Фаустовский контракт.

Аместрис. Несколько недель назад. Рассвет окрасил алым руины, что несколько часов назад были небольшим городком, но не успел выхватить две удаляющиеся фигуры из темноты. Мужчина с золотистыми глазами постучал пальцем по натянутой тёмно-зелёной коже монстра. — Ну и что же во мне так разозлило тебя, Энви. — Ты не слишком-то похож на оригинал! — Отец исправил черты лица, теперь я не отличаюсь от человека, который умер и был слишком полезным или забавным, чтобы оставить всё как есть. — В бою ты даже опаснее, это пригодиться нам. Но я не возьму втолк, зачем ты поналобился этой жалкой самовлюблённой дуре?! — Про мой оригинал, вернее про его смерть, она выразилась похожим образом. — Как она осмелилась попросить вляпать Его глаза тебе в череп?! — Вы же знаете, что у исходного материала было какое-то нарушение, из-за чего восстановить здорового человека не удалось. Вернее Отец повторил все детали, нужные для создания людской плоти, но этого оказалось недостаточно. — А разве это не работа Данте? — не без ехидства заметил Зависть. — Или старая ведьма впала уже в маразм? — Так-то ты отзываешся о своей матери? — в тон ему ответил желтоглазый собрат, воплотивший в себе безумие и жажду разрушений. — Она была матерью того неудачника, что отравился ртутью и чьим телом я сейчас пользуюсь, — Энви, приняв свой излюбленный облик, презрительно усмехнулся. — Для меня же она никто! Псевдо-Кимбли лишь пожал плечами и оба гомункула направились прочь от места Кровавой печати. ***** Каждую ночь он видел ее, пусть и в разных обстоятельствах: то это происходило в месте похожем на какую-то школу; то в тренеровочном или настоящем бою, то в ситуации, когда место действия особого значения не имеет, ибо они сплетались телами в порывах страсти. Но просыпался он всегда с другой. Гомункул-взрывник не мог забыть образ той воительницы, опасной как раненый зверь и неукротимой, как лесной пожар. Даже сейчас он думал о ней, посему слышал разговор Энви и Ласт в пол уха: — Ласт, хочешь сказать его добили из сострадания? В током случае они ещё более жалкие, чем я думал! — В рапорте было написано, что он чуть не убил тюремщика. — Ты про парнишку, которому распороли руку? Не смеши меня, уж на это-то убогие людишки всегда способны. — Твоё пренебрежение документами не делает тебе чести, Энви. — красотка сложила руки и демонстративно сомкнула пухлые губки. — Да-да, я только и делаю, что смотрю фотографии. Теперь ты расскадешь в чём дело было? — Мне тоже было бы интересно узнать. — улыбнулся даме гомункул. Возможно желанный образ из снов был воспоминаниями, того из чьей крови он сделан. — Ну чтож. Твой оригинал сидел в дальнем углу камеры и ни к кому не прикасался. Он просто озвучил некоторые из своих соображений. — Напали на охранника, стоило бросить этим шавкам пару слов, и они готовы бунтовать, подчиняясь первому, кто даст им лучик надежды. — Энви. — Ласт поправила пышную причёску, а после оглядела свои длинные пальчики, без когтей. Пока. — Продолжай, в конце-концов всегда можно сделать из этого нахала бомбу, и он всё пропустит, восстанавливая уши. — Пожалуй ты прав. Так вот. Парнишка вскрыл себе вены. Признаться и я доводила мужчин до самоубийства, но далеко не сразу. Уж точно не на первом свидании. — Да что там. Если я принимаю облик и говорю людишкам всё, что о них думаю, то они чаще начинают злиться на меня, чем на себя. И я ещё ни разу ни кого не довёл. Случай, когда я был офицером, не считается. Они лезли под пули, потому что Расс приказал им выполнять мои приказы… — Энви не успел договорить как его перебил восклицанием лже-Кимбли: -А это у тебя от куда? — рядом с женщиной-гомункулом лежали несколько фотографий. На одной была изображена семейная пара с младенцем, к тому же женщина ждала второго ребенка. Второй снимок был сделан в тюрьме, и взгляд смотревшей с него арестантки не предвещал ничего хорошего. Но самое главное, на обоих фото была изображена одна и та же особа, причем, именно она и преследовала гомункула во снах с самого момента его «создания». Интуиция, доставшаяся от алхимика служила исправно, как и пристрастие следовать сделанному выбору, к сожалению. Повезло ещё, что у оригинала был хороший вкус. Или он просто "унаследовал" предпочтения? Не важно. Опасная и дикая красотка не шла из мыслей.