Не изменишь

      Чонгук не появляется.       Чимин всё же надеется, что тот остынет и придёт под ночь, вот только он не приходит ни ночью, ни утром. Чимин звонит ему, но телефон либо отключён, либо не отвечает. И это жёстко грызёт Паку нервы. Чимин не знает, что думать, не знает, как быть ему, и даже думает позвонить родителям Гука и спросить, не у них ли он, но передумывает. Это их ссора, и лучше Пак приедет позже сам, если Чон так и не объявится.       Соревнования проходят как в тумане. Чимин повторяет связки на автомате, не особо старается и постоянно оглядывается по сторонам, надеясь, что Чон обещание выполнит. Вот только тот так и не выполняет, в зале не появляется, а Пак проигрывает всё, что только можно было проиграть. Правда, ему всё равно, он сваливает оттуда сразу, как только это становится можно, и не спеша направляется домой, целиком и полностью погрузившись в удручающие мысли.       Он чувствует себя виноватым. Ужасно. Чимин понимает, насколько серьёзен его косяк, вот только реакция Чона ему не совсем ясна. Он же попросил аборт из-за них, из-за их отношений, почему Гук никак не может этого понять? Ведь он же не хотел, чтобы этот ребёнок мозолил им обоим глаза. Да и жизнь его бы ждала не лучшая, если смотреть на его мать. И Пак не смог бы стать сейчас отцом тоже — он студент, у которого на носу последний год в стенах вуза и экзамены.       Чимин хочет, чтобы его поняли, чтобы простили и сказали, что ошибки свойственны всем, но его оставляют одного, наедине со всеми вещами и воспоминаниями. Чимин физически чувствует, как загибается. Снова. И виной тому один и тот же человек. Чимин хочет его ненавидеть, но ненавидит вместо этого себя и свою глупость. Какой же он идиот.       Чонгук не появляется и на следующий день, и даже через три, отчего новый год остаётся позади одиноким и пустым, а Пак всё меньше понимает, что происходит. Дома Чонгука тоже нет — Чимин нашёл в себе силы съездить в праздничный день под предлогом поздравить родителей Гука, а заодно Чона и увидеть. Вот только не увидел: его родители до сих пор считают, что между ними всё хорошо, и Паку лишь приходится натянуто улыбаться им в ответ.       Добавляет масла в огонь Кёнсу, который шлёт весёлое сообщение, что уже завтра они отправятся на море, вот только Пак не знает, как бы ему сказать, что никуда они не отправятся теперь. Но потом забивает и решает, что Чонгук его позвал, пусть мечты ребёнка и рушит, он на себя этот груз брать не хочет. Чимину паршиво, откровенно хреново на душе и вгоняет в уныние всё, что он дома видит. Ведь повсюду одежда, личные вещи, книги, тетрадки, сумки — вокруг слишком много Чонгука, но нет его самого.       Чимин названивает ему до нового года, а затем перестаёт. В конце концов, тот объявится хотя бы затем, чтобы вещи забрать. И когда один раз Пак приходит домой после похода в магазин и некоторых не обнаруживает — его бьёт крупная истерика, потому что он опять всё просрал. Чимин после долго лежит на диване и бездумно смотрит в потолок, не стирая дорожки от слёз и сжимая бутылку пива в руках. Тогда Кёнсу его сообщением и добивает, когда Пак ко всему этому совершенно не готов.       Чимин ничего не говорит ни Тэхёну, ни Хосоку, а те, как ни странно, не интересуются в ответ, когда звонят поздравить. Чимину хочется о своей боли кричать, но он лишь наигранно смеётся в ответ и побыстрее сбрасывает вызов, зарываясь в себя и свои переживания всё больше. Как он вообще так умудрился?..       Когда дверь на следующий день после злосчастного смс вдруг скрипит и открывается, Чимин еле удерживает себя в руках, бледнея, кажется, и срываясь в коридор. Только по дороге его сшибает вопящий брат, радостно виснет на нём и трещит на ухо о том, как скучал. Чимин тоже скучал, но вот что он делает здесь, он не понимает. Вообще. — Мы приехали за тобой, хён. А ты чего ещё не одет? Нам же в аэропорт пора! — Куда?.. Кёнсу, что ты забыл здесь? Как тебя пустили? — Так за мной же Чонгук приехал, мы же отдыхать летим, ты забыл? — Кёнсу смотрит на него, как на умалишённого, а Пак с таким же непониманием смотрит в ответ. В смысле Чонгук и в смысле отдыхать? Ничего не сорвалось? — У-у, братец, всё ясно с тобой. Чонгуки-хён, Чимин забыл про нас совсем. — Где твой чемодан, Чимин? — Пака бьёт крупная дрожь от ровного голоса недалеко от него, и он вскидывает голову, встречаясь с пронзительным взглядом чёрных глаз. — Я… я не собрал его. — Чего?! Хён, мы опоздаем! Ну вот, и как нам быть теперь?! — парень недовольно сводит брови, и Чимин чувствует его осуждающий взгляд на себе новым грузом, вот только в ответ посмотреть не может, боясь контакт хоть на секунду разорвать. Чонгук молчит, смотрит нечитаемо в ответ, а затем переводит взгляд на паренька и вдруг мягко улыбается, преображаясь мгновенно. — Кёнсу, подожди нас в машине. Мы соберём быстро хёну багаж и поедем. — А мы точно успеем? — Точно-точно. — Хорошо, тогда я жду вас внизу.       Кёнсу скрывается за дверью, а Пак сглатывает и снова ощутимо вздрагивает, когда взгляд вновь возвращается на него. Чимин не знает, можно ли ему шевелиться и дышать вообще, впервые так робея в своей жизни. — И чего застыл? У тебя двадцать минут на сборы. — Чон отталкивается от косяка и собирается развернуться и уйти, но Пак дёргается вперёд и снова замирает, сглатывая образовавшийся ком. — Чонгук?.. — Не время разговорам, Чимин. — Ты меня простил? Почему мы вдруг едем все вместе отдыхать?..       Чонгук сверлит его тяжёлым взглядом, а затем, вздохнув, насмешливо хмыкает и поправляет складки шарфа, щуря свои глаза. — Билетам жалко пропадать. Поторапливайся.       Чонгук скрывается за дверью, а Пак досадно поджимает губы, готовый разнести всё от обиды. Действительно, кто бы мог подумать. На что он вообще надеялся, чёрт возьми!.. Вот только Чимин вдруг каменеет резко, голову вскидывает и смотрит поражённо в уже пустующее место у двери. Ему, кажется, дают второй шанс?.. Ведь если подумать, Чонгук мог поехать с кем угодно, позвать тех же Хосока и Тэ, раз жалко только билеты, но он едет так, как и запланировано было изначально.       Чимин внезапно приободряется и, хмыкнув, направляется в комнату, сверкая решительностью в глазах. Это определённо второй шанс, пусть и брошенный немного небрежно, но это именно он. Собственно, теперь всё в его, чиминовых, руках. Кажется, не всё у них потеряно.

