Не изменишь

— Если вы двое не поёте на фесте вместе, ко мне больше можете не подходить. Оба. — Тэхён хмыкает и садится рядом с Гуком за парту, скидывая портфель с плеча на пол и вытягивая вперёд свои ноги. Чонгук отрывает глаза от телефона и переводит взгляд на пришедшего Тэ, насмешливо выгибая бровь в ответ. — Ты настолько течёшь по нам? — Не то слово. Дайте дозу шипперу. — Что насчёт тебя и Хоупа? Надежда с тобой? — А куда она денется. — И когда наша жизнь превратилась вот в это вот. — Чонгук хмыкает и отворачивается, растягиваясь на парте и прикрывая глаза. Тэхён рядом возится, съезжает по стулу ниже и кладёт руку Гуку на спину, возводя взгляд к потолку. — Хорошо, что мы с тобой встречаться так и не начали. — А должны были? — Ну, не знаю. С Чимином твоим я бы замутил, если бы не Хосок. — Хватит уже на него заглядываться. — Ревнуешь? — Нет. — Тогда буду и дальше заглядываться. Он у тебя трахабельный. — Да что ты? — Я тоже трахабельный. Вот Хосок и не удержался, как и ты. — Я даже не знаю, что тебе на это сказать. — А ничего не говори, просто прими нашу с Мином сексуальность. — Куда нам с Хосоком-то, действительно. — Во-во, так что благодари небеса, что Чимин вообще на тебя запал. — Я тебе сейчас врежу, Тэ. — Что, правду больно слышать? — Тэхён. — Да шучу, шучу. — Шатен хмыкает и ладошкой успокаивающе по спине стучит, взгляд на Чона переводя. — Ты тоже трахабельный. Под тебя только и ложиться. — Хочешь меня, да? — Мечтаю. Только Хосоку не говори.       Чонгук приглушённо смеётся, кивая, и со стола поднимается, бросая на улыбающегося друга весёлый взгляд. Тэхён всегда иногда может что-нибудь отморозить, что вроде стыдно должно быть, только смешно на самом деле до икоты. Если бы не их близкие и дружеские отношения, то воспринимать такие шутки было бы крайне проблематично. Но Чонгук знает, что Тэхён максимум нарывается, чем имеет в виду что-то серьёзное. И пускай в каждой шутке есть доля правды, Гук предпочтёт об этом не задумываться. — Так что там с фестивалем? Вас ждать? — Жди. — О, тема. Тогда я продолжаю с тобой дружить. — Ну вот, а я мечтал от тебя избавиться. — Ничего, Гуки, я стоек к детским слезам, можешь не применять это оружие. — Ой, да иди ты.       Тэхён схлопатывает по бедру и в ответ лишь только мило улыбается, строя брюнету глазки и выводя ещё больше. Только Чонгук не выводится, фыркает и отворачивается, потому что звенит звонок, а за кафедрой давно маячит преподаватель, так что можно временно отвлечься.       Фестиваль уже в конце недели, а Чонгук и Пак так и не сошлись в том, что петь будут. То Чимину не нравится попсовость песни, то Чонгук закатывает глаза на бредовый смысл. Они, правда, пытались хоть что-нибудь выбрать один раз и больше пока не старались даже. Опять решат всё в последний день и отделаются так. Тэхён им, конечно, за халтурность втащит, но только Тэхён ведь. Ну, может, Хосок за компанию, но вообще он парень безобидный, так что не должен. Вроде.       Чонгука не особо это волнует, если честно. Они в последнее время слишком заняты, что домой вваливаются никакие, выматываясь на репетициях к батлу. Если же они не заняты репами, то предпочитают просто отсыпаться, уставая от домашки и университетских хлопот. Ну, Чон устаёт от домашки, Чимин от его вечных наставлений её делать, подчиняясь раз через три.       У них вообще в последние дни отношения немного скатились. На них нет времени, всё просто, и спасает на самом деле то, что они живут вместе. Нет неловкости и не нужны извинения, они сами всё видят, просто пока всё так, как только избавятся от загруженности, то будет по-другому. Чимин стал немного холоднее, и Чону это не нравится, а ещё он, кажется, понимает почему. У Чимина внутри непонятное чувство вины, особенно когда некоторые надоедливые типы начинают Гуку в друзья набиваться и рассказывать пикантные подробности прошлых отношений, хвастаясь ими. Чонгука тогда не хило так передёргивает, но он бросаться с обвинениями на Пака и не думает. Они же всё объяснили уже друг другу, чего мусолить проблему дальше.       Только вот Паку вздохнуть свободно сложно, потому что ему кажется, что Чонгук просто притворяется. Улыбается натянуто не из-за усталости, а потому что обижен, избегает прикосновений тоже специально и, наверное, нашёл уже кого-нибудь на замену. У Чимина чёртова паранойя, и он бесится с этого неимоверно. Везде банально кажется обман. Чимин не помнит, чтобы когда-нибудь так переживал вообще.       Финальной точкой всего становится их ссора накануне фестиваля.       Она совсем не серьёзная, но номера совместного не будет точно. Они мирятся в тот же день, но оба решают не готовить ничего, раз это такие перепалки вызвало. И Чимин кусает губы на следующий день, слушая возмущения Тэхёна, и ругает себя за свою упрямость. А ещё ему кажется, что Чонгук отдалился от него после этого ещё дальше.       Ему на самом деле очень хочется перед кем-нибудь душу излить и услышать, что он придумывает. И скорей всего так и есть, вот только Пак всё никак успокоиться не может. Он чувствует себя грёбанной истеричкой, глуша все эмоции в себе и просто надеясь побыстрее вернуть себе своё свободное время. Тогда всё станет понятно окончательно, а пока он действительно может уходить мыслями не в ту степь.

