то вряд ли это понял, а на вопрос Пака может просто не ответить. Нужно что-то нейтральное и простое, Чимин выяснит всё по ходу разговора. Он запускает пальцы в волосы Чона и мягко перебирает их, совершенно неосознанно, даже не сразу поняв, что делает, сильно задумавшись. Чонгук подставляется под ласку, довольно жмурится, но внезапно резко дёргается и от прикосновения ускользает, отодвигаясь от Пака и убирая его руку со своих волос. — Чонгуки? — Чимин всё же решается, ведь это всё чертовски странно, а он от странностей уже устал. — Что-то случилось ведь, да? Ты весь день сам не свой. — Всё в порядке, Чимин. Не бери в голову. — Чонгук даже не поворачивается, не улыбается, не реагирует никак, и это тоже до боли странно. Он обиделся ещё, что ли? — Давай поговорим, Чонгук. Я вижу, что что-то не так. С каких пор ты перестал мне доверять?       Чонгук молчит в ответ, хмурится сильнее и глубоко вздыхает, продолжая просто пялиться в экран. Чимин следит за этой показушностью, недовольно поджав губы, и терпит ровно с минуту, подскакивая после, обходя диван спереди и щёлкая пультом. Чонгук поднимает на него вопросительный взгляд, а Пак хмурится и садится рядом, упираясь в Чона разозлёнными глазами. — Что случилось? Почему ты себя так ведёшь? — Как веду? — Странно. Ты будто чего-то боишься весь день или опасаешься. Что не так? Всё из-за кошмара с утра? — Ну, примерно… Чимин, я уже отошёл давно, всё хорошо. — Чонгук улыбается, немного коряво, но искренне, что уже порядком лучше. — Не волнуйся за меня. — Не расскажешь, что приснилось? Может я хоть пойму из-за чего ты такой странный весь день. — Чимин потихоньку остывает, двигается к Чону ближе и даёт свои пальцы с чужими переплести, мелко улыбаясь в ответ. Чонгук от просьбы тушуется, взгляд отводит, но Пак свободной рукой возвращает его голову обратно, смотря недоверчиво. — Чонгук? — Я чувствую себя ребёнком сейчас, прекрати. — Чонгук неловко смеётся, вызывая лёгкую улыбку у Пака, а затем глубоко вздыхает и кивает, кажется, самому себе. — Только не бросай меня после того, что услышишь, ладно?       Чимин в ответ вопросительно вздёргивает бровь и с интересом ждёт начало истории. И какого же было его удивление, когда Чон, не особо мелочась в подробностях, рассказал ему увиденное, вызывая помимо удивления лёгкий ступор и капельку непонимания. Чимин шумно выдохнул, а затем зашёлся в заливистом смехе, не удерживая себя и падая Гуку на колени. Чонгук неловко следил за сжавшимся в судорогах Мином и чувствовал себя пристыженно, будто он маленький мальчик, которому впервые приснился мокрый сон, а тот его рассказал брату постарше. Чимин его теперь засмеёт уж точно, просто потому, что Гук бы такую возможность точно не упустил. — То есть тебе приснилась групповушка, и ты дёргался от этого? — Ну, знаешь ли, не в каждый день тебя во сне… — И ты говоришь, я руководил всем процессом, да? — Да. — Ну ничего себе, — Чимин полностью переворачивается на спину и устраивается на коленях удобнее, насмешливо смотря на Чона. — Признай, тебе нравилось это. — Без Джинхо было бы лучше. — Это измена, Чонгук. Ты трахался с ним, пока я был в душе. — Но… — Так потом ещё и отсосал, пока я трахал тебя. И не стыдно? — Чимин. — Кошмар. И как я тебе должен верить после этого? — Ты издеваешься?! — Господи, тебе похоже все мозги в нём вытрахали. — Чимин смеётся, закрывает ладошками лицо и всё никак не может успокоиться, веселясь с растерянности в глазах брюнета. Тому неловко, всё ещё неудобно, что смеются над такой глупой вещью и что эта вещь приснилась ему. — Чонгук, ты извращенец. — Я не спорю. — Тебе уже настолько мало одного меня, что ты решил добавить к нам Джинхо? А что будет потом? Что будет, когда тебе станет мало и его?! — Тогда придут Тэхён и Хосок, будем развлекаться впятером. — Давай никогда в жизни ты не будешь ебаться с Джинхо, ладно? Уж лучше тебя буду нагибать я, раз тебе это так нравится. — Чимин. — И вообще мог бы сказать об этом, что давно мечтаешь ощутить меня в себе. Какие мы скрытные стали, ужас. — Если ты сейчас не прекратишь, я замотаю тебе рот скотчем. — Чонгук хмурится, уже совсем не зная, куда себя деть от смущения, и чувствует лёгкое касание к щеке, переводя на Пака недоверчивый взгляд. — Ладно, ладно. Разработай только себя для меня, красавчик. — Чимин подмигивает и заходится смехом снова, вовремя подхватываемый Чоном и спасаемый от встречи с полом. Только ему, если честно, всё равно, потому что смешно до икоты, а Чонгук такой милый и забавный сейчас, что прекратить издеваться, пока он уязвим, совсем не хочется. Но у Пака внутри есть остатки от совести, которые неприятно колют и дают заткнуться, хоть на время. Пускай припомнит он это ещё определённо не раз. — Успокоился? — Нет, но уже лучше. — Чимин, скоро фестиваль. Ты не хочешь со мной снова спеть? — Зимний? До него два месяца, алё. — Осенний. Он в конце октября, забыл? — Его вернули? В прошлом году не было. — Не знаю, учитель Ким спрашивал, будем ли мы выступать. — И только после этого ты решил меня спросить. Всё ясно с тобой. — Не ёрничай, а. — Чонгук фыркает, а Пак давит насмешливую улыбку, хитро сверкая глазами. — Так что, выступаем? — Я не против. Мне нравилось с тобой петь раньше. — Только ломался ты для этого хлеще барышень. — Вот теперь не ёрничай сам. — Шатен несильно тыкает парня в бок, хмыкнув. — Только после батл, к нему тоже поздно начинать готовиться нельзя. — Меня не звал учитель Им, вы без меня с Хосоком, видимо. — Тебя позвал я, в чём проблема? — Настолько не хочешь без меня нигде выступать, Чимини? — Чонгук щурится, расплываясь в улыбке, и получает локтем в бок снова, недовольно фыркая с этого. — Ладно, я только за. — Вот и договорились. — Тэ говорил, что ты его пытался во всё это втянуть, но он не поддаётся. — Ну, да, было бы неплохо, не думаешь? — Было бы геморройно, но забавно. — Тэ плохо танцует? — Тэ нормально танцует, он сам по себе геморройный. — Я передам ему это, так и быть. — Чимин. — Брюнет сверкает осуждающим взглядом и хочет за ягодицу ущипнуть, только Мин его руку перехватывает и отводит от себя, мелькая хитрыми глазами. Он выпрямляется, садится близко-близко, а затем шепчет в приоткрытые губы, не теряя визуального контакта ни на секунду. — А ещё я могу предложить Джинхо секс втроём, раз у тебя открылись такие фетиши.       Чонгук обиженно стонет, откидываясь головой назад и прикрывая лицо руками, потому что опять началось всё по новой, а Пак заходится смехом и сгибается где-то рядом, ибо это просто прекрасно. Выводить Чонгука тем, за что он, кажется, готов уже убить, совсем и точно для Чимина.       Впереди осенние праздники и новые ощущения, пора браться за голову и показывать себя с лучших сторон. Ведь никто не знает, что их ждёт в непонятном будущем.