***

— Приехали! — Кёнсу радостно выскакивает из здания аэропорта и блаженно подставляется под лучи солнца, радуясь теплу и окончанию перелёта. Чимин с улыбкой следит за радостным неугомонным братом, который дорвался-таки, наконец, до отдыха отдельно от родителей, и мягко треплет того по макушке, уже почти сравнявшейся с ним в росте. — Всех таксистов своим криком распугаешь. — А мы на такси едем? — Не знаю, все вопросы к Чонгуку. — Пак вздыхает и пожимает плечами, убирая руку с чужой головы. Кёнсу вертит головой по сторонам, выискивая задержавшегося Гука, и щекочет своими волосами нос, заставляя Пака недовольно фыркнуть и отшатнуться. Мелкий пока достаёт своей макушкой до лба, зависнув на уровне глаз, но Чимин почти уверен, что тот его перерастёт. В конце концов, возраст, когда вытягиваешься вверх, у него впереди.       Чонгук выходит через пару минут и, махнув головой в сторону, направляется к стоящим неподалёку такси. Ни Чимин, ни Кёнсу не знают, что их тут ждёт, но Пак старший уверен, что вот как раз Кёнсу осведомлён чуточку больше. Чимин только в аэропорту узнал, куда они летят. А вот младший хлопал в ладоши и радовался дико, зная, наверное, как и выглядит их отель заодно. Причём, наверное, Гук успел ему уже что-нибудь пообещать, и вот это самое обидное, потому что лишним себя здесь чувствует как раз Чимин.       Но он помнит, чем должно обернуться их совместное нахождение здесь. Они просто обязаны помириться. И в распоряжении у него всего неделя, так что терять ни минуты совершенно нельзя. Иначе Чимин действительно просрёт всё. Вот только… с чего бы начать и как подступиться? Чонгук разговаривает с ним только тогда, когда это вдруг нужно, или не желая прерывать общую беседу. Чонгук игнорирует все его вопросы и попытки заговорить. Чонгук вдруг ведёт себя с ним так, как Чимин когда-то вёл у себя дома. И у Пака чёртово ощущение, что они вдруг махнулись местами.       Вот только косячит, кажется, снова Чимин.       Пак набирает в лёгкие побольше воздуха и садится в машину, пытаясь успокоиться и настроить себя на нужный лад. Его действительно успокоило то, что Чонгук просто рядом. Звучит, может, не очень, но это такое событие, после всего того, что он пережил в себе. Чимин банально рад его присутствию, потому что оно располагает к действиям. Это не что-то тёплое и приятное, как раньше, пускай и отдаётся мягким теплом вместе с пульсом в венах, это уже другое. Это то, что Чимина ближайшее время будет наполнять.       Ему больно и хорошо одновременно. Реакция Чона на все его попытки наладить контакт действительно режет. Впрочем, он понимает с чего она такая и не ожидает в ближайшее время получить что-то мягкое и тёплое в ответ. Настало время показать то, как важны эти отношения и для Чимина. Правда, Пак не привык к такому, да и обидно ему всё же на то, что Чонгук не может его понять в ответ. Пак же действительно старался для них самих.       Дорога утомляет, а плавное покачивание в машине и собственные безрадостные мысли усыпляют, отчего Пак прикрывает глаза и даёт себе погрузиться в лёгкую дрёму. Вот только уснуть всё равно не получается никак, несмотря на то, что Кёнсу молчит и сопит сам, а Чон занят собственной музыкой в наушниках, отчего в салоне царит тишина и усталость. И то, что Чон не спит, а Пак вроде как да, приводит Чимина на мысль.       Чимин, как бы невзначай и будто действительно уснув, соскальзывает немного вниз и роняет голову Чону на плечо. Тот даже не вздрагивает, а Пак весь сжимается внутренне, боясь внезапно быть оттолкнутым, зажмуриваясь неосознанно сильнее. Но Чонгук не делает ничего, продолжает смотреть в переднее окно и слушать музыку, позволяя Паку дремать на плече, и Чимин с каждой новой секундой расслабляется чуть больше, действительно засыпая через некоторое время.