***

      Чимин приходит на фестиваль просто потому, что там выступают Хосок и Тэ, а друзей надо поддерживать. Он умещается где-то позади, облокачиваясь боком о стену рядом с окном, и следит за номерами с лёгкой усталостью в глазах. Зал снова заполнен, и Чимину странно впервые наблюдать за всем со стороны, а не принимать непосредственное участие.       Номера классные, ведущие выкладываются на полную, но Чимин ждёт только одно выступление, зная, сколько нервов потратил Тэхён, волнуясь сильно и ноя ему за день до. Чимину по-хорошему ещё друзей подождать, чтобы крепко обнять после в любом исходе их выступления. Хотя Чимин не сомневается, что это будет что-то очень классное.       Тэхён проносится мимо, а затем спешно возвращается назад, стискивая Мина в объятиях в попытке получить поддержку, а затем хватает за плечи и просит никуда не уходить после них. Чимин обещает дождаться обязательно, на что получает благодарную улыбку и одними губами шепчет «удачи», отпуская друга и чувствуя внутри усилившуюся нервозность. Волнение Тэхёна, чёрт возьми, заразное.       Но стоит ребятам со сцены сойти, Чимин теряет всё это волнение где-то в кулисах, потому что оттуда оба выползают совершенно счастливые и довольные собой. Зал ликует, Тэхён слышит приятные комментарии по поводу номера и сжимает крепко руку Хосока в своей, сияя улыбкой и радостью в глазах. Хосок не менее счастливый, у Тэ исполнилась маленькая мечта, и он сгребает того в объятия, оставляет смазанный поцелуй на щеке, теряющийся в общей суматохе, и пристраивается рядом, чувствуя всё ещё не ушедшую эйфорию внутри. Чимин следит за ними мягким взглядом, а затем вопросительно вздёргивает брови, кивая в сторону выхода и улыбаясь уголками. — Главные звёзды уже были, пойдём? — Давай до конца, настроение хорошее. Да и осталось номеров шесть. — Тэхён сжимает в руке плечо Мина и переводит на него просящий взгляд, получая в ответ положительный кивок и улыбаясь шире. — Чего Чонгук не с тобой? — Он говорил, что придёт посмотреть, но где он, я без понятия. — Подождём тогда.       Чимин ведёт плечом и смазано улыбается, возвращая взгляд на сцену и вслушиваясь в то, что поют на ней две миловидных девушки. Что-то заунывное и про любовь, но поют красиво. У Чимина как-то гадко немного на душе от их песни, но он держится. Нет смысла портить всем настроение из-за личных проблем.       За девушками идёт взрывной и яркий номер одной из их танцевальных команд, вызывающий бурные овации, а затем появляется Чонгук, неловко улыбающийся и вызывающий немое удивление на лице Пака. Он ставит стул, сжимает в руке свою гитару и обводит взглядом зал, вбирая в лёгкие побольше воздуха и хватая свободной рукой стойку, повернув к себе микрофон.       — Да, да, спасибо за поддержку, ребят, — Чонгук улыбается шире, а зал вновь заходится предвкушающим воплем. — Перед тем как спеть, я бы хотел сказать пару слов. У каждого из нас есть дорогие нам люди, так ведь? У меня есть несколько таких, но самый дорогой внезапно придумал себе что-то и загоняется, представляете? Так вот… Я знаю, что ты здесь, я видел тебя и вижу сейчас. Послушай, что я тебе скажу песней, это именно то, что творится у меня внутри. Я люблю тебя, запомни уже это, наконец.       Гул становится громче, а Чон прячет смущённую улыбку за рукавом и опускает стойку, направляя микрофон к гитаре и включая свой, закреплённый у рта. — Не подведи с минусом, диджей, поехали.       Чонгук плавно перебирает струны и тяжело вздыхает, пытаясь, наверное, унять волнение. Чимин думает, что его лицо, наверное, каменное, потому что напряжение внутри огромное. Чонгук творит что-то странное, но у Пака всё волнительно вздрагивает с первыми аккордами и готовится вылиться новой истерикой. Чимин не видит, наблюдая за Чонгуком, как Хосок и Тэ переглядываются и хлопают друг друга по ладошке, довольно улыбаясь и принимаясь следить тоже.       Чонгук попадает точно в минусовку, сходится со звуком и мягко вступает, скользя спокойным взглядом по всем сидящим и стоящим там, не останавливаясь ни на ком и не выискивая тоже. Чимин уверен, что Чонгук знает, где он стоит.       С английским у Пака не так хорошо, как у Чона, но смысл до шатена доходит, а ещё волнует не хило, потому что Чонгук делает собственнические замашки прямо со сцены, и это, чёрт возьми, смущает. Чимин знает, что текст писал не Гук, он знает эту песню, слышал как-то раз мимолётно и не заострил внимание, но это, оказывается, так похоже на то, что между ними. Чимин, конечно, на глазах у Гука не рос, вот только фразу по-другому истолковать можно, и тогда всё точно встаёт на места.       У Чонгука голос пленительный и сладкий, Чимину нравится он ужасно. Чимину очень нравится, как он поёт, а когда поёт ещё и для него, то убивает все те стены, которые он так упорно строил все эти дни внутри. Чонгук не цепляется взглядом ровно до второго припева, прикрывая перед ним глаза и распахивая их с точным взглядом на Чимина, игриво склоняя голову вбок и спрашивая, кажется, только у него. Чимин замирает, боится моргнуть или взгляд отвести, потому что Чонгук больше не отводит, смотрит пристально и с тем теплом, которое только для Чимина и ни для кого больше. Чимин им просто не захочет делиться, а Чонгук не станет даже предлагать, не имея такого желания.       Проигрыш даёт Мину время дух перевести, потому что Чонгук отворачивается, уходит с головой в игру и прикрывает глаза. И больше его не возвращает, перемигиваясь с залом, улыбаясь всем сидящим и допевая песню до конца. У Чимина внутри ураган из эмоций, а ещё очень хочется с места сорваться и Чонгука к себе прижать, впившись в эти губы поцелуем. Чимина ощутимо потряхивает от накативших чувств и собственных желаний, потому что вещь пусть и маленькая, но значимая. Очень значимая, когда казалось, что тебя попросту больше не любят.       Чонгук машет всем рукой, широко улыбается и подхватывает стул, утаскивая его с собой за кулисы. Он спускается к ним через пару минут, делает вид, что ничего не было, мило улыбается похлопывающим его по спинам друзьям и незаметно сплетает пальцы с Мином, чувствуя, как он впивается своими ногтями в его ладошку. На них слишком много взглядов, и пускай Чону как-то всё равно, он не уверен, что Чимину понравится публичность их отношений. Но Чимину глубоко в душу сейчас плевать, он готов ко всему и на всё, сжимая чужую руку своей крепче и буравя Чона тяжёлым взглядом.       Следующий номер почти подходит к концу, когда Чонгук подмигивает расплывшимся в хитрой улыбке Тэхёну и Хо и тянет Чимина к выходу, кивнув им на прощание. Чимин не отстаёт, дарит мимолётные улыбки ребятам и скачет следом, не давая контакт разорвать. И стоит им из зала выйти, как Чимин тянет Чона на себя, прижимаясь спиной к стене, и целует эти желанные губы. Чимин не умеет благодарить словами, но он готов каждый раз доказывать всё действиями, отчего целует со всем, что скопилось у него внутри. Его не волнует, что кто-то может их видеть, его волнуют только эти поцелуи и объятия Чона, близко прижимающегося к нему.       Это похоже на сумасшествие, на ударившие в голову гормоны, но на самом деле зовётся обычной влюблённостью. Чимина кроет от всего, а Чонгука кроет вслед за ним. Он отстраняется, скользит пальцами по щеке и улыбается в полумраке помещения едва заметно, смотря пристально в чужие шоколадные глаза. — Поехали домой, Чимина?       Чимин лишь кивает в ответ и еле находит в себе силы оторваться, выпутываясь из объятия и утягивая Чона за собой вниз по лестнице к выходу. Они чуть не налетают на учителя Има, хитро подмигнувшего им и показательно нахмурившегося на увиденную сцену ранее, и Чимин не удерживает на лице смущённую, с нотками веселья в уголках улыбку. Он опять их спалил. В какой, собственно, уже раз, а?       