***

— Приехали, просыпайся.       Чимин жмурится от мягкого голоса и удивлённо распахивает глаза. Чего. Его не столкнули просто с плеча, а мягко разбудили? Пак моргает сонными глазами и пытается понять, с чего такое вдруг пробуждение. Шатен послушно выползает из машины и думает, что это скорей не выветрившиеся и годами воспитываемые в нём манеры, а не что-то там, на что он уже успел начать надеяться. — Ничего себе он большой. На картинке выглядел меньше. — Кёнсу тоже сонный, но с нескрываемым интересом в глазах оглядывается по сторонам и смотрит на отель, надеясь в него как можно скорее попасть. Чонгук снисходительно улыбается, достаёт весь багаж и двигается ко входу в отель, подхватив мелкого с собой. Чимин поспешно хватает ручку своего багажа и следует за ними, догоняя на ресепшене и с интересом оглядываясь вокруг. — Отдельный номер мне и вам один на двоих? — пока они ждут ключ и конец оформления, Кёнсу забавно передёргивает бровями и хитро щурит глаза, встречаясь с Гуком взглядом. Тот фыркает, а Пак замирает, боясь услышать ответ Чона. — Нет, мы все будем жить в одном номере. Там три кровати, нам хватит. — Но я не хочу слышать ваши стоны ночами. — А ты и не будешь. — Чон хмыкает, а Пак вздыхает и отводит взгляд, поджимая губы. Кёнсу видит странную реакцию и хочет что-то спросить, вот только им, наконец, дают ключ от номера и завершают регистрацию. Чонгук благодарит в ответ и кивает им на лифт, предлагая подняться и после долгого перелёта отдохнуть.       Номер большой и светлый, он нравится одновременно всем, устраивая своими размерами и интерьером. Две комнаты, прихожая, ванная и туалет — шикарно для троих. В гостиной есть четвёртое спальное место, только оно им не нужно, и пусть останется сложенным диваном, а три другие кровати стоят отдельно в спальне. Минимум лишней мебели, плавные сочетания декора и сплошной уют. Здесь просто прекрасно. — Видишь, Кёнсу, диван специально для тебя подготовили, на случай, если наши стоны всё же придётся слушать. — Чонгук хмыкает, а мелкий удручённо вздыхает в ответ. Вот только Чимин теряется мгновенно, потому что это намёк или нет? Боже, Чонгук, веди себя однозначно, пожалуйста. — Мы спим в одной кровати? — пока Кёнсу увлеченно осматривает гостиную, Чимин подходит к Гуку и поднимает на него вопросительный взгляд. Чонгук смотрит холодно в ответ и странно улыбается уголками губ, будто насмехаясь и осуждая одновременно, и Паку всё это нравится с каждым разом меньше и меньше. — Видимо, да. — Ого, она такая мягкая! — Кёнсу, не хочешь спать на двухспальной вместе с Чимином? — А чего с собой не предложишь? — Чимин давится воздухом, потому что его брат снова пускает в ход эти шуточки, вот только веселье в глазах у того отчего-то заразительное. — Неа, не хочу. Я, конечно, вижу, что вы поругались, видимо, вот и спите вместе. Может, быстрей и помиритесь, а мне и одному хорошо.       Чимин ловит сожалеющую улыбку Чона, адресованную ему, и не выдерживает, уходя за собственным чемоданом и решая занять себя разгрузкой вещей.       Это только первый день, а атмосфера хуже некуда. И хорошо, что на Кёнсу она не распространяется, а то Пак где-то в глубине всё же чувствовал себя виноватым перед ним. Чимин ещё не начал предпринимать попытки к восстановлению, но уже чувствует, как ему будет тяжело.