Поездка до дома всю окутавшую страсть притупляет, но вот разрывающие чувства изнутри ни капли. Чонгук тянет Мина за собой в спальню, медленно садится на кровать и обхватывает парня поперёк талии, когда тот ожидаемо садится ему на колени, обвивая ногами торс позади. В комнате мрак, никто не потрудился нажать на выключатель, вот только им свет сейчас незачем. Так гораздо смелее говорить, когда сказать хочется что-то близкое и совсем личное. — Чонгук, какого чёрта ты такой идеальный? — Чимин шепчет, беря в ладошки лицо Чона и поднимая его на себя, и слабо улыбается, давая себе снять все маски и показать настоящего себя, что бывает слишком редко. — Тебе не нравится? — Бесит иногда. — Я думал, тебе понравился мой подарок. — Понравился, как ты почувствовал вообще?.. — У тебя на лице всё было написано, плюс Тэхён как-то раз обмолвился, что ты переживаешь из-за того, что всё раскрылось. Хотя я уверен, это далеко не всё, что ты успел тут натворить. — Ты хочешь от меня подробностей? — Нет, оставь их при себе. Мы обещали в это не лезть, но ты продолжаешь за прошлое цепляться. Чимин, всё хорошо, почему ты мне не веришь? — Я не знаю… Ты слишком легко смирился. — Просто это ты вечно истеришь, — Чонгук хмыкает, ловя усмешку в ответ, и тяжело вздыхает, зная прекрасно, что Пак так легко не успокоится. — Чимин? — Странно, что я тебя не расспрашиваю обо всём этом. — Но, а мне нечего было бы говорить. Всё просто Чимин: в отличие от тебя я знал, чего хочу. — Не делай из меня не пойми кого. — Я не делаю, Чимин, успокойся. — Чонгук ласково улыбается и успокаивающе ведёт по спине, видя обиду, смешанную с грустью, в глазах. — Мы не идеальны оба, разве не так? Но мне и не нужна идеальная версия тебя, ты мне нравишься и таким. Так даже интереснее, что ли. — Какие мы сегодня нежные, вы посмотрите. — Умеешь ты портить момент, а, — Чонгук фыркает, а Мин мгновенно сокращает и так небольшое расстояние и целует, улыбаясь сквозь поцелуй и чувствуя улыбку в ответ. Вот только улыбка пропадает быстро, стоит поцеловать глубже, а руки за шеей сцепить, прижимаясь ближе. — Спасибо, Чонгуки, — Чимин мягко отстраняется, поднимает мягкий взгляд и улыбается, пряча все эмоции, но выдавая все чувства в блеске в глазах. Чонгук улыбается в ответ и слабо кивает, прекрасно понимая то, что на самом деле хочет сказать Чимин. Пак такой послушный и податливый сейчас, что это говорит само за себя, а весь спектр того, что творится внутри у шатена, Чонгук читает во взгляде. И он уверен, что Чимин читает по его взгляду тоже.       Чимин тянется за поцелуем снова и издаёт лёгкий смешок, оказываясь опрокинутым на кровать и заглушенный мгновенно прерванным поцелуем. Внутри как-то легко и спокойно. Так, как было всегда, стоило им двоим оказаться вместе. И может, это слишком нежно для двоих, но и слишком необходимо не меньше.       Чимин уверен, что стычки могут быть серьёзнее и хуже, вот только из всего есть выход. А накручивать себя надо отучаться, пускай он и знает, что это заведомо бесполезно. Но Чонгуку он верит целиком и безоговорочно, потому что он искренний и родной, Чонгук нужный и только его. Кажется, они могли поругаться из-за чего-то незначительного сильней, вот только вовремя нашлось время для искренности и чувств, которые не побоялся снова обнажить один, веря в то, что его не оттолкнут.       Чимин шепчет сбитое признание, блаженно прикрывая глаза от поцелуев в шею, и чувствует, как всё с ответом становится на свои места.       Всё же это не та причина, которая могла бы заставить сковывающие их канаты порваться, отпустив в свободное плаванье каждого. Нет, определённо не та.